* * *
Мод была в пышной блузе и узкой юбке, белое с черным. Ее обитель
преобразилась сказочно. Из старого убранства сохранился лишь розовый куст
известного происхождения. Он царственно благоухал перед кирпичным домиком
в староголландском стиле.
Журчал фонтан. Сразу за ним по стене низвергался водопад королевы
Виктории с африканской реки Замбези, символизирующий силу чувств. Водопад
бушевал так яростно, что всяк входящий вздрагивал и начинал шарить руками
в поисках средств для спасения утопающих. Потом приходил в себя, нервно
посмеиваясь целовал проказницу и хлопал меня по плечу, обязательно –
левому. Пришедшему вручали бокал, препровождали на совершенно акварельную
лужайку перед домом, к столу. Стол, естественно, ломился. Над ними висели
вакхические гроздья, самые настоящие, в отличие от водопада. Звучала
музыка старых композиторов–романтиков, начиная с «Вечерней песни» Шуберта
и кончая Эльселем из двадцать третьего века.
Гости явились заранее, слишком им не терпелось. Один только Круклис
дипломатически опоздал на пять минут. Он тут же облобызал Мод, бубня
что–то насчет того, как это делается в городе Могилеве.
– Пора, пора, – поспешно сказал Абдид. – Рога трубят. Пора наполнить
их содержанием.
И толкнул Сумитомо.
Он, Абдид то есть, верный друг и самый надежный страж безопасности.
Свидетельствую беспристрастно и бескорыстно.
Суми встал и дунул в некое подобие боцманской дудки.
– Дамы и господа! Благородные и прекрасные! Бессовестно пользуясь
властью, объявляю эту парочку мужем и женой. Со всеми вытекающими для
следствия последствиями. Вот этих, если кто еще не догадался. Серж, помаши
левой лапкой. Вдруг получится?
Я гордо выпятился. Мод стала пунцовой. Потом мы посмотрели друг на
друга, и как–то...
– Что, зяблики, примолкли? – усмехнулся губернатор. – Во брак
вступать – не физику учить, тут способности нужны. Мод, отвечай, ты
добровольно становишься миссис с этим рычащим фамилием?
– Вот уж нет! Все видели, как он меня утащил. Средь шумного бала.
Случайно.
– Утащил – значит, все. Раньше надо было думать о правах человека.
– С ним подумаешь, – сказала Мод.
Тут красным вдруг стал я. Научился уже.
Сумитомо принял нравоучительную позу.
– Женщина должна склониться перед самураем. Так мой дедушка
говаривал, а он знал, что говорил, если произвел от девятнадцати жен
двадцать восемь потомков. Хотя, если быть точным, сейчас уже побольше. И
все жены его благодарят, между прочим. Никто лучше мужчин не знает, чего
хотят женщины, вот! Усвоила, стрекоза?
Стрекоза, которая вполне могла оказаться в числе жен Сумитомова
предка, покорно потупилась.
– Замечательно! Свидетели, быстренько расписываемся. Мы–то ничем не
рискуем, хе–хе. Анджела, где пергамент?
И он пришлепнул свиток огромной печатью Гравитона–4. Хлопнула пробка.
– Ребятки, – с чувством сказал Абдид, – глядя на вас, понимаешь, что
у человечества есть будущее. А это так отрадно!
– Да, а имеется среди нас служитель какого–нибудь культа? – вспомнил
губернатор. – Для надежности.
Я потребовал буддийского обряда. Индоевропеец, как–никак.
– Зер гут, – сказал Зепп. – Я как раз лама.
– Давай–давай, – поощрил Круклис. – Как ариец арийцу.
В дальнем конце стола поднялся молоденький техник.
– А я знал, что они поженятся еще на Феликситуре, – сообщил он. –
Давайте выпьем за ухомаха.
– За ухомаха грех не выпить, – сказала Мод. – Похоже, он приносит
удачу.
Я нашел под столом ее колено.
– Ох, потерпи. Не пожалеешь.
Сменив гнев на милость, Зара сочинила к нашей свадьбе сонату «Счастье
женщины». Бурная получилась музыка, куда там Бетховену.
– У вас так спокойно, – сказала Зара, глядя на водопад королевы
Виктории.
Тут суровая женщина Беатрис вспомнила славянский обычай кричать
«горько». Мне объяснили, что Мод нужно целовать.
– Так для этого и женюсь, – удивился я.
– Меньше рассуждай, теоретик!
Я ловлю ускользающие губы жены. Почему–то они и впрямь горчат...
– Мод, – сказала Лаура, – приходи ко мне поплакаться. Водопадами нас
не обманешь, правда?
Круклис усмехнулся. Был он подозрительно тихим. Видимо, уже совесть
грызла.
А я так напился, что Мод меня раздевала. Хорошо, что ее тогда не
украли. Был у славян и такой обычай.
