Коктейль Декстера
Пока Крейн пересекал кабинет, его все–таки пару раз качнуло, он чуть
задел плечом косяк, потом створка двери скользнула на свое место, и Декстер
и Мэдвигом остались одни.
– Ну, – ледяным тоном поинтересовался Декстер. – Что скажете, майор?
– Что на звездолете всегда можно припрятать яшик–другой виски, и
никакой таможенный досмотр его не обнаружит.
Это было настолько очевидно, что Декстер промолчал. Мэдвиг размеренно
маршировал по кабинету – шесть шагов от двери к окну, шесть от окна к
двери. На пятой минуте у Декстера от этого коловращения закружилась голова.
– Да сядьте же вы, наконец!
Мэдвиг осторожно опустился в кресло по другую сторону коммодорского
стола. Кресло ахнуло.
– Если ребята с «Доры» действительно притащили пару ящиков виски, а
больше незаметно провезти все–таки трудно, то оно должно когда–нибудь
кончиться. И даже скоро: что такое два, ну пусть даже три ящика для
нескольких сот человек с четырех баз!..
– А пока, – подхватил Мэдвиг, – лучше всего не соваться в зону
космодрома. Через неделю на долю наших парней там уже ничего не останется.
Декстер кивнул.
– А что будем делать с Крайном, майор?
– Ему и так после вашей выволочки три дня не спать(
– Что–то мне не верится, чтобы у сержанта были нервы институтки.
– Я знаю его лучше, коммодор, – отрезал Мэдвиг. Что правда, то
правда: своих людей начальник транспорта Форт–Мануса знал.
– Хорошо. Будем считать инцидент исчерпанным. Но если такое
повторится( – Декстер одарил Мэдвига многозначительным взглядом. – Вы
свободны, майор.
Через пару дней на совещании командиров баз Декстер попробовал
выяснить, не случалось ли чего–нибудь подобного у соседей. Однако ни доктор
Лундквист, начальник объединенной скандинавской базы, ни полковник Канаяси,
ни даже старина Леженаль на его осторожные наводящие вопросы не ответили.
Оно и понятно: кто же на Границе захочет признаться в нарушении сухого
закона?
Заседание проходило в одном из зданий космодромного комплекса.
Космодром был единственным на Альби, а потому громко именовался
международным и служил местом проведения всех подобных встреч.
Воспользовавшись случаем, Декстер в перерыве заглянул к начальнику таможни и
имел с ним собеседование, в ходе которого выяснилось, что начальник таможни
претензий коммодора Декстера никак принять не может, поскольку при досмотре
контрабандных грузов на «Доре» обнаружено не было. В свою очередь, коммодор
Декстер выразил некоторое сомнение в тщательности досмотра, тем более, что
таможенники – тоже люди, которым, следовательно, тоже хочется выпить.
Именно по этой причине, было сказано ему, в тщании таможенников сомневаться
не приходится, поскольку обнаруженные контрабандные товары конфискуются в их
пользу, против чего никто не возражает во избежание дипломатических
осложнений. Признав последнее возражение резонным, Декстер ретировался.
А поскольку вторая часть совещания была посвящена обсуждению проекта
дороги, которая соединила бы все четыре базы, и необходимость в которой
ощущалась уже давно, то Декстер вскоре начисто забыл о своем ЧП.
Обратно он летел вместе с Леженалем и по дороге договорился о
долговременной аренде геоскопа, который с «Дорой» им почему–то не прислали и
который был у французов. Правда, взамен пришлось отдать передвижную
метеостанцию, но их в Форт–Манусе было три.
За геоскопом Декстер послал на следующей неделе. Чэд Сташек, главный
геолог базы, прямо–таки подпрыгивал, усаживаясь в машину рядом с сержантом
Грили, мрачноватым крепышом из Доусона, лучшим водителем Форт–Мануса.
Благодаря привезенным «Дорой» аэрокарам, сменившим неторопливые гусеничные
вездеходы, поездка к французам превратилась в чуть больше чем шестичасовую
прогулку. Да и дорога была превосходная, спасибо Леженалю и предшественнику
Декстера, полковнику Мак–Интайру! В сущности, пока это была единственная
настоящая дорога на Альби. Она соединила американскую базу с французской,
самой старой на планете, а эту последнюю с космодромом. Скандинавы же и
японцы соединялись с космодромом я соседями только по воздуху, и ради любого
пустяка им приходилось гонять гравикоптеры, что было, прямо скажем, довольно
накладно. А через алъбийскую сельву не пробился бы и танк высшей
проходимости, если не прокладывать себе дорогу с помощью корабельной
противометеоритной пушки или излучателя антипротонов, конечно(
У французов Сташеку и Грили предстояло заночевать, чтобы двинуться в
обратный путь уже утром: ночная сельва – это ночная сельва, а береженого
Бог бережет. Следовательно, вернуться они должны были часам к трем
следующего дня.
Впрочем, знай Декстер, как это возвращение будет выглядеть, он не
только не пустил бы Сташека и Грили а маршрут, но и в качестве превентивной
меры посадил бы обоих под домашний арест. Потому что картина, представшая
ему на следующий день, была красочной и впечатляющей.
Декстер сидел в кабинете н подписывал ворох бумаг, накопившихся за
последние три дня, – ~ мерзейшее занятие, которое коммодор всегда старался
оттянуть до последнего. Как раз в тот момент, когда он подписывал акт о
списании переносного ментоскопа, оставленного доктором Шпринцом на поляне
перед биологичкой и проглоченного случайно забредшим шатуном–псевдисом
(бедная, вечно голодная тварь: по свойственной ей жадности проглотив ящик
объемом в добрый кубический фут и промаявшись животом часа два, она
изрыгнула его обратно в Косой Пади, где он и был найден, измятый жвалами и
чуть ля не насквозь проеденный желудочным соком), как раз в этот момент
раздался мощный вибрирующий вой, в котором Декстер без труда узнал сирену
аэрокара. Обрадовавшись поводу, коммодор встал из–за стола и подошел к окну
Открывшееся зрелище мигам заставило его забыть и о полупереваренном
ментоскопе, н обо всех канцелярских делах вообще.
Аэрокар только что показался из ущелья Гримсдейла и теперь несся прямо
к воротам Форт–Мануса, завывая сиреной и поблескивая на солнце лопастями
пропеллера, остекленевшего в ноющем вращении. Впрочем, прямо – это слишком
сильно сказано, потому что на самом деле машина выписывала сложные биения,
которые лишь с большой натяжкой можно было бы назвать синусоидальными.
Расстояние между машиной и воротами стремительно и неумолимо сокращалось, и
Декстер почувствовал, что у него волосы поднимаются дыбом. Но Грили в самом
деле был асом: тяжелый аэрокар в последнюю секунду все же вывернул на ту
единственную прямую, которая могла ввести его на территорию Форт–Мануса,
натужно взвыл и скользнул между сторожевыми башнями. Декстер перевел дух и
высказался. Если отсеять все труднопереводимые идиоматические обороты,
несшие чисто эмоциональную нагрузку, смысл его тирады свозился к следующему:
на этот раз Мэдвигу не удастся выгородить своих людей, и уж Декстер
позаботятся, чтобы им( Что им, Декстер не договорил. Аэрокар остановился
посреди двора, с легким шипением спустил воздушную подушку и осел на
бетонные плиты. Дверцы открылись, и из машины в разные стороны кое–как
выбрались Сташек и Грили. Глядя на их безмятежно–осоловелые физиономии,
Декстер окончательно убедился, что по крайней мере добрая часть
контрабандного спиртного обошла–таки таможню и осела в недрах французской
базы. Гостеприимством же
Колено – место, где ущелье изгибалось почти под прямым углом, –
приходилось проезжать всем. Грубо говоря, это значило, что хоть раз в неделю
кто–нибудь да бывал там.
– Заметьте, майор, – прервал затянувшееся молчание Блад, – все
началось после прибытия «Доры». Так что коммодора понять можно: после того
– значит, вследствие того.
– «Дора» – контрабандный виски. Логично, – согласно кивнул Сташек.
– Грешен, после истории с вами, Крайн, я и сам так думал( Но если не виски,
то что же? Что мы еще получили с «Дорой?»
– Я – диагностический комбайн и ПРП, – откликнулся Блад.
– Электронный микроскоп( комплект для биологички( ультрамикротом(
стал перечислять Шпринц.
– Консервы, – добавил Грили.
– Ну, пищевое отравление здесь ни при чем, – отмахнулся Блад.
– А что при чем? – Не без ехидства полюбопытствовал Мэдвиг.
– Понятия не имею. Что еще мы получили?
– Запчасти к геотанкам. Микрореакторы. – Мэдвиг на мгновение
задумался. – Катапульту для гравикоптеров(
– Аэрокары, – вставил Крайн.
– Не то, не то, – сокрушенно вздохнул Сташек.
– А может быть, в то самое, – возразил Мэдвиг. – Почем знать? Мы же
ищем сами не зная что.
– Если отбросить алкогольную версию( – начал Шпринц. Возмущенный Сташек
поперхнулся дымом, ксенобиолог же невозмутимо продолжал: – То я могу
предположить воздействие на психику со стороны какого–то представителя
местной фауны. Правда, ни псевдис, ни рогатый монстр гипнотическими
способностями не обладают(
– Почему обязательно гипнотическими? – спросил Блад. – Если здешнее
зверье боится нашего акустического барража, оно и само может оказаться
способным ко звуковым атакам. Что вы на это скажете, коллега?
– Что это крайне маловероятно, коллега Блад( И прежде всего потому,
что никакому здешнему зверю не нужно нас спаивать.
– Возможно, пьянеем только мы, а местное зверье дохнет или приходит в
шоковое состояние. Скажем, если это гипнотическое существо способно
генерировать инфразвук(
– А не может ли его генерировать аэрокар? – перебил врача Сташек.
– Не считайте конструкторов глупее себя, доктор, – возмутился Мэдвиг.
– Если такой звук опасен, его, безусловно, быть не может.
– Как и инфpaзвукoиздающeго монстра, – присовокупил доктор Шпринц. –
Насколько я представляю здешнюю фауну.
– Однако, гипноизлучающего монстра вы предоставить себе могли, коллега
Шпринц?..
– Стоп, – сказал Мэдвиг; ему все меньше нравился ход совещания. –
Боюсь, так мы скоро придем к тому, с чего начали.
– А что вы предлагаете, майор?
– Напиться.
– То есть? – То есть отправиться туда, к Колену, и повторить маршрут
Крайна и Грили. В порядке, так сказать, следственного эксперимента.
– А что, в этом сеть резон, – согласился Сташек.
Через полчаса шестиместный аэрокар выскользнул за ворота Форт–Мануса.
А через восемнадцать часов Мэдвиг сидел в кабинете Декстера.
– Должен признаться, вы были правы, коммодор, – сказал он, невинно
уставившись Декстеру в глаза.
– В чем?
– Крайн, как и Грили с доктором Сташеком, налились именно святым
духом.
– Тем же, что и вы, майор? – За спокойствием коммодора Мэдвиг ощутил
сокрушительную ярость голодного псевдиса.
– Так точно, коммодор. Неповторимое ощущение, почти полная эйфория,
как сказал доктор Блад.
Декстер поднялся из–за стола. В голосе Мэдвига звучала такая
убежденность в полной безнаказанности, что коммодора невольно подмывало эту
уверенность обмануть. Однако он сдержался.
– Так в чем все–таки дело, майор?
– В аэрокарах. Вы помните стены ущелья? Они все трещиноватые. И в
Колене есть трещина, точнее, даже каверна, которая уходит прямым
продолжением выхода из ущелья. Когда аэрокар поворачивает, поток воздуха от
винта ударяет в эту каверну, и в ней создастся эффект органной трубы. Причем
«поет» она инфразвуком с частотой двенадцать герц и звуковым давлением сто
пятнадцать децибел. А такое сочетание оказывает на мозг воздействие,
адекватное чистому спирту в неограниченной дозе(
Когда на следующее утро вход в каверну забетонировали, Декстер
облегченно вздохнул. Теперь инцидент действительно был исчерпан.
В этом блаженном убеждении коммодор пребывал целую неделю, до того
момента, когда к нему в кабинет вошел Мэдвиг в сопровождении вездесущего
Картрайта. На лицах у обоих было такое выражение, что сердце Декстера
сжалось в предчувствии( И предчувствие нс обмануло.
– Взгляните–ка в семнадцатый бокс, коммодор, – попросил Мэдвиг, пока
Картрайт делал переключения на панели экрана внутpcннcй связи.
Декстер уставился на появившееся изображение.
Внутри бокса собралось человек десять – механики, наладчики из
ремонтной мастерской и даже кое–кто из лабораторного персонала. Они сидели в
самых разнообразных позах вокруг чего–то, явно переделанного из барражной
сирены, – такие через каждые двести ярдов были расставлены вдоль дороги,
пронзительным воем отпугивая псевдисов. На лицах у всех застыло
идиотски–блаженное выражение.
– Инфразвуковой излучатель, – коротко пояснил Мэдвиг. –
Приспособились, сволочи(
О том, что эту штуку почему–то окрестили «коктейлем Декстера», Мэдвиг
тактично умолчал.
