10
– Честно говоря, мне все равно, кого придется убить, – сказал Кей.
Томми, не прекращая намазывать джемом тост, искоса посмотрел на него:
– А мне – нет.
– Понимаю. Но добраться до Ван Кертиса куда сложнее, чем до
Императора. Так что можешь расслабиться.
Юноша хмыкнул, пожимая плечами. Спросил:
– А что, другого выхода нет?
– Видимо, нет. Алкарис посчитал планы твоего отца вполне реальными.
Он действительно способен вывести часть людей в иные вселенные. Грею после
этого конец... но и всей Империи – тоже. А еще алкарис считает, что Грея
можно уничтожить.
– Верю, – Томми налил себе кофе. Посмотрел в широкое, на всю стену
маленькой столовой, окно. На улице было пасмурно и тихо – Джиенах
просыпался поздно.
– Если бы ты был Кертисом–старшим, то отказался бы от затеи с Линией
Грез после смерти Грея?
– Я бы вообще ее не начинал. Свалил бы сразу, – Томми улыбнулся, на
мгновение превращаясь в молодого человека с обложки журнала мод. – Нафиг
надо.
Дач помолчал. Томми, казалось, даже не помнил о их ночном разговоре.
И сейчас его ничто не удивляло.
– Знаешь, ты иногда напоминаешь мне силикоидов. Спокойствием.
– Тогда уж клаконцев.
– Это ты зря. Они очень эмоциональны... просто их эмоции трудно
понять.
– Тебе виднее. У тебя–то тоже реакции нестандартные.
Дач подавил желание влепить парню оплеуху. Слишком давно начался у
них такой стиль общения, чтобы стоило его менять. Вначале он даже был рад
– когда затаенный страх у мальчишки уступил место равнодушной иронии.
Потом стало поздно.
– Ты понимаешь, что я сказал?
– Что хочешь шлепнуть Императора. Но ты вроде всегда этого хотел.
– Теперь я перейду к делу.
– Будешь брать дворец штурмом?
– Нет. Через месяц – Преклонение Ниц.
Томми потянулся за салфеткой. Заметил:
– Императора, кажется, убивали раз пять. Хочешь быть шестым, забывшим
об аТане?
– Я помню о нем всегда, мальчик. Это моя проблема, как ты когда–то
сказал. Верно?
– Ага, – Томми поднялся. – Твой кофе остыл. Я пойду?
– Завтра мы вылетаем... на Таури, или Эндорию – еще не знаю. Ты со
мной?
– Конечно. Можно подключиться к игровой сети? Сегодня в виртуалке
четвертьфинал «Властителей».
– Дьявол... – Кей встал, хватая Томми за руку. – Для тебя что,
беготня по электронным лабиринтам важнее жизни?
– Одно другому не мешает...
– Томми, мы сейчас говорили о том, что даже в замысле карается
смертью. Все, теперь мы смертники! Понимаешь? У нас нет шансов, абсолютно
нет! Я просто не вижу для себя иного выхода – кроме как попытаться. Я
всегда воевал за человечество, пусть оно меня не слишком–то и любило. Тебе
встревать не обязательно, ты даже можешь вернуться к Кертису, он простит.
Но ты соглашаешься сдохнуть – и идешь махать мечом в несуществующем мире!
Томми, что с тобой?
Юноша пожал плечами. Дач вдруг почувствовал себя старым, очень
старым, впервые за прожитые полвека. Древним идиотом, умеющим убивать и
разговаривать на языках чужих рас. И не понимающим единственного человека,
пацана, вместе с которым собирается умереть.
– Дач, я просто люблю играть. Вот и все. Что мне, теперь сидеть и
переживать, что нас шлепнет охрана Грея?
Томми смотрел на Кея – и на мгновение тот узнал в нем Артура. На
какой–то миг они стали похожи не только внешне – мальчик, которого он вел
на Грааль, и мальчик, убивший Кея на Каилисе.
– Иди... – Дач отпустил его руку. – Воюй. Мне надо нанести пару
визитов, и обновить пропуск... Кстати, хочешь объясню, почему на
орбитальных базах запрещено играть?
– Да.
– Как я говорил – потому, что в любой игре можно победить.
– Ну и?.. – в голосе Томми вдруг дрогнула жалобная детская нотка.
– Что ты делаешь, когда тебя в игре сбивают, или полосуют на кусочки?
– Перегружаюсь и иду по новой.
– Вот именно. К этому быстро привыкаешь. Веришь, что смерть
обратима...
– Она и так обратима.
– ...и всегда можно начать заново. Вместо ярости остается азарт.
Вместо ненависти – честолюбие. Вместо страха – обида. Ты можешь быть асом
в лучшем пилотажном симуляторе – но грохнешь свой корабль на первой же
посадке. Можешь быть снайпером лучше мршанцев, но не подстрелишь врага
даже из интеллектуальника. Ни один профессионал не играет в игры.
– Значит я любитель...
– На твоей майке, Томми, написано «Большая игра – смерть». Это не
так. Большая игра – это жизнь. Скажи, что будет, если я войду с тобой в
виртуалку, в этот ваш долбаный лабиринт с монстрами?
– Профессионалам запрещено, – быстро ответил Томми.
– Правильно. И не потому, что я займу первое место – там слишком
много непонятного для меня. Но игру вам испорчу. Я там стану жить. А жизнь
– такая грязная штука, что все скользкие огнедышащие монстры, о которых ты
взахлеб рассказываешь по утрам, покажутся тебя милыми и добродушными. Иди.
Играй. Но помни – не во всех играх побеждаешь... Черт, это в тебе,
наверное, от Арти осталось. Бесконечный аТан. Но он–то понял, в конце
концов...
Кей вышел быстро, не дав Томми шанса ответить.
