* * *
Внутри АРК было светло и тихо.
– Черт, ну что этот визор, когда же он включится! – вырвалось у Сергея.
Он копался в развороченной проводке.
На пульте управления что–то заискрило, десантник выругался, тряся
рукой, но обзорные экраны все–таки ожили, высветив панораму внутреннего
космодрома.
Девять космических истребителей уже поднялись к стартовым шлюзам, и те
начали медленно открываться...
– АРК прикрытия стартовали, – сообщил интерком, когда последняя машина
покинула космодром. – Противник начал массированную атаку посредством малых
кораблей.
Стиснув зубы, Семен надевал боевой скафандр.
Где–то в недрах агонизирующего крейсера остались Яна и Андор.
Спайт смотрел на него расширенными от переизбытка адреналина глазами.
Руки десантника нервно теребили приклад импульсной винтовки. Он чувствовал
приближающуюся смерть, и от этого по животу разливался странный парализующий
холод. Ему хотелось заорать, упасть на колени, сделать что угодно, лишь бы
остановить неизбежное. «Господи, – отчаянно думал он, представляя, как
приближаются к «Ио» корабли противника, – ну почему это случилось, зачем?! Я
не хочу умирать!!!»
Из глотки десантника вырвался лишь сдавленный хрип.
Семен повернулся. Его похудевшее лицо с заострившимися чертами было
землисто–серым. Он не сказал ни слова, но Спайт невольно попятился от его
взгляда. Эти глаза могли принадлежать кому угодно, но только не
двадцатилетнему парню.
В эти секунды Семен испытывал горькую, безотчетную ярость. Мир, который
он толком не успел узнать, уже рухнул, выбивая почву из–под ног с
окончательной, удручающей жестокостью.
«Мир, куда ты стремишься, породил роботов–убийц и этот сфероид..." –
слова Андора пылали в его воспаленном сознании. Он не подозревал, что будет
так больно расставаться с эйфорией и начинать осознавать реальность...
слишком поздно, мучительно и бессмысленно...
Сергей на мгновение оторвал взгляд от приборов и хмуро посмотрел на
искаженное страданием лицо Семена.
Никто из них не сказал ни слова. В кабине истребителя стояла гробовая
тишина, лишь сдавленно попискивали сигналы пульта.
– Послушай, – хрипло произнес Спайт, сам понимая, что считанные минуты
отведены им на последний вздох, – уходи. Это не твоя война. – Он постучал
пальцем по монитору, указывая на огромные ворота в конце космодрома. – Там
ангар с планетарной техникой, – торопливо пояснил он. – Роботы не будут
обшаривать корабль. Они выдерут навигационный кристалл и уберутся.
Семен посмотрел в глаза Спайта. Он опять не мог найти названия своим
чувствам. Словно мимолетный солнечный луч коснулся его судьбы, высветив на
мгновение сокровенную мечту; он попытался разглядеть ее, замирая от новизны
и восторга, но луч погас, оставив недоумение и боль. Вокруг сомкнулся
смертельный мрак, привычный, как старая одежда.
Спайт почувствовал, как стягивает лицо, уродуя черты, судорога.
– Ты должен жить, понимаешь! – внезапно сорвавшись, выкрикнул он,
отступая к люку орудийного купола. – Иди, мы с Серегой прикроем тебя!
Семен сделал шаг. Его сознание рушилось, переворачиваясь вверх дном. Он
должен спасти Яну. Этот мир не принес ему ничего, кроме новой, бессмысленной
войны, которую развязали эти люди. Тогда откуда эта волна горького тепла?
Кто они для него? Двое мужчин, полузадохнувшихся от ужаса перед
надвигающейся смертью, но готовых прикрыть его спину?
– Я вернусь, – внезапно сказал он.
