*** *** ***
– Эта ваша плотина – она что, не охраняется? – подозрительно
спросил один из помощников Расмуса, кажется Лоренцо.
– Только с берегов, – сказал Сулим.
Сулим был все еще недовольным – шеф спрятал в рукав подобного туза
без его ведома, а значит, он Сулиму не доверял. Это было очень
неприятно. Внешне Сулим, конечно же, ничего не показал. Да и Варга уже
не раз доказывал, что его решения в конечном итоге всегда оказываются
безошибочно верными. Раз не открылся своему верховному разведчику и
охраннику – выходит есть в этом некий неявный резон.
– Какой смысл охранять плотину на воде? Туда все равно невозможно
пробраться, – сухо пояснил Сулим.
Они глядели на обмелевшую Ангару. Чуть выше по течению,
перегородив всю реку, вздымалось на семидесятиметровую высоту роговое
тело плотины. Оно тускло поблескивало в лучах закатного солнца, а
через верхнюю кромку валился серебристый водопад, валился прямо в
пенную круговерть, в кипящий котел у подножия плотины, и мерный гул
падающей воды глушил все звуки в округе, даже надрывное пение
истребителей, что звеньями носились в вечернем небе.
Сулим взглянул ввысь.
– Ишь, разлетались, – проворчал он.
Лоренцо лениво взглянул на небо.
– Гробы, – сказал он, презрительно опуская нижнюю губу. – Я бы в
такой ни за что не сел.
– Этот гроб, между прочим, – заметил Сулим с обидой в голосе, – в
состоянии выжечь сотню гектаров тайги. Со всеми, кто в тайге прячется.
Лоренцо с иронией поглядел на него.
– Надо же, – хмыкнул волк. – А говорили, что у вас нет средств
массового поражения. В газетах клялись, с трибун и телеэкранов...
Убивать вы может и разучились, господа потомки. Зато научились лгать.
Так научились, что вас снова можно зауважать.
Сулим вздохнул. Что верно, то верно. Он и сам это подозревал, всю
жизнь. Поэтому его гораздо больше задел отзыв Лоренцо о новейших
истребителях, как о гробах.
К тому же, люди замечательно умели лгать и до биокоррекции.
– Ладно, – проворчал Лоренцо. – Где этот ваш шлюз расположен?
– У подножия плотины. Ближе к противоположному берегу. Его не
видно из–за водопада.
– И что, им так ни разу и не пользовались?
– А кто о его существовании знает? Боюсь, что никто. Кроме,
разумеется, селекционеров, Варги и нас.
– Даже правительство Сибири?
– Даже правительство. Плотины–то почти во всей Евразии выращивали
туркмены. Это старый национальный секрет. Американцы, правда, тоже
научились лет пятьдесят назад – но их плотины хуже. Хранить воду умеет
только тот, кто знает ей истинную цену.
– То есть, обитатели пустынь? Почему же тогда в Сахаре или в
Аравии не научились возводить такие же же?
– А там есть крупные реки? Вроде Амударьи или Сырдарьи?
– Нил.
– Нил далеко от пустынь.
– Кстати, – Лоренцо напрягся, вспоминая. – А ведь Сырдарья течет
не в Туркмении. Да и Амударья большею частью тоже. Что ж узбеки не
выращивают плотин?
Сулим усмехнулся.
– Когда туркмены выращивали первые плотины, узбеки еще толком не
знали огня. Вся средняя Азия когда–то принадлежала туркменам. Вместе с
Сырдарьей и Амударьей. Любая азиатская плотина – дело селекции
туркменских биоинженеров.
– Шовинисты вы, – вздохнул Лоренцо. – И наци, к тому же.
– Это не шовинизм, – спокойно ответил Сулим. – Это, скорее,
клановая верность.
– Ладно, – проворчал волк. – Что, собственно, нужно? Добраться к
подножию?
– Да. У вас много грузов?
– Не особенно. Помимо персонального снаряжения – несколько
грузовиков, и кое–какое оборудование. Ну, пищевой запас небольшой, и
запас воды.
– Воды нам хватит, – Сулим хмыкнул и указал на водопады. – Хватит
ведь, а?
– Вода Ангары пригодна для питья? – уточнил Лоренцо. – Химии
никакой там нет? А то передохнем все в вашей мышеловке, и следов никто
не найдет.
Сулим еле заметно изогнул в улыбке губы.
– Милейший волк, – сказал он. – Вода всех рек на Земле пригодна
для питья. Всех, понимаете? Мы не гадим в собственном доме, как это,
видимо, принято у вас там, в небесах.
Лоренцо остался невозмутимым.
– Ладно, будем считать вопрос с водой решенным. Когда этот ваш
гражданский гроб прилетит?
Сулим взглянул на часы.
– Уже недолго. Минут, думаю, пятнадцать–двадцать.
Небо продолжали чертить звенья истребителей. Сулим неторопливо
разбудил и покормил рацию.
«Все–то он предусмотрел, – подумал Сулим о своем шефе. – Даже
рацию, вот, прихватил... Бестия.»
Разве можно не восхищаться таким человеком?
Несколько часов назад Варга задействовал предпоследнего
жука–радиоблизнеца; парный жук находился, видимо, в Братске. На
аэродроме.
Сообщение было коротким: «Высылайте игрушки».
И вот, теперь приходилось сидеть и поджидать гражданский самолет.
В то время, как над тайгой полно истребителей. Но Сулим теперь ни на
секунду не сомневался, что Варга предусмотрел и это. И истребители. И
возможный перехват радиосообщения предусмотрел.
Все волки затаились в прибрежных зарослях. Внутри кольца
пограничников–сибиряков.
Сулим активировал рацию и принялся неторопливо сканировать каналы,
все подряд. Вскоре он наткнулся на канал синоптиков – те предупреждали
о грозовом фронте, ползущем от Байкала. Но до него было слишком
далеко, чтобы волноваться. Потом нашлась волна пограничников–летунов;
Сулим машинально запомнил настройки. Братск молчал, да и что мог
сказать Братск? Вылет, организованный Варгой, конечно же частный, а
значит в эфире сообщений о нем будет раз–два, и обчелся. Расчетный
взлета и запрашиваемый курс.
Прошло минут десять–двенадцать. К этому моменту Сулим вновь
настроился на канал истребителей. Он знал, что делает.
– Полюс, я восьмой, видим гражданский самолет. Идет в запретную
зону.
– Восьмой, видим ваш самолет, ждите, сейчас запросим.
С полминуты эфир только шуршал. Потом вновь вылез Полюс:
– Восьмой, третий, четырнадцатый, сопровождайте самолет до Ангары,
он сейчас отклонится на север. Это экологи, они обогнут запретную зону
и пойдут дальше на запад.
– Восьмой, понял...
– Третий, выполняем...
– Четырнадцатый, выполняем...
Одно из звеньев над головой резко изменило курс и пошло точно на
восток.
– Полюс, а если это все же не экологи, что тогда? – вмешался
кто–то посторонний. Сулим почему–то сразу же решил, что это не
пограничники, а гражданские. Безопасники, например.
– Тогда расстреляем, – отозвался Полюс. – Но они уже отклоняются и
тянут к реке. Так что все в порядке.
– Сейчас! – хмыкнул Сулим. – А ведь их действительно сбить могут.
– Почему? – спросил Лоренцо. – Они ведь слушаются.
– А сброс плотиков? Как они это объяснят?
– Как только они сбросят плотики, – веско заметил Лоренцо, – сразу
станут ненужными. Пусть себе горят, нам–то что?
Сулим подавил в себе непроизвольное желание передернуть плечами.
Никак он не мог перенять безжалостный образ волчьего мышления. Даже
он, один из самых жестких людей на Земле не мог вот так – спокойно и
расчетливо жертвовать кем–то. Даже незнакомым.
– Полюс, экологи говорят, что у них неполадки с герметизацией.
Говорят, грузовой отсек откупорился.
Кто–то изумленным до крайности голосом протянул:
– Да что они там, с ума посходили? Какая еще разгерметизация? Да
их на части разорвало бы уже!
– Ну, может частичная... – возразили без особой уверенности.
На Полюсе кто–то вполголоса выругался и спросил:
– Ну и что теперь? Допустить их в зону что ли? Дудки, пусть
проваливают! Могут садиться, но за Ангарой. Что они, восьмой?
– Тянут к реке, – сказал истребитель. – Ровненько, менять курс и
не пытаются. Правда, высоту теряют.
– Ну, так, разгерметизация же, – вздохнули на Полюсе. – Хоть бы в
реку не шлепнулись.
– Не шлепнутся, – убеждено сказал восьмой. – Перетянут. Точно
перетянут.
– Ну и бес с ними... Далеко они от реки–то?
– Километров десять. Приблизительно минута лету.
– Хорошо. Доложите, как только они окажутся за Ангарой.
– Есть.
Сулим переглянулся с Лоренцо. Волк лежал у ствола на палой хвое,
опираясь на локоть, и совершенно по–человечески грыз травинку. Прямо
за его спиной лес обрывался, и начинался покатый склон, на котором
росли редкие чахлые кустики. Склон тянулся до самой реки. Когда–то
давно, до возведения плотины, как раз здесь, где сидели Сулим и волк,
пребывал берег Ангары. А чуть впереди вместо чахлых кустиков
шевелились под волнами водоросли и хозяйничали омуль да таймени.
– Все, они уже над водой, – сообщил истребитель и вдруг смешно
булькнул, словно чем–то подавился. – Черт! Они что–то сбрасывают!
Полюс молчал.
– Полюс, я восьмой, – опомнился истребитель. – Гражданский самолет
что–то сбрасывает в воду. Какие будут указания?
– Восьмой, подождите, – в голосе человека с Полюса засквозило
легкое замешательство. – Они говорят, что грузовой отсек окончательно
откупорился и у них вываливается снаряжение. Курс самолета не менялся?
– Нет, они продолжают лететь над Ангарой. Собственно, они уже
снова над сушей, вне зоны. Уходят прочь.
Некоторое время Полюс молчал; потом вмешались гражданские:
– Пусть сопроводят самолет до стокилометровой отметки вне зоны. Мы
выловим все, что они обронили и проверим. Если попытаются вернуться в
зону – сбивайте без дальнейших предупреждений.
– Есть, – сдавленно отозвался Полюс. – Восьмой, сопровождайте до
стокилометровой, и возвращайтесь. Если самолет изменит курс больше,
чем на девяносто – открывайте огонь. Третий, четырнадцатый,
возобновляйте патрулирование.
– Вот и все, – довольно потер руки Сулим. – Надо вылавливать
нужный тюк. Он помечен красными треугольниками.
Лоренцо выплюнул травинку, сунул в ухо бусинку и заговорил в
собственный браслет:
– Веном! Начинайте. Тюк с красными треугольниками. Остальные пусть
плывут.
Разглядеть отсюда прячущийся в маскировочном камуфляже летающий
грузовик волков было невозможно. Да и над всей плотиной стояло
сплошное марево из капелек и брызг. Кто заметит исчезновение одного
тюка? Одного из нескольких?
Да никто.
Еще через несколько минут браслет Лоренцо тихонько пискнул.
– Они все выловили. Пошли отсюда, – сказал он, поднимаясь.
Усыпить рацию было недолгим делом.
Человек с волком двинулись вдоль линии бывшего берега, а ныне –
вдоль лесной опушки. Скрываясь под деревьями. Чтобы никто не мог их
разглядеть с реки или противоположного берега.
