Любовь Агента
Сейчас я могу признаться в том, что не всегда был искренним, рассказывая о
своих межзвездных странствиях. У читателя могло сложиться представление,
будто Иона Шекет этакий беззаботный миллиардер, путешествующий от звезды
к звезде ради собственного удовольствия и жажды приключений.
Конечно, это не так. Не буду о деньгах это отдельная тема, могу лишь
сказать, что я в те годы неплохо зарабывал, но не настолько, чтобы
покупать за свой счет билет от Агарани4 до Биухуды3. Да и «Бутон», моя
любимая колымага, принадлежал мне только на треть от носового обтекателя
до койки в капитанской каюте. Все остальное числилось на балансе
Агентурного отдела Службы внешней разведки министерства безопасности
Соединенных Штатов Израиля и сам я со всеми потрохами тоже числился на
балансе этого отдела, а каждое мое перемещение от звезды к звезде и от
планеты к планете неизменно контролировалось бдительным майором Лившицем,
моим непосредственным начальником. Я уж не знаю, каким образом ему
становилось известно о том, что агент Шекет, будучи на Риэдосе5, посетил
местный Дом призрения раньше, чем побывал на кладбище рухусов. Факт
остается фактом он это знал, как и многое другое.
Это означает, что следил не только я, но следили и за мной, а того, кто
меня опекал, «вели» другие агенты, которые, в свою очередь, тоже
становились объектами слежки, и эту цепочку можно было бы продолжать очень
долго, если бы не ограниченность народонаселения Галактики, где всетаки
не каждый (надеюсь на это!) был агентом той или иной разведывательной
службы.
Когда я задумывался над этой проблемой, то начинал подозревать, что левое
полушарие моего мозга следит за правым и наоборот, естественно, а
когда я возвращаюсь на Землю, то дважды, сам того не подозревая, являюсь к
майору Лившицу на доклад: сначала докладывает мое левое полушарие,
выставляя правое в самом невыгодном свете, а потом приходит очередь
правого, и тогда левое полушарие выглядит просто нелепо со своей жаждой
всеобщей космической справедливости.
Както я уже рассказывал о своем романе с прекрасной Бриганцей с
Альдерамина6. Конечно, в том рассказе я представил дело так, будто любовь
вспыхнула в моей душе, едва я увидел это удивительно нежное создание о
семнадцати щупальцах и шести нижних конечностях, способных удавить
амазонскую анаконду. Надеюсь, что вдумчивый читатель мне не поверил и
решил, что Иона Шекет находился в то время под действием излучения
радиоактивного амория, самого гнусного из наркотиков с Хирикерика883,
способного внушить нежные чувства даже к статуе полководца Маазака
Геринайского, бывшего при жизни таким гадом, что, когда он наконец
скончался в болотах Сырта, его собственные солдаты съели военачальника с
потрохами, чтобы не пачкать чистую болотную жижу смрадными останками.
Сейчас я могу признаться в том, что вовсе не любил бедную Бриганцу, а
выполнял агентурное задание.
В одном романе прошлого века я прочитал слезливую историю о разведчике,
оставившем дома жену с ребенком и уехавшем в дальнюю страну, чтобы
добывать информацию о дьявольских планах заокеанского агрессора.
Командировка затянулась на двадцать лет, и разведчик, чтобы не выдать
себя, женился на иностранке, родил с ней восемь детей, но все время думал
о той, кому вынужден был изменять ради главной любви любви к Родине.
Мда. Этот разведчик по сравнению со мной был просто невинным младенцем.
Хотел бы я посмотреть, как он изза любви к Родине станет входить в
телесноментальный контакт с дамой, масса которой соответствует массе
приличного боевого катера класса «Мегидо».
Так вот, госпожа Бриганца, по имевшимся у майора Лившица сведениям,
располагала информацией о намерениях лисканцев совершить диверсию в
космопорту БенГуриона во время прибытия на Землю правительственной
делегации Центральногалактической Федерации. Возможно, такой же
информацией располагал и ктото другой наверняка, например, в курсе дела
были сами лисканцы, в частности, сотрудники их Разведывательного корпуса,
с которыми у нас были замечательные отношения. Но среди разведчиков всегда
считалось непрофессиональным прямо спрашивать друг у друга о намерениях,
планах и способах исполнения. Я уверен: если бы майор Лившиц позвонил на
Лискан11 и задал своему коллеге вопрос по существу проблемы, то ответ
оказался бы исчерпывающим и позволил бы предотвратить не только данный
теракт, но и многие другие, о которых знал лисканский резидент. Так нет
же! Поступить так не позволяла профессиональная гордость. Информацию нужно
было заполучить по независимым каналам например, поручив агенту Ионе
Шекету познакомиться с госпожой Бриганцей.
Знакомство удалось без проблем с альдераминскими женщинами проблемы
начинаются гораздо позже. Мы побеседовали о сущности конпрессионизма и
галактического сомнамбулизма, сходили в ресторан, где моя дама умяла
живого марсианского форшанга (мне пришлось отвернуться, чтобы не видеть
его предсмертного восторга), а потом сам уж не помню как оказались в
номере межпланетного отеля. Предстояло главное: чтобы овладеть нужной
информацией, я должен был сначала овладеть госпожой Бриганцей.
Теоретически процедура была мне известна, но разве не сказал классик о
том, что теория суха, в отличие от зеленеющего древа жизни?
Иона! воскликнула милая Бриганца, прижимая меня к стене грудными
пластинами. Иона, я никогда не встречала в своей жизни такого
великолепного мужчину!
Я понимал, что ровно то же самое дама говорила всем своим любовникам,
количество которых наверняка превышало десяток тысяч, учитывая длительный
жизненный цикл альдераминцев, достигающий трех с половиной тысяч земных
лет. Но все равно приятно слышать, когда тебя называют великолепным
мужчиной. Приходится соответствовать.
Бриганца! завопил я, чтобы быть услышанным, ведь у альдераминцев очень
слабо развит слух. Милая! Страсть моя не знает границ! Но есть одно
препятствие для нашей любви, и оно представляется мне непреодолимым!
Непреодолимым? удивилась Бриганца и ухватила меня за шею восьмым
нижним щупальцем, что означало высшую степень сладострастия. Для любви
нет преград!
Есть! твердо сказал я, пытаясь разумеется, безуспешно, вырваться
из убийственных объятий. Наступил самый ответственный момент операции.
Либо я узнаю все, что мне нужно, и вернусь домой со щитом, либо Бриганца
догадается о моих гнусных намерениях, и тогда мне не суждено вернуться
даже на щите, поскольку жертву альдераминской любви обычно собирают по
каплям, и даже лучший регенерационный аппарат не желает принимать на
восстановление столь сурово переработанный материал.
Есть! повторил я. Для того, чтобы любить, нужны чистые помыслы.
Думать нужно только о предмете страсти и ни о чем ином.
Милый! прошептала госпожа Бриганца, едва не разрушив мои барабанные
перепонки. Я думаю только о тебе... Никаких иных мыслей в моей голове
нет и быть...
Есть! повторил я в третий раз. Я чувствую. Я знаю. Я вижу. Ты
думаешь о том, как лисканские агенты будут проводить террористическую
акцию на Земле. Мне это мешает. Я ревную.
Шекет, с подозрением проговорила госпожа Бриганца, ты можешь читать
мысли? Если да, то должен знать, что меня абсолютно не волнуют лисканские
агенты. А если нет, то откуда тебе вообще известно о том, о чем я даже и
думать не хочу?
Хороший вопрос, и отвечать нужно было сразу, не показывая сомнений.
Милая Бриганца, ласково сказал я, конечно, я вижу, что лисканские
агенты тебя абсолютно не волнуют. Но мысль эта гнездится в сером кубике
твоего мозга, воон в том уголке, она мерцает и жжется, она заставляет
меня ревновать, я выхожу из себя, я больше не могу, я... Нет, милая
Бриганца, ты должна избавиться от этой мысли, ты должна ее извергнуть,
иначе между нами все кончено. Любовь должна быть абсолютной, или это не
любовь.
Или это не любовь, повторила бедная Бриганца, оцепенев от горя. Ее
многотонное тело все сильнее прижимало меня к стене ощущения мои легко
представит каждый, кому доводилось попасть под гидравлический пресс. Пока,
насколько я мог судить, у меня сломались всего два ребра, но дело
наверняка этим не ограничилось бы.
Это не любовь! воскликнул я.
Что же делать? трагически вопросила госпожа Бриганца.
Ну, ты сама должна понимать, пыхтя, сказал я. Избавься от этой
мысли, и все дела.
Как? Как можно избавиться от мысли?
Да скажи ты ее вслух, черт побери! вышел я из себя, не думая о
последствиях. Высказанная мысль подобна птице: назад ее не вернуть, а
поймать ее никто не успевает.
Ты прав, Иона, сказала госпожа Бриганца, задумалась на мгновение и
сообщила: Лисканского агента зовут Хлабур, он прибудет на том же
корабле, что делегация Галактической Федерации. Атомная мина находится в
желудке у Хлабура, он проглотил ее еще на прошлой неделе. Хлабур так
гордится поручением!
Фу! сказал я. И эта информация мешала тебе полностью отдаться любви?
Я поражен, Бриганца...
Иона, я вовсе не думала о бедняге Хлабуре, он был плохим любовником. Я
люблю только тебя, теперь ты это понимаешь?
Конечно, я понимал. И еще я понимал, что не могу допустить начала
любовного акта жертвовать собой во благо отчизны вовсе не входило в мои
планы. Под натиском милой дамы уже хрустели оставшиеся пока целыми кости,
я нащупал языком кнопку на десне и задействовал катапультирующее
устройство, расположенное в башмаках.
Мне жаль Бриганцу. Это было жестоко. Не физическая боль ужасна наверняка
на бедную женщину направленный взрыв пиропакета произвел не большее
впечатление, чем легкий хлопок по интимному месту. Но предательство
любви!..
Когда раздувшийся гипермешок катапульты уносил меня в открытый космос, я
продолжал слышать вопли моей несостоявшейся любовницы, и мне даже
казалось, что я различаю слова: «Вернись, я все прощу!»
Как же, держи карман.
Что мне остается добавить? Естественно, лисканского агента обезвредили,
майор Лившиц получил благодарность командования за блестяще проведенную
операцию, а я пролежал два дня в госпитале, пока мне склеивали ребра и
производили косметический ремонт нервной системы.