Техник Большого Киева - Владимир Васильев - Книжная Полка

21. Джомолхари – Нганглонг-Гангри.

Проснулся Пард на удивление бодрым – несмотря на гремучую смесь из «Гайдабуровки», пива и вечернего согревательного, похмелье решило грешную Пардову душу на этот раз не посещать. Пард отнюдь не возражал. После возлияний он обычно просыпался рано. Как сегодня. Дюша уже не спал, сидел перед компьютером и лениво игрался в тетрис.

– Шеф велел как проспишься – предстать, – сообщил Дюша без всяких интонаций в голосе.

– А где он?

– Спит еще, наверное.

– Как же я предстану, если он спит? – проворчал Пард, отхлебывая из початой двухлитровки «Кола–копты», что счастливо обнаружилась рядом со столом.

– Разбудишь. И нечего мою колу жрать.

– Ладно тебе, – отмахнулся Пард. – Будить, стало быть?

– Буди, стало быть.

Вольво отозвался сразу же, едва Пард постучал. Дверь приоткрылась. У Вольво было на удивление мускулистое и поджарое тело. Впрочем, вирги почти все такие.

Еще Пард заметил, что Инси спит на угловой кровати, а Вольво явно встал с дивана перед окном. В голове будто что–то щелкнуло, отмечая это наблюдение.

– Сейчас я выйду, – сказал Вольво негромко. – Скажи только одним словом – получилось или нет?

– Получилось, – ответил Пард спокойно.

Вольво удовлетворенно кивнул.

– Жди.

И он закрыл дверь. Пард вышел на крыльцо. Плюх, завидев его, приветственно завозил лохматым хвостом по асфальту.

Вольво вышел минут через пять, одетый и выбритый. Каким его и привык видеть Пард.

– В общем, – начал Пард, – ребята согласились за две тысячи. Ну, и я им еще выпивки потом поставлю.

Вольво коротко кивнул, как показалось Парду – одобрительно. Во всяком случае, относительно названной суммы он никаких возражений не высказал.

– На борт они согласны взять восьмерых. Как мы и рассчитывали. Выходим в любой момент начиная с сегодняшнего утра. Деньги они просили заплатить пораньше, чтоб не брать их с собой в море. Я должен позвонить Кутняку сегодня утром, он ждет. Все.

Пард умолк, вопросительно глядя на внешне невозмутимого шефа.

– Хорошо, – похвалил тот и полез во внутренний карман куртки. Неторопливо отсчитал нужную сумму и протянул стопочку купюр Парду. – Звони.

Он повернулся к часовому – хольфинги, понятно, сменились еще ночью и теперь во дворе скучал половинчик Трыня.

– Поднимай живых. Подхарчиться – и снимаемся.

Вольво снова взглянул на Парда.

– Выйдем еще до полудня, я полагаю. Будьте готовы.

– А мы всегда готовы, шеф. И я, и Гонза.

Вольво загадочно улыбнулся, и ушел в дом. Наверное, будить Инси.

«А все–таки... – подумал Пард рассеянно. – Какие у шефа отношения со своей секретаршей? На самом–то деле?»

Он вздохнул и отправился звонить Кутняку.

Спустя час две легковушки выехали за ворота четырнадцатого, вобрали в себя живых, и, фырча моторами, устремились наверх, к проспекту. В первой ехали Вольво, Инси, Иланд и Вахмистр. Во второй – Пард, Гонза, Бюскермолен и Роелофсен. Остальные проводили уехавших, и вернулись в дома – четырнадцатый и шестнадцатый. Только Плюх еще некоторое время побродил перед воротами, а потом ткнулся лобастой черной башкой в калитку и канул во двор.

Пард не знал, что предстояло делать оставшейся команде. А Вольво ничего ему не говорил. Но краем уха Пард все же слышал, что у оставшихся было какое–то свое задание. Впрочем, любопытствовать явно не стоило: если шеф посчитает нужным, скажет. Если не посчитает – то и дергаться нечего. Все равно ведь отмолчится.

На Большой Морской у знакомой двенадцатиэтажки Пард притормозил. Вторая легковушка тоже остановилась. Пард вышел, хлопнул дверцей и поднялся на полусонном лифте на восьмой. Утопил черный кругляш дверного звонка, следуя формуле визита, и безучастно замер перед дверью с номером 179.

Здесь жил Кутняк.

Открыл Кутняк почти сразу, и, что обрадовало Парда, был готов идти хоть сейчас.

– Держи, мореход... – Пард протянул ему конверт с деньгами. – С Кэпом сам рассчитаешься.

– Ага! – Кутняк рассеянно принял конверт. От него ощутимо тянуло пивом – небось лечился с утра. – Прямо сейчас и двигаем?

– Машины внизу. А Кэп уже на «Корсаре»?

– Как договаривались. Он мне из дому успел звякнуть. Так я его в яхт–клуб и направил.

– Замечательно. Ну, пошли, что ли?

Кутняк заглянул в свою комнату и вернулся уже без конверта. Взял загодя сложенную сумочку–непромокайку и открыл дверь на лестницу.

– До встречи, родимый дом, – пропел он негромко, звякая ключами на металлическом колечке. – Вернусь я очень скоро...

– Надеюсь, что скоро – буркнул Пард, вызывая лифт. Тот недовольно заскрипел тросами. – Давай, давай, открывайся, сачок!

Пард нетерпеливо похлопал по неподвижным створкам и лифт нехотя развел их в стороны.

– Блин, – сказал Пард, дожидаясь пока приятель запрет дверь по всем формулам. – Какие жильцы, такие и машины кругом!

– Ладно, ладно, не наезжай, – отмахнулся Кутняк. – Моя главная машина – «Корсар». А все остальные – тлен, дикость и суета.

Снаружи Пард дал понять шефу, что все в порядке и сел за руль. Кутняк втиснулся на заднее, к кряжистым и широким в кости гномам.

– Здрасте, – поздоровался Кутняк. – Привет, Гонза.

Гномы с достоинством, как это умеют только гномы, качнули бородами.

Почему–то у Парда совершенно не возникало чувство близкой дороги. Всегда отправляясь в путь он впадал в состояние легкой эйфории. А сейчас – нет. Не укладывалось в голове, что через какой–нибудь час он с приятелями и командой погрузится на яхту и отбудет в Крым. На окутанный вечным облаком тайны остров.

Непонятно почему, но чувство дороги не приходило. И это настораживало привычного к кочевой жизни Парда Замариппу.

Пара «Черкасс» мчала по Николаеву, выруливая к Ингульскому мосту.

Неладное Пард почуял, когда въехали на мост.

– Е–мое! – выдавил из себя Кутняк и припал к стеклу.

На месте яхт клуба чернело, курилось жирным сивым дымом, пепелище. Скелеты сгоревших яхт в раздетых эллингах походили на памятники неистовому огню. Сгорело все, даже дощатый настил на причале.

– Да что тут произошло, шахнуш тодд, орчанаппари?! – Гонза нервно поскреб макушку и порывисто водрузил кепку на обычное место.

Пард поддал, и «Черкассы» рванули вперед, словно заметили на хвосте хищную бело–голубую легковушку с мигалками и надписью «ГАИ» на никогда не открывающихся дверцах.

Кэпа они нашли на причале – он потерянно стоял на перекрестии еще не успевших остыть труб над сваями. Рядом с ним из воды высовывалась верхушка мачты, закопченная, со вздувшимися бородавками вскипевшей, а потом застывшей краски. Из машин вышли все, даже Инси.

– Где «Корсар»? – хрипло спросил Кутняк, ловко пройдя по ажурным перекрестиям причала.

– Там, – не оборачиваясь ответил Кэп и указал на воду левее торчащей мачты. – А это «Молния».

Пард невольно обернулся к Вольво: лицо шефа стало жестким и злым, как у телезлодея.

– Надо понимать, – обратился он к капитану, – сегодня выйти в море нам не светит?

Капитан угрюмо кивнул.

Вольво экономным движением извлек из кармана телефон. Пробежался по кнопкам.

– Зеппелин? Все отменяется. Дожидайтесь меня, и ни с места.

Трубка вновь исчезла в кармане куртки.

– Поехали отсюда, – сказал Вольво Парду и развернулся, чтобы уходить.

– Да, – задержался он на мгновение и обратился к Кэпу и Кутняку. – Деньги можете не возвращать...

Вольво увел Инси за руку; за ним неслышно ступали эльфы. Гномы, которые к воде решили не подходить, дожидались у машин.

– Значит, говорите, система защищается... – ни к кому не обращаясь протянул Гонза. – Что ж, это у нее неплохо получается, шахнуш тодд!

Вольво подвел Инси к машине, которой правил Пард, и усадил девушку на заднее сидение. Сам сел рядом и о чем–то глубоко задумался, сосредоточенно глядя в покрытый резиновыми ковриками пол «Черкасс».

Иланд и Вахмистр переглянулись, и молча ушли ко второй машине, у которой топтались растерянные гномы. С одной стороны, было прекрасно видно: гномы в общем–то рады, что не пришлось пускаться в плавание, поскольку воду Бюс и Роел традиционно недолюбливали. Но с другой стороны – все планы неожиданно расстроились, шеф зол, впереди – неизвестность... Где уж тут радоваться?

Пард решил зря голову не ломать. Вольво сам спросит обо всем, если решит посоветоваться перед принятием какого–нибудь решения. И он молча уселся за руль легковушки, даже не обернувшись на неподвижного шефа и его девчонку–секретаршу. Гонза тотчас уселся рядом, то и дело скашивая миндалевидные глаза навыкате в сторону реки и сгоревших причалов.

Вольво молчал минут пять. Потом легонько тронул Парда за плечо.

– Какие у тебя дела с фирмой «Соло»?

– Дела? – переспросил Пард. – Дел практически никаких. Друзья детства, мы выросли вместе. Из всей компании только я да Дюша откололись. А остальные так вместе и держатся. Фирму, вон, организовали. Крутятся помаленьку. Я с ними в основном водку пьянствую да пиво на природе потребляю. По праздникам.

– Понятно, – прервал его Вольво. – Ты говорил, что они могут помочь с колесами?

– Думаю, да. Одно из направлений их деятельности – прирученные машины напрокат.

– Замечательно, – оживился Вольво. – Где у них офис?

– На проспекте Мира, недалеко от Дюши.

– Правь туда.

– Нет вопросов! – Пард энергично вывернул руль; «Черкассы» предупредительно всхрапнули двигателем, повышая обороты. Вторая машина пристроилась следом, бампер к бамперу.

Они вновь миновали Ингульский мост, с Пушкинской свернули на Большую Морскую и долго мчали пустынной почему–то улицей. Пард вообще заметил, что в районе Николаева много живых постоянно ошивалось лишь на Соборной да на Херсонском проспекте. Ну, на Мира и Октябрьском еще, основных артериях южного района. А вокруг Соборной улицы оставались большей частью тихими и пустынными. И дремотно–неспешными какими–то.

Всегда. Сколько Пард себя помнил.

Они миновали парк полуэльфа Петровского, пересекли Херсонский и Пограничную, и рядом с автовокзалом влились в жиденький поток машин, что втекал с кольца на проспект Мира.

– Уже почти на месте, – сказал Пард негромко. – Сейчас, за рынком, пару кварталов осталось.

– Это не рядом ли с водохранилищем? – подозрительно спросил Вольво. – А?

– Рядом. Напротив, – подтвердил Пард. – Там девятиэтажка есть, а перед ней скульптура – эльфка с голубями. В этой девятиэтажке они и гнездятся...

– А я помню, как эта девятиэтажка росла, – неожиданно сказал Гонза. – Плохо, правда. Я тогда еще маленький был.

Слева мелькнули крытые ряды колосовского рынка. Еще несколько минут – и пара «Черкасс» затормозила на асфальтовом пятачке перед памятной девятиэтажкой.

В холле дежурила все та же глуховатая женщина–гном. Парда она прекрасно помнила, но всегда приставала с расспросами и норовила не пустить к лифтам. На этот раз она уже приготовилась броситься в атаку, но Вольво и Иланд окатили ее такими ледяными взглядами, что вахтерша мгновенно сникла и покорно махнула рукой:

– Левый лифт, вызывайте...

И спряталась в стеклянную дежурку, зыркая оттуда, как паук из паутиновых джунглей под потолком.

Пард нажал на тотчас вспыхнувшую кнопку рядом со створками дверей и наверху глухо загудел разбуженный лифт.

Пятый этаж. Комната пятьсот тринадцать.

Здесь почти ничего не менялось. Направо – комната начальства, там, скорее всего, сидит мрачный директор–Уца, вечно озабоченный орк Липа и беззаботный бородач Вишня в выгоревшей футболке и неизменных подтяжках, неотделимых от всех его джинсов.

В левой комнате, конечно, сидит Дроба за основным компьютером «Соло», единственный на фирме, кто мог претендовать на звание техника и на знание большого числа формул. Рядом – девчонки. Вера, Ленка, Лиза. Большие любительницы попеть. Возможно, с низу, из гаража поднялся Гена, полувирг, очень похожий внешне на Зеппелина. Тогда он сидит рядом с Дробой, или играется за вторым компом во что–нибудь военно–зрелищное. Компьютерные формулы Гена знал слабо, но игру загружать худо–бедно научился.

Пард толкнул правую дверь. Вошел.

Уца, Вишня и Липа действительно сидели за столами. А на диване обнаружились даже Мокар с Лисиком, и даже Леся с центрального.

– Е–мое! – изумились солисты. – Кто пожаловал!

В кабинете начальства сразу стало тесно. Впрочем, это не помешало усадить гостей за низкий столик. Гномы скользнули к стене, Иланд с Вахмистром уместились рядом с Мокаром и Лисиком на диване; сюда же сел и Пард. Для остальных подвинули стулья, а Уца, мгновенно определивший в вирге Вольво босса всей пожаловавшей компании, немедленно предложил ему свое собственное директорское кресло. Впрочем, Уца с Вольво, вроде бы, были знакомы и раньше вертели какие–то сделки в Центре, так что удивляться было незачем.

Вера с Ленкой быстро убрали кружки с недопитым чаем и захлопотали у холодильника. Инси дернулась было помочь им, но ее остановил Липа, мгновенно становившийся галантным и предупредительным едва в радиусе пяти шагов появлялась хорошенькая девушка любой расы. Правда, на сотрудниц «Соло» это распространялось не всегда...

Минут десять ушло на приветствия, ни к чему не обязывающие вопросы и ни к чему не обязывающие ответы. Уца, конечно же, добыл из сейфа заветную бутылочку с «Памятью мира», а она у Уцы, как известно, никогда не стояла в сейфе наполненной меньше чем наполовину. Пард улавливал нетерпение Вольво, и уже после первой рюмки тот приступил к делу.

– Извините, что тороплю, – сказал Вольво солистам. – Но у нас действительно времени в обрез.

Уца понимающе вскинул руки. Время... Кому его хватает?

– Нам нужны машины. Штук пять. Пять хорошо прирученных машин, и еще – хорошо прирученный катер. Поможете? – Вольво пытливо взглянул на Уцу, Липу и Вишню, тоже безошибочно вычленив из разномастной толпы именно тех, кто принимает решения.

– С машинами – нет проблем, – отозвался Уца и повернулся к Вишне. – Звякни Гене, узнай, что у него свободное...

На мгновение директор «Соло» умолк, размышляя.

– С катером сложнее, у нас катеров просто нет. Но я сейчас попробую найти...

Уца взял со стола телефонную трубку.

– А кого ты попытаешься дернуть, если не секрет? – поинтересовался Вольво.

– Южный порт, шестнадцатый причал, каботажку, – Уца пожал плечами. – Да мало ли! Марика, в конце–концов, у него тоже щупальца повсюду.

– А каботажкой кто нынче командует?

– «Черноморский». Но мы там почти никого не знаем, – Уца набирал номер.

– Занято в гараже, – сказал из угла Вишня. Бородка его смешно топорщилась.

– А, вдребезги–пополам, у меня тоже занято, – вполголоса ругнулся Уца, и в тот же миг его трубка мелодично свистнула. Кто–то звонил.

– Да? – Уца приложил телефон к уху. – То есть, как, глохнут?

Глаза его округлились. Послушав еще с полминуты, он растерянно отнял трубу от уха.

– В гараже непонятка, – сказал он вопросительно глядящим Липе и Вишне. – Гена матерится на чем свет...

Уца дал отбой и убрал затихший телефон в карман.

– Сейчас разберемся, не волнуйтесь.

Он встал, и вместе с ним встали Липа и Вишня.

И еще – Пард, Вольво и Гонза, исполненные самых нехороших предчувствий. В голове у каждого с недавней подачи Гонзы вертелась одна и та же фраза: «Система защищается...»

Спускались они по лестнице, бегом, прыгали через несколько ступенек, позабыв о лифтах. Вахтерша–гном проводила их совершенно безумным взглядом.

Во дворике, у гаража, испуганно вздрагивая, скопились машины. Легковушки, два джипа, фургончик–микроавтобус. Все выглядели чумными и нездоровыми, словно изловленные на охоте грузовики.

Точно – это было очень удачное сравнение. Команда Вольво разбиралась в охоте как никто.

У ворот их встретил растерянный полувирг Гена.

– Не пойму, что происходит, – сказал он с отвращением. – Ни одна тронуться не может – глохнут тотчас. Вот, глядите...

Ближний к ним джип попытался завестись; двигатель чихал и захлебывался. Из выхлопной трубы вырывались сизые непривычные клубы.

Бюскермолен понял все, едва взглянув на этот жуткий дым.

– Когда заправляли? – спросил он Гену.

– Да сегодня утром, как обычно...

– Чем?

– У нас бак в гараже... На двадцать пять тонн...

– Пойдем–ка взглянем, – гном решительно направился к воротам. – Где здесь свет включается?

Кто–то тотчас повернул выключатель и под ребристым потолком вспыхнули молочно–белым светом длинные лампы. Два внушительных бака, выкрашенных серебристой краской, раскорячились в дальнем углу гаража. Из левого бака тянулись два стандартных шланга с пистолетами–заправщиками, Пард такие не раз видел в гаражах и на диких заправках, где подпитывались дикие же киевские машины. Верхние люки баков были закрыты на внушительные висячие замки.

– Открой, – попросил Бюскермолен. Гена покопался в карманах чистенькой робы и извлек связку ключей. Замок бака с топливом, звякнув толстенной дужкой, освободил мало не приржавевший люк.

– Фонарь! – попросил гном, взбираясь на бак с горючим и склоняясь над квадратной дырой. Кто–то из солистов безропотно подал мощный фонарь с гнутой, как у бензопилы, ручкой. Бюскермолен принял и посветил вниз. Лицо его отразило легкую грусть.

– Я так и думал, – протянул он. – Взгляните, добрейшие!

Гена, Уца и Липа проворно вскарабкались на бак и заглянули внутрь.

– Течь, – пояснил Бюскермолен и указал на соседний бак. – Думаю, там эмульсия. Топливо смешалось с ней. А результат – вон, перед воротами.

Пард тоже забрался на бак и поглядел: вместо прозрачного, остро пахнущего топлива там плескалась жирная, неприятного вида белесая жидкость. Или даже не жидкость, а словно бы пульпа, состоящая из мельчайших крупинок.

– К вечеру машины стравят эту дрянь из топливных баков, – Бюс успокаивал солистов, – а еще дня через два очистят все системы. В общем, к концу недели будут вполне здоровыми.

– Здоровыми? – протянул Гена впечатленно. Он явно никогда не слышал о крымских машинах, способных болеть. – Я бы ни в жизнь не допер. Как вы догадались, уважаемый?

– Я – охотник, – с достоинством сказал гном. – Бюскермолен, из Карпат, к вашим услугам.

Он вежливо склонил голову.

– Система... – тупо прошептал Гонза над самым ухом у Парда. Гоблин тоже решил взглянуть на получившийся в результате течи между баками коктейль. – Проклятая система, здесь она тоже успела принять меры!

Вольво хмуро взглянул на него, без сомнения разобрав все, до единого слова. А потом повернулся к Уце.

– Я приношу извинения, – сказал он директору солистов. – Причиной этой нелепице послужил наш приезд, как это глупо не звучит. Это уже не первое сорвавшееся мероприятие за сегодня... Не ищите объяснений – может быть, коллега Пард когда–нибудь сумеет внятно изложить вам суть произошедшего. Нам же остается только откланяться и отбыть, чтоб на ваши головы не свалилось еще что–нибудь похуже... Да, счет в погашение убытков придет из Центра, как обычно. Инси, отметь и дай отмашку.

Прощайте, судари!

Вольво повернулся и покинул гараж, и следом за ним потянулась его верная команда. Пард ушел последним, оставив друзей–солистов в полнейшем недоумении и растерянности.

– Когда–нибудь я и вправду попытаюсь объяснить. И, похоже, что все это стряслось действительно из–за нас. Нам сильно не везет последнее время, я даже догадываюсь почему. Привет всем. Не берите в голову...

Никто не проронил ни слова, пока Пард шел к выходу из гаража.

У самых ворот он заметил, что один из джипов уже начал опорожнять баки и у задних колес успели натечь белесые неопрятные лужи.

«М–да, – подумал Пард сокрушенно. – Обрадовали друзей, нечего сказать...»

Остальные ждали его на асфальтовом пятачке стоянки. На этот раз Вольво не стал задумываться на пять минут.

– Пард! – велел шеф, усаживаясь в «Черкассы». – Правь на Черноморский. К главзданию. Испробуем запасной вариант...

– Ясно, шеф, – коротко отозвался Пард и сел за руль.

«Интересно, что за вариант припас Вольво? – подумал он без особого энтузиазма, разрешая легковушке трогаться. – И как нас обломают на этот раз?»

Не обманулся он. Не зря чувство близкой дороги сегодня не накатило. Никуда сегодня команда Техника Большого Киева не отправится. Скорее всего...

Но каково сейчас солистам, у которых вдруг встало все дело? А Кэпу и Кутняку, потерявшим верного «Корсара»?

Пард вдруг остро ощутил себя букашкой на чем–нибудь столе. Вот–вот склонится над ним кто–то огромный и могущественный, и хорошо если просто смахнет со стола на пол. А если прихлопнет? Р–раз – и прощай лучший из миров... В мокрое место.

Букашкой быть Парду совсем не хотелось. Никогда. А сейчас – в особенности.

Он вел «Черкассы», и думал. Кто–то внутри него знал куда нужно сворачивать, притормаживал на светофорах и следил, чтоб не тюкнуться с особо ретивыми ездоками на дорогах. Но это был не Пард. Пард думал.

Не предложи они Кэпу и Кутняку доставить команду в Крым, «Корсар» сейчас, скорее всего, был бы цел. Не задумайся о фирме «Соло» как о возможном арендаторе машин – все бы сегодня было у фирмы в порядке. То, что не пускало живых Техника Большого Киева в Крым, было безжалостным и точным. А удары его – короткими и действенными.

Ну, допустим, договорится Вольво с кем–нибудь еще. Если против них действительно играет город, кто поручится что не сгорит еще одна яхта? Не испортится еще пяток ни в чем не повинных автомобилей?

Что же задумал Вольво?

Пард не мог этого предугадать, как ни старался.

У главздания «Черноморского» он послушно остановил легковушку.

– Пойдем, – велел Вольво, покидая машину. Пард, Гонза и гномы последовали за ним. – Я не хотел сюда приезжать. До самой последней минуты. Может быть, мы сумеем опередить эту чертову систему...

Сквозь стеклянные качающиеся двери виднелся ряд турникетов, наподобие тех, что стоят в метро. В будочке сбоку дремал вахтер–гоблин. Еще один представитель нетипичной для этой расы профессии. Он сразу же с интересом воззрился на Гонзу.

– Мы к Босвельту, – начальственным голосом сказал Вольво.

Гоблин кивнул и крикнул какого–то Сворди. Из комнатки рядом с турникетами показался заспанный орк лет, наверное, трехсот.

– Сворди вас проводит, – сообщил гоблин из будочке. – Проходите.

Местный лифт оказался предупредительным и аккуратным, не то что лентяй в подъезде у Кутняка. На третьем этаже команда попала в прохладный вестибюль. Кожаные диваны, толстый ковер на полу, пальмы в кадках по углам... И массивная, обитая коричневой кожей дверь.

Хозяин кабинета встретил их на пороге, опережая готовую занять оборону секретаршу.

– Проходи, Вольво! Мое почтение, Бюс! Мое почтение, Роел! День добрый господа!

Пард вежливо кивнул.

В кабинете их рассадили по креслам, а враз утратившая воинственность секретарша мгновенно принесла чаю и бутербродов.

– Босвельт, – сказал Вольво с неожиданно прорезавшейся теплотой в голосе. – У меня мало времени, извини, а ситуация критическая. Поэтому я опущу всю светскую болтовню и разговоры о погоде. И сразу перейду к делу, если ты не возражаешь.

– Да пожалуйста! – ничуть не воспростивился Босвельт. Седобородый и седовласый гном, очень похожий на постаревшего и погрузневшего Бюскермолена. – Ты всегда был прагматиком, Вольво. Я бы удивился, если бы ты сейчас изменил себе. А так...

– Первое. Ты слыхал уже о пожаре в яхт–клубе?

Босвельт кивнул.

– Конечно, слыхал! Это же моя епархия.

– Причины?

– Еще не установлены. Хотя мне кажется, сторож курил где не стоило...

– Поджог исключен? – невинно поинтересовался Вольво и Пард вдруг догадался, куда шеф клонит. Пытается понять кто из живых встал на пути на этот раз, а потом, если повезет, и кто за этими живыми стоит.

– Поджог? – удивился Босвельт. – Да кому это нужно – яхт–клуб жечь? Не представляю даже...

– И все таки. Кто мог на такое пойти?

Босвельт пожал плечами:

– Да никто в нашем районе. Хулиганье какое–нибудь разве что. Но эти в основном по паркам безобразят, где эльфов поменьше, и никогда ничего не жгут, только ломают.

– А в топливо по гаражам никто никакой дряни не сыпал последнее время?

Босвельт вытаращился на Вольво, словно тот сморозил неуместную и неприличную глупость. Да так, собственно и было, просто никто из команды после сегодняшних чудес не удивился.

– Значит, нет, – Вольво неопределенно вздохнул. Ты не думай, я не спятил. Честно. Будь добр, если вдруг что–нибудь необычное выяснится... Ты уж мне звякни. Только сразу, а то информация, знаешь ли, имеет свойство устаревать...

– Ладно, – согласился, оттаивая Босвельт. – Звякну. Надо будет с полицмейстером связаться, раз ты подозреваешь поджог. На всякий случай. А вот насчет топлива даже не знаю...

На лице гнома отразились такие сомнения, что Вольво поспешил их прервать.

– Второе. Мне нужно несколько джипов. Пять, шесть. По каналам Техника. За город прогуляюсь, к морю...

– Когда?

– Сейчас.

Босвельт тут же взялся за один из многих телефонов, что теснились на углу обширного, как привокзальная площадь, стола.

– Через десять минут будут внизу. Вон там, – Босвельт выглянул в окно. – Это твои «Черкассы» на стоянке?

– Да, – коротко отозвался Вольво.

– Вот рядом с ними и поставят. Шесть машин хватит? Все обученные, молодые, не нарадуешься.

– Хватит, спасибо.

– Тебе надолго? – поинтересовался Босвельт возвращаясь к столу и делая какую–то пометку в раскрытой записной книге рядом с телефонами.

«Компьютер бы ему не помешал», – подумал Пард, рассеянно прихлебывая чай.

– Не знаю. А что?

– Отпустишь их, когда будут без надобности. Они дорогу назад откуда хочешь отыщут. Гордость гаража, все–таки. Кондрат и так дизелем смотреть будет да дуться – он их никому не дает.

– Пусть смотрит, – улыбнулся Вольво. – Хоть дизелем, хоть волком. Старый скряга... М–да. И третье. Каботажка еще жива? Кто там заправляет сейчас?

– Да мы и заправляем. Кое–какие рейсы на Кизомыс делаем, в Херсон, Одессу. Море есть море, раз уж оно рядом – серьезным живым приходится иметь что–нибудь плавучее.

– А с кем мне поговорить... насчет плавучего?

Босвельт хитро прищурил глаза.

– Ох, что–то ты затеял, друг–вирг! Уж не морскую ли охоту? А?

– Нет, – Вольво отвечал коротко и односложно. – Так с кем?

– С Тюрингом. Скажешь, я благословил. Только, пожалуйста, не устройте мне еще и на каботажке пожар.

Пард поперхнулся чаем, и все же успел заметить, как Вольво вздрогнул. Босвельт удивленно приподнял брови.

– А чего я сказал такого–то?

Вольво ответил не сразу.

– Да ничего... друг–гном. Надеюсь, что ничего.

С улицы донеслось рычание моторов – из ворот рядом с главзданием неторопливо выползали джипы модели «Хорив» и замирали рядком на стоянке. Прямо напротив окон.

– А вот и джипики наши подоспели. На обед останетесь?

– До обеда еще четыре часа, Босвельт. А я спешу. Спасибо. За все. Тюринг–то сейчас на месте?

– А где ж ему быть?

– Спасибо, Босвельт. И – до встречи...

– Эх, – сокрушенно вздохнул гном. – Всегда с тобой так. Появишься на минутку, и тут же бежать. С родичами, понимаешь, пообщаться не дашь. Сделал из них торопыг, Verzeih uns, Leben, как и не гномы вовсе.

Вольво усмехнулся:

– Прости. Работа такая. И у родичей твоих тоже.

Все встали. Секретарша Босвельта тут же кинулась убирать кружки из–под чая и тарелки с недоеденными бутербродами.

– До встречи, Вольво. Bis bald also, Tangaren. До встречи, судари. И удачи вам, что бы вы не затевали во имя Техника Большого Киева.

– Bis bald also, дядя Босвельт, – почтительно ответил Бюскермолен.

Уже внизу Гонза задумчиво остановился на стоянке.

– А джипы хороши! – похвалил он. – Куда едем теперь, шеф?

– Вы – на Космонавтов, шестнадцать. А я – на каботажку. Дожидайтесь меня к полудню... Сколько там осталось до полудня? Два с половиной часа? Должен управиться.

Бюскермолен, Роелофсен, Пард и Гонза сели в джипы. Надо сказать – не без опаски. Но эти, похоже, функционировали вполне исправно, как и положено машинам. Два из шести пошли в колонне без водителей, но подопечные неведомого Кондрата и впрямь были обучены безукоризненно и держались в колонне, как влитые.

Зеппелин встретил их у ворот. Восхищенно поцокал языком, глядя на шестерку красавцев–«Хоривов» (кому как не охотнику на грузовики не восхититься совершенством хороших машин?). Вопросительно взглянул на Бюскермолена.

– Ждем шефа пару часов, – ответил тот на незаданный вопрос. – А дальше не знаю.

Зеппелин понимающе кивнул.

– Скажи, Бюс, – спросил вдруг Гонза. – А что это за гном с Черноморского?

– Мой дядя, – ответил Бюскермолен невозмутимо. – Большая язва, между прочим. Эй, а пиво у кого нибудь есть, а то у меня нервы что–то разыгрались...

Пиво у кого–нибудь было. У Михая с Саградой, уже разведавших ближайшие магазины и кабачки. А нервы слегка пригладить нужно было не только Бюскермолену.