Сегодня, Мама! - Юлий Буркин - Книжная Полка

Глава 7, в которой мы узнаем о древнем коварстве землян,
А очередное коварство – наблюдаем

Антиграв остановился рядом с огромным зданием куполообразной формы. Вначале мне показалось, что оно стоит на грунте, но потом я разглядел за зор. Это огромное сооружение тоже парило, хотя и очень низко.

– Храм Великой Матери–Кошки, – с благоговейным трепетом прошептал мне Шидла.

– А что там внутри? – поинтересовался из своего заточения Стас.

– Великие Матери–Кошки, – не теряя достоинства, отозвался Шидла.

– А! – догадался Стас. – Значит, там земные условия?

– Разумеется, – сухо отрезал Шидла.

– Там и передохнем, – обрадовался Стас. – С кошками поиграем.

– Не советую, – ледяным тоном сообщил Шидла. – За такое кощунство придется тебя лишить жизни. Даже снаружи до него не дотрагивайся, а то мы будем вынуждены ампутировать дерзновенную руку.

Тут даже Стас напугался.

– Я не буду, – пообещал он. И всхлипнул: – Мне сок на голову капа ет...

– Рядом с Храмом есть служебные помещения, – смилостивился Шидла. – Там тоже земные условия. Туда и пойдем.

И мы направились к служебным помещениям – маленьким зданьицам, паря щим вокруг Храма. Впереди шли мы с Шурлой, за нами Шидла и Мегла несли Стаса. Стас от скуки рассказывал сам себе анекдоты в вольном переводе на древнеегипетский.

– Мы передохнем в медицинском пункте, – сообщил мне Шурла. – Я здесь стажируюсь. Если хорошо себя проявлю, мне позволят лечить Великих Матерей.

– А если плохо?

– Прикрепят к земному посольству.

Мы вошли в шлюз, и через пару минут сфинксы разрешили нам снять ска фандры. Воздух был ничего, пригодный, только сильно вонял горелым камнем. Пошептавшись, сфинксы заявили:

– То, что вы допущены в эти помещения – огромная милость. Будьте скромны и вежливы. И проявляйте уважение к Великим Матерям, если они здесь окажутся.

– Мы обещаем, – пискнул Стас, размазывая по голове липкий сок. – А душ здесь есть?

– Есть, – ответил Шурла. И мы пошли по длинным извилистым коридорам медицинского пункта. Из–за нескольких дверей отчетливо слышалось мяуканье, не такое как у сфинксов, а потише, кошачье. Мы со Стасом навострили уши, но сфинксы делали вид, что ничего не замечают.

Наконец мы добрались до комнаты, на которой висела табличка с над писью: «Для отдыха медбратьев». Стас глянул на нее и с удивлением спросил:

– А почему у вас надписи на всеземном?

– Это венерианский, – отрезал сфинкс.

– Какой же это... – начал Стас.

– Оставь, – устало попросил я. – А то язык ампутируют.

Стас сразу притих.

Помещение для отдыха оказалось большой комнатой с низкими кушетками. На двух из них лежали сфинксы и, громко прихлебывая, пили из блюдечек го рячий чай. При нашем появлении они остолбенели.

– Привет, братья, – бросил им Шурла.

Те безмолвствовали.

– Человеческие детеныши отдохнут здесь пару часов, – сказал Шурла. – Приготовьтесь провести полную дезинфекцию помещения.

– Кощунство, – прошептал один из сфинксов.

– Сохраняйте выдержку, брат Чадла, – строго сказал Шидла. – Это важно для всех нас.

Бормоча что–то, возмущенные сфинксы вышли. Я лишь услышал, как Чадла приговаривал: «Ад, ад на Венере. Люди рядом с Храмом!»

– Почему вы нас так не любите? – возмутился Стас, садясь на кушетку и наливая себе чай в чистое блюдечко.

Сфинксы переглянулись, потом Мегла сказал:

– Я поведаю им историю древнего коварства людей. Занимайтесь пока де лами, братья.

Шидла и Шурла кивнули и вышли. А мы уставились на Меглу. Даже Стас прекратил соскребать с головы апельсиновый сок.

И вот что поведал нам Мегла.

Когда люди начали колонизацию Венеры, они привозили туда сфинксов ма ленькими глупыми котятами. Лишь постепенно они вырастали в умных, сильных и красивых сфинксов. Но все сфинксы были самцами и поэтому не могли самос тоятельно размножаться. Их свободолюбивая натура постоянно требовала восс тать против людей, но не зная тайны своего размножения, они были обречены на поражение. Именно в те дни и зародился у них культ Великой Матери. Ей возносили они молитвы, шептали свои просьбы прийти на Венеру и возглавить крестовый поход против людей. Много раз вспыхивали у них надежды, когда с земли доставляли очередную партию котят, но те вырастали и вновь оказыва лись самцами. Ситуация осложнялась тем, что сфинксы от природы не умели лгать, и им было трудно утаить от людей свои планы.

Наконец, применяя гипноз и самый мощный из известных наркотиков – ва лерьянку, сфинксы воспитали трех героев, умевших не то чтобы врать, но немного фантазировать. Их героизм воспет во множестве легенд и песен. Пер вым из них был брат Шитла, создавший первый сфинксовский космический ко рабль. Именно он смог доставить на Землю разведчика – брата Зеллу. Тот уз нал жуткую тайну – самок сфинксов не существовало в природе! Сфинксов вы нашивали и рождали обыкновенные кошки! Брат Зелла смог провезти на Венеру первых трех кошек, затем, совершив героический одиночный полет, набил ко рабль кошками до отказа и привез две сотни будущих Великих Матерей–Кошек. Под руководством третьего героя – брата Потлы – была создана структура сфинксовского общества, Храм Матерей и начато победоносное восстание. Зем ляне, чуя неминуемое поражение, и не сопротивлялись. Они лишь настояли на том, что Венера будет иметь не более одного космического корабля и предло жили обменяться послами. Сфинксы, по своей врожденной мягкости, согласи лись.

Мы со Стасом обалдело выслушали рассказ Меглы. Да, что ни говори, земляне поступили нехорошо... Мы покраснели.

Кое–что, правда, осталось для меня неясным, но я тактично промолчал. Но Стас–таки вылез с вопросом:

– А как же вы с кошками это... ну...

– Есть такое понятие – искусственное осеменение, – ответил Шидла и горестно вздохнул. Но тут же, словно оправдываясь, добавил: – Но семейные узы у нас все равно святы.

– А нельзя никак создать сфинкса–самку? – едва слышно прошептал Стас и потупил глаза.

– Можно, – сказал Мегла. – Без проблем. Но как после этого мы посмот рим в глаза нашим Матерям–Кошкам?

– Да, неудобно получилось, – глубокомысленно сказал Стас. – А вам не тяжело так... без девчонок?

Мегла гордо покачал головой.

– Люди все время ссорятся с женами, с тещами, с матерями... А наши матери милые и веселые, мы с ними никогда не ссоримся. Вот...

Он запустил лапу в свой серебристый мех, и я заметил, что там у него пристегнута маленькая сумочка на ремне. Из сумочки он достал цветную фо тографию и показал нам.

– Мама. И я, маленький.

На фотографии была толстая полосатая кошка, вылизывающая маленького, с полкошки размером, сфинкса. Рядом сидело двое рыжих котят.

– А это кто? – поинтересовался я.

Мегла скосил глаза и ласково мяукнул.

– Сестренки...

Мы безмолвствовали.

– Красивая у меня мама, правда? – поинтересовался сфинкс.

Стас откашлялся и вежливо сказал:

– Да, очень.

– У нас в подвале полно таких, – неосторожно буркнул я. Но, слава Осирису, Мегла на мои слова не обратил внимания.

В эту секунду в коридоре послышался шум, мяуканье и мурлычущие голоса сфинксов. Дверь была неплотно прикрыта, и через нее вдруг проскочила тощая черная кошка. Окинув нас подозрительным взглядом, она молниеносно приняла решение и прыгнула к Стасу на руки. Брат начал почесывать ей за ухом. Сле дом за кошкой влетел отчаянно мяукающий сфинкс. Увидев ее на руках у Ста са, он замер, как пришибленный.

– Уй ты маленькая, – сюсюкал Стас. – Давно тебя за ушком не чесали...

– Энтропия! – скорбным голосом позвал незнакомый сфинкс. – Кошечка моя!

Кошка презрительно посмотрела на него и начала мурлыкать.

– Как... Как ты можешь, – топорща гриву, прошептал новый сфинкс. Но Мегла неожиданно гаркнул на него:

– Вон, брат! Немедленно!

Мегла был довольно здоровым сфинксом, и новенький, испуганно поджав хвост, выскочил обратно в коридор. Увидев, что Стасу не собираются ампути ровать пальцы, я тоже принялся гладить кошку. Кошка тащилась, как сказал бы Смолянин.

– А чего она вам так рада? – сладеньким голосом спросил Мегла.

– Людям обрадовалась, – предположил Стас.

– Кошки любят, когда их за ухом чешут, – добавил я.

– Да? – глаза у Меглы засверкали. – Можно?

Он осторожно взял кошку из наших рук и принялся чесать ей за ухом, неумело, но очень старательно. Энтропия подумала... и снова начала мурлы кать.

– Все кошки мои будут... – отчетливо прошептал Мегла. А в голос спро сил: – Где еще можно чесать?

– Под подбородком, – посоветовал Стас. Мегла благодарно кивнул и сво бодной лапой (правой задней) указал на одну из дверей в комнате.

– Там душ, детеныши. Идите, помойтесь.

– А мне–то чего идти? – спросил я.

– Помойтесь перед дорогой, – командным голосом посоветовал Мегла. И мы с братом пошли мыться.

Душ был низковат, под сфинксов, и взрослому там было бы неудобно. Но мы со Стасом поместились нормально. Вода лилась со всего потолка, и можно было порезвиться вволю, словно под дождем, чем мы и воспользовались. Потом Стас, перепачканный соком с головы до ног, прополоскал одежду и повесил ее сушиться перед огромным тепловентилятором, заменяющим сфинксам полотенца. Я же, от нечего делать, подошел к довольно–таки большому окошку и принялся разглядывать пейзаж. Сначала я удивился такому большому окну в бане, но потом понял, что если все сфинксы мужчины, то стесняться нечего.

Снаружи было по–прежнему. Пыльно и темно. Пробежала парочка сфинксов, пролетел то ли летающий дом, то ли земной экскурсионный корабль. Потом... Потом я увидел что–то странное.

– Стас, – охрипнув от удивления, сказал я. – Угадай, чего я вижу.

Брат, успевший тем временем найти выключатель ультрафиолетовой лампы и загорающей под ней, откликнулся:

– Продавца мороженого.

– Нет. Продавца воздушных шариков.

Стас скосил глаза в окно, пискнул и начал поспешно натягивать полусы рые плавки. А к нам приближалась странная фигура.

Больше всего она напоминала человека в скафандре, измазанном чем–то белым и липким. В руках у человека была огромнейшая связка воздушных шари ков ярких расцветок. Человек приблизился к нашему дому, встал под окном и начал маленькими щепотками выбрасывать из кармана скафандра песок. Воздуш ные шарики потянули его вверх, он всплыл к окну, помахал нам рукой и ловко прицепил к стеклу большую черную присоску. Вблизи стало видно, что шарики у него все–таки не обычные, а особенные, наверное, специально приспособ ленные для путешествий по Венере. Я уже догадывался, кто перед нами, но просто не мог поверить своим глазам. А он воткнул в присоску пару провод ков и нажал кнопку на скафандре.

Стекло завибрировало под пальцами, и мы услышали хорошо знакомый го лос:

– Теперь мы будем понимать друг друга и сможем во всем разобраться.

– Мистер Кубатай! – радостно заорал Стас. – Как вы нас нашли?

Кубатай откашлялся и сказал:

– Сердце подсказало.

– Почему «мистер»? – шепотом спросил я у Стаса. Стас покраснел и от ветил:

– Ну... не знаю. Мы же на Венере.

– Ну и что?

Стас пожал плечами.

– Дети, с вами все в порядке? – продолжал Кубатай.

– Да, – быстро ответил Стас. – Вот, в душе помылись.

– Могли бы и на Земле помыться, – грустно сказал Кубатай.

– Так вы же не предлагали, – огрызнулся Стас.

Мы немного помолчали. Затем Кубатай спросил:

– Вы и в самом деле добровольно здесь находитесь?

– Абсолютно, – подтвердил я. – Кстати, не подходите к тому зданию, а то вам что–нибудь отрежут.

– Знаю, – сказал Кубатай и вздохнул. – Хотите, чтобы я вас похитил?

– Как?

– Я заложил мину под цистерну с валерьянкой. Сейчас она взорвется и всем сфинксам будет не до нас.

– Это вы нехорошо придумали, – серьезно сказал Стас, огорченный пос тупком своего кумира.

– Да, конечно. Но что делать–то?

Порывы горячего венерианского ветерка раскачивали Кубатая, но тот уп рямо цеплялся за окно. Потом с надеждой спросил:

– А то, может, убежим? Мы вам есаульское звание присвоим, прыгоходы подарим.

Стас в нерешительности почесал затылок.

– Женим, свадьбу закатим с шампанским...

Вот это Кубатай предложил зря. Стас тут же одумался.

– Нет, мис... дядя Кубатай. Мы домой хотим, к папе с мамой.

Кубатай, покачиваемый ветром, вздохнул.

– Ладно, ребята. Но учтите: еще раз в будущее попадете, так просто не отпустим.

Мы кивнули.

– А это, Стас, я для тебя захватил, – сказал Кубатай, доставая из кармана асбестовый конверт, – полюбился ты мне... У входа положу.

– А что там? – дрожащим голосом спросил Стас, сгорая от любопытства.

– Откроешь, узнаешь, – загадочно ответил ему Кубатай, а затем обра тился к нам обоим: – Удачи я вам не желаю. Но надеюсь, что выживете.

С этим оптимистическим напутствием он отпустил один из воздушных ша риков и опустился на поверхность. Присоску свою он отключить забыл, и мы слышали его шумное дыхание.

– Настоящий герой, – сказал Стас.

– Спасибо, – отозвался Кубатай. Связь еще действовала. – Хоть вы меня понимаете...

Стас смахнул с глаз слезинку и сказал:

– Дядя Кубатай, у вас вся спина белая.

– Ерунда, обсохнет – отвалится, – сказал Кубатай. – Это скафандр был великоват, я его веревками обвязал, а те расплавились.

Стас гордо посмотрел на меня:

– Видишь? Мы с Кубатаем мыслим одинаково!

– Сочувствую, – сказал я. И тут мы увидели большую группу сфинксов, выскочивших из–за угла куполообразного Храма. Насчет угла я не уверен, но выглядело это так. Сфинксы большими прыжками неслись к Кубатаю.

– Шухер! – заорал Стас. Кубатай оглянулся и начал торопливо выгребать из карманов песок, смешно подпрыгивая на месте. Свежий ветерок подхватил его и медленно понес ввысь. Песочек на сфинксов так и сыпался.

– Стоять! – заорал один из них, поднимая лапу с оружием.

– Я и так не шевелюсь, – резонно ответил Кубатай.

Сфинксы посовещались и крикнули:

– Ты кто такой?

– Я метеозонд, – спокойно сообщил Кубатай. – Температура воздуха – сто двадцать градусов выше нуля, ветер южный. Продолжаю полет.

– А ты не земной диверсант Кубатай? – подозрительно спросил сфинкс с пистолетом.

– Я метеозонд, а вовсе не Кубатай! – твердо стоял на своем гене рал–сержант. Сфинксы заколебались.

– Если он Кубатай, то он врет. Люди умеют, – сказал один.

– А если метеозонд, то говорит правду, – заявил другой.

Сфинксы были в растерянности. Песочек на них так и сыпался.

– Ты Кубатай? – еще раз спросил Сфинкс.

– Метеозонд.

– Кубатай?

– Метеозонд.

– Метеозонд?

– Кубатай. Ой, я ошибся!

– Метеозонды не ошибаются! – радостно заорали сфинксы. – Сейчас мы тебя собьем!

И тут, в самый тревожный для Кубатая момент, невдалеке бухнул взрыв. Огромная цистерна, парящая в воздухе, дрогнула, и из нее широкой струей потекла валерьянка. На венерианском воздухе она шипела, кипела и испаря лась.

– Спасай валерьянку! – заорал сфинкс с пистолетом. Метеозонд–Кубатай был забыт. Упрашивать никого не пришлось, и сфинксы бросились на спасение валерьянки. Поскольку закрыть пробоину телами им не удавалось, напор был слишком сильным, они просто встали в очередь под цистерной и принялись глотать кипящую струю. Чтобы зря не пропадала, как сказал бы папа.

Кубатай плавно растворялся в вышине. Мы со Стасом облегченно вздохну ли.

– Что делать–то будем? – спросил Стас.

– Ничего. Мы ничего не видели, ничего не знаем. Мы мылись.

Стас кивнул.

– Пойдем. Пусть нас побыстрей к машине времени везут, а то уже надое ло.

Мы оделись и вышли в комнату. Кошки по имени Энтропия там уже не бы ло. Только Мегла лежал на кушетке, мурлыкал и пил чай из блюдечка.

О диверсии на складе валерьянки он еще не знал. Наверное, это была тайна всемирной крутизны для сфинксов.

...На выходе из служебного помещения Стас незаметно поднял и сунул в карман скафандра оставленный Кубатаем конверт. А открыть его смог только сидя в антиграве, когда я спиной заслонил его от сфинксов. В конверте была фотография: Кубатай, размахивая шашкой, гарцует верхом на портативном пры гоходе.

Стас шмыгнул носом и спрятал фотографию обратно.