* * *
Ну разумеется, они не были в городе одни. Там слишком вниматель
ный, провожающий взгляд, здесь ясно читаемая на лице удовлетворенность
от сознания выполненного долга, тут сразу заметно, что человек долго
ждал и вот, наконец, дождался... Было время когда–то давно – Дин сам
так стоял.
Он кое–как оправился от первоначально захлестнувшего его ужаса, и
изредка оглядывался по сторонам. Нет, не подобает ему трястись как де
ревенской бабе, которой за каждым кустом мерещится волк. Пусть он не
много зажирел и привык к покою, но где–то в глубине души ведь сущест
вует прежний Дин, находчивый и смелый. Он поможет, если что. На кого
еще рассчитывать, если не на себя?
Боялся Дин ситуации потому, что заранее ее не просчитал. Для него
все это оказалось новостью. Ах, если бы эту прогулку можно было вклю
чить в производимые Дином расстановки. Как просто решились бы тогда
все проблемы...
Он знал, что государь иногда пропадает, отлучаясь неизвестно ку
да, и временами надолго. Зачем, в какую сторону и с кем он уезжает или
уходит, держалось от непосвященных в строжайшей тайне. И в целом, тайн
вокруг Аджаннара водилось множество. Казалось бы, государь живет на
виду, и все же не найдется в этом мире человека, который знает про не
го все. Обязанности в окружении государя были поделены, и каждый из
приближенных имел свою меру ответственности, свой сектор обзора и
твердый наказ: твое перед тобою, а в чужое не мешайся. Дин по старой
памяти еще отвечал за досуг принца Ша, но на самом деле его служебнй
долг заключался в том, чтобы встречать при государе особенных гостей.
Издревле так было заведено – за пышным посольством, служащим более для
парадности, чем для заключения реальных сделок, обычно следовал ка
кой–нибудь скромный человек с особым поручением. За разговор с этим
человеком и нес ответственность тайный советник Дин, пока государь с
раззолоченным послом соперничали в церемонности и исполнении протоко
лов. Так политика делилась на официальную и тайную, похожую на торгов
лю из–под полы контрабандным товаром.
Имея доступ к этой кухне, Дин наладил собственные связи и извле
кал свою выгоду. Он умело свивал в одну веревочку несколько причин и
следствий. Например, отказ платить дань из северных пограничных облас
тей был следствием того, что туда дошли слухи, будто в империи зреет
заговор и возможна внутренняя война. С организацией заговора дела об
стояли как раз наоборот – он как бы естественно вытекал из недовольст
ва северными окраинами государственным управлением.
Но доверие государя в делах секретных переговоров не грело Дину
душу. Потому что в чем–то Дину доверяли многое, но в остальном – абсо
лютно ничего.
Дин вовсе не относил себя к врагам императора. Аджаннар не был ни
самодуром, ни беспринципным властолюбцем, ни невежей, ни высокомерным
глупцом. И именно поэтому стать единственным и незаменимым советником
для него у Дина шансов не оставалось. Его мнением лишь иногда интере
совались, но поступали не всегда согласно. Кроме того, Дин был зол на
государя за ту расстановку сил и приоритетов, которую Аджаннар созда
вал в собственных интересах: столько–то таргов, столько–то савров,
кратное им количество ходжерцев, тут купец, там высокорожденный, тут
вояка, здесь монах... Все умно, все политически правильно, с учетом
тонких ньюансов их внутренних взаимоотношений и с выгодой для империи.
Но крайне неудачно лично для господина Дина. При существующей расклад
ке ни один из высших государственных постов, ни соприкосновение с ре
альными деньгами и реальной властью, Дину не светили даже в отдаленной
перспективе. Он перешел дорогу всякой мелочи, прихлебательской шушере,
которая была на него за это сердита, и никто не догадывался, что Дин
попал, как черт в рукомойник – ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз.
Зависимость от каждого государева слова, вечное ожидание неизвестно
чего – может быть, милости, а может – беды... С уходом из наставников
государева сына миновал его звездный час.
Дин шагал с государем рядом, но за годы въевшаяся под кожу при
вычка к придворной почтительности заставляла его хотя бы одно плечо,
но держать позади государевой спины. Дин прекрасно видел сейчас, что
Аджаннар уверенно ведет себя в городе. Значит, выходит не в первый
раз. И даже, пожалуй, не в десятый. Если бы заранее знать маршруты и
время подобных прогулок – планы насчет того, как отловить государя,
упростились бы до элементарного уровня – кому где встать, как хватать,
куда волочь, и никакой политики. Глупо отказываться совершить задуман
ное при возникновении удобной возможности. Но, с другой стороны, и на
одно везение рассчитывать нельзя. И для того, чтобы воспользоваться
случайностью, необходима хотя бы самая примитивная подготовка...
Начинало темнеть. На острове Рабеж колокол пробил вечернюю стра
жу.
Через какую–то подворотню они срезали дорогу – Дин облился хо
лолдным потом, – думал, что его там поджидают с ножом или удавкой.
Оказалось – сам себя напугал, и совершенно зря. В другом месте прошли
огородами, в третьем через пустырь, нырнули с набережной в темноту под
мост на Запрудах. У Дина каждый раз с перебоем стукало сердце, и он
себя честил, что заговорщик из него никудышный, раз он не способен
вернуть себе самообладание. Но поделать ничего не мог. Сегодня с ним
творилось что–то особенное. Осознание принадлежности к историческим
фигурам, меняющим судьбы царств, давалось ему нелегко. Ведь именно се
годня возводимое им сооружение снялось с якоря и отправилось в плава
ние к обетованным берегам.
Дин приметил еще двух–трех соглядатаев по пути, после чего они с
государем прибыли к цели. Усадьба называлась Большой Улей, и там уже
около года никто не жил.
Государь добыл из–за пояса ключи, отпер калитку и вопреки всякому
этикету пропустил Дина в сад прежде себя.
Большому Улью не везло с владельцами. Построил Улей его импера
торское высочество Третий Наследник, которого в первую же ночь мятежа
здесь и зарезали. При новом государе Большой Улей был пожалован Перво
му министру Аксаннару, но министр попал в немилость и усадьбу конфис
ковали. Еще несколько раз Улей переходил из рук в руки, и всякий раз
его хозяев настигало то разорение, то внезапная смерть, то опала, пока
усадьба опять не оказалась в ведении казны.
Дин понятия не имел, зачем они сюда пришли. Он решил про себя,
что, если ему сейчас попробуют всучить Большой Улей в качестве
подарка, он откажется. Место это ему не нравилось.
Они по периметру обошли восточное крыло, домики дворовых служб и
направились к черному крыльцу центрального корпуса. От ожидания непри
ятностей у Дина уже подкашивались ноги.
– С острова Бо к нам плывет посольство, – заговорил государь. –
Чего они хотят точно, я не знаю, но вроде бы – покровительства им
перии. Я думаю поручить этих людей тебе.
– Но... мой государь, остров Бо – это на Ходжере?
– Да.
– Тот самый Бо, где Башню разрушило землетрясением?
– Да.
– Но ведь остров Бо мал и необитаем.
– Остров Бо продан. Новые владельцы бежали то ли от пиратов, то
ли от собственных раздоров в своей стране. Давай посмотрим, можно ли
их здесь поселить.
«Ну, давай посмотрим, – подумал Дин, подавляя тяжкий вздох и по
корно кланяясь в ответ. – Больше во всем государстве это сделать неко
му, кроме государя Аджаннара. Или все же меня здесь ждут?.." Поэтому,
пока государь разбирался с замками, Дин, стоя, как цапля на одной но
ге, на всякий случай поправил спрятанный за голенищем тонкий нож.
Они поднялись по узенькой лестнице на второй этаж. Теперь впереди
шел государь. Наверху было полно пыли. Почти во всех комнатах стояла
не вывезенная последним владельцем мебель, люстры были закутаны
тканью, наборный паркет в некоторых местах успел попортиться без прис
мотра – горбатился кочками, или наоборот, рассохся и потрескался – зи
мой большой дом не топили и не следили за окнами. Двери повсюду изда
вали неприятный скрип.
Не обращая на Дина внимания, государь занялся непонятным делом.
Не зажигая света, переходил из комнаты в комнату и осматривал светиль
ники. Настенные лампы здесь везде были одинаковы – бронзовые, литые,
очень тяжелые, с плафонами из разноцветного или расписанного картинка
ми стекла. Дин тенью следовал за государем, держал вспотевшую ладонь
наготове, чтоб выхватить оружие, и лишь боковым зрением наблюдал госу
даревы странные действия. Видимо, в том, чтобы щупать стенную обивку
за каждой из ламп, был какой–то неизвестный Дину смысл.
Дальше – больше. Исследовав подобным образом с дюжину комнат, го
сударь сказал:
– Места здесь должно хватить. Запомни, Дин. В одну из комнат, ко
торые мы посмотрели, ты должен поселить того, кто возглавляет по
сольство с Бо. Его помощников разместишь рядом. Только так, и никак
иначе. Остальные пусть жувут где хотят. А сейчас я спущусь в сад, а ты
походи по этим комнатам и что–нибудь поговори вслух.
– Что... говорить? – обеспокоился Дин.
– Что хочешь. Стихи читай. Ругайся. Создай какой–нибудь шум. На
полное твое усмотрение. Давай. Я пошел.
Повернулся на каблуках и легко, словно мальчик, сбежал вниз по
лестнице. Дин остался один в огромном темном доме. В нехорошем доме, у
которого было скверное прошлое. Когда государь уже не мог его видеть,
Дин привалился спиной к стене. Пот катился с него градом, и всерьез
прихватило сердце. Мысли в голове были самые разные. Начиная от того,
что на голос в темноте легко стрелять и Дин отсюда живым точно не
выйдет, и заканчивая тем, что государь, кажется, занимается колдовст
вом. То ли привидений выманивает, то ли сглаз наводит.
В такие глупые ситуации Дин не попадал с детства. Но когда он за
бирался по ночам к папаше в кладовку и воровал марципаны, максимум,
что ему угрожало – это хорошая порка. Сейчас же речь шла, возможно, о
его жизни. Дин не хотел умирать. Он проклинал Аджаннара за эту выдум
ку. Если хочешь убить – будь добр, налей в кубок яд. Украл, де, госу
дарственные деньги, опился ядом, помер. Все. Дешево и просто. А это
что за игры в темноте?.. Нет, господин Дин государя решительно не по
нимал и поэтому был в отчаянии.
Он попытался оторваться от стены, но сумел сделать это не сразу.
Когда же у него получилось, Дин, по наитию и выполняя государево нака
зание, начал молиться вслух. Прочитал наизусть «Избави мя врага вечна
го и зол, настигающих мя», «Прародителю, Тебе благоугождаше», «Ведом
небесной силою», хотел начать «Из бездны согрешений воззову», закаш
лялся от пыли. Остановился возле коротенького диванчика и понял, что
дальше не сделает ни шагу. Идти не было сил. Сердце билось, то пропус
кая такт, то выбивая лишний. Было больно, и кружилась голова. Дин по
стоял–постоял возле диванчика, держась за осмотренный государем брон
зовый светильник, и в какой–то момент чуть не упал. Видно не судьба
Таргену сменить в ближайшее время государя, мелькнула мысль. Но тут же
стало полегче. Дин старался глубже дышать и хоть сколько–то успокоить
ся.
Нет, думал он. Нельзя. Без меня не сумеют. Я не боюсь _его. Не
боюсь. Я сам могу его убить. Пусть _он_ меня боится...
Когда на дальней лестнице раздались легкие шаги государя, Дин
приблизил лицо к обитой полосатым шелком стене и провел по ней ла
донью, как делал Аджаннар. Двуусая булавка с маленьким блестящим шари
ком на дужке впилась ему в руку. Дин вынул булавку из стены, сунул за
накладную вышивку на манжете рубашки, схватился за сердце и сел на
пыльный диван.
