2. Ночной Гость
В люк постучали. Тихо, но настойчиво.
Я раскрыл слипающиеся глаза и приподнял голову. Да, место для отдыха
я выбрал замечательное. В шлюзовой камере, на холодном, покрытом шершавой
керамической броней борту вездехода. Если я не получу воспаление легких,
то буду обязан этим лишь надежной теплоизоляции полетного костюма. Под
головой у меня лежала сумка с ремонтным комплектом, а сантиметрах в десяти
от вытянутой руки светился раскаленным жалом невыключенный паяльник.
Присев, я потер лицо холодными ладонями. Какого дьявола автоматика
поддерживает в шлюзе температуру окружающей среды? Морально готовит к
обстановке на планете или экономит энергию?
Последнее нам не требуется. Падая в джунгли, корабль повредил не
реактор, а дюзы и половину всей автоматики.
Другая половина вышла из строя еще раньше, по время короткого,
занявшего не более двух секунд, поединка с пиратским кораблем. Его
деструкторы, настроенные на материал логических кристаллов компьютеров,
вывели из строя большую часть нашей электроники, прежде чем залп наших
лазерных излучателей пробил защиту корсара. Вражеский корабль превратился
в облако раскаленного газа, а мы пошли на вынужденную посадку...
В люк постучали снова. Я взглянул на часы и вздохнул. Пять часов сна
явно недостаточно после двух суток непрерывной работы... Интересно, а
зачем барабанить в люк, не проще ли нажать кнопку?
Я повернул голову на звук. И лишь после этого в полной мере осознал
нелепость происходящего.
Стучали не в дверь, ведущую во внутренние помещения корабля. Стучали
в наружный люк.
Сон как ветром сдуло. Я коснулся короткого плоскостного меча,
висящего в магнитных ножнах на поясе, откинул фиксатор. Ничего, способного
противостоять атомному оружию, снаружи быть не могло – сразу же после
посадки корабль включил генератор нейтрализующего поля. Ни лазерные пушки,
ни деструкторы, ни термоядерные бомбы в нейтрализующем поле не сработают.
Впрочем, какие лазеры могут быть на планете, где господствует
феодальный строй?
Наверное, это мое самое слабое место. Я не могу не открыть дверь, в
которую стучат – пусть даже за ней неизвестность. С детства не терпел
отключенных телефонов и запертых замков.
Конечно, наружную броню корабля покрывали сотни детекторов,
способных, помимо всего прочего, дать отличное объемное изображение
пространства перед кораблем. Но ремонтом этих датчиков я как раз и
занимался, когда меня сморил сон.
Коснувшись управляющих сенсоров, я набрал комбинацию цифр,
разблокирующих люк. Электронный замок был слишком прост, чтобы выйти из
строя под ударом деструктора.
По экрану климатических детекторов – их тоже пощадил случай –
скользнула строчка символов, автоматически переведенных подсознанием в
привычные величины.
«Атмосфера пригодна для дыхания, токсические примеси отсутствуют.
Температура – плюс семь градусов, влажность – сорок шесть процентов,
скорость ветра – полтора метра в секунду».
Не слишком–то уютное место...
Повторно коснувшись сенсора, я подтвердил команду на открытие люка.
Тяжелая, полуметровая толщина плиты медленно поползла вверх.
Яркий белый свет включившихся ламп разогнал темноту перед люком.
Водяная морось, оседающая на раскисшую землю, узкая и короткая
металлическая лесенка, уходящая вниз, поваленные при посадке деревья,
напоминающие обмотанный колючей проволокой саксаул.
Никого...
Я постоял, вглядываясь в темноту, жмурясь от мокрых касаний ветра.
Никого нет. И быть не могло – мы приземлились в глубине леса. Ну а если
кто–то из туземцев и оказался поблизости, к кораблю он по доброй воле не
подойдет. Огромный металлический шар, в клубах пламени опускающийся на
лес, выдвигающий толстые колонны–опоры, ломающий как спички вековые
деревья... Такое зрелище не для средневековья. А уж лезть по лестнице к
люку...
Я повернулся к внутреннему люку. Возможно, стучали все–таки в него?
Или у меня слуховые галлюцинации?
– Я заблудился...
Точно. Слуховые галлюцинации. Я снова посмотрел в открытый люк.
Галлюцинации явно прогрессировали, переходя в зрительные. На данный
момент они приняли вид маленькой темной фигурки, стоящей на лесенке, на
полпути к люку.
– Я заблудился, – повторила фигурка тонким детским голосом.
– Поднимайся, – велел я, протягивая руку. Ситуация становилась более
объяснимой. Возможно, местные рыцари и не рискнут стучаться в спустившийся
с неба шар. А вот заблудившийся и замерзший ребенок в первую очередь
испугается ночного леса – а лишь потом таинственного «замка».
Крепко взяв мальчишку – или девчонку? – за руку, я втянул его в люк.
Мальчишка. Лет одиннадцати–двенадцати, худенький, большеглазый. Цвет
волос и кожи оставался загадкой, скрываясь под равномерным слоем жидкой
грязи. Изодранные клочья ткани при хорошем воображении можно было считать
брюками и курточкой.
– Ты один? – спросил я, с невольным состраданием разглядывая
неожиданного визитера.
– Да... Я заблудился.
– Это и так понятно. Считай, что теперь ты нашелся.
Я закрыл люк. Мальчишка стоял на месте, никак не реагируя на
происходящее. Сил на удивление у него просто не осталось.
Первым делом мальчишке была необходима горячая ванна. Потом можно
будет заняться лечением, кормлением, выяснением местожительства и ответами
на неизбежные вопросы.
– Идти можешь? – Я легонько похлопал мальчишку по плечу.
– Да...
Придерживая мальчишку за руку, я вошел в лифтовую кабину. Когда лифт
остановился, и мы вышли в широкий коридор жилого уровня, он прошептал:
– Тепло...
Босые ноги оставляли на белом ворсистом покрытии пола бурые
отпечатки. Я с сожалением вспомнил, что большинство автоматов–уборщиков
вышло из строя, а до ремонта руки еще не доходили. Мало, слишком мало
человеческих рук на моем корабле...
– Заходи...
Я открыл двери своей каюты, прошел в ванную. Мальчишка пока не
задавал никаких вопросов, и меня это вполне устраивало. Чем меньше он
запомнит из происходящего, тем лучше для него. Когда он объяснит мне,
откуда он появился, то получит пару таблеток сильного снотворного. А затем
– полчаса полета на флаере и пробуждение на пороге дома. Корабль останется
у него в памяти как красивая волшебная сказка...
В крайнем случае, на планете появится легенда о добром чародее из
заколдованного волшебного замка.
Я установил температуру и напор воды, открыл упаковку бактерицидного
мыла.
– Давай сюда.
– Я сам...
– Я помогу тебе. Не стесняйся.
Мальчишка взглянул на свои лохмотья. И с неожиданной иронией
произнес:
– А мне уже и нечего стесняться.
Я помог ему снять лохмотья, поставил в центр ванны. И принялся за
процедуру. Больше всего дальнейшее напоминало выкапывание картофеля с
раскисшего осеннего поля.
Минут через десять я критически взглянул на результат своих усилий.
Мальчишка выглядел вполне по–земному. Слегка загорелый темноволосый пацан,
исцарапанный в самых неожиданных местах. Серьезных ран, слава Богу, не
было. Сменив воду, я усадил его греться, а сам сходил в каюту.
Неожиданно возникающие проблемы лучше решать как можно быстрее. И с
наименьшей затратой сил... Достав из нагрудного кармана пластинку
внутрикорабельного фона, я коснулся сенсоров.
– Ланс, ты занят?
На маленьком плоском экранчике возникло лицо второго пилота. Судя по
всему, он выбирался из узкой трубы, забитой паутиной проводов и вскрытыми
коробочками логических схем. Даже не подозревал, что на корабле есть такие
закоулки...
– Не слишком, капитан. Заканчиваю настройку внешних детекторов.
Я усмехнулся. Вещь нужная, но запоздалая.
– Ты можешь подойти ко мне в каюту?
– Конечно, капитан, – с готовностью отозвался Ланс. – Что–то
случилось?
Я коротко пересказал ему произошедшее. Ланс тем временем выбрался из
туннеля и, не прерывая связи, направился к лифтовым шахтам. Краем уха
прислушиваясь к плеску за полуоткрытой дверью, я объяснил Лансу задание.
– Мальчишку надо накормить, напичкать всеми лекарствами, которые
только можно ввести за один раз. Хорошенько расспросить, выяснить, где
расположено его селение. И доставить на флаере прямо к порогу.
– Ясно.
Ланс уже спускался к нам в тесной кабинке скоростного лифта. Фон он
продолжал держать перед собой, и я заметил мелькнувшую на его лице тень.
– Капитан, вы поручаете мне это задание, как самому младшему? –
обиженно спросил он.
Я примиряюще улыбнулся. Настоящая причина была еще обиднее – Ланс
разбирался в ремонте электронных схем немногим лучше меня.
– Да. Ты старше его лет на пять, вам будет легче найти общий язык.
Надо побыстрее избавиться от нашего юного гостя и продолжить подготовку к
старту.
Дверь лифта открылась. Ланс вошел, на ходу пряча фон в карман
комбинезона. Коротко спросил:
– Он еще в ванной?
Я кивнул.
– Можешь вытаскивать его из воды, вытирать и приступать к кормлению.
Управься побыстрее, хорошо?
Ланс хмуро пообещал:
– Обязательно, капитан. В кадетском корпусе мне часто давали в
подшефные трудных новичков. Опыт имеется...
Я с трудом подавил улыбку. Ланса я знал достаточно долго, чтобы не
обращать внимания на напускную свирепость. В честном бою семнадцатилетний
пилот мог хладнокровно прирезать пару–другую противников. Но беззащитному
мальчишке он не даст даже шлепка.
Прикрыв глаза, я погрузился в дремоту. Имею я право еще на час сна,
пока Ланс будет возиться с юным туземцем...
– Капитан!
Я удивленно посмотрел на Ланса, прогоняя сонное оцепенение. Такого
удивления в его голосе не было даже после поединка в Храме Вселенной,
когда я убил непобедимого Шоррэя Менхэма, владеющего мечом раз в сто лучше
меня...
– Капитан, – уже тише повторил Ланс. – Простите, но... на каком языке
вы разговаривали с мальчиком?
Наш ночной гость стоял за Лансом, кутаясь в огромное пушистое
полотенце и с любопытством поглядывая на пилота.
– Глупый вопрос... на стандартном галактическом, конечно. Других я не
знаю.
– Знаете, капитан, – тихо возразил Ланс. – А на галактическом
мальчишка не понимает ни слова.
Усталость окончательно лишила меня способности соображать. Я упрямо
повторил:
– Мы говорили на стандарте, Ланс.
– Откуда он может знать галактический язык? Планета крайне отсталая,
корабли на ней приземляются лишь случайно. Согласно справочникам, туземцы
общаются на нескольких местных диалектах...
Я подошел к мальчишке, присел перед ним на корточки. Спросил:
– Ты понимаешь мою речь?
– Да.
– А то, что говорит мой друг?
– Нет.
Я начал кое–что понимать – но все еще слишком медленно. И тупо
спросил:
– Каким языком ты владеешь?
Мальчишка зевнул. После горячей ванны он совсем размяк, его
неудержимо тянуло в сон.
– Русским.
Я сел. Хорошо хоть не из стоячего положения. А Ланс разочарованно
спросил:
– Так что же, это и есть Земля, принц?
