5
Сегодня поле правительственного космопорта было пустынным. Корабли
либо отбуксировали в ангары, либо вывели в космос. Зато за линией
безопасности стояли люди – молчаливая, ждущая толпа. Все, кто имел право
оказаться здесь, воспользовались своим шансом увидеть Императора.
Вначале в небе возникли истребители. Шесть машин, каждая из которых
была способна уничтожить крейсер... лучшее из того, что когда–либо
создавали эндорийские верфи. Безукоризненно ровно они шли к земле –
символические стражи, хранящие жизнь того, кто все равно не мог умереть.
Потом между ними скользнула обтекаемая сигара челнока. Он спускался
гораздо быстрее, и коснулся поля, когда истребители зависли на
километровой высоте. Толпа ждала. Раскрылся парадный люк, вышедший первым
офицер ритуальным жестом снял шлем брони, вдохнул воздух Таури, и отошел в
сторону – под еще горячее от спуска брюхо челнока.
В толпе возникло легкое движение. Три маленькие фигурки отделились от
нее и побежали к челноку. В этот миг Император Грей появился на трапе.
Перелет был недолгим – пилоты крейсера нашли очень удачный курс. И
все же Грей чувствовал себя разбитым. Возраст... он не в теле, он где–то
на самом дне души...
Купола космопорта голубели на солнце. Толпа казалось усыпанной
танцующими бликами – почти у всех были видеокамеры. Грей поморщился.
Сладкий воздух, такой расслабляющий после эндорийского смога – привычного
с рождения.
Он пошел вниз по трапу. На секунду остановился у последней ступеньки.
Вздохнул – и опустился ниц, на горячих бетонных плитах. Раскинул руки. От
плит пахло зеленым лимоном... сколько шампуня истратили сегодня утром на
подготовку к Преклонению?
Толпа шумела – далеко, неразборчиво, бессмысленно. Грей лежал на
полуметровой толщины бетонных плитах, символизирующих таурийскую землю.
Безумие. Одно из тех ритуальных безумий, что скрепляют Империю. Случайное,
как любой обычай... что стоило ему в тот, уходящий на два столетия назад
визит на Горру, просто подняться, а не превращать падение в красивый жест?
«Я обнимаю ваш мир, и преклоняюсь пред ним Ниц..." Какой он был идиот. Но
кто же знал, что идиотизм станет незыблемым, бессмертным.
Грей медленно, опираясь на колени, поднялся. К нему подбегали
ребятишки. Еще один обычай, взявшийся неизвестно откуда.
– Будущее приветствует Императора! – крикнул смуглый тоненький
мальчик, подбежавший первым. Тяжело дыша протянул букетик цветов, какие–то
неимоверно вычурные орхидеи.
Император ласково улыбнулся, потрепал мальчика по щеке. Тот зарделся.
– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
– Пилотом на эсминце, мой Император!
Наверняка, заготовка. Знал бы он, что это такое, быть пилотом на
эсминце... в бою, а не на параде. Когда тебя бросают прикрывать крейсера,
и неуловимые истребители алкарисов наваливаются отовсюду.
Грей кивнул.
– Тебя будет ждать место в имперском училище. Расти.
Мальчик заулыбался. Может, и впрямь мечтает о космосе и пилотажном
пульте? Грей, чуть оттаяв, похлопал его по плечу. Посмотрел на подбежавших
девочек.
Еще подарки – усыпанная белыми цветами ветвь яблони и крошечный
букетик странных темно–оранжевых колокольчиков. Местный эндемик?
Возможно...
– Вы такой уставший, Император.
Грей нахмурился, переводя взгляд на девочку. Она смотрела ему прямо в
глаза – спокойно, сочувствующе. Темноволосая, кареглазая, очень просто
одетая. Подружка незаметно, как ей казалось, толкнула девочку в бок.
Похоже, она уклонялась от вызубренного сценария.
Император улыбнулся.
– Понюхайте цветы, – продолжала девочка. – Это арматан, его почти
нигде не осталось. Все говорят, что он сорняк, хоть и редкий. А он снимает
усталость, и пахнет очень вкусно.
Грей поднес букетик к лицу. Вдохнул сладкий, отдающий мятой и
жимолостью запах.
– Как тебя зовут, малышка?
– Лара, Император. Я знаю место, где целая поляна таких цветов.
– Может быть, ты мне покажешь ее?
– Это далеко, Император.
– Зови меня Грей, – Император с трудом оторвал взгляд от лица
девочки. Посмотрел на растерянного мальчика, подмигнул ему, и протянул
весь букет. – Ничего, что далеко, Лара. Я попрошу дать нам хороший флаер.
Заминка тянулась слишком долго, чтобы быть случайной. Президент
Таури, которого близкие друзья по–прежнему называли «полковник Штаф»,
слегка повернул голову к директору СИБ Таури. Рядом с ними никого не было,
и президент спросил прямо:
– Кого выпустили приветствовать нашего Высокоморального?
– Девочек не помню, господин президент. Список менялся раз
двадцать... сплошные интриги и просьбы.
Он помолчал и добавил:
– Мальчик – мой внучатый племянник.
– Забавная идея, но, похоже, ты просчитался.
Император Грей шел по посадочному полю, о чем–то разговаривая с одной
из девочек.
– Это протеже Фискалоччи, – понижая голос сказал директор СИБ.
– Кто–то выигрывает, кто–то нет, – равнодушно сказал президент. –
Хорошо, что ему хоть одна понравилась.
Широко улыбаясь он двинулся навстречу Императору.
