на которые был горазд вверенный его попечению контингент Космодесанта, он
не без основания мог гордиться. В чем он хотел быть уверен твердо, так это
в том, что ответственность за возможные политические последствия такого
вот фейерверка целиком ляжет на чудака из Управления расследований, в
помощь которому группа Космодесанта, истосковавшаяся уже от безделья, лишь
"придана".
- Надеюсь, что так круто действовать вообще не придется, - вздохнул Том, -
но если придется, то боюсь, что счет идет уже не на сутки. На часы.
- На то, чтобы согласовать вопрос о бомбардировке, потребуется часов
десять. - Полковник встал. - Не уходите из эфира. Я поставлю вас в
известность, как только мы будем готовы. А информацию по местонахождению
источников "направленного луча" вам перекачают на терминал вашего филиала
немедленно.
Поднялся со стула и Том. Собственно, разговор прошел гораздо более гладко,
чем он рассчитывал. Так что нотка благодарности в его голосе, когда он
прощался с Листером, была вполне искренней.
* * *
Сухов внимательно осмотрелся вокруг. Куда-то сюда, в непотребную чащобу,
направлен был управляющий луч. Отраженный от Темного Спутника, он
предназначался для "Джейтеста", должен был проинтерферировать со своим
отражением от причудливо расположенных граней кубиков, в которые играет
дьявол, и донести неведомо где скрытому мозгу Джея, какое испытание должен
он послать тем странным и неведомым разумным существам, которые после
тысячелетнего перерыва вновь закопошились на его поверхности.
Сухов уже понял, что окликать Циньмэй бессмысленно: не для того она
покинула их, чтобы играть в непритязательные "кошки-мышки". Он еще раз
сверился с показаниями индикатора и бесшумно двинулся вперед. Годы
служения Случайному Стрелку выработали у него тысячи совершенно
автоматических рефлексов, которые делали все его движения неслышными и
предельно скрытными. Но он не забывал, что лучшая ученица Мастера Лю тоже
не лыком шита.
В облаках над головой стали все чаще и чаще появляться узорчатые разрывы,
и каждый раз, когда в разрывы эти заглядывали торопливые, злые луны Джея,
под ногами от каждого кустика и каждой былинки ложились веером на землю
сразу несколько теней. Тоже злых и торопливых.
А потом он услышал птиц. Ночных птиц Джея, которые перекликались в темноте
своими перекатывающимися голосами, так похожими на скрип попавших под
каблук черепков.
Он почти никогда не видел этих таинственных порождений ночи, днем таких
невзрачных, что глаз не останавливался на них. Но ночь была их временем.
Точнее, временем их голосов. И Павел умел читать эти странные голоса.
Сейчас они говорили между собой о том, кто потревожил их, птиц ночи. И,
подчиняясь тому, что подсказали ему птицы, Павел свернул с тропинки и
двинулся поперек довольно глубокой, заросшей дьявольски колючим
кустарником балки. Впрочем, и тут ему удавалось двигаться достаточно
бесшумно. Только пару раз из-под ног посыпались вниз, в тихо журчащий там
ручеек, мелкие камушки, сухая земля. И птицы заметили его.
Павлу это не понравилось. Кто знает, может быть; Циньмэй не хуже его
разбирается в звуках ночи. Наверняка - лучше. Он стал двигаться еще тише,
напрягая уже привыкшее к ночному мраку зрение, чтобы максимально
использовать те короткие мгновения, когда торопливые луны Джея высветят
зыбкий пейзаж вокруг.
И все-таки свет, мелькнувший слева - вдалеке, меж ветвей, - был для него
неожиданностью. Это был еле заметный трепетный свет свечи, теплящейся за
каким-то укрытием, отсекающим ее из поля прямой видимости. Тьма
образовывала вокруг этого пятна света неправильный четырехугольник. Окно.
Это, без сомнения, было окно.
Павел сверился с индикатором, теперь прикрыв его ладонями. Похоже, что он
действительно вышел на цель. Теперь действовать надо было с удвоенной
осторожностью. Он короткими, бесшумными перебежками преодолел
пространство, отделявшее его от неказистого каменного сооружения, которое
он сначала и не приметил в ночном мраке.
Это был сложенный из здешнего тяжелого камня дом. Должно быть, еще самые
первые переселенцы воздвигли его непонятно за каким чертом в этой лесной
глуши. Впрочем, может, леса в те времена здесь как раз и не было -
преобладали все больше с Земли завезенные породы деревьев и кустарников.
Когда-то дом был, по всей видимости, двухэтажным, как и та вилла, которую
они покинули, но от второго этажа, насколько об этом можно было судить в
кромешной тьме, мало что осталось.
Вокруг дома была возведена солидная стена. Тоже каменная - на века. Но они
уже прошли - эти века, и стена местами осела, дала трещины, а окно,
которое своим светом выдало ему местонахождение Цинь (или кого-то
другого), было видно издалека благодаря тому, что часть стены вообще
рухнула, образовав широкий проем.
К сожалению, идти прямо сквозь него было бы большой глупостью: если голоса
птиц ночи хоть немного встревожили Циньмэй (или кого-то другого,
притаившегося там), то она или кто-то сейчас не сводит глаз именно с этой
части стены. Не следует считать противника глупее себя.
Но и тянуть резину было некогда. Павел, стараясь не выходить из-за
деревьев, взявших в кольцо развалины, обошел дом и, сверившись еще раз с
индикатором своего поискового прибора, убедился, что цель, на которую был
сориентирован отраженный от Старой Сковородки луч, находится именно там,
где он и предполагал: внутри прямоугольника, очерченного стеной ограждения.
Он машинально перекрестился и преодолел короткое расстояние от скрывавшего
его кустарника до вполне целой на этом участке стены. Потом он подсветил
стену фонариком и прикинул план дальнейших действий.
Выступов и неровностей на стене было вполне достаточно, только вот трудно
было сказать, насколько они прочны, эти неровности. Пришлось
перекреститься во второй раз и, погасив фонарь, в три приема перемахнуть
через стену.
По ту сторону стены буйным цветом цвела крапива. Нашли же что из трав
земных завозить в иные Миры. господа Первопроходцы! Мысленно чертыхаясь
худшими из известных ему слов, а знал он их немало, Павел преодолел
расстояние от зарослей жгучей дряни до стен дома. Еще раз подсветил себе
фонарем и увидел наконец, что находится в двух шагах от дверного проема.
Сама дверь безусловно наличествовала когда-то и вполне надежно, если
судить по единственной оставшейся от нее доске, защищала дом от вторжения
всяких посторонних.
Вроде доктора экзоархеологии Павла Сухова, например.
Но время сделало свое дело, и теперь провал двери был практически пуст, и
через него уже вполне отчетливо были видны трепетные отсветы свечи.
"Ну что ж, - подумал Павел. - Нет двери, нет и скрипа дверных петель".
Он постоял, вытянувшись в струнку, сдерживая дыхание, прижимаясь к
сгнившему косяку и мысленно собираясь в единый комок энергии, а затем, уже
не заботясь о том, чтобы не производить шума, чертом-вертушкой влетел в
подсвеченную зыбким пламенем свечи темноту.
Под ногами у него бубном загремело что-то жестяное и дьявольски корявое.
Естественно, что в своем стремительном развороте он зацепился за это
идиотство и чуть было не потерял равновесия. Естественно, что для Циньмэй
его появление вовсе не было неожиданностью.
Собственно, ей, видно, было совершенно безразлично, кто и по какой причине
вломился в засыпанную по колено сухими листьями комнату-келью, в былые
времена служившую, видимо, небольшой детской. Циньмэй стояла на коленях и
сосредоточенно пыталась втолкнуть на их места в шкатулке "Джейтеста"
кубики, которые почему-то не желали слушаться ее.
И еще...
На старом, рассохшемся столе перед нею, на том же, где был рассыпанный
"Джейтест", лежали четыре аккуратно связанные в пары металлические трубки
с режущей глаз маркировкой - плазменные гранаты!
- Цинь! - окликнул девушку Павел голосом, с трудом вырывавшимся из
мгновенно пересохшего горла. - Ты с ума сошла, Цинь!!
Даже не вздрогнув, как к чему-то само собой разумеющемуся, Цинь обернулась
к нему:
- Понимаешь... Эта штука перестала слушаться. Она... Она начала мешать.
Навязывать стала мне команду.
- Оставь все это в покое. - Сухов отодвинул рукой в сторону злобно
блеснувшие отраженным пламенем свечи гранаты и осторожно взял девушку за
руки: - Что случилось, расскажи.
Некоторое время Цинь судорожно сглатывала застрявший в горле комок, а
потом стала говорить - быстро, короткими, рублеными фразами:
- Понимаешь, я хотела... ну, как и в прошлый раз, задать что-то
осмысленное, но... Но они перестали слушаться.
- Кто? Кто перестал тебя слушаться? - постарался внести ясность Павел.
- Да камни эти. Кубики. Раньше, до этого... Раньше им было все равно,
какой стороной ложиться, а сейчас они то ли изменили размеры, то ли стали
как намагниченные.
Павел почувствовал, как что-то нехорошее тронуло изнутри его душу.
- Может быть, на них появился наведенный заряд? - как-то машинально
предположил он.
Просто для того, чтобы хоть что-нибудь сказать. Оттянуть время,
прислушиваясь к тому, что хочет нашептать ему Демон.
- Может быть. Но они перестали становиться на какие попало места. Я знаю,
что это было. - Она вдруг резко вскинула голову. - Как было в твоем
заклинании: "Дар его возрастет безмерно, но волю его заменит воля Джея".
Только одним-единственным способом удалось воткнуть их. Таким, каким
захотел сам Джей! Ну и сразу он заработал. "Джейтест".
- Как всегда - звук и свечение? - уточнил Павел.
- Да, - кивнула Циньмэй. - Гул такой и янтарный свет. А потом я попыталась
прочитать. Перевести, что же это была за команда. Условие.
Сухов посмотрел на рассыпанные по столу кубики.
- И что же это было? - спросил он, прекрасно понимая уже, что ответа не
получит.
- Об этом - не стоит. Мы проиграли Джею. Проиграли свою игру. И не надо,
чтобы кто-нибудь еще в нее играл.
- И поэтому ты и отправилась в бега? - Павел постарался заглянуть Цинь в
глаза. - И вот это схватила.- Он кивнул на гранаты. - Ты хотела...
- Ее надо сжечь - эту штуку! - резко выкрикнула китаянка. - Сжечь,
взорвать. Уничтожить.
- А ты подумала, как ответит на это Джей? - спросил Павел. Он подкинул на
ладони несколько тусклых кубиков. - За какую команду он примет то, что
продиктуют ему разлетающиеся на молекулы кубики?
Цинь отвернулась к стене.
Он стал вставлять кубики в шкатулку. Теперь "Джейтест" и не думал
сопротивляться. Он снова был обычной мертвой вещью. Безделушкой, каких
миллионы.
- Нам всем надо расстаться, Павел, - твердо сказала девушка. - И больше не
встречаться никогда. Джей не сможет сделать нам ничего хуже этого.
- Успокойся, Цинь. - Сухов легко поднял ее на ноги.- Уйдем отсюда. И
подумаем обо всем этом потом. На ясную голову. А это... - Он протянул руку
к шкатулке и почувствовал, как рука Цинь напряглась в его ладони. Стала на
миг стальной. Потом расслабилась. - Мы все-таки должны знать, что
"Джейтест" приказал сам себе. Хотя, мне кажется, что я уже догадываюсь.
- Он приказал это НАМ!!! - словно глухому, выкрикнула китаянка. - Мы все
погибнем. Мы погибнем, если не выполним приказ. Ему это легко - Джею. Ведь
мы мухи для него - не более. Но я не буду... Не буду подчиняться.
Она задумалась, напряженно глядя в пространство перед собой.
- Тогда, Цинь... Тогда мы все-таки имеем право узнать, что нас убьет. Или
ты уже решила это за нас? - Голос Павла приобрел твердость. - Вот что,
давай договоримся.
Лицо девушки болезненно дернулось.
- После того как ты узнаешь, чего хочет от нас Джей, мы не сможем уже
договориться ни о чем. - Она сняла руку Сухова с плеча. Помолчала. Потом
тряхнула головой: - И все-таки договоримся, Павел. Давай действовать так:
я напишу... точнее - нарисую на листке. У тебя есть бумага?
Он пошарил в планшете блока связи. Вытащил засунутый в его чехол блокнот с
какими-то пометками:
- Вот это, пожалуй, подойдет. Ты помнишь рисунок наизусть?
- Не беспокойся. - Циньмэй горько улыбнулась. - Этого я уже не забуду. Так
вот, я воспроизведу рисунок. И оставлю его. В городе. В гостинице
какой-нибудь. В мотеле. А ты сейчас заберешь эту... вещь и будешь ждать.
Где хочешь, только не надо идти за мной. И ждешь моего звонка. По блоку
связи. Хотя - нет! Вы все собираетесь вместе и ждете моего звонка. Вызова.
Я должна убедиться, что все мы будем играть на равных. Я не хочу, чтобы
вы...
- С нами не будет Кайла, - напомнил Сухов.
- Господи, действительно, он же там... С людьми Джея. - Цинь тряхнула
головой, словно просыпаясь после дурного сна. - Его. Его надо найти. Я
знаю... как. Надо, чтобы все, обязательно все... - Она снова замолчала.
Снова глаза ее стали пустыми. - Нет. Ничего не выйдет. Не получится.
- А вдруг все-таки и выйдет и получится? А, Цинь? Мы ведь все-таки люди.
Сапиенсы.
- Ну что ж... - Китаянка снова пересилила себя и, снова тряхнув головой,
продолжила: - Значит, когда я буду уверена, что вы все в сборе, я назову
вам место, где я оставила... рисунок.
- И мы все вместе отправляемся его читать и переводить, - облегченно
вздохнув, подтолкнул ее мысль к завершению Павел.
- Нет!!! - Циньмэй вскрикнула, как от боли. - Этого- ни в коем случае! Вы
все расходитесь в разные стороны. И не говорите друг другу, кто куда. Но
не выключаете свои блоки связи. А ты забираешь мой рисунок и зачитываешь с
него свой перевод. Всем остальным. Я буду контролировать через мой блок. А
там, может, обменяемся парой слов по радио и... И дальше - пусть каждый
поступает как хочет. У нас останется что-то около суток. Чтобы что-то
сделать. Или чтобы не делать ничего.
- Будет проще, если ты сразу скажешь нам без всяких рисунков и тому
подобного - что ты там вычитала, - почесав в затылке, преложил Павел.
Цинь молчала секунду-другую.
- Я и сама об этом подумала. Но нет. Пусть будет твой перевод -
профессиональный. Остается, видишь ли, слабая надежда. Надежда на то, что
я по-своему, по-шамански поняла все шиворот-навыворот. Я напишу. Напишу
рядом на рисунке и свой перевод. Я многое дала бы за то, чтобы все это
было просто моей ошибкой.
- Ну что же. - Павел молча сложил кубики "Джейтеста" в сумку - отдельно от
янтарного короба - и стал не без труда устраивать Ларец в походной сумке.
- Расходимся прямо отсюда или тебя подбросить до города? У меня машина на
шоссе, тут недалеко.
- Нет. Лучше сейчас, - покачала головой Цинь. - Я хорошо ориентируюсь
здесь. И до города доберусь, пожалуй, побыстрее тебя. А еще мне надо
встретиться с Кайлом.
Она повернулась и вышла из комнаты. Только на пороге повернулась и сделала
тонкой рукой почти незаметный прощальный жест.
* * *
Трое сидели в придорожном круглосуточном кафе-автомате. Столик перед ними
был завален горкой опустошенных одноразовых стаканчиков из-под кофе и
обертками от бутербродов. У всех вид был основательно невыспавшийся.
- Если бы у меня был еще час свободного времени, я бы и сам точно вышел на
Цинь, - мрачно заметил Том, с отвращением рассматривая остатки кофе на дне
последнего стаканчика.
- Ты думаешь, что тогда дело бы повернулось иначе? Мне кажется, что уж
скорее мы с нею как женщины поняли бы друг друга, - возразила Марика.
- Но уж вышло как вышло, - мрачно резюмировал Сухов. - Одного не хватает
только - это чтобы опять она по пути передумала. Все-таки неприятно, когда
не поймешь, от чего помрешь.
- Типун вам на язык, - вяло пожелала ему Марика.
Павел повернулся к Тому:
- Коробочка, кажется, уже сделала свое дело. Будет лучше, если она снова
вернется к декану Васецки. Хотя, думаю, к ней в ближайшее время проявят
самый невообразимый интерес ваши коллеги, господин Роббинс.
- И коллеги полковника Стырного, - устало добавил Том. - Но так или иначе,
лучше будет поместить "Джейтест" в место ненадежнее. Кто знает, на сколько
таких вот тренировочных циклов он рассчитан?
- А пока первое, что я сделаю, после того как мисс Циньмэй разрешит нам
заняться своими делами, это помещу вещь, - Павел кивнул на сумку с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг