З
Млокен–Стив отхлебнул кислого светлого пива, основным достоинством
которого была его крайняя дешевизна, и, поставив пластиковую кружку на
стойку, произнес:
– Х–х–хорошо.
Энтони кивнул, а Берс молча пожал плечами.
Сегодня они впервые за два месяца покинули территорию школы. Несмотря
на то что они числились курсантами второго года обучения и, согласно
правилам, имели право не только на регулярные увольнения по выходным, но и
на выход в город в свободное от занятий время, все остальное население
комплекса зданий за стандартным для имперских учреждений силовым
ограждением, именуемого Танакийской его императорского величества высшей
школой пилотов, единодушно считало, что у этих тупых варваров никаких прав
нет и быть не может. Тем более что они не прошли этапа «без вины виноватых»,
как здесь почетно именовали курсантов первого года обучения. Так что это
увольнение досталось им в основном благодаря милости старины Сампея,
которого после первых же тренировок в отношении их охватил приступ
повышенного внимания. Он даже явился на одну из тренировок с выхлопом,
который можно было уловить, только придвинувшись вплотную. Этот факт был
столь из ряда вон выходящим, что чуть не сорвал занятия, поскольку каждый
присутствующий курсант норовил насладиться возможностью просто пройти мимо
старины Сампея и не быть выдранным как самка горноматки в период течки.
– Нет, хорошо, – и Млокен–Стив снова присосался к кружке. Энтони
усмехнулся, а Берс молча сделал глоток, бросил в рот пару маленьких соленых
сухариков и принялся их тщательно пережевывать. Млокен–Стив наконец
оторвался от опустевшей кружки, с грохотом поставил ее на стол и, улыбаясь,
обвел взглядом темный зал, потолок которого был плотно закрыт густым пологом
дыма от курительных палочек. Весь зал был плотно забит особями мужского и
женского пола. Среди последних встречались очень интересные экземпляры,
которые тут же привлекли внимание Стива. Он отодвинул кружку, негромко
рыгнул, избавляясь от излишних газов, и громко провозгласил:
– Теперь пора заняться делом.
Энтони тут же слегка подначил:
– Ну да поможет тебе святой Валентин.
Млокен–Стив окинул его подозрительным взглядом, но невинные глаза
Энтони были способны развеять любые подозрения даже у старины Сампея, и он
расслабился и, повернувшись к залу, возгласил:
– А займусь–ка я вон той беленькой. – После чего встал, оправил
курсантскую выходную форму, в которую сегодня упаковался впервые в жизни, и
решительно двинулся к кучке хохочущих девиц, расположившихся в
противоположном конце зала у самого подиума.
Берс проводил его равнодушным взглядом и повернулся к Энтони:
– Может, сходим в информаторий космопорта?
Энтони покачал головой:
– Ох, Берс, ты можешь хоть на один день отвлечься от остервенелого
добывания новой информации? У нас сегодня УВОЛЬНЕНИЕ.
Берс поджал губы, но ничего не сказал. Они еще некоторое время молча
сидели, прихлебывая пиво и наблюдая за тем, как Млокен–Стив пушит перья
перед симпатичной пухленькой блондиночкой, потом Берс вдруг слегка качнулся
вперед и негромко произнес:
– Через пару минут его начнут бить.
Энтони нисколько не был шокирован подобным заявлением. Несмотря на то
что оно прозвучало на фоне достаточно безмятежной атмосферы, царившей в
зале. Они уже успели привыкнуть к тому, что подобные заведения, на какой бы
планете империи они ни располагались, отличала доведенная до совершенства
способность мгновенно взрываться массовой дракой и столь же молниеносно
затихать. Он просто развернулся и стал внимательно осматривать зал.
– Не вижу никаких признаков.
Берс пожал плечами, как бы говоря, что он ничем не может помочь, встал,
бросил в рот еще пару сухариков и двинулся через зал в сторону Стива. Он
успел как раз вовремя, чтобы перехватить руку с бутылкой, которая уже почти
коснулась стриженого затылка Стива. Берс чуть сжал руку, заставив бутылку
упасть на грязноватый пол, а хозяина руки со стоном рухнуть туда же, чуть
повернулся и, выставив вперед ладонь, поймал кулак еще одного нападающего.
Поворотом кисти он заставил этого, неосмотрительно ввязавшегося в драку,
типа издать дикий вопль и, слегка дернув того за руку, приземлил его рядом
с первым. Третий нападавший, уже выхвативший нож, оторопело уставился на
своих приятелей, тупо переводя взгляд с первого на второго, а потом
испуганно уставился на Берса. Тот окинул его спокойным взглядом и негромко
приказал:
– Брось нож.
Тип ошарашенно хлопнул глазами, дернул головой вниз и, обнаружив в
руках нож, про который он уже успел позабыть, торопливо разжал руку, будто
черная пластиковая рукоятка обожгла ему пальцы. Берс спокойно развернулся и
направился к своему столику. Ему было совершенно ясно, что все проблемы
исчерпаны. Зал, в котором на время потасовки установилась тишина, снова
заполнил гомон голосов. Таких потасовок за вечер случалось немало, тем более
что в этой никто серьезно не пострадал, так что спустя пару минут о ней все
забыли.
Млокен–Стив появился у столика спустя несколько минут. Его сопровождал
целый выводок девиц разных размеров, окрасов и габаритов.
– Вот, девочки, это и есть наш великий воин Берс. Если вам когда–нибудь
будет нужно начистить рожу кому–либо, обращайтесь в фирму «Берс
инкорпорейтед». Низкие цены, гарантия, широкий выбор!
Берс молча окинул его равнодушным взглядом и спокойно произнес:
– Балаболка.
Млокен–Стив, усмехнувшись, кивнул:
– Это верно, из–за этого я девочкам и нравлюсь. Так, девочки?
Те захихикали, а Стив повернулся к Берсу:
– Ладно, гроза припортовых бандитов и тупых поклонников всеобщего
единения в машинном разуме, почему бы тебе не кончить изображать из себя
католического падре и не посвятить этот вечер общению со столь приятными
созданиями? Тем более что они так хотят с тобой познакомиться.
Берс окинул Става взглядом, каким нормальные люди смотрят на
прицепившихся к ним недоумков, и коротко бросил:
– Достал. – После чего молча поднялся и, кивнув Энтони, двинулся в
сторону выхода.
Млокен–Стив вздохнул, потом повернулся к девушкам и развел руками:
– Прошу прощения, фокус не удался. Но не отчаивайтесь, ведь я весь в
вашем распоряжении.
В кубрике он появился только на рассвете.
К исходу месяца старина Сампей рискнул включить их в основной состав.
Выглядело это чрезвычайно впечатляюще. Он построил команду, вывел их перед
строем и, срыгнув газы, которые, судя по силе аромата, копились у него в
желудке как минимум с начала учебного года, обвел строй мутноватым взглядом
и прорычал:
– Ну вы, полудурки, в конце недели у нас матч с Ортенийской школой
техников. – Он сделал паузу, постаравшись придать своему взгляду некоторую
долю проницательности, но потом осознал, что это находится за пределами его
возможностей, и решил не усложнять. – Я знаю, что главной причиной того, что
вы торчите в команде, является желание покататься за казенный счет и набить
желудки спортивным пайком. Но на этот раз, если вы проиграете, я порву вам
задницы крест–накрест и вышибу вас из команды та–а–аким пинком, что о тот
блин, который у вас останется на месте ягодиц, будут ломаться все иглы,
которыми вам будут пытаться вколоть обезболивающее. – Он запнулся, снова
рыгнул и взревел: – ЯСНО?
– Лэр, да, лэр! – взревел строй в ответ.
– То–то. – Он перевел дух и ткнул растопыренной пятерней в сторону
землян. – Ну и посмотрим, на что способны эти... – Он слегка запнулся,
бросил настороженный взгляд в сторону Берса, но тут же поймал себя на этом,
побагровел и яростно закончил: – Помеси горноматки и куфлона.
Строй на мгновение затаил дыхание, а потом грохнул. Старина Сампей
нечасто баловал окружающих свежими мыслями, поэтому столь выразительная
характеристика привела в восторг всех присутствующих. Но Берс слегка
раздвинул веки и обвел строй ледяным взглядом. Смех быстро увял. Этого
худого варвара, который вроде бы ничего особенного не совершал, уже знала
вся школа. И с ним предпочитали не связываться.
За день до выезда Энтони и Млокен–Стив наконец спихнули зачет по
прочностным расчетам, а Берс с налету сдал еще два, и перед ним забрезжила
перспектива экстерната за второй курс. Млокен–Стив недоуменно пожал плечами:
– И кому это надо? И так и так диплом дадут.
Берс, который уже сидел перед экраном переносного компьютера и мучил
очередную схему, окинул его спокойным взглядом и равнодушно ответил:
– Кому нужен диплом?
– Тем более, – фыркнул Стив.
Берс несколько мгновений помолчал, а потом пояснил:
– Мне нужен допуск «А».
Млокен–Стив недоуменно уставился на него:
– А это что такое?
На помощь пришел Энтони:
– Это допуск на право обучения управлению кораблем с массой покоя выше
ста тысяч тонн. А подать прошение на его получение можно только после сдачи
тестов и экзаменов по программе обучения третьего курса.
Млокен–Стив быстро обдумал услышанное. Они прибыли на Танаку именно для
того, чтобы научиться управлять подобными кораблями, поскольку, несмотря на
имеющие производственные мощности, военный флот Земли по–прежнему состоял
только из внутрисистемных перехватчиков. За исключением Мерилин. Но она была
не в счет. Для более крупных кораблей не было обученного персонала, а
доверять управляющим Контролерам кораблей канскебронов, так же как Мерилин и
Бродяге, на котором они прибыли на Таварр, земляне пока не могли, поэтому
Стив пожал плечами и смущенно пробурчал:
– Ну, я не такой умный, чтобы прыгать через ступеньки.
На что Энтони ехидно ответил:
– Скорее, ты сильно занятый.
Млокен–Стив бросил на него недоуменный взгляд, потом, когда до него
дошло, что тот имеет в виду, смущенно хмыкнул, но в конце концов не выдержал
и расхохотался во весь голос. Отсмеявшись, он махнул рукой и заявил:
– У каждого свои недостатки. Кстати, вы зря, девочки все время про вас
спрашивают. Этот тип, – он кивнул в сторону Берса, – произвел на них
неизгладимое впечатление. Этакий герой вестернов времен начала планетной
колонизации. Холодный взгляд, неподвижная нижняя челюсть, вот только, – он
ехидно улыбнулся, – фигура немножко подкачала. Но они готовы закрыть на это
глаза.
Энтони вздохнул и закатил глаза.
На матч они вылетели рано утром. Ортенийская школа техников
располагалась на противоположной стороне планеты, поэтому пришлось
воспользоваться школьным стратосферником, но и на нем перелет занял почти
полтора часа. На обратной стороне был уже вечер, и до матча оставалось всего
два часа. Стратосферник приземлился на летном поле соседнего коммерческого
космопорта, команда гостей выбралась наружу, погрузилась в
грузо–пассажирский боллерт хозяев и направилась в тренажерный комплекс.
Ортенийская школа техников была создана чуть ли не на сто лет позже
Танакийской школы пилотов, и к ее созданию подошли весьма тщательно. Может,
поэтому, а может, еще по какой–то другой причине, но Ортенийская школа
техников ничем не повторила судьбу Танакийской. Это было престижнейшее
учебное заведение, в столовой которой частенько можно было увидеть
светловолосые головы отпрысков благородных аристократических родов. А что
касается спортивных успехов, то ортенийцы никогда не опускались ниже
середины таблицы и даже трижды за свою историю пробивались в финальный
дивизион. Правда, лучшим их результатом было восьмое место, но, во всяком
случае, у них были все основания считать, что танакийцы им не помеха.
Разминка началась с обычных воплей старины Сампея, что он всем задницы
накрест порвет. Стоящий рядом с землянами игрок–старшекурсник усмехнулся и,
покровительственно кивнув им, прокомментировал:
– Не тряситесь, он перед игрой всегда так орет. Но к концу игры так
наклюкается, что придется в стратосферник на руках волочь. Так что, даже
если нам надерут задницу с совсем страшным счетом, ничего не будет. – Он
поморщился и добавил: – Кроме, возможно, блевотины по всему стратосфернику.
Берс несколько мгновений рассматривал разминавшуюся в дальнем конце
поля команду ортенийцев, гудящие трибуны, забитые народом. Чемпионат флота
всегда пользовался бешеным успехом среди фанатов бола. Возможно, как раз
тем, что здесь, в отличие от коммерческих чемпионатов, практически не бывало
договорных игр. И негромко произнес:
– Сегодня не будет ни первого, ни второго.
– Чего? – не понял старшекурсник.
– Сегодня не напьется старина Сампей и мы не проиграем матч.
Старшекурсник растянул губы в скептической улыбке и уже раскрыл было
рот для ехидного ответа, но потом, будто что–то поняв, замер, уставившись в
зрачки Берса, закрыл рот и медленно кивнул.
Игра началась стремительной атакой ортенийцев. Они молниеносно
просочились на внутренний квадрат танакийцев, вскрыв их оборону как
консервный нож банку с оливками, ловко, в одно касание передали мяч
бросающему, и тот спокойно, даже с некоторой ленцой вколотил мяч красивым
броском. Трибуны взорвались восторженным слитным воплем. Ортенийцы
исподтишка показали соперникам «пенц» и, откатившись назад, тут же провели
еще одну успешную атаку. Но на этом их везение закончилось. Во время
следующей атаки Берс в невероятном прыжке снял двумя пальцами мяч с ладони
нападающего и, стремительно проломив «стенку» из двух «топперов», не столь
изящно, как нападающий ортенийцев, но не менее точно вколотил мяч в кольцо
соперников. Не сделав ни единого жеста, вернулся на свое поле, кивнул Стиву
и, дождавшись гонга, повторил все еще раз.
К началу последнего тайма разрыв составлял уже почти сорок очков в
пользу танакийцев. И почти половину всех мячей заколотили земляне. Сорок два
Берс и семнадцать Млокен–Стив. Энтони пока маялся на скамейке запасных.
Старина Сампей, который обычно к этому времени добирал до нормы в буфете, на
этот раз висел на ограждении площадки и что–то возбужденно орал по поводу
задниц ортенийцев. Трибуны пребывали в некоторой растерянности. Никто не
понимал, что же происходит на поле, а на голоэкран, на котором высвечивался
счет, никто вообще старался не смотреть. Ортенийцы впали в панику. За все
время существования школы и соответственно участия во флотском чемпионате
они никогда не опускались ниже второй пятерки, а после подобного разгрома
даже становился проблематичным вообще выход в финальный круг. Снова
прозвенел судейский гонг. И команды начали схватку за бол. На этот раз
Млокен–Стив не сразу ринулся в бой, а дождался, пока бол не взмоет над
свалкой, и отчаянным прыжком достал его кончиками пальцев. Берс уже был
наготове. Аккуратно подхватив мяч на ладонь, он качнулся вперед и,
классическим жестом вытянув руку перед собой, ринулся в зону противника. И
тут случилось нечто неожиданное. Трое ортенийских «топперов», разозленные
разгромом, ринулись наперерез Берсу. Млокен–Стив, который, пролетев над
свалкой, шмякнулся на пол и неудачно рассадил коленку, в данный момент,
прихрамывая, мчался за Берсом, случайно скользнул взглядом по их
перекошенным лицам и похолодел. Ортенийцы, судя по их горящим глазам и
вздернутым подбородкам, собирались как минимум устроить Танакийскому
выскочке плотную «коробочку». А как рассказывали в раздевалке, чаще всего
для игрока это кончалось носимым регенератором, а некоторых приходилось даже
засовывать в капсулу целиком. Но самым страшным было не это. Судя по
выражению лица Берса, тот был на пороге транса, и если те ребята попытаются
его прижать... Млокен–Стив на мгновение зажмурил глаза, вспомнив все, что у
них шепотом говорили о берсерках, а потом с диким ревом ринулся вперед, всем
своим видом показывая, что он полностью наплевал на правила и рвется
хорошенько подраться, изо всех сил стараясь отвлечь на себя внимание
«топперов». Но те были слишком опытными игроками, чтобы купиться на такую
глупую провокацию. Не успел Млокен–Стив сделать и трех шагов, как первый из
«топперов» повалился на бок и подкатился под ноги Берсу. Млокен–Стив
зажмурил глаза и помчался быстрее. Спустя мгновение послышался дикий рев
трибун, под ноги Стиву подкатился какой–то идиот, он споткнулся, суматошно
дернул ногами, засветив в бок идиоту левой ступней, и со всего размаху
впечатался головой в гладкую поверхность игрового поля.
Когда Млокен–Стив пришел в себя, игра уже кончилась. Он лежал в
раздевалке. За ближайшей стеной раздавались звуки гимна Лиги любительского
бола, а прямо перед носом маячила чья–то спина. Млокен–Стив несколько
мгновений прислушивался к происходящему, а потом облегченно вздохнул. То ли
его отчаянный рывок не пропал зря, то ли по каким еще причинам, но игра,
слава богу, видимо, кончилась нормально. Вряд ли организаторы завершили игру
ритуальным исполнением гимна, если бы Берс перебил команду противника.
Млокен–Стив слегка успокоился и попытался подняться. Но стоило ему только
чуть–чуть пошевелить головой, как виски пронзила столь острая боль, что он
не выдержал и застонал. Спина, маячившая перед ним, повернулась, и
оказалось, что это Энтони. Млокен–Стив немного полежал, дожидаясь, пока в
голове не умолкнет звон колокольчиков, потом спросил:
– Берс... не того?
Энтони усмехнулся:
– Ну вот, я же говорил, что на твоем черепе можно орехи колоть, а они
волновались. – Он присел на корточки рядом с лавкой, на которой лежал Стив.
– С Берсом все в порядке. – Он покачал головой. – После того как он прищучил
троих «топперов», ортенийцев, их тренер не нашел ничего более умного, как
заявить протест по поводу неспровоцированного насилия.
Млокен–Стив фыркнул. Полный идиотизм! Бол всегда был жесткой игрой, и у
любого болиста, как и у большинства болельщиков, всегда ценилось не только
игровое мастерство, но еще и умение держать удары и оставаться в форме. Даже
формулировка «неспровоцированное насилие» не возникла в процессе
совершенствования игры, а была внесена в правила по требованию Лиги против
насилия в спорте. Видимо, тренер ортенийцев пребывал в полной панике,
поскольку подобный протест по неписаным правилам считался неспортивным
поведением и с большой долей вероятности мог изменить симпатии болельщиков.
Умеешь играть – играй, а нет – проигрывай и не путайся под ногами со всякой
фигней.
– И что?
Энтони хохотнул:
– Тренеру чуть не набила морду собственная команда, а трибуны просто
разрывались от свиста. К тому же когда приступили к официальному разбору,
Берс разжал губы и попросил провести траекторно–кинематический анализ. – Тут
он не выдержал и заржал. Млокен–Стив тупо смотрел на него, не представляя,
что же в этом смешного. Успокоившись, Энтони продолжил: – Представь! Игровой
компьютер показал, что если бы эти придурки не стали хватать его за ноги, то
траектория движения его коленки, локтя и макушки прошла бы мимо их дурных
голов. То есть получилось, что они сами себе разбили головы! Нет, ну каково,
а!
Млокен–Стив почувствовал, что уже может сделать попытку встать, и,
приподнявшись, оглядел раздевалку.
– А где все?
Энтони пожал плечами:
– Берса объявили лучшим игроком месяца, и сейчас ему вручают синюю
майку. Так что вся команда там. А меня попросили посидеть с тобой. Я же все
равно просидел всю игру на скамейке запасных.
Млокен–Стив помолчал, потом осторожно приподнялся на руках и сел на
лавке. Потряс головой, вздохнул:
– Интересно заканчивается наша первая игра. Ты на скамейке запасных,
Берс на вершине, а я валяюсь с разбитой башкой. Боюсь, как бы это не стало
традицией.
Энтони пожал плечами:
– Ты жив, я жив, Берс жив. Почему бы и нет?
И кто мог предположить, что они оба оказались правы.
