Желтый Колокол - Александр Больных - Книжная Полка

Раздел 8.

Они ехали не спеша. Пешком и то вышло бы быстрее, но Гремислав не хотел перед боем утомлять коней еще больше. Он не останавливал Сильного, если тот сворачивал с дороги пощипать чахлой травки. Его примеру следовал и Александр. Ехать одноногим было неимоверно сложно, это больше напоминало балансирование на канате – все время приходилось следить, как бы не выпасть из седла. Но постепенно Александр приноровился и даже начал поглядывать по сторонам. По краям дороги высились все те же унылые каменистые холмы, усыпанные битым щебнем, шлаком и пемзой. Невольно начинало мерещиться, что где–то рядом укрылся от взора вулкан, опустошивший все окрест, еще недавно он плевался раскаленной лавой... Это впечатление усиливалось бесчисленными черными и серыми столбами дыма, поднимающимися из глубоких ям, где копошились мантикоры. Грифоны сидели на каменных столбах, по–хозяйски бдительно озирая свои участки. При приближении путников они настораживались, принимались тревожно бить крыльями, хрипло каркали. На зов повелителей из ям выскакивали мантикоры, угрожающе разводили клешни и поднимали ядовитые хвосты, что неизменно бросало Александра в дрожь. В таких случаях кони сами ускоряли шаг, и добытчики золота успокаивались.

– Мертвая земля, – сумрачно заметил Александр.

– Не мертвая, а убитая, – поправил леший. – Если бы я мог заняться ею... Можно многое исправить.

– Ты бы вырастил тут лес, – предположил Гремислав.

– Конечно. Пихты и кедры могут расти и здесь. Они неприхотливы и выносливы, но ведь эти мерзавцы не допустят.

– К сожалению, – согласился Гремислав. – Им нужно золото, а не леса.

– Паразиты, такие же паразиты, как вши, – убежденно закончил Древолюб.

Постепенно раненая нога снова начала ныть тупой мозжащей болью. Александр не жаловался, но, видя его бледное лицо и закатившиеся глаза, Гремислав снова решил устроить привал. Выбрали тихую лощину, укрытую от холодного сырого ветра, с трудом развели костер из гниловатых кривых веток. Леший опять заварил отвар, Александру стало немного легче, но полностью боль не исчезла. Когда он сказал об этом, леший перепугался.

– Неужели яд так силен?

– По–видимому, – предположил Гремислав.

– Что же нам делать?

Витязь только развел руками.

Александр, стараясь бодриться, успокоил их:

– Ничего. Все будет нормально. Я уже почти в порядке.

– Хорошо бы, – с сомнением ответил Гремислав.

Закат был тревожно багровым, пылал весь западный небосклон, точно за горизонтом развели чудовищный костер.

– Все небо словно кровью залито, – со вздохом сказал Александр.

– Так оно и есть, – угрюмо подтвердил Гремислав. – Такой закат предвещает большую кровь. Завтра будет бой, и, может быть, не все из нас увидят следующий рассвет.

– Ты слишком мрачен, – возразил леший. – Нельзя с такими мыслями готовиться к битве.

– Я не имею права умереть раньше, чем отомщу, – сухо сообщил седой витязь. – Смерть меня подождет. Я боюсь за других.

– Смотрите! – вскрикнул Александр. – Что это?!

По красному небу протянулись две молочно–белые полосы.

– Звезды падают! – объяснил леший. – Загадывайте скорее желания!

Полосы пересеклись, образовав прямой белый крест на красном фоне.

– Это знамение, – впервые за много дней обрадовался Гремислав. – Я не берусь угадать, как закончится завтрашняя битва для меня, но добрый знак внушает надежду! Крест святого Георгия–Победоносца! Покровитель Рутении показывает, что нас впереди ждет славная победа. Я загадал свое желание.

– Я тоже, – твердо сказал Александр, глядя на крест. – Нас ждет победа. Прольется много крови, но враг будет уничтожен!

Через какое–то время белые полосы исчезли.

– Вот теперь можно спать со спокойной душой, – произнес Гремислав, кутаясь в плащ.

– Одна только мысль мучает меня, – задумчиво сказал Александр. – Почему мне показалось, что я вижу человека вместо мантикоры?

Он не видел, как вытянулась физиономия лешего.

– Позволено ли будет мирному купцу разделить ваш ночлег? – спросил вдруг знакомый голос.

Все трое так и подскочили.

– Старый приятель, – не смог удержать улыбку Александр при виде закутанного до самых бровей Хасана. Верблюд тоже чувствовал себя не слишком уютно.

– Знаете, так холодно, так страшно, – зачастил жалобно Хасан, опасливо поглядывая на лешего. – Там такие грубые, дикие, невоспитанные разбойники чуть не поколотили меня, едва не отобрали товар... – Он осекся. – Верблюд идти отказывается, вот я и решил прибиться к огоньку. Ведь здесь не обидят, не прогонят, защитят и помогут. Благородные витязи всегда...

– Подожди, – зловеще перебил леший. – Ты, небось, и сюда приволок свои зловредные отравы?

– Какие отравы? – вскинулся Хасан.

– Кофий!

– Ну зачем так сразу... Отравы... – увял Хасан.

– Давай, выкладывай, – потребовал леший.

– Может не надо? – попытался возразить купец. – Какое вам дело до того, что пьют Гог и Магог?

Гремислав расхохотался. Александр тоже улыбнулся, но сразу же застонал. Древолюб, вмиг позабыв о Хасане, кинулся к нему.

– Опять рана болит?

Хасан торопливо засуетился:

– У меня есть отличный бальзам. Аравийский. Помогает при любых ранах. Затягивается буквально на следующий день.

– Его ужалила мантикора, – тихо пояснил Гремислав.

– И от яда тоже помогает, – заверил Хасан. Он достал маленький глиняный горшочек с темной, резко пахнущей нашатырем мазью. Протянул его Древолюбу. – Вот, попробуй.

Леший подозрительно понюхал горшочек.

– Это бальзам?

– Конечно! – пылко ответил купец.

– Ну, смотри. Ежели чего... Тогда тебе лучше не родиться.

Мазь приятно холодила рану, и боль почти сразу ушла.

– Все в порядке, – подтвердил Александр. – Изумительный бальзам.

– И еще... – Хасан замялся, глядя в землю.

– Чего тебе? – по–прежнему неприязненно спросил леший.

– Чтобы бальзам подействовал наилучшим образом, раненый должен выпить кофе. Это остановит растекание яда.

– Что?! – взревел леший.

Хасан смущенно хмыкнул.

– Кофе?! Ни за что! – вопил леший. Он готов был с кулаками ринуться на дерзкого купца.

– Но ты же хочешь, чтобы твой друг выздоровел, – сумел вставить словечко Хасан.

– Выздоровел – да! Кофе – нет!

– Успокойся, – пытался увещевать его Гремислав.

– Скверна! Соблазн! Ад!

– Завари, – обратился к купцу Александр.

– Я не позволю! – взвился леший.

– Ой, мне снова становится хуже, – слукавил Александр.

Леший умолк, а Хасан понимающе глянул на Александра. Тот подмигнул ему украдкой.

– Заваривай, – слабым голосом попросил Александр.

Гремислав поймал лешего за шерстку и подтащил к себе.

– Действуй, он тебе не помешает.

Как Древолюб ни бился в крепких руках витязя, вырваться ему не удалось, и Хасан без помех принялся священнодействовать над котелком. Ночь наполнилась приятным ароматом крепкого хорошего кофе. Александр с удовольствием отпил, чувствуя, как горячая струя разбегается по жилам, и радушно предложил лешему:

– Попробуй и ты.

Древолюб аж захлебнулся злостью.

– До скончания мира не запачкаюсь!

Зато Гремислав неожиданно попросил:

– Дайте–ка мне разок глотнуть. – Отведал, довольно прищурился, почмокал, чтобы лучше расчувствовать вкус, и одобрил: – Приятно. Усталость снимает, силы восстанавливает. Полезный напиток.

– Нужно с собой взять немного зерен, – предложил Александр.

– А что? – не стал спорить Гремислав. – Мне понравилось.

Хасан расцвел. Зато оскорбленный до глубины души леший удрал в темноту вместе с филином, который не бросал его нигде. Обрадованный Хасан угостил витязей сушеными финиками, засахаренными орехами, душистыми сластями, и получилось что–то вроде небольшого пира. Но сколько они не звали Древолюба, тот не сменил гнев на милость и не появился.

А утром уже Гремислав первым попросил диковинного напитка, чтобы взбодриться. Древолюб чуть не лопнул от возмущения. Он даже дар речи потерял, только фыркал, сверкал глазами и плевался. Но это не подействовало. Оба воина с удовольствием отдали должное крепкому кофе. Александр чувствовал себя великолепно, насколько это было возможно. Аравийский бальзам снял все признаки воспаления, хотя нога упрямо отказывалась подчиняться.

Когда всадники уже садились на коней, Гремислав предложил Хасану:

– Поедем с нами, тебе ничто не грозит.

Хасан, не раздумывая, затряс головой.

– Нет–нет. Я лучше подожду. Вы едете сражаться, а на поле боя торговля плохая. Купец должен держаться поодаль.

– Ну, смотри... А то один остаешься.

– Нет, со мной моя защитница.

– Не слишком она тебя защищала, – усмехнулся Гремислав. И тут же обнаружил, что висит в воздухе. – Эй, прекрати! – крикнул он.

– Джинния, оставь его, – попросил Хасан.

Прозвучал хрустальный смех, и Гремислав с облегчением обнаружил, что снова прочно сидит в седле.

– Я осторожный, – повторил Хасан, возвращаясь к костру. – Я подожду.

Гремислав уже забыл о нем. Пристально глядя на поднимающееся в серых клубах тумана солнце, он тихо сказал:

– Едем.

Вскоре вдалеке послышался равномерный гул. Остались позади вонь и дымы золотых ям, все отчетливее в воздухе ощущался йодистый морской запах. Дорога постепенно забирала выше и выше, пока наконец не вышла на скалистый обрыв над морем. Александр глянул вниз и зажмурился – ему показалось, что валы кипят в невообразимой дали, что до прибоя версты две, не меньше. И пропасть притягивала... Седые пенистые волны сверху выглядели простой рябью, но скала гудела и дрожала под их ударами – так велики они были. Фонтаны брызг взметались в воздух, порывы ветра подхватывали их, скручивали в диковинные жгуты, разворачивали причудливыми веерами. Море бурлило и клокотало у подножия скал, как в исполинском котле. Но ни радуги, ни сверкающих искр Александр различить не мог. Плотные, беспросветные тучи затягивали небо, не пропуская ни единого солнечного лучика. С неба струился странный серебристый свет, окрашивающий все вокруг в нереальные, неестественные тона. Над морем поднимались клубы серого тумана, сливающиеся с тучами, и полностью стирающие грань между небом и морем.

Вид океана поразил Александра. Он никак не ожидал увидеть столь унылую картину. Ни радостного солнечного света, ни игривой сверкающей лазури, ни грозной черноты в белой оторочке, ни всесокрушающей штормовой мощи. Всюду только непобедимая серость. Поистине край света.

– Вот он каков, Кронийский океан, – упавшим голосом сказал Александр.

– Да, – согласился Гремислав, – тот, кто назвал его мертвым морем, не слишком ошибся.

– Велик их Один–бог, угрюмо море...

– У кого? – не понял Гремислав.

– Так, песня одна.

– Какая?

– Песня варяжского гостя.

– Только этих разбойников здесь и не хватает. Смотри, накликаешь беду. Нам и так придется солоно.

– Действительно, лучше не надо, – подтвердил леший.

Они поехали по узкой, еле заметной тропинке, потому что мощеная дорога, выйдя к морю, закончилась. Тропинка петляла между прибрежными скалами, не удаляясь от берега, пока не уперлась в отвесную бугристую скалу. И тоже пропала.

– Куда же дальше? – спросил Александр. – Может, отправим Зорковида поискать дорогу?

Древолюб хрюкнул, сдерживая смешок.

– А мы пришли. Это скала Гога и Магога. К Железной Горе нет иного пути, кроме как сквозь их пещеру. Вот только пустят ли они нас?

– Почему же нет?

– Потому что в последнее время они все реже открывают окна. А про двери... Про двери, кажется, они вообще забыли. И недавно здесь проезжали наши враги. Тоже неизвестно, чего они могли наговорить.

Александр лихорадочно пытался вспомнить, кто такие Гог и Магог, но память мало чем могла помочь. Два мифических народа, заточенные в скалу Александром Македонским (и здесь он!) за неведомые провинности. И все. Если они по ошибке либо по глупости примут его за Искандера–зуль–Карнайна, то наверняка не пропустят. Или захотят отомстить, тогда вообще плохо...

– А как бусурманы подбираются к Железной Горе?

– Они проходят с другой стороны Рифейского хребта, – нехотя ответил Гремислав внимательно разглядывая каменную стену. – Где же здесь ворота? – раздраженно обратился он к лешему.

– Надо искать.

– Может перевалим хребет? – робко предложил Александр.

– Мы едва пробились здесь. Пойди мы другой стороной, Бусурманскими степями, вороны давно расклевали бы наши кости.

– Но это грозит нам и здесь, – сказал Древолюб. Александр взглянул на него и поразился. Никогда раньше ему не приводилось видеть лешего в такой панике.

– Что там? – он тоже перешел на шепот.

– Ледяной крак, – еле вымолвил Древолюб.

Теперь побелел и бесстрашный Гремислав.

– Ты не ошибаешься?

– Смотри сам.

Александр повернулся следом за вытянутой рукой лешего. Но ничего кроме неясного белого пятна, маячащего в густом тумане, не различил. И честно сказал об этом.

– Так это он и есть, – ответил Гремислав, лихорадочно потирая руки, словно они внезапно начали зябнуть.

– Да кто?! – в отчаянии возопил Александр.

– Крак, – отрывисто бросил Древолюб. Потом закрыл глаза и начал нараспев декламировать. – «Крак есть рак величины непонятной. Есть он во мраке подо льдами вечными и занимает ужасное место, и рыбаки бывают рады, когда на оное наедут, ибо над ним множество рыб вьется. В безлунную ночь крак выходит из подо льда на открытое место, и тогда познают пребывание его по мели в море: когда известное место, бывшее глубиною до ста сажен, по мере гирьки окажется сажен в тридцать, заключают тогда, что на дне крак обретается. Выпускает зверь содержимое свое в воду, отравляя оную на расстояние до пяти верст округ, и пожирает рыбу. Если же отмель сия отчасу мельче становится, заключают, что крак наверх поднимается, тогда спешат отъехать и, достигнув настоящей глубины, останавливаются. Тогда видят показывающуюся из воды поверхность сей ужасной твари, ибо всю ее ни один смертный не лицезрел и до скончания мира не увидит. Крак есть белый и твердый, аки гранит. Спина покрыта превеликим множеством рогов, достигающих лодейной мачты в размерении. Ужаснее всего морда крака – квадратная и мерзкая, бородавками и буграми усаженная. В середине морды искомая дыра, дыхалом именуемая, через кою крак смертоносный яд извергает. Ежели помянутый яд на человека попадет – загорается тело адским пламенем, не гасимым ни водой, ни землею. И горит, покуда горимое в пепел не обратится».

– Неужели это правда? – скептически покачал головой Александр.

– Не все, – ответил Гремислав. – Половина – правда, половина – выдумка.

– Но которая какая?

– Трудно сказать, уж очень все перемешано. Да и действительно, мало кто ледяного крака видел, а после в живых остался, чтобы об этой встрече рассказать. Но вот насчет яда – сущая правда. И еще они извергают ядовитые фонтаны на землю. От сей мерзкой жидкости сама земля пылать начинает.

Леший неистово замахал руками.

– Прячьтесь, он приближается!

Александр увидел стремительно вырастающий из тумана белый блестящий купол. Попытался броситься следом за Древолюбом, но парализованная нога подвернулась, и он покатился кубарем по земле, больно ударившись плечом. Подскочил Гремислав, схватил Александра под мышки и, ругаясь сквозь зубы, поволок на себе.

Послышался громкий свист, переходящий в рев, точно вырвалась из моря струя горячего пара. И смотрите! Действительно, в небе появилась черная дуга, рассекающая тучи. Какая–то неведомая жидкость с плеском ударила в то место, где они только что стояли. Сразу с грохотом начали лопаться камни, точно их раскалили докрасна и обдали холодной водой. Там, куда отлетали дымящиеся капли, занялись бледным пламенем редкие кустики вереска и дрока. В воздухе резко запахло миндалем, да так сильно, что начала мутиться голова.

Витязь вдруг бросил Александра, и тот снова ударился о камни. Он с проклятием сорвал с плеч вышитый золотом голубой плащ. Александр с изумлением и страхом увидел, как по плащу ползет жидкое фиолетовое пламя, оставляя за собой обугленную ткань.

– Едва не попал, – с облегчением перевел дух Гремислав.

Но снова в небе мелькнула смертоносная струя. К счастью на этот раз крак промахнулся, и яд безвредно ударился в каменный склон. Гранит затрещал и окутался сизым дымом.

– И долго он плеваться будет? – дрожащим голосом поинтересовался Александр.

– Шестнадцать раз, – ответил Гремислав.

– Но почему?

– Кто знает? Просто сосчитали – и только. Крак плюет не более шестнадцати раз.

Новые и новые порции яда обрушивались на скалы, море вскипало зловонным паром. Кони обезумели и с диким ржанием бросились прочь. Вместе с ними пропал и леший. Перепуганный филин улетел еще раньше. Со свистом летали каменные осколки, громко щелкали, ударяясь о скалы, с верещанием рикошетировали. Что–то горело, и клубы черного дыма стлались по земле, вынуждая путников встать во весь рост, чтобы не задохнуться.

Все стихло так же внезапно, как и началось.

Оглушенный Александр стоял, покачиваясь. В ушах звенело, и он долго пытался отогнать несуществующих комаров. Гремислав говорил что–то, однако он не слышал. Языки пламени трепетали, постепенно угасая, чадили и потрескивали угольки. С земли поднимались мириады сизых дымков, словно в глубине ее загорелось что–то. Дымы походили на кобр, раздувающих капюшоны. А над безумным хаосом царило исполинское грибообразное облако. Оно поднималось из моря, там, где скрылся крак. Исполинский гриб что–то напоминал Александру. Но что? Какой–то ужас..

На месте недавно казавшихся несокрушимыми каменных стен, теперь шевелилась и дрожала груда закопченных развалин. Скалу рассекли широкие и глубокие трещины. И тогда открылось, что скала полая. Стена рухнула, и перед путниками предстала огромная пещера.

Александр смотрел на картину опустошения широко открытыми слезящимися глазами, плохо понимая, что происходит. Подошедший Гремислав крепко ударил его по плечу, только после этого Александр очнулся.

– Кошмар... – еле сумел вымолвить он.

– Да, страшное зло приходит из северных льдов. Одно спасение – ядовитые струи не достают далеко, а крак слишком велик, чтобы подниматься по рекам. Иначе всей нашей земле пришел бы конец.

Александр кивнул.

– Но с этим злом тоже придется сражаться, если мы желаем ей благополучия.

– Придется. Однако сейчас у нас более близкая цель. Позднее мы вернемся к ледяным ужасам.

– А где Древолюб?

– Наверное пытается догнать и успокоить лошадей. Вот уж за кого я совершенно не беспокоюсь, леший нигде не растеряется и не пропадет. – Гремислав тряхнул головой. – И не было счастья, да несчастье помогло. Теперь не нужно искать пещеру – вот она, перед нами. Идем.

– Крак... Он ушел?

– Конечно. Ведь он израсходовал весь яд.

Александр подивился спокойствию витязя, успевшего сосчитать ядовитые плевки. На всякий случай он поглядел на море. Блестящий белый купол пропал, развеялся и чудовищный гриб, только черные кляксы остались в клубящемся сером мареве.

– Вот еще одна причина, по которой Кронийский океан зовут Мертвым морем, – вздохнул Гремислав.

– Понимаю, – покорно кивнул Александр. – И сколько же таких бестий скрывается подо льдами?

– Это одному Богу известно. Я сам подобным слухам не верю, но говорят, что их ровно сорок одна штука. Однако теперь, мол, вывелись новые адские твари, более крупные и более опасные. Хотя скорее всего это пустые вздорные слухи. Я знаю истину, мне открыл ее... Неважно. Это потомки жуткого чудовища Гренделя, зломогучего порождения черных морских глубин, появившегося, когда волны мирового океана еще не освещались лучами солнца. Богатырь Беовульф убил Гренделя, убил его породительницу, но не успел уничтожить ядовитое семя, растекшееся в холодных безднах.

– Красивая легенда.

– Это чистая правда.

– Может быть...

– Идем, – повторил Гремислав, желая закончить спор.

Александр широко шагнул и охнул.

– Прости, – Гремислав еле успел поддержать его. Александр оперся на плечо витязя, и дальше они двинулись вместе.