22. Не Водица
Семен Агрессор и Терентий Тетерин памятником себе головы не забивали
внимательно осмотрели, символов своих не нашли, наплевали и забыли. Для
работы они облюбовали себе самый дальний и глубокий штрек. Там, от глаз
подальше, они проводили закрытые заседания масонской ложи, выносили немало
самых коварных и преступных планов мирового господства. Туго придется
человечеству, когда Семен с Терентием сподобятся выйти на волю! Терентий
прикидывал подчинить себе международную наркомафию, Агрессор сионисткое
лобби. Работали лопатами так себе, неторопко, потому что давно втянули
санитарадесятника в свои липкие тенета.
Но в этот день оба решили вовсе пошабашить.
Сил никаких больше нет, сообщил Семен Агрессор. Видно,
выполнена миссия моего народа на этой земле.
И я завяжу, согласился Тетерин. Сколь можно на тебя пахать? Я
мантулю, а ты то на скрипочке, то кины снимаешь...
Но у меня нет никакой скрипочки, я не умею на скрипочке!
возмутился Агрессор. И глубоко всадил свой моторизованный заступ в землю,
давая понять, что вытаскивать его сегодня не намерен.
Терентий всадил свою лопату рядом еще глубже. Из под лопаты чтото
брызнуло.
Твоюто мать колодезь выкопали! догадался Тетерин.
Бежим, дурак! закричал Семен. То подземные воды! Я
предупреждал, что глубоко копать нельзя...
И тайные масоны, захватив подотчетный инвентарь, быстро и ловко
полезли наверх.
Санитардесятник, опутанный по рукам и ногам заговорщиками, все же
оторопел от такой наглости и хотел было спихнуть их вниз, но...
Чего это у вас рожи раскровененные? спросил он. Снова консервы
не поделили?
В самом деле, масонские рожи были в крови.
Это что же значит, теперь такая вода пошла? удивился Агрессор.
Терентий утерся, поглядел на рукав:
Точно, юшка. Вот тебе и колодезь!
Набежало санитарное начальство. Начальство не поверило вечно лживым
масонам и послало десятника на проверку. Десятник похлюпался и вернулся,
как из фильма ужасов. Начальство велело помалкивать и запереть масонов для
секретности в кутузку. Не успела за ними захлопнуться дверь, как яма
сделалась полнешенька до краев...
Доложили Павлу Яновичу. Всю правду говорить Кузьме Никитичу он не
решился рапортовал, что открыто месторождение нефти, нефтяники Заведения
сегодня же приступают к эксплуатации и строительству нефтепровода Родина
Мюнхен по совместному проекту. При этом он выбил для себя и ближайшего
окружения добавки к усиленному пайку.
В большой стране такая брехня сошла бы за милую душу. Но вопервых,
нефть пахнет нефтью. А вовторых, кровь пахнет кровью и ничем более.
Запахло кровью.
Первыми почуяли запах кровопийцы со стажем, вроде Шалвы Евсеевича.
Пришло времечко, сынок! порадовал он Тихона Гренадерова.
Какое такое времечко?
А наше старых орлов! И вам, комсомольцаморлятам, пожива будет! Я
понимаю кончился либерализм!
Это как?
Сейчас объясню. Вот мы с тобой тут сидим. А напротив нас на
казенной койке нахально спит и дрыхнет обитатель Синельников. Как ты
полагаешь с нами он сейчас?
Да нет вроде.
Значит, против нас?
Так получается...
А если против нас бей его на мой ответ!
Тихон Гренадеров подумал и отказался. Шалва Евсеевич тоже подумал и
не полез, боясь получить в лоб. Тогда нарком решил сменить подход:
Тиша, я тебе еще лучше объясню. Как ты думаешь, если бы мы стали
обитателя Синельникова уму учить он бы нам сдачи дал?
Конечно, дал бы.
Значит, не сдался бы? А если враг не сдается, с ним добрые люди что
делают?
Так он спитлежит тихонечко.
Простота! Это он не спит, а нашу с тобой бдительность усыпляет! Ты
думаешь, изза кого мы здесь сидим? Да вот изза таких вот и сидим!
Сосчитай, сколько у него рук?
Раз, два две руки...
Я всегда говорил, что он двурушник! Сигнализировалто сколько раз
все без толку...
Так ты, дядя нарком, тоже двурушник...
Я двурушник? Да я с двадцать девятого года! Таких как вы! Вот этими
рукам!
Тут запах крови ударил Шалве Евсеевичу в голову особенно сильно, и он
бросился на Тихона. Тихон одной длинной рукой поднял Шалву Евсеевича над
полом, чтобы не покалечить, а другой стал будить дядю Саню. Дядя Саня без
удовольствия проснулся, потянул носом...
Аа, вон в чем дело! Растащило старую гвардию! Шалва Евсеевич, я же
тебе говорил, что история раком не ходит, чего ты бесишься?
Нарком Потрошилов бился в Тихоновом кулаке и кричал:
Товарищ Курский! Шире применяйте расстрелы! Повышать массовидность
террора! За Мироныча нашего! Смерть наймитам всех мастей!
Ну, тут и Тихон озверел! Он стал прикладывать Шалву Евсеевича обо что
попало и выкрикивать странное:
Только так, только так побеждает наш «Спартак»!
Дядя Саня елееле раскидал их по углам, но и он почемуто действовал
жестче обычного.
По заведению пронесся грозный гул. В каждой комнате обитатели стали
припоминать друг другу обиды личные, по отцу, по матери, классовые,
общечеловеческие, национальнотерриториальные, за старое, за новое, за три
года вперед. Обитатели даже начали ломать казенную мебель, чтобы ее
фрагментами поуродовать друг друга и тем восстановить историческую
справедливость.
Даже в самой санитарной службе появилось откудато два крыла: правое
и левое. Правые утверждали, что бессмертие есть конечная цель
кузьмизманикитизма, а левые что оно вовсе даже средство для достижения
борьбы за освобождение человечества во всем мире. А тут еще Васичкин
припомнил Тыртычному утаенную от друга еще в тысяча девятьсот шестьдесят
восьмом году бутылку «Кориандровой». Два крыла с грозными криками
бросились друг на друга. Лишь прямая угроза снятия с пайка, объявленная
Павлом Яновичем, смогла удержать их от взаимоистребления. Усмиренные
санитары похватали велосипедные цепи и бросились наводить порядок.
Когда все болееменее утихомирилось, перед личным составом выступил
по телевизору Друбецкойзаде. Как бывший сын геолога, он квалифицированно
объяснил, что из земли пошла никакая не кровь, а самая обыкновенная руда.
Недаром на Руси про кровопускание так и говорили руду метать. Кроме
того, нефть на Марсе, как учат нас фантасты, именно красного цвета, но там
из этого трагедии никто не делает. А вот обитатели своим
несанкционированным бесчинством огорчили Кузьму Никитича. Поэтому он велит
паникеров и крикунов тяжело наказывать, а остальным пить успокаивающее,
сколько влезет.
Влезло, как водится, много, и все успокоились. Только про масонов,
заключенных в кутузку забыли. Вот они и колотили друг дружку, покуда сил
хватило. Но потом тоже успокоились и уснули в обнимку, потому что в
кутузке, одеял и прочего не полагается. Так что ее не «кутузкой», а
«суворкой» надо бы называть генералиссимусу Александру Васильевичу там
бы нормально было, а фельдмаршал Михайла Илларионыч комфорт любил.
Заведение уснуло, кровь изпод земли текла и текла потихоньку, и
пропитывала грунт, и он становился жидкий и липкий, но никто не заметил,
как под тяжестью здания этот грунт чутьчуть осел. Сантиметра на два, не
больше. Только чугунный всадник на помосте вроде бы пошевелился, но и
этого никто не заметил, так как часовым пялиться на охраняемый объект
запрещено уставом.