11
Здесь в моде стиль «ретро». Массивная мягкая мебель, широкие столы с пузатыми графинами, блюда с фруктами. Бородатый молчаливый мужчина в углу смотрится деталью меблировки. Бог его знает, может, и впрямь сторожевая программа... А по деревянной лестнице со второго этажа спускается темноволосая женщина в длинном платье. Ей за тридцать, и лицо настолько детализировано, что я едва удерживаюсь от искуса вынырнуть из глубины и посмотреть на нее нормальным образом. Чтобы понять, как удалось добиться такого неординарного, человеческого облика. Женщина подходит ближе. И я наконец понимаю смысл выражения «зрелая красота». Действительно, очень зрелая. Ничего в ней нет от той молодости, что царит на улицах Диптауна. И уж тем более мысли не возникает о невинности или чистоте. И слава богу, что не возникает. Ей это не нужно. Женщина молчит, улыбаясь. Я чувствую, что пауза затягивается, и бормочу: – Здравствуйте... Она кивает. – Добрый вечер. – Мне кажется, что уже ночь, — говорю я. – У нас всегда вечер. Что ж, будем знать. – Зовите меня Мадам, — продолжает женщина. – Я... – Не надо имени. Это вовсе не обязательно. – Я — Стрелок. Она кивает. – Хорошо. Вы зашли к нам по делу... — улыбка, — или просто скрываетесь от надоедливых друзей? Непроизвольно гляжу на стеклянную дверь. За ней — тишина и пустота. – Не беспокойтесь. Входящие к нам не видят друг друга. Никогда. – Во втором случае, очевидно, мне придется уйти? — интересуюсь я. – Нет. Мы всегда рады гостям. Вы можете просто посидеть, выпить кофе или вина. – Кофе, — решаю я. Молчаливый охранник ныряет в дверь. Я прохожу к диванчикам, сажусь. Мадам с улыбкой устраивается напротив. – Неужели вас не разоряют такие вот случайные гости? — спрашиваю я. – Нет ничего полезнее случайностей. К тому же у нас есть правило – гость должен хотя бы пролистать альбомы. Недоуменно смотрю на нее. – Фотографии девочек. – Ах, да, фотографии... — до меня доходит. — Конечно. С удовольствием. Охранник приносит кофе в маленькой турке, Мадам аккуратно разливает его по чашечкам. Кладу чуть–чуть сахара, делаю глоток. Кофе крепкий и ароматный, обжигающе горячий. Даже сон проходит, словно и впрямь кофеину принял. – Вам показать все альбомы? — спрашивает Мадам. Кажется, что в слово все она вкладывает двойной смысл. Но голова еще соображает плохо, и я киваю. Мадам плавно пересекает зал, достает из шкафа несколько толстых альбомов в обтянутых разноцветным бархатом переплетах, опускает на стол передо мной. – Я вернусь к себе, если вы не против, Стрелок. Если вдруг... – улыбка, — вас что–то заинтересует — позовите меня. – Хорошо, — соглашаюсь я. Уже с лестницы Мадам словно спохватывается, и добавляет: – Да... если вам понравится фотография, и захочется разглядеть ее детальнее — потрите изображение пальцем. Киваю. Пью кофе, посматривая на альбомы. Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка. Впрочем, можно еще сделать вид, что у меня сработал таймер, и раствориться в воздухе. В любом случае я спасся. Утер нос сотне разъяренных думеров, завоевал сомнительную славу, и на четырнадцать этапов приблизился к Неудачнику. Быть может, его все равно вытащат раньше, но я старался как мог. Кофе допит. Заглядываю в джезву... гляди–ка, опять полна! Волшебный кувшинчик из «Тысячи и одной ночи». Наливаю вторую чашку, придвигаю к себе альбом в черном бархате. Тут, видимо, негритянки? Оказывается, что нет. На первой странице — фотография женщины, прикованной к стулу. За ее спиной глухая кирпичная стена, голова запрокинута и лица не видно, но полуобнаженное тело обещает многое. Цепи блестящие, с нарочито крупными звеньями. Под ногами женщины, на полу, лежит кожаная плетка. Так. Закрываю альбом, отодвигаю к углу стола. Пусть дожидается садистов–мазохистов. И впрямь «Всякие забавы». Смотрю на радугу переплетов. Попробуем угадать. Например, голубая обложка. Гляди–ка, угадал! С первой фотографии жизнерадостно улыбается голливудский киноактер, уже третий год слывущий секс–символом. Одет он в кожаную куртку, сапоги и кружевное белье. Э, дружок, повезло же тебе. Разумеется, подписи под фотографией нет. Даже если несчастный красавчик, никогда не страдавший гомосексуальностью, предъявит к борделю иск, доказать что–либо будет сложно. Фотография на самом деле слегка искажена, и никто не сочтет ее уликой. Кроме тех, конечно, кто бывал в глубине, и знают, как домысливает образы взбудораженный дип–программой мозг. Но те, кто знают виртуальность не понаслышке, знают и ее закон. Самый главный. Свобода. Во всем и для всех. Может быть, это и правильно... Укладываю актера поверх дамы в цепях. Пусть развлекаются, страдальцы. Розовый альбом... неужели лесбиянки? Странно... А, просто парочки. Две девицы с вызывающими взглядами, одна стоит на коленях, вторая опирается ей на плечи, цепко смотря на меня. Нет–нет–нет. Не сегодня. Не после четырнадцати уровней «Лабиринта». Полежите–ка в сторонке, вам и вдвоем скучно не будет, печенкой чувствую. Коричневый альбом. Фантазия пасует, приходится открывать. Старуха в обвисшем платье. Боже ты мой, и впрямь — на все вкусы! Подстрекаемый любопытством, тру фотографию пальцем. Старуха на фотографии оживает. Кокетливо улыбается, начинает пританцовывать, мелко семеня ногами, и расстегивать свой балахон. Бабка, да ты с ума съехала... Укладываю коричневый альбом поверх розового и начинаю хохотать. Охранник в углу косится на меня, но молчит. Я не выдерживаю, и спрашиваю: – Бывают... клиенты? Тыкаю пальцем в коричневый бархат. Охранник сдержанно кивает. Фиолетовый. Кручу его в руках, тщетно пытаясь хоть что–то придумать. Опасливо заглядываю на первую страницу... вдруг — деды? Козочка. Я имею в виду — коза. Молодая. Беленькая, с короткими острыми рожками. Уже не смеюсь, сил нет. А козу ведь в виртуальность не погрузишь. Значит, либо человек–оператор, либо программа... имитирующая сексуальные стереотипы молодой развращенной козы. Бабка, подои козу. Остаются три альбома — белый, зеленый, желтый. Открываю белый, почему–то терзаемый мыслями о эльфах, ангелах и прочих эфирных созданиях. Не угадал. Просто женщины. Как и положено, на первой странице знаменитая топ–модель в вечернем платье от Кардена. Ладно, платье мы еще рассмотрим. Взвешиваю на руке зеленый альбом. Что еще осталось, из подвластного могучим эротическим фантазиям? Дети, конечно. Открываю альбом. Ага. Малолетний миллионер, киноактер и любимец стареющих домохозяек. Помоги бабке козу держать, мальчик... Желтый альбом. Тоже угадал. Лицо девочки смутно знакомо, кажется тоже актриса. Антураж поражает — уходящий до горизонта пляж под лучами восходящего солнца. Чем загорать, детка, отнесла бы ведерко свежего козьего молока в избу. Расправившись с самыми «всякими» из предлагаемых забав, наливаю себе бокал вина. Жестом киваю на стопку альбомов с нетрадиционными партнерами, охранник молча берет их и уносит. Надо было тот, с животными, получше разглядеть. Интересно, есть ли там молодые крокодилицы и зрелые, как Мадам, лебедушки? Впрочем, если и нет, то организуют по просьбе клиента. Хоть зеленого осьминога, хоть суку пит–буля. Начинаю проглядывать белую книгу, временами заставляя девиц совершить стриптиз. Выбор потрясающий. Кинозвезды и манекенщицы кончаются довольно быстро, дальше идут незнакомые лица. Незнакомые, но симпатичные. Не удерживаюсь, заглядываю в самый конец альбома. Белый лист и надпись: «Нарисуй свое счастье». Да, отсюда никто не уйдет обиженным. Пролистываю альбом быстрее. В конце концов, поглядеть на обнаженных красоток, что в движении, что нет, можно и менее дорогостоящими методами, чем сидя в глубине. Негритянка в набедренной повязке, эскимоска в мехах, кореянка на циновке, полинезийка с кольцом в носу. Виртуальности чужд расизм. Листаю еще быстрее. Страница, другая, третья... Вика. Я замираю, глядя на девушку, которая улыбается мне каждое утро.
