Глава 22
В ходовой рубке межмирника «Леонид Кудрявцев» было, как всегда,
тесно и накурено. Рубка служила, по совместительству, кают–компанией,
камбузом, кубриком – одним словом, постоянным пристанищем для всей
команды. Только у капитана и старпома были отдельные каюты, вернее
спальные места, отгороженные фанерными щитами в трюме, такие тесные,
что их можно было принять за ящики из–под телевизоров. Все остальное
пространство на судне отводилось грузам. Капитан «Кудрявцева»,
человек, искалеченный квартирным вопросом еще в коммуналках тридцатых
годов, не позволял тратить драгоценные багажные места для душевых,
кухонь и прочих излишеств. Одно время он хотел упразднить и гальюн, но
в конце концов вынужден был отказаться от этой идеи, так как бегать
каждый раз на улицу было не всегда удобно, особенно при посещении
миров с отрицательной силой тяжести или при температуре за бортом,
близкой к абсолютному нулю.
Помимо капитана и старшего помощника – невольного героя этой
повести, команда межмирника состояла еще из четырех человек: младшего
помощника, исполнявшего обязанности суперкарго, двух мотористов и
грузчика, к которому в часы такелажных авралов присоединялся весь
остальной экипаж, до капитана включительно. Посторонние попадали на
межмирник очень редко – капитан не терпел лишних людей на судне. Даже
свою собственную, многократно проверенную команду он постоянно изводил
производственными собраниями с неизменной повесткой: «Без кого из нас
мы сможем обойтись?".
И все же сегодня в ходовой рубке «Леонида Кудрявцева» находился
посторонний. Объяснялось это двумя причинами: во–первых, отсутствием
на борту капитана – он вместе с суперкарго носился по Москве в поисках
попутных грузов, а во–вторых тем, что старпом встретил своего старого
знакомого. Когда–то в далеком порту «Н–ск – 2000» он познакомился с
Серегой Стопарем. Тот был тогда одним из бригадников местного
криминального авторитета Колупая и вел от его лица переговоры о
возможности приобретения полиноида. За один экземпляр полиноида
Колупай, по словам Стопаря, готов был отдать полмира. Старпома не
интересовали колупаевские полмира, зато он был наслышан об имеющейся в
«Н–ске – 2000» констракве – чудесном веществе, способном превращать
глину в золото. Переговоры проходили весьма плодотворно, обе стороны
темнили, как могли. Стопарь определенно обещал достать констракву (о
которой впервые услышал от старпома), а старпом распространялся о
чрезвычайной редкости полиноидов во Вселенной (хотя знал, что в Москве
их продают оптом и на вес).
Отбывая из «Н–ска – 2000», старпом был преисполнен радужных надежд
и далеко идущих планов, вплоть до покупки собственного межмирника,
оборудованного под перевозку констраквы. Прибыв в Москву, он сейчас же
договорился в одном из магазинов Second–Hand о приобретении
подержанного полиноида. Оставалось незаметно пронести его на корабль и
спрятать в своей каюте (все операции производились, разумеется, в
тайне от капитана, так как старпом твердо решил открыть собственное
дело и заранее боялся конкуренции).
И вдруг все рухнуло. Прогуливаясь сегодня по московским улицам от
магазина к магазину, старпом вдруг повстречал в подземном переходе
нищего, как две капли воды похожего на Серегу Стопаря. Нищий
выпрашивал у прохожих трудовую медь, ссылаясь на то, что он инвалид
какой–то неизвестной, но, по его словам, чрезвычайно кровопролитной
битвы. Выглядел он так, будто вернулся прямо с Армагеддона. Старпом,
однако, узнал его и привел с собой на межмирник, где велел накормить и
выдать кое–что из одежды. Поступки старпома диктовались одними лишь
филантропическими побуждениями, так как еще по дороге Стопарь без
утайки рассказал ему всю правду. Известие о гибели Колупая и его
мятежных бригадников, о страшном наступлении констраквы – словом, о
полном крушении всякой надежды на прибыльную эксплуатацию порта «Н–ск
– 2000» глубоко потрясло старпома.
«Это ужасно! – думал он. – Просто кровь стынет в жилах! За что
такая страшная судьба? Зачем я внес деньги за полиноид?!...»
Придя на межмирник, старпом с горя заперся у себя каюте. Он должен
был обдумать создавшееся положение. Серега остался в рубке, где за
миской каши и бутылкой пепси–колы поведал остальной команде о своей
невероятной судьбе. Рассказ его был полон настоящего драматизма,
напевен и страстен – видимо, Стопарь неплохо отрепетировал его,
выступая в подземных переходах столицы. Вдобавок, перенесенные
испытания и знакомство с московским андеграундом пробудили в нем
доселе дремавшую духовную силу. Стопарь заговорил иносказательно, в
глазах его, под обгорелыми бровями, засветилась святость
страстотерпца. Те, кто знал Серегу раньше, определенно решили бы, что
на него сошла благодать. Впрочем, это довольно часто случается с
людьми в Москве, где, в отличие от остального отечества, всегда любили
пророков, охотно их подкармливали и даже позволяли грубить царям.
– Светел был град мой, – рассказывал блаженный Стопарь, – тих и
невинен, славен мужами праведными – Колупаем приснопамятным,
Федулом–угодником... Благославенно было место сие! Воистину –
вертоград просиянный! Я, грешный, на таких тачках ездил, какие вам и
не снились! М–да... Но разверзлась тьма средь миров и из тьмы вышли
демоны. Числом – трое, видом – ужасны и соблазнительны. И вострубил
первый демон: «Я, в натуре, знаю, где в граде сем спрятан клад
несметный!". И восстал брат на брата, и сын на отца и этот...
племянник на дядю. И пошли друг на друга ради клада сего... Тогда
вострубил второй демон, и от трубного гласа его, силы охрененной,
случились землетрясения по местам. И канула в бездну местность,
называемая Промзона, а из бездны поднялись исчадия и двинулись на
праведников, собравшихся в месте сем для молитвы. И сколько ни
отстреливались праведники из автоматов и гранатометов, всех их
поглотили исчадия. Одному мне, грешному, удалось спастись. И вот –
вышел из бездны третий демон, видом – женщина, соблазна
необыкновенного, ноги, талия, грудь – вы себе не представляете! Из
глаз – зеленые молнии бьют, с пальцев – алые искры сыплются, земля под
ногами дымится. Словом – диаволица. Пал я тогда на лицо свое и очи
сомкнул, жду смерти, яко мученик. И вот слышу голос, точно с небес...
– Где старпом?
При звуках этого голоса, неожиданно раздавшего в рубке
«Кудрявцева», вся команда вздрогнула и разом повернула головы. В
дверях стояла княжна Ольга с аннигилятором, неприятно нацеленным на
собравшихся. За ее спиной маячили еще две рослые фигуры.
– Она! – прошептал Стопарь. – Диаволица!
– Старпом где? – нетерпеливо повторила Ольга.
– Чур меня! Чур меня! – заголосил Стопарь и замахал рукой в
сторону трюма. – Там он! В келии! Отыди от меня, сатана!
– Спокойно! – Ольга не узнала Стопаря и прошла мимо него к люку,
ведущему в трюм. За ней по–гвардейски вышагивали Гонзо и граф Бруклин.
Увидев их, Серега безумно улыбнулся и, повернувшись к мотористам,
с ликованием произнес:
– Демоны. Те самые! – после чего закрыл глаза и рухнул на пол.
