Раздел 5.
Павел проводил меня до троллейбусной остановки. Самый забавный
троллейбусный маршрут из тех, что я знаю он идет из города в город,
из Симферополя в Ялту. Как ни странно, это довольно удобно.
Все здесь было подругому, совсем подругому. Вроде бы и жарко но
не московской асфальтовобетонной жарой. И море, хоть до него и далеко,
чувствовалось. И буйная зелень, и вся атмосфера огромного курорта в
разгар сезона.
Хорошо... мне действительно стало хорошо. Еще бы побыстрее душ
принять, выспаться, привести себя в порядок...
Ты ведь не в Ялту? понимающе спросил Павел.
Не совсем в Ялту, кивнула я. Мрачно посмотрела на плотную
очередь. Даже дети в ней были собранны и готовы к схватке за место в
троллейбусе. Вещей у меня было всего ничего сумочка и спортивная
сумка через плечо, и в общемто я могла бы даже постоять если удастся
сесть в троллейбус без билета.
Но не хотелось.
В конце концов у меня тугая пачка командировочных, отпускных и
«лечебных» Завулон ухитрился выдать мне почти две тысячи долларов. На
две недели вполне прилично. Особенно на Украине.
Ладно, Павлуша, я чмокнула его в щеку. Оборотень зарделся. Я
доберусь, ты меня не провожай.
Уверена? уточнил он. Мне приказано оказывать тебе любую
помощь.
Ох, защитничек... Ящер травоядный, корова с чешуей...
Уверена. Тебе тоже надо отдыхать.
Я с товарищами собираюсь на велосипедах путешествовать, сообщил
он зачемто. Очень хорошие ребята, украинские волкулаки и даже один
молодой маг. Может мы и к тебе заглянем?
Буду рада.
Оборотень двинулся обратно к зданию аэропорта, явно собираясь сесть
на другой рейс. А я неторопливо пошла вдоль жиденького ряда частников и
таксистов. Уже смеркалось, и было их совсем немного.
Куда, красавица? окликнул меня грузный усатый мужчина, куривший
у своего «жигуленка». Я покачала головой вот еще на «Жигулях» я не
ездила между городами... «Волгу» я тоже проигнорировала, неизвестно на
что надеющуюся «Оку» тем более.
А вот новенький «Ниссан Патрол» меня вполне устроит...
Я наклонилась над опущенным стеклом. В машине сидели два молодых
чернявых парня. Тот, что занимал место водителя, курил, его товарищ
отхлебывал из бутылки пиво.
Свободны, ребята?
На меня уставились две пары оценивающих глаз. Выглядела я не
слишкомто кредитоспособной, так требовалось по легенде...
Возможно, изрек водитель. Если в цене сойдемся.
Сойдемся, сказала я. До «Артека». Полсотни.
Пионерка? ухмыльнулся водитель. За полсотни мы тебя по
городу покатаем.
Остряк. По возрасту ему уже и слово «пионерка» помнить не положено.
Да и амбиции у него непомерные... полсотни гривен почти десять
долларов.
Вы не уточнили главное, заметила я. Полсотни чего...
Полсотни чего? послушно повторил товарищ водителя.
Баксов.
Морды парней сразу изменились.
Полсотни баксов, едем быстро, без всяких попутчиков, музыку громко
не включаем, уточнила я. Договорились?
Да, решил водитель. Зашарил глазами: А вещи?
Все со мной, я села на заднее сиденье, бросила рядом сумку.
Едем.
Похоже, мой тон подействовал. Через минуту мы уже выкатывали на
дорогу. Я расслабилась, откинулась поудобнее. Все. Отдых. Мне надо
отдыхать... кушать персики... собирать силу...
А потом меня ждет Москва и Завулон...
И тут в сумочке запищал мобильник. Не открывая глаз я достала трубку
и приняла вызов.
Алиса, как добралась?
В груди потеплело. Сюрприз за сюрпризом! Даже в лучшие наши дни
Завулон не считал нужным интересоваться такими мелочами. Или это потому,
что я сейчас больна и не в форме?
Спасибо, замечательно. Говорят, были проблемы с погодой, но...
Я в курсе. Ребята из Дневного Дозора Симферополя помогли с
метеоусловиями. Речь не об этом, Алиса. Ты сейчас в машине?
Да.
У тебя плохой прогноз на эту поездку.
Я насторожилась.
Дорога?
Нет. Очевидно, твой водитель.
Бритые затылки парней каменели впереди. Я секунду смотрела в них,
злясь от бессилия. Даже эмоции не почувствовать, не то что б мысли
прочитать...
Справлюсь.
Ты отпустила сопровождающего?
Да. Не беспокойся, милый. Я справлюсь.
Ты уверена, Алиса? в голосе Завулона была неподдельная тревога.
И это на меня подействовало, словно допинг.
Конечно. Ну глянь снова на прогноз!
Завулон на миг замолчал. Потом удовлетворенно сказал:
Да, выправляется... Но будь на связи. Я приду, если потребуется.
Если они меня обидят, ты просто спусти с них шкуру, милый,
попросила я. Парень, сидевший рядом с водителем, обернулся и внимательно
посмотрел на меня.
Не просто спущу, а заставлю их же ее и сожрать, согласился
Завулон. Это была не угроза, разумеется, а вполне реальное обещание.
Ну, счастливо отдохнуть, детка.
Я выключила мобильник и задремала. «Ниссан» шел ровно, вскоре мы уже
выбрались на трассу. Временами парни закуривали, начинало пахнуть
табаком, к счастью не самым плохим. Потом мотор стал петь натужнее
мы поднимались на перевал. Я открыла глаза, взглянула поверх опущенного
стекла в звездное небо. Какие крупные в Крыму звезды. Какие близкие.
Потом я уснула всерьез. Мне даже начал сниться сон сладкий,
томительный, в котором я купалась в ночном море, и рядом ктото был, и
временами во тьме угадывалось его лицо, и я чувствовала легкие касания
рук...
Когда я поняла, что касания настоящие, то мгновенно проснулась и
открыла глаза.
Мотор молчал, машина стояла чуть в стороне от трассы. Кажется в
аварийном отводе дороги, для тех бедолаг, у которых отказали тормоза.
А у водителя и его друга тормоза и впрямь отказали. Видно было по их
глазам.
Едва я проснулась, как приятель водителя убрал руку от моего лица. И
даже скорчил улыбку:
Приехали, подруга.
Непохоже на «Артек», дружок, в тон ответила я.
Это Ангарский перевал. Мотор перегрелся, водитель облизнул
губы. Надо подождать. Можно выйти, проветриться.
Он даже искал какието бессвязные отговорки, видно, волновался куда
больше своего товарища. А тот наоборот, взвинчивал себя:
Пописать можно...
Спасибо, не хочется, я продолжала сидеть, с любопытством глядя
на парочку. Интересно, что они предпримут? Попытаются вытащить меня из
машины? Или попробуют изнасиловать прямо здесь?
А потом?
Отпускать опасно. Наверное, вниз с обрыва. Куданибудь в море...
лучший друг убийц всех времен и народов. Это земля хранит следы долго, у
моря короткая память.
Сомнение возникло, заявил водитель. Деньгито у тебя есть...
пионерка?
Раз подрядила вас, я выделила тоном слово «подрядила»,
значит, есть.
Покажи, потребовал водитель.
Ох, ну какие же вы тупые... людишки...
Я молча достала из сумочки пачку баксов. Отделила от нее полтинник,
протянула будто не замечая жадных глаз, впившихся в деньги. Ну теперь
точно, конец мне.
И всетаки они продолжали нуждаться в какихто оправданиях. Хотя бы
перед собой.
Это же фальшивые! взвизгнул водитель, бережно пряча полтинник в
карман. Да ты, сучка, хотела нас...
Я выслушала порцию отборной брани, все так же невозмутимо наблюдая за
ними. Хотя чтото внутри меня напряглось всетаки я не имела
нормальной силы Иного, позволившей бы сделать из двух ублюдков послушные
марионетки.
На дружка своего надеешься? спросил товарищ водителя. Да?
Шкуру он, значит, спустит? Да мы с него спустим, курва!
Я захохотала, представив себя миллион и одну забаву, которую сотворил
бы со щенками Завулон. За одни лишь эти слова.
Водитель схватил меня за руку. Лицо его, в общемто молодое и
красивое, я бы была не прочь завести с таким юношей курортный романчик,
исказилось от смеси злобы, страха и похоти.
Платить будешь натурой, стерва!
Угу. Натурой. А также вещами, а также кратким полетом вниз по почти
отвесному склону...
Нет, не хочется мне так начинать знакомство с черноморской водичкой.
Ко мне потянулся второй парень причем уже явно нацеливаясь порвать
блузку. Козел, она же двести пятьдесят баксов стоит!
Его руки почти коснулись меня, когда я уперла ему в лоб ствол
пистолета.
Наступила короткая пауза.
Какие вы крутые, мальчики, промурлыкала я. А нука, ручки
убрать, и вон из машины.
Пистолет их ошеломил. Может быть потому, что я вышла из аэропорта, и
предположить, что у меня есть оружие было совсем невозможно. А может
почуяли, инстинктом мелких шавок, что выпустить им мозги будет для меня
развлечением.
Они выскочили из машины, я вышла следом. Несколько секунд парни
колебались, а потом кинулись бежать. Но это уже не устраивало меня.
Я всадила первую пулю в лодыжку приятелю шофера. Ему ноги менее
важны, на педали жать не надо. Ранение было совсем смешным, вскользь,
скорее ожог кожи чем огнестрельная рана, но этого вполне хватило. Парень
с воем упал, его товарищ застыл как вкопанный, подняв руки. Интересно,
за кого они меня приняли? За сотрудницу ФСБ на отдыхе?
Жадность вашу вполне понимаю, сказала я. Экономика в
разрухе, зарплату не платят... Похоть тоже. В конце концов, в вас еще
юношеская гиперсексуальность бурлит. Во мне, кстати, тоже!
Даже раненый замолчал. Они внимали мне в полной тишине дорога к
ночи опустела, лишь вдали виднелись приближающиеся фары. А ночь была
восхитительная тихая, звездная, теплая крымская ночь, и внизу, под
обрывом, шумело море.
Вы ведь очень симпатичные ребята, сказала я. Одна беда, я
теперь не настроена на секс. Вы себя слишком плохо вели. Но!
Я подняла вверх палец, и они уставились на него, как
загипнотизированные.
Мы найдем выход!
Судя по их лицам, ничего хорошего они уже не ждали. Ну и зря. Я же не
убийца.
Поскольку вас двое, и вы, явно, хорошие приятели, объяснила я,
для вас не составит проблем удовлетворить друг друга. После этого мы
спокойно и без приключений доедем до лагеря.
Да ты! водитель шагнул было ко мне, но нацеленный в пах ствол
оказал должный эффект.
Есть запасной вариант, согласилась я. Можно избавить вас от
лишних частей тела. И я ставлю три против одного, что сумею это сделать
с первого выстрела.
Ты... прошипел раненый. Да за нас...
За вас «копийки» ломаной не дадут, сообщила я. Спускайте
штаны и за работу.
Той силы, которой любой Иной может сломать волю человека, во мне не
было. Но, наверное, в голосе осталась убедительность.
Они подчинились. Попробовали подчиниться.
Мы в отделе порой смотрим гейскую порнушку очень забавно. Так же
как в дежурке у вампиров и магов частенько крутят лесбийские фильмы.
Но в кино актеры отдавались делу самозабвенно и умело. А эти два
придурка явно были расстроены неожиданным поворотом событий и
соответствующего опыта не имели. Так что я в основном любовалась ночным
морем, поглядывая лишь, чтобы парни не сачковали.
Ничего, утешила я их, когда сочла унижение достаточным. Как
говорится в поговорке первый раз не считается. На досуге еще
потренируетесь. В машину!
Зачем? прекратив отплевываться, завопил водитель. Наверное,
решил, что я хочу их застрелить и спустить вместе с тачкой вниз, в море.
Ну, вы же подрядились меня довести? удивилась я. И деньги
уже получены.
Дальше мы ехали без приключений. Лишь на середине пути водитель стал
вопить, что он сам себя ненавидит, что жить ему теперь незачем, и он
сейчас вывернет руль в пропасть.
Давайдавай! согласилась я. С пулей в затылке тебе будет
совсем не больно падать!
Он замолчал.
Пистолет я из рук не выпускала до самых ворот «Артека».
Уже открыв дверь, я подалась обратно:
Да, вот что еще, ребятки...
Они с ненавистью смотрели на меня. Будь я в форме столько силы бы
откачала!
Лучше и не пробуйте найти меня. Иначе эта ночь вам покажется раем.
Понятно?
Ответа не последовало.
Молчание знак согласия, решила я, пряча маленький «Astra
Cub» обратно в сумочку. Идеальное оружие для хрупкой женщины... хотя
через таможню его пришлось нести Павлу.
Я пошла к воротам, а «Ниссан» с ревом укатил прочь. Надеюсь, у
незадачливых грабителейнасильников хватит ума воздержаться от мести...
Впрочем, через пару дней меня перестанут волновать мелкие местные
бандиты.
Вот так в два часа ночи я приехала в «Артек», где мне предстояло
восстанавливать здоровье.
«Вкушать бульончик», как выразился Карл Львович, подписывая требуемые
разрешения.
Каждый образцовый советский пионер должен был совершить в жизни три
вещи навестить Ленина в мавзолее, отдохнуть в «Артеке» и повязать
галстук октябренку. После этого он мог приступать к следующей стадии
своего развития комсомолии.
Я в своем недолгом пионерском детстве успела выполнить лишь первый
пункт. Теперь был шанс восполнить один из пробелов.
Не знаю, как в советские времена, а сейчас образцовый детский лагерь
выглядел серьезно. И забор вокруг территории был вполне исправный, и
охрана дежурила у входа. Правда оружия видно не было... на первый
взгляд... но крепкие парни в милицейской форме и без него выглядели
достаточно серьезно. Както совершенно смешно смотрелся рядом с этими
стражами порядка пацан лет четырнадцатипятнадцати. Может быть,
отголосок прежних времен, когда звенели горны, стучали барабаны и
стройные шеренги пионеров шли на пляж принимать в установленном порядке
водные процедуры?
Честно говоря, я ожидала бюрократической волокиты. Или повышенного
удивления. Но, похоже, пионервожатым (сейчас, впрочем, моя должность
именовалась проще воспитательница) было не впервой добираться к
«Артеку» в два часа ночи на иномарках. Один из охранников мельком глянул
на мои документы настоящие, выправленные во всех положенных
инстанциях, заверенные подписями и печатями, после чего подозвал
постового мальчишку.
Макар, проводишь Алису к дежурному.
Угу, буркнул пацан, с интересом разглядывая меня. Хороший,
незакомплексованный мальчик. Видит красивую девушку и не стесняется
проявить свой интерес. Далеко пойдет...
Мы вышли из домика охранников, прошли мимо длинного ряда стендов с
распорядками дня, объявлениями о какихто мероприятиях, детскими
стенгазетами... как давно я не видела стенгазет! Двинулись по скупо
освещенной алее, причем я поймала себя на том, что непроизвольно ищу по
сторонам гипсовые статуи горнистов и прочих девочек с веслом. Впрочем,
таковых не нашлось.
Вы новая вожатая? спросил мальчик.
Да.
Макар, он с достоинством протянул мне руку.
Алиса, я обменялась с ним рукопожатием, с трудом удерживаясь от
улыбки.
Разница в возрасте у нас с ним лет десять, ну может двенадцать. А
даже по именам видно, как все изменилось. Куда исчезли Кэрроловские и
Булычевские Алисы? Ушли вслед за гипсовыми горнистами, пионерскими
знаменами, утраченными иллюзиями и несбывшимися мечтами. Стройными
колоннами ушли, под веселую задорную песню... Девочка, сыгравшая
когдато Алису в телефильме, и влюбившая в себя всех мальчишек страны,
теперь мирно трудится биологом, с улыбкой вспоминая свой романтический
образ.
Пришли другие. Макары, Иваны, Егоры, Маши... Неизменный закон природы
чем хуже живет страна, чем в большую грязь ее втаптывают, тем сильнее
тяга к корням. К старым именам, к старым порядкам, к старым ритуалам.
Нет, они ничем не хуже, Макары и Иваны. Наоборот, наверное. Серьезнее,
целеустремленнее, не связаны идеологией и показушным единством. Они куда
ближе к нам, Темным, чем те Алисы, Сережи, Славы...
И всетаки немножко обидно. То ли за то, что мы не были такими, то ли
за то, что они такими стали.
Вы к нам временно? все так же серьезно осведомился мальчик.
Да. Моя подруга заболела, я ее буду подменять. Но на следующий год
попробую приехать снова.
Макар кивнул:
Приезжайте, у нас тут хорошо. Я на следующий год тоже приеду. Мне
уже будет пятнадцать лет.
То ли мне показалось, то ли в глазах у этого чертенка и впрямь
мелькнул огонек.
А после пятнадцати?
Он покачал головой. С явным сожалением сказал:
Только до шестнадцати можно. Впрочем, я собираюсь в шестнадцать
уезжать на учебу в Кембридж.
Я чуть не поперхнулась.
Это достаточно дорого, Макар.
Знаю. Все запланировано пять лет назад, не беспокойтесь.
Наверняка, сын какогонибудь нувориша. У них и впрямь все
запланировано.
Основательный подход. Там и останешься?
Нет, зачем? Получу достойное образование, и вернусь в Россию.
Очень серьезный ребенок. Что ни говори, а среди людей порой
попадаются забавные экземпляры. Жалко, что не могу сейчас протестировать
его на способности Иного... такие ребята нам нужны.
Вслед за своим провожатым я свернула с вымощенной квадратными
каменными плитками дорожки на узкую тропинку.
Здесь короче, объяснил мальчик. Не беспокойтесь, я тут все
знаю...
Я молча шла за ним было темновато, приходилось полагаться лишь на
человеческие способности, но его белая рубашка служила надежным
ориентиром.
Вон, огонек видите? спросил Макар, оборачиваясь. Прямо на
него идите, а я побежал...
Похоже, мальчик простонапросто решил надо мной подшутить... до
огонька было метров триста по густо заросшему парку. Будет ему повод
похвастаться перед друзьями: завел новенькую воспитательницу в кусты, и
там бросил...
Но едва Макар сделал шаг в сторону, как зацепился за чтото ногой и с
удивленным возгласом упал. Я даже злорадствовать не стала так это
было смешно.
Ну вот, а говорил «все знаю», не удержалась я.
Он даже не ответил сопел, растирая разбитую коленку. Я присела
рядом, заглянула в глаза:
А ведь ты надо мной хотел подшутить. Верно?
Парнишка взглянул на меня и быстро отвел глаза. Пробормотал:
Извините...
Над всеми так шутите? спросила я.
Нет...
Чем же я удостоилась такой чести?
Он ответил не сразу.
У вас вид был... очень самоуверенный.
Еще бы, легко согласилась я. Добиралась с приключениями.
Чуть не убили по дороге, честное слово! Но выкарабкалась. С каким же еще
видом мне ходить?
Извините...
С него окончательно слезла и вся серьезность, и вся самоуверенность.
Присев рядом я попросила:
Покажи коленку.
Он убрал руки.
Сила. Я знала, что она есть. Я почти чувствовала ее, бьющую из
мальчишки силу: рожденную болью, обидой, стыдом, острую и чистую... Я
почти могла ее взять как любая темная Иная, чья сила чужая
слабость.
Почти могла.
Всетаки это было еще не то, что надо. Макар сидел, стиснув зубы, и
не издавая ни звука. Держался и держал силу в себе. Это слишком
много для меня сейчас...
Я достала из сумочки тонкий фонарикручку, посветила.
Ерунда. Хочешь, пластырем залеплю?
Да не надо, само пройдет...
Как знаешь, я поднялась, посветила вокруг. Да, трудновато будет
найти дорогу к теплеющему вдали окошку... Ну так что, Макар?
Убегаешь? Или проводишь меня всетаки?
Он молча встал и пошел вперед, я двинулась за ним. Уже у самого
здания, оказавшегося совсем не маленьким двухэтажный каменный
особнячок с колоннами, Макар спросил:
Расскажете дежурному?
Про что? я засмеялась. Вроде как ничего не было, мы мирно
прогулялись по аллее...
Он посопел секунду, потом сказал еще раз, причем куда с большей
искренностью:
Извините. Я глупую шутку придумал.
Лечи коленку, посоветовала я. Промыть не забудь, и йодом
смажь.