* * *
– Эй, очнись! – кто–то осторожно хлопал Пира по щеке. Вернувшееся
сознание было своим, человеческим. Пир открыл глаза. Над ним
склонились Завадски и Марта, тут же виднелись и лица Сереги с
профессором. Ни малейшей тревоги на их лицах не читалось.
– Ага, приходит в себя! – обрадовался Завадски. – Ну, Пир, давай,
отходи!
– Уже, – Пир попробовал отпихнуть руку Ника, снова собравшегося
похлопать его по щеке. Получилось.
На полу валялся выключенный пси–амп. В стороне, между столом и
креслом.
Пир встал – почти без труда. Чернота и слабость быстро канули
прочь.
– Просто замечательно, Пир! – прокомментировал Лукиненко. – Для
первого раза – так вообще блестяще. Будь у тебя порог внушаемости
повыше, ты бы даже сознания не потерял.
– Жив, полковник? – Завадски дружелюбно ткнул Пира кулаком в
плечо. – Молодчага. Пошли, что ли, пивка тяпнем по такому случаю...
– Иди, Геннадий Палыч, иди, – сказал Лукиненко, широко улыбаясь. –
Потом запись просмотришь. Завтра тебе Марта все растолкует, расскажет.
В девять, как и сегодня...
– До завтра, полковник, – пропела Марта ангельским голоском.
«Издевается она, что ли?" – подумал Пир, выходя вслед за Завадским
во внешний коридор.
– Послушай, френд, ты чего ржал в углу, когда я мутона отжиматься
заставлял, а? Цирк тебе, что ли?
Пир отвесил другу шутливый подзатыльник и поддался радостной
волне, медленно поднимающейся в нем.
«Могу. Я могу это. А значит, будет шанс отомстить за Язерского и
Толика Воронина. Да и за всех остальных тоже.»
Но тут же Пир вспомнил жалкого пленного чужака. Его тоску. Его
боль.
И понял, что мстить обычным солдатам ему вовсе не хочется. Центр.
Нужно бить во вражеский центр – в их главаря, если это живое существо,
или в мозг–компьютер, если нашествием управляет машина. Вот тут его
рука точно не дрогнет.
Это будет истинной местью. Именно это, а не очередной выстрел по
очередному солдату–мутону или солдату–снейкмену.
И только это.
