него, не отрицает. Да и выделения нашли на его простынях, экспертиза
проверит и наверняка нашу догадку подтвердит. Трахал он ее, вопросов нет.
Это раз. Холодного оружия у него полная комната. Это два. Сейчас эксперт
колдует, ищет, чем это он Акопян разделывал. Силища неимоверная, что тоже в
картину вписывается. Три. Алиби у Чернова нет, говорит, что в машине спал.
Четыре. Что еще нужно?
- Ну а если все же не он? - Сейчас Геннадий Семенович сидел,
развалившись на стуле, и совсем не напоминал того жалкого типа, каким
выглядел, входя в кабинет. Его уверенные повадки показывали, что он
чувствует себя здесь равным среди равных. - Что если кто-то другой это
сделал?
- А кто?
- Да зачем ему девчонку крошить, если они уже и так переспали? -
указал, не выдержав, адвокат на явную неувязку в построениях следователя.
- Да больной он, понимаешь, больной. А значит, его поступки логике не
поддаются.
- Ну, под такое объяснение любого из нас подогнать можно, - скривился
Геннадий Семенович. - Мне кажется, что ты не ту ниточку тянешь... вот бабки
с него получить - это можно, а под дело подвести... вряд ли.
- Да ты посмотри на его рисунки! - Следователь бросил на стол альбом и
пачку листов. - Посмотри, посмотри! Это же... зверинец какой-то. Я таких
даже представить не могу, а он этих монстров во всех деталях прописал. Как
будто живьем их видел.
Адвокат с интересом пролистал альбом, посмотрел рисунки на отдельных
листах.
- Мне этого не понять, - наконец сказал он. - А вот дочь, пожалуй,
оценит. Дай-ка мне их на вечер. Пусть посмотрит.
- Все не дам, возьми пару листов, - ответил Порывайко. - Я, пожалуй,
тоже возьму, может, жена что посоветует, она у меня чертями всякими
увлеклась, кучу книг набрала... Я ей после того случая с гипнотизером ни в
чем отказать не могу.
- Дай альбом, жадина, - засмеялся Сурков. - Ничего с ним не случится.
Да и у тебя вон сколько остается. А завтра обменяемся мнениями.
- Ладно, только не потеряй, - согласился следователь. - Но альбом
возьму я. Тоже хочу посидеть, подумать. Все-таки подборку делал сам Чернов,
и для психологического портрета это даст больше. А ты возьми эти... Но
смотри, только на одну ночь.
Геннадий Семенович взял рисунки и направился к выходу. Не доходя до
двери, он вдруг повернулся.
- А что ты будешь говорить, если убийства повторятся? - спросил он. -
А Чернов-то в камере? Знал бы адвокат, как он был близок к истине.
***
Сурков любил свою дочь глубоко и нежно. Ладненькая, среднего роста,
третьекурсница юрфака, она всегда радовалась его возвращению, как маленький
ребенок. Знала, чертенок быстроглазый, что Геннадий Семенович души в ней не
чает и никогда домой не придет с пустыми руками. Это настолько вошло в
привычку, что Нина иногда загадывала, что будет сегодня - лакомство или
безделушка? Кассета с американским фильмом или компакт-диск с новым
альбомом? А может, книга модного фантаста? Хотя, если папа прихватит
коробку конфет, тоже будет неплохо...
- Нина, смотри, что я тебе принес! - с порога закричал Геннадий
Семенович. - Только не порви, завтра отдать нужно.
Девушка встряхнула хорошенькой головкой. Пушистые волосы пшеничного
цвета мазнули по лицу, и курносый нос окутало ароматом модного шампуня. Вот
как, значит, отдавать придется? Что же там такого ценного?
Дежурно чмокнув Суркова в щеку, Нина нетерпеливо выхватила прозрачный
полиэтиленовый файл с листами ватмана. На ходу вытаскивая рисунки, она
вошла в свою комнату. Небрежно пролистав их, держа пакет за краешек, она в
недоумении остановилась. Что за ерунда? Ей-то эти картинки зачем?
Чтобы получше рассмотреть, что же так заинтересовало отца, Нина решила
включить люстру, потянулась рукой к выключателю, скользкий пакет, зажатый
между пальцами, поехал вниз. Девушка дернулась, пытаясь поймать его на
лету, но было поздно. Вспыхнула люстра, и в тот же момент рисунки
беспорядочно разлетелись по зеленому коротковорсовому ковру.
Вот безрукая! Папа же предупреждал. Нина, всплеснув руками, стала
быстро - как бы он не увидел - собирать листки. И вдруг замерла... На нее
смотрело, да-да, именно смотрело странно знакомое и незнакомое существо.
Как такое могло быть, она не понимала - ведь знакомым может быть только
тот, кого ты видел раньше, а Нина могла поклясться, что этого не было. И
все-таки она никак не могла избавиться от ощущения, что знала прежде
монстра, смотревшего на нее сейчас с бумажного листа. Нина понимала, что
этого не могло быть, но в глубинах сознания зрела уверенность, что где-то
когда-то она уже видела эти глаза...
Выпуклые, с тонкой сеткой прожилок, они обжигающе властно притягивали
к себе ее взгляд. Девушке даже в какой-то момент, на какое-то неуловимое
мгновение показалось, что глаза ожили, но она тут же уверила себя, что это
обман зрения. Глаза на бумажке и вдруг ожили? Нет, конечно, все это ей
почудилось!
Сердце, словно, предчувствуя беду, бешено колотилось. Лихорадочно
собрав рисунки, Нина сунула их в пакет и уже собралась было бросить его на
стол, но что-то ее удержало... Она вдруг поняла, что не может этого
сделать.
Как это так: взять и не посмотреть остальные картинки? И вообще, чего
это она так испугалась? Что случилось? Откуда в ней эта истеричность? Ну,
увидела страшные глаза, художник, видимо, очень талантлив и сумел придать
реалистичность своей фантазии, но от этого суть не меняется, лист бумаги
остается листом и не более.
Нине ужасно захотелось рассмотреть того, чей взгляд ее так поразил. Не
трусиха же она в самом деле, чтобы страшилок разных пугаться.
Фильмы-ужастики смотрит, и то ничего, а тут какие-то картинки...
Пролистав рисунки теперь уже внимательнее, она нашла наконец тот, с
которого началось наваждение...
Это был роскошный монстр. Точнее, на картинке была только его голова.
Человеческое лицо уродовали толстые рогообразные костные наросты со сложным
рельефным рисунком. Они шли от центра лба и, обвивая его венцом, уходили к
затылку. За ушами нарост резко спускался вниз и достигал мощных мышц шеи.
Демонический взгляд из-под нависших прямых бровей увеличенного рогами лба
удивительно гармонировал с грозно-чарующим обликом монстра.
Высокие скулы, широкий, почти безгубый рот и удлиненный подбородок
завершали портрет. Не оставалось сомнений, кто это. Даже Нине, современной
девушке, выросшей в век компьютеров и электроники, было понятно, что она
видит самого Хозяина Тьмы.
И вновь внимание девушки приковали глаза Демона. Искусная рука
художника сумела игрой света и тени придать черно-белому рисунку объем...
Да что объем! Рисунок был выполнен с такой мощной реалистичностью, был так
тонко проработан до малейших деталей, что монстр, казалось, вот-вот оживет.
- Мамочка... - сдавленно проговорила Нина. К страху, воцарившемуся в
ее душе, примешивался восторг, ведь она была уверена, что бояться нечего,
что на самом деле ей ничто не грозит.
- Что, дочка, и тебя зацепило? - услышала она голос отца. Нина даже не
заметила, что он зашел в комнату. Геннадий Семенович стоял в дверях и с
любопытством наблюдал за своей любимицей. - Каков художник, а, Нинка?
Нравится?
Девушка молчала. Ей почему-то не хотелось, чтобы отец увидел того, кто
привлек ее внимание. Медленно, как бы машинально, она взяла следующий
рисунок. Это был силач с кабаньей головой. Раздутые мускулы не произвели на
нее впечатление, она быстро взяла другой листок. Этот монстр тоже был не из
тех, что могли привлечь ее внимание. Печальные глаза над козлиной мордой,
мохнатое лицо... и все тело покрыто густой шерстью. Фу, этот ей совсем не
нравится.
- Нет, не очень, - ответила она наконец. - Разве что вот этот.
На картинке был ягуарочеловек. Рельефные, но не тяжелые мышцы,
пластичная и гибкая фигура. В руке чудовища, поднятой над пятнистой
головой, был зажат меч с закругленным черным лезвием. Другая рука была
выброшена вперед. Грозные когти, которыми заканчивались пальцы
человекозверя, казалось, вот-вот вцепятся в противника. Мгновенный взмах, и
голова врага покатится по земле...
- А знаешь ли ты, кто нарисовал всех этих... - Отец замолчал, подбирая
название.
- Монстров? - подсказала Нина.
- Путь будут монстры, - согласился Геннадий Семенович. - Так вот,
знаешь ли ты, кто автор этих рисунков?
- "О. Чернов", - прочитала она подпись. - Наверное, Олег. Или Остап.
- Олег, - подтвердил Сурков. - Мой подзащитный.
- Как это твой подзащитный? - удивилась Нина. - Его что, за эти
картинки судить будут?
- Нет, что ты, за картинки у нас не сажают, - со вздохом ответил
адвокат. - Пока не сажают. А судить его будут за убийство. Девчушку одну...
на куски порубил. Любовницу свою. Чуть постарше тебя была.
- Как любовницу? Может, он ее изнасиловал?
- Нет, не думаю. - Сурков печально кивнул. - В квартире у Чернова
следов борьбы не обнаружено. Хотя что ему стоило сломить ее сопротивление?
Бедняжка была в руках убийцы как игрушка.
- В каком смысле? Он что, недоразвитый? - В студентке юрфака проснулся
профессиональный интерес.
- Да уж, конечно, недоразвитый, - усмехнулся Сурков. - Еще какой
развитый! Здоровый... И сильный. Ну вот как эти его монстры.
- Я имела в виду умственное отставание, - терпеливо пояснила Нина. -
Эти рисунки...
- Может быть. - Защитник и сам подумывал о таком варианте. Но пока что
со стороны задержанного с ним никто не связывался, гонорар за адвокатские
услуги не предлагал, а потому и говорить о таком ходе защиты было рано. Вот
пойдут деньги, тогда и о методах поговорить можно будет.
- Да, умница моя, вполне возможно, что я приму твою версию за рабочую.
- Сурков ласково улыбнулся, - Но потом, не сейчас. Пока Чернов от всего
отказывается. Вот когда он расколется... если расколется, тогда и предложим
эту линию защиты. Ну да ладно, давай посмотрим, что нам мать поесть
приготовила?
Отец скрылся на кухне. Не удержавшись, Нина быстро выхватила картинку
с Демоном. Вгляделась в глаза... Так вот кто тебя создал! Может, это
отображение его души? Может, это предвестник преступления? Вот бы на
кафедре показать! Юрий Иванович был бы доволен... А что, если и вправду ему
показать рисунок? Но как же это сделать, если отец завтра должен отнести
его назад? Подожди, а если сбегать к Вике? У ее отца целый офис на дому - и
компьютер есть, и комбинированный принтер с копировальным устройством.
Схватив листки в охапку, она побежала по лестнице.
***
- Инна, есть хочу, сил нет! - Порывайко приехал домой голодный как
волк. В суматохе сегодняшнего дня он так и не улучил минутку, чтобы
перекусить. Утром не хотелось, а затем охотничий азарт и желание быстро, по
горячим следам провести расследование закрутило, завертело следователя так,
что, только подъезжая к дому, он вспомнил о своем пустом желудке. И тут же
под ложечкой так засосало, что он еле дотерпел до своей квартиры. И здесь
выдержка изменила ему окончательно.
- Инночка, поторопись, для тебя я сейчас страшнее роты пьяных
эсэсовцев! - прорычал он, счастливый и злой. Счастливый оттого, что у него
есть жена, которая любит его и ждет, а злой потому, что некогда ему
нежиться в ее объятиях, вместо этого приходится целыми днями общаться со
всякой мразью. Такой вот, как сегодняшний Чернов. - Если не накормишь, умру
прямо на пороге нашей спальни! - закричал Порывайко.
- Ужин давно готов. - Инне всегда доставляло удовольствие кормить
мужа, но почему бы при случае и не поворчать? - А там тебя что, не
покормили? - спросила она.
- Где там? - опешил Порывайко. - А, опять бабские заходы! Инка, на
грубость нарываешься? Я сегодня столицу от маньяка избавил, а тут в
собственном доме никакого почтения.
Порывайко схватил сосиску, засунул ее в рот и, почти не разжевывая,
проглотил.
- Маньяка? Это какого еще... - Тут Инна заметила, что делает муж, и в
притворном возмущении вскинула руки. - Витя! Ну как маленький ребенок! Я
тебе сейчас... Иди хоть умойся, а то после ваших уголовничков подхватишь
какую-нибудь заразу.
- Бегу! - Виктор с полным ртом потрусил в ванную.
Ему нравилось подчиняться жене, нравилось ее стремление к руководству
семейным бытом. Это было вообще характерно для большей части послевоенного
мужского населения России. Слишком много оказалось неполных семей, слишком
много мальчиков выросло без отцов. Привыкнув к безусловному лидерству мамы
в семье и к ее постоянной опеке, молодые мужья охотно переходили под такую
же опеку, теперь уже со стороны жен. Хорошо это или плохо? Наверное, плохо.
Сбросив со своих плеч часть ответственности за семью, так и не ставшие
мужчинами мальчики быстренько спивались, теряли остатки авторитета, и вот
уже новое поколение пацанов вырастало без мужского влияния. Но чья вина в
этом? Войны? Культа личности? Слабохарактерности самих мужчин? Или, может,
виноваты волевые женщины? Нет, только не они, безропотно несшие на своих
плечах бремя заботы о детях... Наверное, должно было пройти немало времени,
чтобы сменились поколения и мужчины снова поняли, что они должны работать
не только на службе, но и дома. Работать над тем, чтобы семья была прочной,
работать, чтобы женам не приходилось тревожиться о завтрашнем дне... Чтобы
наши женщины наконец почувствовали себя замужем.
Выйдя из ванной комнаты, Порывайко шумно засопел носом, втягивая
упоительный залах, шедший из кухни. Копченые сосиски с отварным картофелем
и соленой капустой. Да это же его любимое блюдо!
- Инночка, теперь бы еще грамм сто... - Порывайко просительно
посмотрел на жену.
Инна заранее знала, что так и будет, а потому в морозилке охлаждалась
бутылка кристалловской водки. Но не сдаваться же так сразу?
- Это с какой такой радости? - спросила она, изображая недовольство.
- Как с какой? Ты что, не понимаешь? - Муж приосанился. - Я же такое
дело раскрутил. По горячему. Прямо с колес, в день совершения. Видела бы ты
этого зверя!
- Так ты не шутил, когда говорил про маньяка? - удивилась супруга. -
Это все правда?
- Конечно правда! - Виктор почувствовал, что без ста, а то и больше
грамм он сегодня не останется. - Самый настоящий маньяк. Трахнул девку, а
затем разрубил на куски.
- Да ну?! Как же вы его поймали? - У Инны мороз по коже пошел, О том,
что существуют маньяки, она, конечно, знала, но вот соприкоснуться с ним
вот так, можно сказать, лично... Ну пусть через мужа, но это же все равно
почти лично. От мысли, что ужас был так близко, но теперь уже не страшен,
ее охватило возбуждение.
- Служебная тайна, - строго сказал Виктор. - Но за сто грамм готов
продаться и выболтать жене все подробности!
Инна, лукаво улыбнувшись, достала бутылку. Белесая от инея, она
царским подарком глухо стукнулась о стол.
- Я всегда знала, что ты себя проявишь, - сказала она с восхищением. -
Так оно и произошло. Я так рада!
- Может, рюмочку со мной? - предложил Порывайко. - Одну! А то ничего
не узнаешь!
- Давай, - махнула рукой жена. - И рассказывай, не томи.
Виктор медленно, с чувством наполнил две рюмки.
- Жди теперь, Витек, повышения! - поздравил он сам себя. - За тебя,
очередная моя звездочка!
- Чтоб сбылось! - поддержала жена. Оба выпили, Виктор крякнул и
зачерпнул капустки, а Инна сразу же схватилась за горячую сосиску.
- Представляешь, - начал он свой рассказ, - оружия у него в доме - что
в твоем музее. Топоры, сабли, даже мечи есть! Ребята все притащили, так там
один двуручный был. С одним большим клинком и двумя маленькими. Таким
махать, знаешь, сколько силы нужно?
- Так ты же говорил, что маньяк ваш здоровый как бык! - напомнила
Инна. - И много он так женщин погубил?
- Пока не знаю, завтра запрос разошлю... - Виктор удивился, почему он
сам об этом не подумал. - Может, и в других местах отличился.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг