* * *
Идея казалась И.Д.К. простой как картошка в мундирах. После того, как
Люда его прогнала, И.Д.К. привык к этой незамысловатой еде как привыкают к
старому заношенному пиджаку, когда нет средств купить новый. К еде он
привык, к одиночеству – нет. Приходя с работы, он включал телевизор и жил
под аккомпанемент «Новостей» РТВ, мексиканских телесериалов, капитал–шоу
«Поле чудес» и соревнований «Что? Где? Когда?". Отужинав традиционной
картошкой и сложив в мусорное ведро мундиры (демилитаризация, думал он,
дело нехитрое, когда речь о картошке, а не о генералах), И.Д.К. долго
перелистывал записную книжку, соображая, к кому позвонить и напроситься в
гости. Зазывать к себе не хотелось – за пустым столом не посидишь, а
готовить что–то, пусть даже бутерброды, было выше его сил.
И.Д.К. тосковал и не мог понять – по жене или по сыну. Люда и Андрюша
слились для него в единое существо, каким и были в действительности.
И.Д.К. они воспринимали пришельцем из внешнего мира – добрым, любящим,
нужным, но – иным. Сначала отчужденность была едва заметна, оставаясь на
уровне подсознания, но потом, особенно после того, как в двухлетнем
возрасте Андрей заболел тяжелой формой дифтерита и лежал в больнице, а
Люда спала в коридоре, в то время как И.Д.К. пропадал на работе (а что он
мог сделать, если именно тогда ему разрешили поработать с большим
институтским компьютером?), инстинктивная отчужденность превратилась в
демонстрацию отстраненности – вон ты какой, работа для тебя важнее, да и
что это за работа, за которую почти ничего не платят? А когда И.Д.К.
обнаружил в собственных книжных закромах, оставшихся неразобранными после
смерти отца и долгое время лежавших в коробках на антресоли, двуязычный
текст Ветхого завета и увлекся чтением, Люда и вовсе решила, что сына
нужно оградить если не от отца, то хотя бы от религиозного дурмана.
Почему–то И.Д.К. был уверен, что именно мысли о Люде, тягостные и
постоянные, как осенний ветер, привели его к идее Кода. Читая Тору, он
улыбался про себя ее мудрой наивности, не зная еще, сколько передумано и
написано мудрецами всех времен о каждом слове этой Книги. Зная Талмуд, он
не пришел бы к идее Кода – просто не решился бы.
Первым человеком, с кем И.Д.К. поделился своими библейскими
фантазиями, была, естественно, Люда. И.Д.К. приходил к ним по субботам,
играл с сыном и рассказывал бывшей жене (привычка!) о своих новостях.
– Люся! – кричал он из комнаты в кухню. – Я сделал открытие!
– Ага, – бормотала Людмила, – открытие он сделал. Дверь открыл на
балкон в зимнюю стужу, а заколотить соседа звали.
– Ты знаешь, что такое Ветхий завет? – Люда молчала. – Это
генетический код человека, записанный на бумаге!
Людмила была биологом, такой глупости она вытерпеть не могла. Она
выглянула из кухни, чтобы оценить на глаз степень придурковатости мужика,
с которым спала почти пять лет.
– Послушай, Илья, – сказала она с чувством превосходства, – ты бы
занимался физикой, что ли? О чем ты говоришь? Генетический код написан с
помощью четырех символов. В виде двойной спирали. А это...
– Совершенно верно! – торжествовал Илья. – Код обычного человека
записан именно так. А человека будущего? Его генетический код записан на
бумаге словами, и когда придет время, будет прочитан, осознан, понят как
инструкция, и тогда в организме произойдут изменения, которые...
– Подумать только, – с отвращением сказала Людмила, вытерев руки о
передник и отобрав у Андрея игрушку, которую тот безуспешно пытался
сломать. – И кто этот роман для нас составил? Он самый? Который Бог?
– Люда, послушай меня, я тебе все расскажу.
– В следующий раз, – сказала Людмила и удалилась на кухню, тем самым
направив историю по альтернативному пути. В конце концов, в биологии и
кодонах она понимала действительно куда больше своего бывшего супруга, и в
прямом споре могла вогнать его в трясину сомнений, откуда он, пожалуй, и
не выбрался бы. Идея в то время была «свежей», и убить ее не составляло
для специалиста особого труда.
А несколько месяцев спустя, когда И.Д.К. все досконально продумал и
просчитал на компьютере кое–какие варианты, его уже никакой биолог не смог
бы переубедить.
Кстати, и не пытались.
