3. Михаил Зислис, оператор станции планетного наблюдения, Homo, планета Волга.
– И тут, значит, я прицеливаюсь... – Веригин даже показал как он
прицеливается: плавно поднял обе руки, склонил голову чуть набок и
прищурился. – Я уже вижу его в створе искателя...
– Тебе следовало стать актером, Лелик! – хмыкнул Зислис и зашуршал
оберткой сигары. На Зислиса зашикали, а начальник смены даже
раздраженно гаркнул со своего насеста перед головным экраном:
– Не перебивай, е–мое! Что за манеры!
Начальник, сухопарый, как богомол, американер Стивен Бэкхем,
полулежал на пульте, подпирая щеку костлявой ладонью и обратив к
экрану бритый затылок.
Зислис вздохнул, но ни слова больше не проронил. Веригин все
продолжал прицеливаться из воображаемого бласта в головной экран.
– Ну, прицеливаешься ты, и что? – не утерпела
девочка–телеметристка по имени Яна.
А с Веригина вдруг разом спал налет драматизма. Он глядел на экран
с неожиданно проявившимся на лице недоумением, постепенно переходящим
в озадаченность. Молчание становилось все более тягостным.
Наконец Зислис догадался взглянуть на экран. В следующий миг он
вскочил, отшвырнул дорогущую сигару, словно это был одноразовый
карандаш, и отпихнул ногой вертящийся стул.
– Это еще что?
Голос сорвался – наверное от волнения.
Теперь к экрану обернулись все.
К Волге стремительно приближалось какое–то крупное тело. По
перпендикуляру к эклиптике. Оно уже пересекло условную орбиту
оранжерейного кольца и, судя по скорости, минут через пятнадцать
должно было войти в стратосферу.
Это не мог быть грузовоз с Офелии. Во–первых, грузовоз прилетал
вчера, а во–вторых рядом с этой громадиной грузовоз выглядел бы словно
шарик для пинг–понга рядом с подводной лодкой. Гость выглядел на
диаграмме как светящееся пятно в ладонь величиной, тогда как объекты
до пяти миль в диаметре отображались единственным пикселом, крохотной
яркой точкой.
– Твою мать! – восхищенно сказал Суваев. – Комету, что ли,
прозевали?
Бэкхем покосился на него дико и очумело.
Это было попросту невозможно. Тело такого размера телеметристы
засекли бы еще за орбитой Луны, но по данным телеметрии к Волге вообще
никакие тела и не думали приближаться. А появление гостя на головном
экране означало что он невидим для приборов дальнего обнаружения и что
скоро он станет заметен любому зрячему волжанину. Правда, заметен не
из Новосаратова: гость, похоже, намеревался снижаться точно над
центром единственного континента.
Бэкхем уже стряхнул оцепенение и срывающимся голосом вызывал
патрульные ракетопланы.
Покачав головой, Зислис некоторое время понаблюдал за эволюциями
светлого пятна на экране.
– Если я что–нибудь в чем–нибудь понимаю, он переходит в
горизонталь. Правда, чересчур плавненько.
– В горизонталь? – недоверчиво переспросил Веригин. – На такой
скорости?
– Скорость он гасит. Да и не в скорости дело.
Зислис оторвал взгляд от экрана и в упор поглядел на Веригина.
– Что–то мне подсказывает, Лелик, что этой штуковине скорость не
помеха. Даже на горизонтали.
Веригин сдавленно промолчал. Девочки–телеметристки трещали
клавишами, как угорелые, и Зислис сразу заподозрил очередные новости.
Так и есть: телеметрия засекла еще одного гостя. Размером
поскромнее, но тоже не маленького. Идеально очерченный тор, слабо
мерцающий на фоне звездной россыпи.
– Твою мать!!! – заорал Суваев вскакивая. Секунду он стоял у
своего пульта, потом схватил со спинки кресла куртку и опрометью
бросился к выходу.
– Э! Э! – запротестовал Бэкхем, начальник смены. – Ты куда?
Суваев замер, уже в дверях. Обернулся.
– Сначала домой, за семьей. А потом – на космодром.
Все в сухопаром американере – от голоса до позы – выражало
демонстративный протест поведению подчиненного. Как старший Бэкхем не
мог допустить, чтобы смена разбегалась. Да еще в такой горячий момент.
– Оператор Суваев, вернитесь на рабочее место!
Официальный Бэкхем выглядел жалко, если честно. Но Суваев сейчас
не испугался бы и Тазика.
– Место? – рявкнул он зычно. – Какое, ядрить, место? Вы знаете что
это? – Суваев ткнул пальцем в материализованный телеметрией бублик на
экранах и скользнул взглядом по коллегам, рассредоточенным по всему
залу. – Не знаете? А я знаю. Это линейный крейсер свайгов.
И Суваев стремительно выбежал за дверь.
