* * *
Джу провели из длинной тронной залы в чуть менее длинную приемную
и на некоторое время оставили одного. Он раздумывал, что за глупость
совершил – надо же, отдать государю папку с собственным личным делом!
Что теперь государь о нем подумает? Но, с другой стороны, с какой–то
стати там стояли государевы печати?.. Джу выбрал для ожидания место у
окна, на полпути к государеву креслу. Он осторожно разминал высвобож
денную утром из повязок руку и сам дивился случившемуся недоразумению.
За расписной стеклянной ширмой капали часы. Джу отметил, что ждет
уже около десятой доли стражи. Потом одновременно в залу с двух сторон
вошли люди. Из внутренних покоев – государь с Первым министром Дином и
охраной. Со стороны тронного зала – несколько женщин в черных одеждах
дома Гаршах и в зелено–золотых ходжерского дома Джел. Дурное предчувс
твие толкнуло Джу под ребра – в том месте, где у человека сердце. Он
не знал, на кого смотреть. Придворный этикет предписывал смотреть на
государя. Но душа велела обернуться в другую сторону.
Джу встал в три четверти оборота к государю – так, чтоб и женщин
не выпускать из вида – и поклонился с достоинством, а не подхалимски,
как учили кланяться в лицее. В руке у государя была та самая черная
папка. Государь расцепил пуговки на серебряной сетке для волос и снял
с лица справедливую маску. Джу остолбенел.
– Ну что ты так на меня смотришь? Или я тебе приснился сегодня? –
произнес скрывавшийся под маской Справделивости инспектор Иль.
Джу вспомнил разговор под старой грушей. Пирожки, которыми кормил
его наставник. Свое стремление быть на Иля хоть в чем–то похожим. Ра
порты из личного дела, подписанные Илем. Приятельские отношения Волка
и господина Дина. Дело родителей из архива Третьей префектуры. Душа
Джу, до этого мгновения мечтавшая о вполне человеческом счастье и люб
ви, куда–то провалилась. Он оказался в шкуре волка, шерсть на загривке
у него стала дыбом, а клыки ощерились.
За плечом его раздались знакомые коротенькие шажки, блеснул
золотом локон из–под черного покрывала. Джу отчетливо ощутил на шее
тяжесть шипастого железного ошейника и услышал звон цепи, волочащейся
сзади. Он сжал кулаки и пошел вперед. Покуда пустит цепь.
Государь, или господин Иль, стоял невозмутимо. За полтора шага до
цели Джу ухватили сзади за рукав. Тут–то цепь и кончилась.
– Гордый, – сказал государь, обращаясь к серебряно–черному покры
валу за плечом Джу. – Очень гордый. Независимый и сильный. Говорит то,
что думает и делает то, что считает нужным. Я не сомневаюсь, что он
сейчас просил бы подарить тебя ему. Он за этим сюда явился. И я бы
подарил, будь я такой, как он. Но я решил вначале тебя предупредить –
вдруг ты не захочешь. Знаешь, маленький Нэль, тарги – это такая порода
людей, которые добрыми и отзывчивыми становятся только если у них за
чесалось между ног. Во всех остальных случаях это не люди. Это – мас
ки, – и он показал серебряную волчью маску, взятую из рук секретаря.
– Неправда, – глухо произнес Джу.
– Ты полайся, – вскинул подбородок инспектор Иль. Интонации его
были несовместимы с маской Справедливости.
– Это глупость и неправда, – повторил Джу.
– Ну, давай. Покажи характер. Ты же тарг...
На Джу повеяло Каменными Пристанями, и вдоль позвоночника прошла
нервная дрожь. Он понял, что, если он начнет сейчас что–то доказы
вать – заговорится, как невежа. Это образованный человек употребляет
всегда нужные слова, а в полицейском лицее – какое образование? Не
перед государем его показывать. И, вместо того, чтобы сказать нечто,
незаслуживающее похвалы, Джу это cделал: особо не размахиваясь, ударил
наставника в челюсть, снизу вверх, как Иль его сам учил. То ли от то
го, что руки у Иля–императора были заняты волчьей и собственной маска
ми, то ли Джу наконец сравнялся мастерством с учителем, но тот ничего
не успел предпринять, а просто отлетел на стоящих позади него людей,
упал сам и уронил господина Дина.
В следующий момент коротко вскрикнула и метнулась наперерез Нэль,
и государь с пола закричал: «Имин, не смей!" – но было поздно. Корот
кая кованая стрелка вошла государыне чуть пониже ключицы, вышла сквозь
лопатку и острием приколола Нэль к тому месту, где у Джу бешено коло
тилось сердце, пропоров ему одежду и уткнувшись в ребро.
Господин Имин снял гиенью маску. В руке он держал разряженый
самострел.
Джу смотрел сверху вниз и видел, как из рваного краешка раны, ос
тавленной зацепом у острия, по белой груди Нэль толчками выбивается и
бежит за серебряную отделку платья алая струйка. Собственной боли он
даже не почувствовал, только мир вокруг заволокло неясной мглой. Их
расцепили, посадили Джу на пол. Ее, безвольно уронившую голову, ку
да–то понесли. Время сжалось и растянулось одновременно. Для Джу оно
все было, как один миг, а белое запрокинутое лицо удалялось в переходы
внутренних покоев очень, очень медленно, и плавало в воздухе, будто
прощаясь, прежде, чем исчезнуть навсегда. Наверное, к Джу позвали вра
ча. Потому что какой–то человек снял с него синий бархатный кафтан и
пытался приклеить Джу пластырь на его царапину. Но Джу опомнился, от
швырнул лекаря в сторону и бросился туда, где плавало в воздухе при
зрачное лицо. Мимо застывших во вневременье чиновников и слуг, мимо
окаменевшей на полувздохе охраны он добежал по кровавым пятнам до за
мкнутых дверей, с разбега ударился в них всем телом и медленно сполз,
ломая о деревянную резьбу ногти. Опустился на колени и разрыдался в
голос.
Одна створка приоткрылась, лишив Джу опоры. Рука с золотыми ног
тями подхватила его, чтоб он не упал совсем.
– Джу, сынок. Глупый мальчик, – услышал он сквозь туман голос
Иля–государя. – Она живая. Не плачь.
