21.
Тоска как–то наскоро выветрилась из голов неудавшихся исследователей
нефтяных скважин – женское общество «после долгого перерыва» заметно их
реабилитировало, что было немедленно замеченно и Звягой и воеводой,
который, конечно, преследовал свои цели – демографические. Слова этого он
знать не мог, но на практике все понимал прекрасно. Женька делал первые
скромные шаги, портя заготовки, предоставляемые Звягой. Но кузнец все же
был доволен – инженерный ум внес много мелких, но приятных
усовершенствований, которые заметно облегчили тяжелый кузнечный труд;
Валентин же почти целыми днями занимался языком с Червенькой, и учил ее
готовить пельмени – специально для этого занятия из груды походных
причиндалов была извлечена мясорубка...
Вскоре ребята занялись превращением «квартиры» в многокомнатку,
смастерили мебель. Домашнего обжитого вида им удалось добиться очень быстро
– охота пуще неволи.
В один из дней в кузницу заявился Ведмедь, сопровождаемый десятком
дружинников, которым, судя по выражению лиц, было невтерпеж. Причина этого
нетерпения выяснилась через пару минут.
– Разговор есть,– сообщил воевода.
Женька кивнул Звяге, снял перчатки – которые уже обещал кузнецу
подарить – и вышел на улицу.
– В кремль пойдем, там сподручнее говорить–то.
– А чего ребят с собой... таскаешь? – Женька скривился, вспоминая
нужное слово.
– Им послушать след. Я Толокно позвал уже – толмачить чтоб.
Женька пожал плечами. Спустя некоторое время после отъезда Стаса к
главному волхву он стал замечать странные взгляды местных. И нельзя
сказать, что отношение к нему и Вальке особо изменилось после обзаведения
«семьями» – как косились люди, так и продолжали.
Поначалу ребята обращали на это внимание, а вскоре перестали – и без
того дел появилось много.
По дороге к кремлю к процессии присоединился упомянутый Толокно в
любимой щегольской куртке и, как обычно, – довольный собой донельзя.
Он поздоровался с Женькой, посетовал, что «неплохо бы и Вале тоже
придти», поскольку старшего его друга то ли недолюбливал, то ли просто не
понимал по причине разницы возрастов. Воевода только покачал на это
головой:
– Женя больше понимает – в прогрессах–то.
Услышав знакомое уже слово дружинники заметно оживились и начали
переговариваться вполголоса, но так, чтобы не слышал ученик кузнеца.
– Так вы про прогресс хотите говорить?
– Ну, не совсем,– уклонился от ответа Ведмедь.
Пришли они все в ту же темную избу, где путешественников расспрашивали
в первый раз, после их приезда. Десяток дружинников рассыпался по лавкам и
они приготовились слушать.
Воевода, по своему обыкновению, сразу взял «быка за рога»:
– Смута какая–то среди людей, Женя.
Толокно перевел.
– То тут шепоток, то там... Ромил уж голову себе сломал – а не понял в
чем тут дело. Дружина все тоже – не в порядке. И каждый на вас смотрит...
«Ну, началось»,– обреченно подумал Женька.
– Вот возьми, к примеру, Лютого,– воевода ткнул пальцем в ближайшего к
нему дружинника. – И воин хороший и соображает неплохо...
Воин вопросительно глянул на Женьку.
– Да я ж разве сомневаюсь?..
– Не о том речь веду,– продолжил Ведмедь. – Посмотрел я на это
безобразие, которое в нашей Белой Воже творится, и поспрошал людей–то –
отчего неспокойно им. И Лютый, и каждый вообще, – прогресс этот хотят.
– Так, а что в этом плохого–то? Саныч... Стас, то есть, он же вам
объяснял много всего – разве не хорош прогресс? Развитие там, и вообще.
– Вот я тебя затем позвал. Почему плохо ваше баловство – сейчас
скажу... а почему хорошо – почти не видали пока. Ну, хуннов побили – это к
месту, за это спаси боги.
– Война, конечно, дело нехорошее,– проговорил Женька,– да только
бывает. Представь себе – через сто лет придет какой–нибудь завоеватель. И
будет опять – по новой все. А хорошо развитое в техническом отношении
государство сможет за себя постоять... и для этого тоже прогресс нужен.
– Но вы же говорите – не получится танк сработать.
– Сейчас – не получится,– подтвердил Женька. – Время не то, материалов
нужных нет, чертежей...
– Это понимаю, Стас уже объяснял. Получается, для каждой вещи – свое
время. Да только – попробуй это людям объяснить, если они уже повозку
самобеглую видели и еще много чего.
Женька улыбнулся.
– Так все равно – когда–нибудь это у вас будет. Не через сто лет, и
даже через двести, но появится... если, конечно, будете в правильном
направлении двигать. А то – у нас тоже есть места, где и телефонов в
глаза не видали.
– Что за телефонов?
– Э–э... ну, чтобы разговаривать с человеком, который в другом
городище.
Воевода усмехнулся в бороду.
– А я и так поговорить могу – поеду.
– Ты не понял... телефон – это ж когда ты на расстоянии говоришь,
ехать никуда не надо.
Тут Женька заметил, как напряженно слушают его дружинники – про
телефон они еще не слышали.
– Вот и я про что...– воевода кивнул на своих воинов. – Беспокоят
людей рассказы ваши. Им и того хочется и этого – а нету. А когда не о том
думаешь – и работы все хуже идут, и разговоры лишние... вот кабы вы сделали
чего. Так ведь не получается. И потом – уразумел я – страшная штука,
прогресс ваш.
– Да уж,– пробормотал Женька,– глюковина еще та...
– Столько всяких способов да приспосбиц, что и человека за ними не
увидишь! И то за людей делают и это... тут проще, там легче.
– Так у нас – знаешь, какие большие города! В тыщу раз крупнее Вожи.
– Войны – мы таких не видели,– продолжал Ведьмедь, словно не слыша
собеседника и Толоконниковского перевода,– дома, как Стас сказывал, выше
деревьев... а чтобы книгу сделать – вместо бересты целое дерево рубят.
Ромил говорит – леса от этого страдают.
– Так... да не совсем. Все намного сложнее... – Женька понял, что
доступно объяснить всю систему не сможет. Русичи просто еще не могли
оперировать такими масштабами. Для них теперешних мир ограничивался степью,
хуннами, городищем и ближайшими годами жизни. У них было «сейчас». – Вот
вы, из деревьев целые дома делаете, и на частокол сколько леса извели.
– Частокол другое – мы один раз извели, и потом много лет не трогаем
лес... из разных мест древесину берем. А на дома – так не много и надо.
Стас же говорил – у вас целые леса срубают, ничего не остается.
– Не в частоколе дело, как это объяснить... Погибнет вся нация без
прогресса, в наше время столько наций погибло только из–за того, что
остановились в своем развитии. Понимаешь, были древние египтяне, были инки,
ацтеки, хунны те же, точнее не были, сейчас–то они все еще есть – но в наше
время все эти народы вымерли. Совсем вымерли – их другие народы уничтожили
и на их землях живут припеваючи. Вот сколько людей прокормит один ваш
пахарь? Троих? Пятерых? И все, больше он прокормить не сможет, как бы не
старался. Сил не хватит. А наш современник с трактором один кормит
двести–триста человек. Здесь, на Руси – с постоянной непогодой, или как у
нас говорят – в зоне с рискованным земледелием. А в теплых краях, в той же
Америке, один фермер – пятьсот человек кормит. Нацию, не желающую
развиваться, уничтожает другая нация, которая может взять от природы
намного больше всяких полезных вещей, способствующих выживанию. Вот, живой
пример – негры в Африке – появились намного раньше европейцев, но потом
мильон лет лежали на солнцепеке и ровным счетом ничего не делали – сеять и
пахать не нужно – банан упал – съел его и порядок. Весь год тепло – дома
строить тоже не нужно. Ну и что? Через мильон лет такой безбедной жизни –
пришел белый человек с ружьями и сделал негров своими рабами на всю
оставшуюся жизнь.
Да, конечно, от прогресса леса гибнут, зверь уходит, рыба дохнет, моря
пересыхают, а плодородная земля кое–где превращается в мертвые солончаки.
Это неизбежные ошибки прогресса. Да природа гибнет, но человечество в целом
процветает...
Ведмедь его перебил:
– А когда всю землю загадим – человекам где жить? Ведь тоже умрут.
– Ну, до этого еще далеко. Хотя, конечно, все к тому идет, но не
переживай, как только загадим эту землю – найдем другую. Во вселенной много
планет – самые ближайшие Марс и Венера. И наши ученые уже знают – как туда
добираться, по Луне – даже человек ходил. Там, правда, совсем воздуха нет,
но мы чего–нибудь придумаем.
– Так, – Ведмедь помрачнел и обвел дружинников взглядом. – Все
слышали? Загадим эту землю, бросим нажитое, могилы предков, и как степняки,
как голь перекатная, начнем шататься по свету, уйдем насовсем... – и
обращаясь к инженеру – Но почему твой прогресс не может жить в ладах с
природой?
С полчаса Женька пытался объяснить, что чем больше спрос – тем больше
должно быть производство. Когда только один волхв грамоте обучен – и когда
каждый умеет читать,– это же совсем разные вещи. И у каждого потребность в
чтении немаленькая – вот потому и деревья идут на книги... Но Ведмедь на
каждое слово в защиту прогресса находил новые обвинения. Причем Женька был
вынужден признать, что во многом воевода прав. Конечно – применительно к
своему времени. Но, по его инженера–химика скромному мнению, другого пути у
человечества не было – только прогресс помогал выжить. Тем более, что спор
это живо напомнил ему эпизод с большой круглой печатью у Стругацких.
– Скажи, у русичей уже было то самое производство, когда они хуннов
побили?
– Нет, конечно. И потом гуннов не русичи, а то ли авары, то ли еще
кто–то побил. Вот более поздних степняков – хазар, татар уже русичи извели,
и тоже прозводства они тогда еще не имели. Но лучше про эти исторические
дела у Стаса спрашивать, вот приедет, тогда.
– Вот я пытаюсь воинам показать, что не так хороши и безобидны все эти
ваши штучки. С ворогом же можно и без прогрессов справиться. Больше того –
ты знаешь, что мы и так победим степняков. Об этом я толкую, а уж воины
всем остальным пояснят.
– Так,– сказал Женька. Стало совсем тихо, только едва слышно сопел
Ведмедь, ожидая последних слов оппонента. Только тот пока не думал
сдаваться. Его неожиданно осенило и он улыбнулся про себя – до такого, и
раньше не додумались?!..
– Ведмедь, ты в Киеве бывал?
– Бывал, как не бывать... со Светозаровым воеводой за ратные дела
говорил. Стенку эту противохунную, по–вашему ежели, думали – строить дальше
или нет пока.
– Так–так... Большой город Киев?
– Не малый. – Воевода никак не мог понять, к чему клонит Женя. – Белая
Вожа с ним – что дите рядом с вашей самобеглой повозкой.
– А народу, народу там много живет?
Ведмедь только кивнул. И так, мол, понятно, что изрядно.
– Ну вот скажи, кому легче со своими людьми управляться – тебе,
дружине Вожейской и Ромилу, или же Светозару со своими?
– Мне,– подумав отозвался русич. – Тут каждый на виду, а кто не на
виду – о тех Ромил ведает... А у князя–то городище вона какой – людев
несчитано.
– Вот и представь теперь, что будете вы жить в ладах с природой...
во–первых: без должного развития прогресса вы не сможете нормальное
управление государством вести. Понимаешь? Чтобы каждый был на месте,
необходима система, хоть какая–то. Иначе – все время будут смуты да
раздоры. Тут не то что государство – голову с трудом сохранишь. И тыща
князей с дружинами ничего не сделают. Понимаешь, о чем я?
– Если б попроще,– с сомнением проговорил Ведмедь.
– Да куда ж проще! Ведь не всегда будут такие маленькие городища.
Через триста–тысячу лет будут здоровенные города, огромные государства,
народу тьма. Население растет, согласен?
– Не очень пока растет. То хунны, то болезь какая, неурожай.
Женька вздохнул.
– Но вырастет, поверь мне... Представляешь, у тебя в Белой Воже будет
миллион жителей?
Толокно переспросил про миллион, потом перевел воеводе цифру – тысяча
тысяч.
– Не бывать такому.
– Еще как бывать... В нашей Москве в восемь раз больше. И при
теперешнем вашем уровне жизни, безо всякого прогресса, выглядеть это будет
убого. Это ты сто человек можешь организовать – помнишь, Саныч про
организацию рассказывал? – а миллион ни тебе, ни кому другому не по силам.
Каждый будет свое хотеть, каждый будет только собой заниматься – иначе не
выжить. А пойдет развитие – появится и организация.
– А все равно – не скоро он пойдет. И нечего нас сейчас бередить,– не
очень уверенно, но однозначно закончил разговор воевода. – И вообще –
похоже, что богам не по душе прогресс. Можно и как иначе. – С этим он и
отпустил Женьку.
В кузницу Евгений возвращаться не стал – объяснения его утомили. Вот
Саныч, он смог бы подоступнее, дожать воеводу, и без толмача, к тому же.
– Представляешь, Валь, не нужен русичам прогресс... уж я их как только
не убеждал. Такую идею про управление! Даже развить не дали...
– Смею заметить, они очень страдают от отсутствия сей необходимой
вещи!..
– Да ты не паясничай... я ж серьезно. Но только у меня впечатление,
что это какие–то политические игры Ромила с Ведмедем. Мол, народ волнуется,
и нечего им о постороннем думать, потому что развитие это – во вред... Бред
какой–то... Очень многого они просто еще не понимают.
– Деревня... Кстати, девчонки уже обед стряпают. Ты как – голодный?
А через пару дней, при полной поддержке воеводы, выступил Ромил. Мол,
колдовское дело, техника всякая – нельзя на Руси применять, а то боги
разгневаются. «И одного раза с хуннами хватит». Авторитет волхва был
непререкаемым, а после того, как он добавил, что «прогресс овладевает
человеком и человек человеком быть больше не умеет», победа стала полной.
Женька злился, но почему–то слова Ромила его задели. Это техника–то
овладевает человеком?.. Да чего вообще можно без научно–технической
революции достичь? А как людям жить согласно без организации? Пусть
неполной – но все же объединяющей?
Спорить снова с Ведмедем он не стал. Надоело уже – Саныч еще когда
уйму времени на это потратил.
Однако призадумался. А вдруг можно по другому пути двигаться? Ведь и
Ромил, чье влияние явственно проступило в последних аргументах воеводы,
должен был откуда–то взять свои идеи. Впрочем, как Женька не старался,
сообразить так ничего и не сумел. Да и заботы по дому, беспокойство за
пропавшего надолго Стаса, мелкие проблемы вожейцев не давали особо много
времени на философствования.
