Странные Приключения Ионы Шекета - Павел Амнуэль - Книжная Полка

Безумный и Сумасшедший

Я надеялся, что безумный изобретатель планет господин Бурбакис оставит меня в покое. Во всяком случае, вот уже месяц он не докучал мне своими посещениями. Возможно, занимался тем, что писал на меня жалобу. Ну и ладно. Жалоба придает государственному чиновнику некую самодостаточность, и вторая половина моего я была с этим полностью согласна.

Мы – два моих я – предавались воспоминаниям о том, как Бурбакис третировал нас своими проектами, и когда воспоминания достигли кульминационной точки, дверь произнесла раздраженно:

– К вам Пук Дан Шай. Впустить?

Обычно дверь не раздражалась по всяким пустякам вроде прибытия очередного клиента. Дверь на то и запрограммирована, чтобы не впускать без доклада и сообщать о посетителях. Если уж в голосе двери слышалось раздражение, это свидетельствовало о том, что новый посетитель попытался применить физическое воздействие, чтобы проникнуть в кабинет, не сообщив о себе заранее. Мне это не понравилось, второй моей половине – тоже.

– Впустить, – сказал я. – И поставить экран. Посетитель огнедышащий, судя по имени?

– Нет, – сообщила дверь. – Гуманоид.

– Тогда не нужно экрана, сам справлюсь.

Своим занудным скрипом дверь выразила сомнение в моих физических возможностях, но на подобную мелочь я уже давно не обращал внимания. Посетитель вошел с таким видом, будто он был Наполеоном Бонапартом, а я – французским народом, по гроб жизни благодарным явлению правителя.

Это действительно был гуманоид. Более того, человек – но какой! Роста в нем оказалось два метра сорок три сантиметра, я определил это точно, поскольку посетитель, войдя, задел макушкой висевшее под потолком знамя Зман–патруля, память о моей службе в этой замечательной организации. Масса посетителя превышала два центнера, и это я тоже легко определил по тому, как взвизгнули и прогнулись биметаллические пластины пола.

– Пук Дан Шай, – басом, срывающимся в инфразвук, сказал клиент и протянул мне через стол для пожатия свою ладонь, похожую на ковш метеоритной ловушки.

– Иона Шекет, – представился я, делая вид, что не замечаю протянутой руки, и не упоминая о том, что на самом деле представляю собой две равноправные личности, прекрасно уживающиеся друг с другом. – Если у вас есть заявка на безумное изобретение, готов вас выслушать.

– У меня нет никаких изобретений – ни безумных, ни обычных! – воскликнул Пук Дан Шай. – Терпеть не могу ничего, связанного с техникой!

– Зачем же вы тогда проделали путь с Земли до Цереры, записались на прием, довели мою дверь до истерики?..

– Объясняю, – заявил клиент. – Я, видите ли, главный врач клинической лечебницы для душевнобольных представителей цивилизаций Третьего галактического рукава. Это региональная клиника, принимаем мы только рожденных, а не отпочковавшихся, только дышащих, а не жаброносящих, поскольку специфика лечения предполагает...

– Замечательно! – воскликнул я. – Всегда мечтал посмотреть на психов с разных планет! Непременно побываю в вашей клинике – в качестве гостя, само собой разумеется. Вы здесь проездом, я вас верно понял?

– Неверно, – ухнул Пук Дан Шай. – Я специально проделал путь от Альтрогениба Второго, чтобы предложить вам проект, который прославит ваш Институт не только в пределах Третьего рукава, но даже в соседних галактиках.

– Вы же только что сказали...

– Да, я не изобретатель! Но в моей клинике лежат десятки разумных существ, мания которых заключается в том, что они воображают себя именно и только великими изобретателями прошлого, настоящего и будущего.

– Понятно, – вздохнул я. – Извините, вы неправильно поняли название нашего института. Безумное изобретение, согласно стандарту, – это ни в коем случае не изобретение, сделанное психом! Изобретение должно быть безумным настолько, насколько в свое время была безумной теория относительности или квантовая механика, или пространственная хронодинамика, или... В общем, вы меня понимаете?

– Я вас – да, а вы меня – еще нет, – холодно отпарировал Пук Дан Шай. – Изобретения моих психов никуда не годятся, это верно. Но прошу учесть, господин Шекет, что у меня лежат выдающиеся умы, которые воображают себя изобретателями, не умея изобретать. А также выдающиеся писатели, не умеющие связать два слова. И еще великие полководцы, не знающие, как руководить ротой. С полководцами и писателями все ясно – их мы лечим, поскольку полководческий и писательский таланты – от Бога. Но изобретатели! Их–то можно обучить, поскольку существует всеми признанная теория, в которой я, к сожалению, ничего не понимаю, но вы–то, Шекет, обязаны разбираться, как золотарь в дерьме! Что скажете на это?

И Пук Дан Шай ткнул в меня своим длинным пальцем, более похожим на стальной прут.

– Повторите, – сказал я, потирая ушибленную грудь.

– Почему в эксперты идут самые тупые? – будто бы про себя проговорил посетитель. – Повторяю. Есть разумное существо с отклонениями в психике. Диагноз: мания величия в области изобретательства. Можно вылечить и выпустить. А можно обучить – ведь это действительно умные существа, способные обучаться чему угодно! И тогда...

– Вы полагаете, – задумчиво сказал я, – что если сумасшедшего изобретателя обучить теории, то его изобретения...

– Это будут поистине гениальные безумные изобретения! – воскликнул Пук Дан Шай и стукнул по столу кулаком, отчего мой компьютер в ужасе отпрыгнул в угол кабинета и заявил, что отказывается работать в условиях повышенной сейсмической опасности.

– Итак, – продолжал Пук Дан Шай, немного успокоившись, – мы с вами объединяем усилия. Я предоставляю материал, отбирая наиболее перспективных больных. Вы обучаете их теории изобретательства. Они создают безумные изобретения. Прибыль мы делим пополам, поскольку клиенты моей клиники лишены всех прав, в том числе и авторских.

– Я нахожусь на государственной службе, – напомнил я–первый, в то время как я–второй упорно пытался оттеснить меня–первого от управления органами речи и готов был согласиться на сомнительное предложение. – То, что вы предлагаете, является...

– Ну хорошо – прибыль поделим между мной и государством! – пожал плечами Пук Дан Шай. – Кстати, я с удовольствием осмотрю вас на предмет выявления психических отклонений. Впервые встречаю человека, готового отдать государству прибыль от сугубо частного предприятия!

– Перейдем к делу, – торопливо сказал я.

Я почти уверен, что вы никогда не были в частных клинических больницах для умалишенных представителей инопланетного разума – ни в Третьем рукаве, ни в каком ином. Иначе вы бы сейчас не читали мои мемуары, а сами проводили время в соответствующей палате под присмотром дюжих санитаров, по сравнению с которыми Пук Дан Шай выглядел младенцем.

Палаты, ясное дело, были оборудованы по последнему слову психиатрической техники. Моим первым учеником оказался полоумный изобретатель с Реупагонды Акуманиты Девятой, вообразивший себя великим Футируганом Первым, придумавшим когда–то для этой планеты ментальную пленку, отгородившую ее от всей Вселенной. На самом деле звали психа Иуркаподом с каким–то порядковым номером, который менялся в зависимости от времени суток, и потому я его и запоминать не стал.

Главная проблема заключалась в том, что я ни в коем случае не должен был сообщать ученику, что обучаю его именно теории изобретательства. Ведь он–то считал себя достаточно великим в этой области! На помощь мне пришел Пук Дан Шай, заявивший Иуркаподу, развесившему по стенам палаты все свои двенадцать щупалец:

– Мы переходим от лекарственных методов лечения к вербальным. Это Иона Шекет, парамедик, он будет вам давать задания, а вы выполняйте их. Это ни в коем случае не повредит вашим занятиям в области изобретательства.

– Надеюсь! – важно проговорил Иуркапод, выделяя слова в виде жидкой субстанции, стекавшей на пол. – Я сейчас изобретаю гениальную штуку: аппарат для сворачивания звезды в узел.

– Прекрасно, – восхитился я и приступил к делу, нудным голосом прочитав Иуркаподу первую главу из учебника изобретательства для тугослышащих. Безумец был настолько погружен в свои проблемы, что на контрольные вопросы отвечал совершенно механически, и я только поражался его памяти и способности усваивать материал. В конце первого же занятия мы разобрались с главами о физических противоречиях и об идеальном конечном результате, и мне оставалось только надеяться, что новые знания не останутся лежать в сознании сумасшедшего ученика мертвым грузом.

Я провел беспокойную ночь в гостинице Альтрогениба, а утром меня разбудил сам Пук Дан Шай, проревевший у меня над ухом:

– Я вам говорил, Шекет! Только что Иуркапод заявил, что его гениальное изобретение стало еще более гениальным, поскольку сворачивание звезды в узел не является идеальным решением проблемы.

– О какой проблеме речь? – спросил я, протирая глаза.

– Иуркапод, а точнее Футируган Первый, которым он себя воображает, занимался всю жизнь проблемой жизни в искривленных пространствах, – объяснил врач. – Иуркапод, естественно, тоже думал только над этой проблемой, и его идефикс стали звезды, свернутые узлом, причем объяснить, как это сделать реально, он, ясное дело, не мог. Так вот, только что он придумал: нужно не звезды сворачивать в узлы, а узлы пространства разогревать до звездных температур, и тогда...

– Прием наоборот, – кивнул я. – Это мы вчера с ним проходили.

– Как по–вашему, это действительно безумное изобретение? – с надеждой спросил Пук Дан Шай. – Я имею в виду – не сумасшедшее, а именно безумное?

– Пожалуй, – протянул я, представляя себя конструкцию, которую можно было бы сварганить, если действительно увеличить температуру пространственных узлов – этого добра в космосе было более чем достаточно, но пользоваться ими до сих пор было невозможно. Но если сделать так, как предложил Иуркапод... Да это ведь принципиально новый способ общения с существами из параллельных миров! И я как эксперт...

– Отличная идея, – прошептал я. – Не знаю, гениальная ли, но безумная в лучшем смысле – это точно.

– Половина прибыли моя! – заявил Пук Дан Шай, и я поспешил согласиться.