* * *
На антарктической суббазе, кроме техников и обслуги, безопасников,
будущих участников полета на Марс и врачей, жил еще и пингвин по
кличке «Сектоид». Ничего общего с головастым инопланетянином птица,
понятно, не имела, но к однажды приклеившейся кличке все успели
привыкнуть. Пингвин с важным видом расхаживал по единственному
большому ангару и приставал к техникам: требовал еды. Из единственной
же столовой ему таскали всякие вкусности, и Сектоид быстро стал
напоминать гладенький бочонок из–под пива.
К прилетевшим тридцатого декабря оперативникам Сектоид отнесся как
к новому источнику пищи. Пир с удивлением скормил ему письма за
последний месяц, давно уже заученные чуть ли не наизусть. Пингвин
нагло и без малейших колебаний сожрал исписанную бумагу вместе с
конвертами и требовательно заскрежетал.
– Что? – изумился Пир. – Мало? Ну, ты и жраворонок, братец!
Техники, хлопотавшие вокруг «Эвенджера», не прерывая работы,
хохотали.
Завадски похлопал Пира по плечу.
– Пошли, френд... Твоя доброта тебя погубит...
Конечно, Пир и Завадски заняли на базе комнату номер два. В номере
один, без сомнений, обоснуются Паллистер и Олаэча с «Америки».
Безопасники сказали, что «Рисентикл» с семеркой американцев уже
вылетел. С «Азии» и «Африки» самолеты тоже уже отбыли и вот–вот должны
были сесть невдалеке от базы. Сесть, высадить
пассажиров–оперативников, оставить кое–какие грузы, и вновь уйти в
летнее небо Антарктиды, голубое–голубое, кажущееся нестерпимо ярким. И
снег, так и не стаявший, тоже казался ярким–ярким, и мороз был
несильным – всего градусов пятнадцать.
Все это Пир успел заметить и ощутить когда шел от места посадки
«Эвенджера» к стартовому тоннелю, в данный момент, скорее, являющемуся
финишным. Пузатые дизельные буксировщики влекли обтекаемую тушу
«Эвенджера» следом. На фоне снега крафт казался не светлым, а наоборот
– темным. Темнее, чем был на самом деле.
Пир ожидал царящей на базе предстартовой лихорадки, но приятно
ошибся. Никакой суеты. Все, от начальника базы маленького японца,
которого называли не иначе как Хиура–сан, до последнего уборщика
оказались преисполнены достоинства и неторопливости. Нарядная, вся в
серебринках, елочка красовалась в столовой; вырезанные из фольги
звездочки поблескивали на стенах – только снежинок никто не вырезал и
не вешал на стены, наверное оттого, что за пределами базы
предостаточно было и настоящего снега, который, конечно, успел
надоесть всем аборигенам. Оперативников по прибытии тут же погнали на
тотальный медосмотр.
Уже к вечеру выяснилось, что Густаф Сегерсен на Марс не полетит.
Врачи были неумолимы и категоричны. Что–то там со строением третьего
уха и факторами гипофиза – Пир не силен был в медицине. Впервые
икс–комовцы видели флегматичного шведа, преисполненного ярости. Но
врачей переспорить нечего было и пытаться. Густаф оделся и ушел из
медцентра накачиваться пивом, едва не сломав автоматическую дверь. Для
него проект «Сидония» завершился досрочно. Это была ощутимая потеря –
по крайней мере, для боевой группы. Холодный и расчетливый Сегерсен во
всех миссиях действовал решительно и безошибочно, и Пир не мог
припомнить ни одного случая, когда бы он паниковал или действовал
неосмотрительно. Наоборот, если Густаф вылетал на миссию, Пир всегда
был спокоен, потому что свою часть работы швед всегда выполнит точно,
полно и ювелирно.
У остальных, похоже, не возникло противопоказаний. Ни у
«Европейцев», ни у оперативников прочих баз. Паллистер, Олаэча и Бейли
с Пиром, Завадски и Дориго сразу после медосмотра ушли поболтать и
вспомнить старое. Вспомнить было что.
С утра всех собрали консультанты – несмотря на предновогодний
день, люди работали. Ведь проект «X–com defence» не знал ни выходных,
ни праздников.
«Эвенджеру» предстояло преодолеть более трехсот пятидесяти
миллионов километров до Марса. Земля успела с момента прошлого
противостояния в апреле девяносто девятого года сильно обогнать своего
небесного соседа на внешней орбите. «Эвенджер» по плавной дуге должен
был идти навстречу Марсу. Чистого времени полет занимал полторы недели
– совсем немного. Технологии чужаков поражали воображение. Еще совсем
недавно такой полет был бы просто невозможен. И оставался бы
невозможным еще много лет. А, впрочем, не так уж и много: история
космонавтики в России и астронавтики в Америке насчитывала всего лишь
неполных сорок лет. Кто знает, когда люди сумели бы построить корабль,
способный достичь Марса за десять суток?
Пир уже знал, что всех оперативников, дистанционщиков и пилотов,
кроме вахтенного, планируется погрузить в сон. Пилоты будут нести
вахту по очереди, в четыре смены. Каждому – по двое с небольшим суток.
Остальные будут разбужены только перед посадкой в Сидонии.
«Скорлупа–2» позволяла людям свободно перемещаться в разряженной
атмосфере Марса; антигравы защитных костюмов и танков придется
отрегулировать на месте ввиду меньшей силы тяжести. Остальное
снаряжение и оружие должно действовать в условиях Марса так же
послушно, как и дома, на Земле. Долина Сидония, точнее та ее часть,
где расположены выходы с подземной базы чужаков, накрыта стандартным
силовым колпаком, несколько большим, нежели ставили на земле вражеские
беттлшипы. Миссия состояла из двух частей: смять внешнее охранение, и,
собственно, подавить сопротивление персонала базы. После чего
уничтожить центральный мозг–компьютер, который и управлял нашествием.
– Все–таки, компьютер, – прошептал Пир Нику. – Машина...
Предчувствие не обмануло его. Пиру всегда казалось, что действиями
чужаков управляет холодная и бездушная сила. А ею могла быть только
машина.
Как мозг выглядит – эксперты не могли вразумительно сказать. То ли
пленные чужаки не хотели отвечать на подобный вопрос, то ли сами его
никогда не видели. Единственное, что было известно достоверно: база по
размерам значительно больше вспомогательных баз на Земле, и что
персонал базы почти исключительно состоит из хозяев – этериалов. Тех,
кто не был выращен в клон–лабораториях на Марсе, а прилетел на
корабле–матке и строил нынешнюю базу в Сидонии.
Довольно бурно спорили о важных мелочах: например, оставлять ли
«Эвенджер» без присмотра. Пилоты, конечно, крепкие ребята, и вооружены
хорошо... но они, все же, не оперативники и практического навыка по
истреблению чужаков не имеют. Взлетать же и висеть где–нибудь над
Сидонией было невозможно: запас горючего не позволял. Можно было сесть
в стороне, но если далеко – опять же вопрос горючего. А если близко –
чужаки сумеют атаковать и севший «Эвенджер». Вышлют крейсер или
террор–шип, и вся недолга. На базе, конечно, наверняка есть
элериум–сто пятнадцать, но вдруг придется спешно уходить, не взяв
базы? Спасать корабль?
В общем, сошлись, что патруль вверху оставить надо.
Пир без обиняков спросил: почему на Марс берут оперативников с
невысоким уровнем пси–способностей, в том числе его самого? Если на
базе этериалы – попасть под чужой контроль проще простого. И перебить
половину своих.
Тренировки в психолабораториях, конечно, многому Пира научили. Но
заодно научили и не быть слишком самоуверенным. Никто ведь не может
сказать заранее – на что способны лидеры чужаков и какую технику или
оружие они припасли на самый крайний случай.
Впрочем, Пир придумал выход на этот случай... для себя. Он решил
не брать тяжелого оружия – только лазерный пистолет. Если его, не
приведи господь, снова возьмут под контроль, своих же товарищей,
облаченных в «Скорлупу» из пистолета, придется долго убивать... минут
двадцать, пока защита сядет настолько, что пропустит лазерный импульс.
Эксперты задумались. И согласились, причем идею Пира тут же поддержали
все икс–комовцы из боевой группы.
Бластер–ракетами же стрелять лучше Шадрину, Завадскому, Самусенко
– всем, у кого пси–уровень превышает восемьдесят единиц, и кто легко
отразит вражеские мысленные атаки.
Ближе к вечеру совещание закончилось. Хиура–сан пожелал всем
удачно встретить Новый Год и сообщил, что до четырех пополудни первого
января никаких работ производиться не будет.
Только не довелось встретить полночь спокойно: за десять минут до
начала нового тысячелетия на все базы проекта, исключая
антарктическую, началась шквальная атака нескольких беттлшипов сразу.
Базу в Антарктиде инопланетяне, наверное, просто не успели обнаружить,
потому и не напали на нее.
Всю праздничную ночь икс–комовцы проторчали в командном центре
перед мониторами трансляции. Наблюдая, как товарищи на четырех базах,
встречают чужаков огнем и плазмой, и скрежеща зубами от бессилия и
невозможности помочь.
Смешанные команды чужаков высаживались до четырех утра. И если на
трех больших базах атаки удалось отбить и общие потери составили
четырнадцать человек убитыми, то базу «Африка» проект потерял целиком.
На Стефана Унгера, Марка Готье, Тома Доджа и Сигурни Хадсон было
страшно смотреть – они остались единственными живыми с той базы.
Когда все закончилось, и наступило первое утро нового тысячелетия,
на три уцелевшие базы возвращался эвакуированный персонал. А в летней
Антарктиде, под слоем снега и льда, Геннадий Лихачев, полковник
оперативной группы «X–com defence» зло, сквозь зубы, сказал другим
оперативникам:
– Меня теперь только одно интересует, парни... Когда старт.
Остальное – пурга и мелочи.
