Род и Рожаницы
И вот еще какое диво посчастливилось увидеть юному миру. Земля и Небо
так сильно любили друг друга, что их любовь ожила как отдельное существо
и тоже, подобно им самим некогда, тотчас распалось надвое, на Любовь
Женскую и Мужскую, ибо одной недостаточно любящих всегда двое.
Бог Род, Мужская Любовь, стал даровать приплод и потомство всем
дышащим тварям, и Люди скоро выучились его почитать: стали делать
изображения и вкладывать в свадебные заздравные чаши, на счастье и
многочадие новой семье. Это Род, говорили, выращивает деревья, это он
грудами мечет с небес кремневые камешки, из которых родятся упорные и
сильные Люди. Это он Свет Небесный, без которого Солнце плыло бы
одиноко, как звезда в черноте. И сколько всего нареклось его именем не
перечесть: урожай, народ, родина, роды...
Богиня Лада стала Женской Любовью. По ней прозвались мудрые жены,
умеющие сладить семью, завести в доме лад. Великой Богине была по душе
верная супружеская любовь, и мужья с женами величали друг друга почти ее
именем:
Лада! Ладо мое!..
Помолвку тогда называли ладами, свадебный сговор ладинами,
девичье гадание о женихе ладуваньем. И, говорят, Люди слыхом не
слыхивали, чтобы ктото брал в жены немилую либо насильничал, тащил девку
замуж за постылого, за нелюбого, за неровню...
Великая Лада ДедисЛада, ДидЛада, как звал ее один народ,
возникший из кремня, нипочем не простила бы подобного святотатства...
Она объезжала засеянные поля в зеленой одежде, благословляя будущий
урожай, и шерстка ее коня отливала спелым золотом, как налитой колос. А
мужчины и женщины, держась за руки, шли вслед за нею в поля, где можно
обняться вдали от чужих глаз. Люди ведали: их любовь дает добрую силу
хлебному полю. А поле отдаривало Людей голубыми цветами и обещало вернуть
посеянное сторицей. Говорят, будто жито росло тогда стоколосым по сотне
тугих, тяжелых колосьев на каждом стебле!
Ладу еще называли Рожаницей, в честь родящего поля и молодых матерей,
которых она незримо обвивала своим поясом, помогая разрешиться от бремени.
Собственных сыновей у Лады было двенадцать по числу месяцев года, по
числу великих созвездий, что предрекают судьбунарок всему сущему на
Земле. Недаром спрашивают доныне:
Под какой звездой был зачат? А под какой родился?
Звезды, братьяМесяцы и сама Рожаница Лада дают каждому человеку Долю
или Встречу, как ее еще называют, маленькое Божество, которое следует
за хозяином до могилы, трудится и хлопочет, помогает ему. Доли у всех
разные, смотря по тому, какая звезда верховодила на небосклоне. И до сих
пор случается один человек всю жизнь палец о палец не стукнет, гуляет
себе, на бел свет зевает, и все равно: что людям тын да помеха, ему смех
да потеха, вечно у него по два сома в одной верше, по два гриба в ложке. А
иной до рассвета уже в трудах и поту, на вешней пахоте шапка с головы
свалится не оторвется поднять, а все корка на корке, ни пышки, ни
мякиша. Это оттого, что у одного Доля умница да работница, у другого
лежебокалентяйка. В сердцах ругнется бессчастный:
Знать, сиротской ночью я появился на свет!
Что тут добавить? Нельзя наново родиться, переменить ту льняную нить,
пряденую нитку Судьбы, которой повили когдато пуповину младенца, накрепко
привязав его к Доле...
Много тех, кто, отчаявшись, живет как придется и больше не пробует
чтонибудь изменить. Но еще больше иных, не скоро сдающихся, кто однажды
поймал свою нерадивую Долю за шиворот и запер в погреб, чтобы не мешала. А
то, оттрепав за уши, вразумил косорукую тонко прясть и мелко молоть,
заставил лежебоку вскакивать до свету и не жалеть плеч!
...А еще у великой Лады, у материЛады была юная дочь. Звали ее
просто Доченька Леля, Лелюшка, Полелюшка. Недаром любимое детище до сих
пор не просто растят лелеют, колыбель зовут люлькой, а само дитя нетнет
да покличут нежно лялечкой. И ласка, и оберег именем прекрасной Богини.
Подросла Леля и стала гулять по лугам, по густым тенистым лесам, и
шелковая мурава сама льнула ей под ноги, чтобы распрямиться еще зеленее и
гуще. А минуло время начала Леля вместе с матерью обходить и объезжать
поля, тянуть за зеленые ушки едва проклюнувшиеся всходы, и Люди увидели,
что никогда прежде не было на Земле таких урожаев. Стали они славить Лелю
наравне с матерью и чтить как Рожаницу, называть Веснойкормилицей. У Лады
стали просить разрешения закликатьзазывать в гости Весну, а когда Мать
позволяла готовили Дочери дерновую скамью, проросшую травами, ставили
подношения: хлеб, сыр, молоко. Это был девичий праздник, мужчин,
любопытных парней близко не подпускали. Жгли в честь Матери с Дочерью
огромный костер, окруженный двенадцатью другими, поменьше, в честь
Месяцев, и с пеплом того костра смешивали семена, умывали им лица, давали
больным. И никто, говорили, не помнил, чтобы не помогло.
А охотники баяли вот что:
Зверь, позволивший забрать у себя пушистую шкуру и горячую плоть,
тотчас уходит на небо, в светлый ирий, и там рассказывает старшему в своем
роду, по чести ли с ним поступили. Не оскорбили ли напрасным мучением,
повинились ли перед вылетевшей душой, хорошо ли благодарили. И если все
совершилось по Правде земной Мать с Дочерью скоро шьют зверю новую шубу,
мастерят птице пестрый наряд, облекают рыбу радужной чешуей. Позволяют
опять родиться в глубокой норе, в теплом гнезде, на речном дне, под
широким солнечным Небом...
Вот почему и самих Рожаниц рисуют порой в виде двух красавиц лосих.