...
Из пункта скупки пушнины появился Зиновий Иванович.
Зиновий, я ж к тебе собирался, закричал издалека Клочков.
А ты сам сюда пожаловал.
Зиновий не откликнулся.
Лишь когда Женя подошел поближе, то увидел, что глаза у охотника
холодные и недобрые. Именно такие у него, когда он бьет зверя,
или когда сильно напивается. Это бывает редко, но сегодня это
случилось.
Ты, блин, ко мне не лезь, Клочков. Эта паскуда в Скупке мне в
душу нагадила, я с ней сейчас разбираться буду.
И Зиновий скинул с плеча двухстолку.
А если ты ко мне лезть будешь, Евгений, то и на тебя патрона
хватит. Мне ведь много амуниции не надо. Раз и в глаз.
Клочков и вспотел, и похолодел одновременно, послойно. Если
раньше Зиновий и являлся в сильном подпитии в поселок, то
имелись люди, чтобы ему мигом «рога обломать». Тот же Шмаков или
Крякин давали охотнику «в пятак» и на том коррекция поведения
завершалась. Тело обезвреженного Зиновия укладывали на нарты и
везли домой, на холмы. А на следующий день старый охотник снова
был милейшим человеком, с которым и о живописи, и о музыке
поговорить можно.
Но сейчас и Шмаков, и Крякин, и Зленко смущенно переминались
метрах в десяти от Клочкова, и робко выглядывали друг у друга
изза широких плечей.
Зиновий решительно распахнул дверь скупочной конторы.
Иваныч! Женя сжал стерженек.
Ну че тебе? ствол крупнокалиберного ружья направился на
Клочкова.
«Ввиду сильной социальной дизфункции немедленно начинаю операцию
по оптимизации объекта," сообщил бархатный голос внутри головы
Клочкова, а серебристая струйка мгновенно стрельнула в глаз охотника.
А что ребята, сказал Зиновий выйдя из ступора. Поехали ко
мне, я ведь по Неккерману классную музыку заказал. И надо же
дошла. БахБетховен посреди тундры это такой улет, даже волки
подпевают.
Спасибо, Зиновий Иванович, за приглашение. Мы, конечно, к
тебе пойдем, отозвался ктото из ребят. А остальные согласно закивали.