5. После Битвы. Выход Пленного
Эффект вихревой воздушной волны отражателя, видимо, оказал какое–то
воздействие и на межфазные связки, потому что угрожавший нашим героям лес
начал буквально на глазах изменяться.
Сначала он убрал свой высунутый к станции длинный лохматый язык, потом
стал медленно отползать к горизонту, все время съеживаясь, пока не
уменьшился до размеров блуждающего по ветру зеленого облачка, а затем и
совсем исчез, растворившись в плоской каменной черноте.
Все это наблюдали Библ и Капитан, летевшие на «поясах» к станции над
таявшими в нагретом воздухе хвощами и папоротниками. Козней леса, отбитых
их друзьями, они уже не застали, но отступление его видели, хотя и не
понимали, откуда, например, взялся этот странный горб рыжих лохмотьев,
неправильным полукругом огибавший станцию на довольно большом расстоянии.
Как будто кто–то жег перед ней грязные тряпки, а потом аккуратно отмел их
подальше, чтоб не мешали.
Библ снизился и поднял что–то непонятное и хрупкое, тотчас же
рассыпающееся в руках.
– Это не тряпка, Кэп, – сказал он подошедшему Капитану. – Это какая–то
растительность. По–моему, жженый мох.
Малыша и Алика они нашли у смотрового окна в состоянии полной
прострации. Отступление леса они наблюдали уже отсюда, так как
трансформация пейзажа восстановила и коридор с его хламом и ящиками, и
наружную стену, закрыв все за ней происходящее. Совмещение фаз, таким
образом, отнюдь не уничтожало массы поглощенного вещества. Этот вывод и
погнал их к окну, а затем наступила реакция. Оба повалились в кресла и
облегченно вздохнули.
– Был бой? – спросил Капитан.
Оба обрадованно вскочили.
– Погодите, – продолжал Капитан, – рассказы потом. Сначала наденьте
шлемы. – Он отдал один Малышу, другой Алику. – Объяснения тоже потом.
Застегните вот здесь, как у нас. Не снимайте ни вечером, ни утром. Даже
ночью во время сна. Кстати, они очень удобны, почти неощутимы.
Когда все было рассказано, Капитан подытожил:
– Насыщенный день. Снятый энергозаслон на межфазных связках, конечно,
может создать затруднения, но, как опыт показывает, мы лучше вооружены и
лучше защищены. А шлемы помогут устранить некоммуникабельность между нами
и жителями Голубого города. Сейчас это самое главное.
Алик откровенно обрадовался. Значит, его предположение о характере
гедонийской цивилизации эмпирически подтверждается. Хозяева планеты не в
Аоре, а в Голубом городе. Создатели технологии, которую человеческий разум
даже осмыслить не может, творцы чудес, перед которыми библейские – детские
забавы, не больше, ставят грандиозный эксперимент с псевдочеловечеством,
освобожденным от требований разума, общественной пользы, труда и
необходимости. Создают же люди на Земле зоопарки и обезьянники, в которых
ставятся какие–то опыты. Алик уже высказывал эту мысль, теперь она
подтверждается практикой. Правда, здешний зоопарк больше похож на
санаторий для неучей и бездельников, но именно в этом–то и проглядываются
черты опыта. Человек, как живое существо, становится драгоценным
материалом для него, подобно трансурановым элементам в химических
реакциях. Ни в зеленом, ни в синем мире ничто не калечит человека – ни
техника, ни оружие. Нет даже лестниц, с которых можно свалиться, экипажей,
которые могут сшибить, неприрученного огня, который может обжечь или
спалить. Здесь негде утонуть – нет ни рек, ни озер, влага подпочвенная, а
океан, должно быть, только в одной закрытой для опыта фазе; здесь даже в
детстве не лазают на деревья и нет скал и обрывов, с которых можно
сорваться. Какие цели преследует опыт, зачем он нужен хозяевам Голубого
города, пока еще остается неясным, но большинство неизвестных в уравнении
Гедоны практически уже найдено.
Все это Алик, захлебываясь и торопясь, чтобы его не перебили,
последовательно изложил слушателям.
– Есть что–то, – сказал Малыш.
– Есть, – повторил Капитан, – верные наблюдения и неверный вывод.
– Почему? – пошел в бой Алик.
– Твое уравнение Гедоны можно было бы записать так: a – жители Голубого
города, хозяева планеты, ставящие опыт; b – жители обезьянника, объект
опыта; c – смысл опыта, как создание некоего гомо сапиенс, свободного от
пут необходимости и общественной пользы, и d – цель опыта – знак вопроса.
Так?
– Предположим, так.
– Здесь все неверно. Жители Голубого города не хозяева планеты.
Никакого опыта они не ставят. Жители Аоры не подопытные кролики, а самый
опыт поставлен уже больше тысячелетия назад и превратился в близкий к
бесконечности процесс биологического бессмертия и регулярной смены
жизненных циклов. Это и есть цель опыта, все остальное – производные.
Кроме того, в уравнении не предусмотрен Мозг и Координатор, их
взаимосвязь, некоммуникабельность Голубого города, его социальный строй,
наличие оппозиции, неизвестно почему и как возникшей, какие цели
преследующей и как существующей при наличии супертехники обнаружения и
подавления.
– Мне кажется, что у оппозиции такая же супертехника самозащиты, –
вставил Библ.
Капитан не ответил. Он приподнялся в кресле, словно собирался вскочить,
и прислушался. По коридору внизу простучали чьи–то шаги, потом послышался
звук падающего тела и нечленораздельный, почти звериный вопль.
– Включи свет внизу, – кивнул Капитан Малышу, сидевшему у пульта, и
выбежал на площадку за дверью, откуда Малыш с такой лихостью опрокидывал
вражеские колонны.
Один за другим протиснулись в дверь и остальные. Яркий люминесцентный
свет выхватил из темноты коридора фигуру гедонийца в голубых плавках. Лежа
на животе в лохмотьях спаленных мшаников, он барабанил ногами по полу, как
раскапризничавшийся ребенок, и нестерпимо визжал.
– Откуда он? – удивился Капитан.
– Не успел скрыться с лесом, – пожал плечами Малыш.
– Должно быть, забрался куда–нибудь, – предположил Алик. – Двери
открыты, от наших гранат дым и вонь, заблудился, запутался, а может быть,
и сознание потерял.
– Возьмем его наверх, – предложил Капитан, – и попробуем объясниться.
Отчаянно сопротивлявшегося парня с трудом втащили по лестнице в комнату
и бросили в кресло. Он прижался к спинке и затих, недоуменно оглядывая
окружающих. Взгляд его, любопытный и злой, однако не обнаруживал страха.
– Где я? – мысленно спросил он, и все поняли.
– У друзей, – сказал Капитан.
– Я вас знаю, – продолжал вглядываться гедониец, – вон того и этого. –
Он показал на Малыша и Алика. – Они и тогда дым пускали.
– Как ты сюда попал? – спросил Малыш.
– А мы настигли вас еще днем. До заката солнца. Подстерегли за лесом, а
тут – ваше черное облако. Я упал. Трудно дышать. Только выполз – еще
облако. Сбоку дыра – мягко. Потом ночь. Проснулся – побежал. Темно. Леса
нет.
– Это он на склад залез, – сказал Алик. – «Сбоку дыра – мягко». А это
дверь и маты.
– Почему вы жужжите? – спросил гедониец; русая борода окаймляла его
лицо, как сияние.
– Ладно, – сказал Капитан, – это мы думаем так. Шумно. А чего ты орал?
– Есть хочу. Приказал – нет еды. Приказал еще раз – ничего.
Рассердился.
– Дай ему малинового желе, – сказал Капитан Алику.
Алик вскрыл банку и протянул ее меднокожему. Тот высосал ее не
отрываясь, швырнул на пол и тотчас же послал мысленный приказ:
– Еще!
Алик вскрыл вторую банку. Гедониец, урча, расправился с ней столь же
поспешно и потребовал третью.
– Я не знаю, что они там едят, – сказал Капитан, – но двух банок,
полагаю, достаточно. Слишком много кислоты.
– Нельзя, – кивнул Алик гедонийцу и развел руками. – Нету больше.
Нельзя.
Гедониец моргал глазами, явно не понимая.
– Ты знаешь, что такое игра? – подсказал Библ. – Так вот правила игры
запрещают больше двух банок. Понял?
Что понял гедониец, никто не узнал, потому что его в этот момент
заинтересовал «хлыст» Алика, оставленный на столе. Предмет сей для
меднокожего пояснений не требовал. Он тут же схватил его, и белая молния
резнула по лицу Алика.
Тот вскрикнул, прижимая ладонь к глазам. Вторая молния обожгла руку
Библу, бросившемуся на помощь Алику. Гедониец заржал, размахивая своей
сверкающей плеткой. Третий удар предназначался Малышу, но реакция
последнего оказалась быстрее. Он бросился под ноги бородачу в плавках и
опрокинул его на пол. В ту же секунду «хлыст» был уже у него.
– Роговица не повреждена, – сказал Библ, осмотрев глаза Алика, –
отреагировали только кончики нервов. Чисто болевое оружие, – он помахал
рукой, – до сих пор жжет.
– Зачем ты это сделал? – спросил он у гедонийца.
Тот засмеялся:
– Хорошо бить! Жжет. Болит. Весело.
– Хорошо, говоришь? – грозно спросил Малыш. – А когда тебя бьют? Вот
так. – И могучая длань его хлестнула по волосатой щеке. – Весело, да? – И
вторая пощечина швырнула бородача к стенке.
– Оставь его, – сказал Капитан, – это же несмышленыш.
А несмышленыш уже ревел, как выпоротый мальчишка, размазывая кулаком
слезы по взлохмаченной бороде.
– Возни с ним не оберешься, – сказал Библ. – Придется сделать укол.
Проспит сутки, а за это время поищем где–нибудь зеленый миражик и
подбросим это сокровище его родичам.
– Такой мир не имеет права на существование, – зло проговорил Алик;
глаза у него уже не болели. – Даже в волчьей стае живут дружнее, а эти как
пауки или скорпионы. Их с колыбели переучивать надо. С той минуты, как им
соски с кашицей дают.
– Их не переучишь, – сказал Капитан, – однозначность биологических
циклов запрограммирована тысячелетие назад и на тысячелетия вперед.
– Тогда надо сломать программу.
– Как?
Алик молчал.
– Не знаешь? И я не знаю. И я еще не готов для второй встречи с
Учителем.
– Сматываться надо отсюда, – сказал Малыш. – Ничему мы их не выучим и
ничему не научимся сами... Слишком хитра наука, а концы спрятаны.
Капитан и Библ переглянулись: они–то знали больше, чем другие.
«Пожалуй, все–таки раненько делать выводы, Библ», – сказал взгляд
Капитана. Библ усмехнулся: «У нас есть еще завтрашний день». А вслух
сказал:
– Мне еще не до конца ясна роль Голубого города. А это, пожалуй, самое
важное звено – в ожерелье Гедоны.
– Завтра узнаем, – резюмировал Капитан.
– Кто? – встрепенулся Алик.
– И ты в том числе. Все четверо. Потому я и настаиваю на том, чтобы
шлемы никто не снимал до завтрашней встречи. У них нет телепатического
общения, и шлемы нужны как средство коммуникаций. Они помогают им понимать
наш язык. Даже то, что мы думаем сейчас и будем думать до завтрашнего дня,
мысли, выраженные в словах, и зрительные образы во время сна – все это
сохранят, расшифруют и донесут до них наши шлемы.
– Коллектор языковой информации, – уточнил Библ.
