* * *
Весь день и всю следующую ночь визирь не отходил от постели
падишаха, устроенной в одном из помещений храма. Вайле три раза
приносила ему еду, хотя, как постепенно догадался Фаррух, девушка не
принадлежала к числу слуг Ассуры, а была дочерью какого–то весьма
знатного горожанина.
Каждый раз, оставляя новые блюда взамен уносимых слугами и почти
нетронутых визирем, Вайле на минуту задерживалась в комнате. Казалось,
девушка хочет что–то спросить, может быть даже обратиться с просьбой к
Фарруху, но смущение или запрет, наложенный Ктором, останавливали ее.
Она расспрашивала лишь о состоянии раненого и уходила. При других
обстоятельствах Фаррух и сам попытался бы задержать девушку хоть на
миг. Красота ее поразила молодого визиря в самое сердце. Но
смертельная опасность, угрожающая другу, заставляла его выбросить из
головы все теснившиеся там слова восхищения и любви.
На следующее утро, как и предсказывал жрец Ассуры, Адилхан открыл
глаза и приподнялся на ложе.
– Где я? – спросил он, с удивлением оглядывая резные своды и
стены, украшенные фресками.
Визирь, обрадованный пробуждением падишаха, поспешил рассказать
ему о событиях последних суток. Как раз в ту минуту, когда он
заканчивал рассказ, в комнату вошел Ктор. Он учтиво поклонился
падишаху и спросил его о самочувствии.
Адилхан ощупал свою рану.
– Боли нет, – сказал он, – осталась только легкая слабость. Трудно
вздохнуть полной грудью. Но я уверен, что твое искусство поможет мне
окончательно исцелиться.
Падишах встал с постели и сделал несколько шагов по комнате.
– Теперь я вижу, жрец, что ты умеешь готовить не только убивающие
снадобья. Когда–нибудь я найду способ отблагодарить тебя! – он криво
усмехнулся. – Теперь же я хотел бы знать, как далеко отсюда находится
Город Джиннов.
– Это зависит от того, какой ответ желает получить великий
падишах, – Ктор тоже усмехнулся весьма двусмысленно. – Говоря коротко,
Город Джиннов находится совсем рядом, если идти прямо на восток. Но
добраться до него по прямой невозможно. Горы, стоящие на пути к
Городу, неприступны... если только могущественный падишах не умеет
летать.
– Да говори толком! – рассердился Адилхан. – Как туда попасть?
– Есть обходной путь, – продолжал жрец, словно не замечая гнева
падишаха. – Длинный и опасный, но проходимый. Он идет вокруг горных
хребтов Каука и Эль–Бур, кольцом опоясывающих Город Джиннов. В
юго–западной части Эль–Бура находится вход в целый лабиринт ущелий и
долин, приводящих прямо на плоскогорье в центре горного кольца.
Плоскогорье называется Крышей Судьбы. На нем–то и стоит Город
Джиннов... Впервые этим путем прошел легендарный Конан–разрушитель.
– Как?! – удивился Адилхан. – Тот самый варвар? Но ведь это же
миф!
– Не могу согласиться с мудрейшим падишахом, – Ктор язвительно
поджал губы. – Население Аренжуна состоит, в основном, из потомков
солдат армии великого короля Конана. Сомневаясь в его существовании, я
должен был бы и самого себя считать мифом...
– Если Конан и существовал, – возразил просвещенный падишах, – то
в самые древние времена. Никакие достоверные сведения о нем не могли
дойти до наших дней!
– Не забывайте, – жрец заговорил вдруг высокомерно и даже грозно,
– время и пространство не властны над страной Шис! Вы называете ее
островом, но попробуйте пересечь этот остров с севера на юг, и через
полгода пути вас будет окружать все та же суша. Отсюда можно попасть,
не пересекая океан, в страну свирепых норманнов, в край диких скифов и
даже на вашу родину, такую, какой она была тысячи лет назад. С
незапамятных времен здесь проходит незримая дорога, соединяющая земли
и времена. Бородатый варвар с берегов Енисея метко назвал ее Дорогой
Миров. Великие Мойры, управители судеб, владеют ею безраздельно и
направляют к любым мирам, по своему усмотрению. В подземельях Города
Джиннов берет она свое начало – и нигде не кончается!
Ктор замолчал, переводя дух. Взгляд его был устремлен поверх голов
слушателей куда–то в невообразимую даль.
Адилхан и Фаррух переглянулись.
– Ну ладно, – сказал падишах. – Мудрость твоя столь велика, что
кажется совершенно недоступной простым смертным. Мои стремления
гораздо скромнее, они не простираются дальше Города Джиннов.
– И все же это дерзкие стремления! – заявил жрец. – Ибо Город
Джиннов охраняется так, как ни один другой город в мире. Непобедимые
Медные Стражи обходят его вечным, неусыпным дозором.
– Кто такие эти Медные Стражи? – спросил визирь.
– У них нет имен. Известно лишь, что это лучшие витязи, пришедшие
из разных миров. Среди них есть прославленные бойцы, разбойники,
наводившие некогда ужас на целые страны, бывшие короли могущественных
держав...
– Что же заставило их поступить на службу в Город Джиннов? –
падишах скептически усмехнулся. – Бедность?
– А что заставляет великого падишаха искать дорогу к Городу? –
улыбнулся в ответ Ктор. – До сих пор только Конану–разрушителю удалось
побывать в Городе Джиннов, присоединиться к племени мойр и остаться
королем людей. Для всех остальных Медные Стражи оказались
непобедимыми...
– Ничего, – сказал Адилхан. – Мы найдем способ победить
непобедимых. Если король Конан, реальный или мифический, сумел туда
пробраться, то проберусь и я. Думаю, дня через два мы можем
выступать...
– Не торопись, падишах! – Ктор был теперь совершенно серьезен, а
вернее сказать – мрачен. – Я не все еще сообщил тебе. И новость,
которую ты сейчас услышишь, повергнет тебя в отчаяние. Знай же: ты не
исцелен. И неисцелим. Ты умрешь.
Статуи храма не могли стать более неподвижными, чем Адилхан,
услышавший эту весть. Не обращая внимания на его состояние, жрец
продолжал:
– Копье Ассуры не убивает жертву немедленно. Оно лишь впрыскивает
ей в сердце яд, ускоряющий старение плоти. Зыбкая плоть демона стареет
и рассыпается мгновенно. Человек живет дольше, дней тридцать–сорок, и
каждый день отнимает у него год жизни. Прошел всего один день, ты еще
не замечаешь внешних признаков старения своего сердца, но пройдет
неделя, и они станут очевидными. Через месяц ты станешь глубоким
старцем, через полтора – тебя не будет в живых...
– Ты лжешь, колдун! – в неистовстве вскричал Адилхан.
Вместо ответа Ктор подошел к оконному проему и откинул серую
ткань, маскирующую окно снаружи. Луч солнца ударил в зеркало на стене.
Комната осветилась. Адилхан всмотрелся в свое отражение. Он и Фаррух
были одного возраста, но сейчас из двух людей, отражающихся в зеркале,
один был явно старше. Глубокие морщины пролегли по лицу Адилхана,
избороздили его лоб. Глаза приобрели нездоровый желтоватый оттенок.
Все это можно было отнести к последствиям болезни, но падишах уже
понял, что Ктор не лжет.
– Будь ты проклят, – простонал он, закрыв лицо руками и падая на
постель.
– Неужели ничего нельзя сделать?! – Фаррух заметался по комнате.
– Единственный способ лечения, – спокойно сказал жрец Ассуры, –
это замена сердца. Но чтобы приживить падишаху сердце другого
человека, необходима вода из волшебного источника, что, говорят,
протекает в недрах Горы Духов. Увы! Эта гора слишком велика и тверда.
Никаких человеческих сил не хватит, чтобы пробить ее и добраться до
источника...
– Не хватит?! – Адилхан вскочил. – Как бы не так! У меня есть
ифрит!
– Я так и думал, – еле слышно пробормотал Ктор и громко добавил:
– А! Ну тогда – другое дело! Простите, что понапрасну напугал вас.
– Да, да, ифрит, и не один! – Адилхан возбужденно потирал руки. –
Послать за ним немедленно!
– Теперь остается только подобрать подходящее сердце, – сказал
Ктор. – К сожалению, оно может быть взято только у кого–то из ваших
соплеменников, иначе не приживется. Впрочем, это ведь честь для ваших
солдат – отдать жизнь за повелителя?
– Разумеется, – падишах кивнул. – Фаррух, подбери кого–нибудь из
гвардейцев покрепче...
Визирь медленно покачал головой.
– Как?! – взвизгнул Адилхан. – Ты отказываешься?!
Фаррух загадочно улыбнулся.
– Никого из моих людей я не могу обречь на смерть, – спокойно
сказал он. – Есть только одно сердце, которым я вправе распорядиться
по своему усмотрению. Возьми его!
Падишах подошел к нему и, взяв за плечи, повернул лицом к свету.
– Ты с ума сошел! – прошептал он, заглядывая в глаза визиря. –
Несчастный! Как можешь желать смерти ты – мой первый советник, мой
главный военачальник, мой лучший друг?! Неужели отдашь в жертву себя,
чтобы спасти никчемную жизнь грязного солдата? Да все они погибнут
рано или поздно! Другие придут им на смену, точно такие же! А ты –
единственный друг падишаха, тебя ждет блестящее будущее, огромная
власть, несметные сокровища, лучшие наложницы! Неужели можно вот так
взять и отказаться от всего этого? Не верю!
– Есть еще одно соображение, – сказал Фаррух. – Позволь мне
напоследок поговорить с тобой откровенно. Знаешь ли ты, Адилхан, как
прозвали тебя на родине? Знаешь ли, как называют тебя не придворные
льстецы на большом посольском приеме, а подданные в своих домах,
крестьяне на полях, солдаты в походе? Они зовут тебя Адилханом
бессердечным. И у них есть на то основания. Они ограблены поборами,
они запуганы казнями и пытками, они принесены в жертву прихотям
повелителя. Посуди сам, как должен поступить я, твой самый преданный
друг? Я люблю свой народ, и мне небезразлично, какое сердце будет у
падишаха моего Хоросана. Что если оно окажется еще более злым,
трусливым, алчным, чем прежнее? А в этом, – он приложил руку к груди,
– в этом сердце я, во всяком случае, уверен...
