4
– Они предлагают лечь в дрейф и заглушить двигатели.
Берс молча кивнул:
– Выполняем.
Ольга ухмыльнулась, ощущая, как на нее накатывает возбуждение.
– Ты не помнишь, какой у них экипаж?
Берс неодобрительно покачал головой. Ольга смущенно отвернулась. В
конце концов, она пилот атакатора, и ей достаточно знать тактико–технические
характеристики и возможные варианты конфигурации вооружения кораблей
противника, а не количество людей в экипаже. Тут она поймала себя на том,
что оправдывается, пусть даже и мысленно, а это означало, что она виновата.
Берс разлепил губы и негромко произнес:
– Двести сорок семь человек. Из них тридцать восемь Контролеров второго
и третьего уровней и тридцать девять тактов.
Ольга присвистнула. Ей казалось, что это многовато. До сих пор ей всего
один раз довелось участвовать в рукопашной схватке, когда в самом начале
Битвы в поясе такты канскебронов атаковали Мерилин и им с Уимоном пришлось
держать оборону в переходах второго пояса.
– Не слишком много для двоих?
По–видимому, это предположение показалось Берсу совсем уж из ряда вон
выходящим, потому что он не выдержал и хмыкнул, но тут же вновь посерьезнел
и отрывисто бросил:
– Атаку начнем, когда появится возможность заблокировать связь.
Ольга кивнула:
– Это твой Рисунок.
Их доставили на борт монитатора двое тактов. Это могло означать,
во–первых, что пока их не раскрыли и воспринимают как людей империи, что
было вполне вероятно, так как они летели на имперском курьере и были
облачены в имперские полетные комбинезоны, во–вторых, что их все–таки
узнали, однако, пока земляне не вступили в войну на стороне империи,
основной состав флота не считал, что они представляют угрозу. Принцип
дозированной информации.
Сразу за внутренней дверью шлюзовой камеры их ждал один из Контролеров.
Он окинул Берса и Ольгу равнодушным взглядом с обычным для его ранга намеком
на надменность и произнес обыденно спокойным тоном:
– Следуйте за мной.
Берс бросил на Ольгу мимолетный взгляд. Она почувствовала легкое
напряжение, заметив где–то глубоко внутри его глаз отблеск горячечного
пламени боевого транса. Впрочем, ее тоже охватила легкая дрожь даже не
ожидания, а предвкушения близкого боя. Что–то ударило ее в спину, и она
чисто рефлекторно развернулась и вскинула руку. Такт, попытавшийся слегка ее
подтолкнуть, оказался абсолютно не готов к такой реакции и среагировал с
некоторой заминкой, причем в его глазах мелькнуло недоумение. Берс за ее
спиной шумно вздохнул, и Ольга, буквально физически ощущая, насколько тяжело
ей сдерживаться, медленно отвела руку и, опустив плечи, бросила быстрый
взгляд на Контролера. Тот был в замешательстве. Реакция этих двоих явно
отличалась от того, что канскеброны неоднократно наблюдали при взятии в плен
имперских военных. Несколько мгновений он молча стоял, внимательно
рассматривая этих необычных пленных, которые, даже находясь на борту мощного
боевого корабля, в окружении устрашающего вида тактов из состава десантной
группы, каким–то образом вызывали ощущение непонятной, но явной угрозы.
Потом ему вдруг пришло в голову, что эти странные и необъяснимые мысли есть
недостойное проявление его низменной человеческой составляющей, и он
рассердился на себя. Правда, на этот раз его эмоции были строго в пределах
допустимого.
– Следуйте за мной.
И они двинулись по коридору. Контролер шел быстрым шагом, и Берс в
каком–то странном оцепенении, которое охватывало его все время, когда он изо
всех сил старался предотвратить соскальзывание в боевой транс, с
удивительной педантичностью считал его шаги. На сорок восьмом шаге они
ступили в поперечный коридор, в противоположных концах которого находились
двери, ведущие в боевую рубку и узел связи с шифровальной комнатой. Этот шаг
оказался последним в жизни Контролера. Ольга увидела, как узкая полоска
кожи, видневшаяся между воротником и коротко подстриженным ежиком волос на
затылке Олега, полыхнула багровым, и почувствовала, как сама проваливается в
боевой транс. А Берс уже приступил. Контролер умер мгновенно, так и не успев
ничего осознать. Модифицированные рефлексы тактов позволили им хотя бы
начать движения, но метаболизм берсерка давал ему недоступную для них
скорость. Валькирия увидела, что один из тактов уже сползает по стене с
неестественно вывернутой головой и торчащим из горла стволом позвоночника, а
Берс в этот момент уже коснулся в прыжке двери узла связи. Второй такт
успел поднять оружейный блок только до половины необходимого расстояния,
когда она, испустив сквозь зубы хриплый, полный ярости рев, ударила его
сомкнутыми пальцами в напряженную гортань и сразу же, подпрыгнув, коленом в
грудь. Хрип воздуха из разбитой гортани слился с громким хрустом ломаемых
ребер, и такт с грохотом опрокинулся на пол коридора. Валькирия на
мгновение прислушалась к грохоту, доносящемуся из–за вывернутой из гнезда
броневой двери узла связи, и, хищно оскалив зубы, скользящим шагом ринулась
к боевой рубке. Перед самой дверью из ее груди вырвался хриплый, леденящий
душу смешок, неизвестно почему она вдруг вспомнила свой дурацкий вопрос: «Не
слишком много для двоих?" Ну надо было такое спросить?!
Очнулась она в лобовом обзорном отсеке. Немного болела голова. Кожа на
руках оказалась содрана почти до костей, немного саднил правый бок, левый
рукав комбинезона был оторван напрочь, а левая штанина исполосована чем–то
острым, но особой боли ни в боку, ни в ноге она не чувствовала. Ольга
сделала шаг назад и чуть не упала. Повернувшись, она обнаружила сразу труп
такта, а чуть в стороне лежали еще несколько тел.
– Как ты?
Ольга обернулась. На пороге отсека стоял Берс и смотрел на нее. Ольга
сморщилась и, вдруг почувствовав страшную усталость, сгорбилась и опустилась
на корточки.
– Знаешь, из рубки, атакатора это выглядит немного... по–другому.
Берс кивнул:
– Да, тот Рисунок выглядит чище, но по большому счету что тот, что
этот... – Он оборвал мысль и пожал плечами. – Пошли. Нам пора.
Ольга сморщилась:
– Подожди, мне надо немного прийти в себя. Все–таки это для меня
слишком. Сколько я уложила, половину?
Берс посмотрел на нее:
– Почти.
– Ничего не помню.
Берс пожал плечами:
– Это защитная реакция. Я тоже плохо помню свои первые схватки.
Возможно, если бы не это, мне бы понравилось убивать. – Он снова шагнул
вперед и, протянув руку, взял ее за локоть. – Пойдем. Если тебе надо прийти
в себя, то здесь не лучшее место. Несколькими пролетами выше находится
правый обзорный блистер, там было пусто во время боя, так что сейчас там
чисто. Пойдем туда.
Ольга встала. Ноги слегка дрожали. Она сделала шаг вперед и тут же
остановилась.
– Наш курьер. Они обязательно должны были оставить там хотя бы двух
человек.
Берс кивнул:
– Они так и сделали, но я уже разобрался с этим и навел там порядок.
Пошли, я принес кое–что перекусить. У тебя пока слишком маленький опыт
подобных схваток, поэтому ты расходуешь энергию слишком неэкономно. Тебе
надо восстановить силы.
И он подхватил ее под руку и повел прочь из забитого трупами отсека.
Она действительно набросилась на еду с удивившей ее саму жадностью.
Когда Ольга немного насытилась и смогла переключить часть внимания с
процесса поглощения пищи и поднять глаза на брата, Берс встретил ее взгляд
спокойной улыбкой. Он сидел в соседнем кресле и спокойно прихлебывал из
банки какой–то напиток.
– А ты не хочешь есть?
Он мотнул головой.
– Не больше, чем обычно.
Ей стало немного стыдно за свою жадность, но Берс улыбнулся:
– Не беспокойся. Это пройдет. После своей первой схватки в лесу я
буквально набил пузо мясом только что убитых мною волков. Потом меня даже
рвало.
Ольга устало усмехнулась. Они помолчали, потом Ольга повернулась к
проему блистера.
– Ты определил, где они держат Эсмиель?
Берс кивнул:
– Я нашел название этого места.
– А координаты?
– Мне этого не нужно. Я знаю, где она сейчас, и смогу найти ее, куда бы
они ни попытались спрятать ее от меня.
Ольга удивленно посмотрела на брата:
– Но зачем тогда все это? Почему мы вообще не прибавили ходу и не
оторвались от них?
– Поздно. Они нас уже заметили. Мы же шли на встречных курсах, и они
успели идентифицировать нас прежде, чем мы смогли оторваться. Имперский
курьер, да еще идущий курсом в глубь Единения, – это добыча, достойная
большой охоты. А это совершенно не входит в мои планы.
– Но... – и она осеклась. Нашла кому задавать вопросы! Никто не умеет
чувствовать Рисунок так, как брат.
Но Берс терпеливо пояснил:
– Один монитатор не может догнать курьер, но он способен достаточно
долго держаться за ним на дистанции действия своих систем обнаружения, а
если за нами начнется планомерная охота, это сильно затруднит нашу задачу. –
Он замолчал и неторопливо отхлебнул из банки.
Ольга задумчиво посмотрела на звезды.
– Ты так любишь ее, что способен пройти за ней половину галактики?
Берс усмехнулся:
– Дядюшка Иззекиль как–то сказал, что я не способен на то, что обычные
люди называют любовью. И думаю, что он прав. Но... я знаю, что сокрушу любое
препятствие, которое попробует разлучить меня с ней, и... умру в тот день,
когда ее не станет. Возможно, это не любовь, но это единственное, что я знаю
точно о ней и себе.
Ольга некоторое время молча сидела, осмысливая слова своего брата,
потом вздрогнула от поразившей ее нелепости происходящего. Два берсерка
сидели в полутемном отсеке корабля, переполненного мертвецами, и с
освещенными звездным светом лицами говорили о любви. По–видимому, Берс тоже
почувствовал нечто подобное, потому что пружинисто поднялся на ноги и
произнес:
– Пошли, пора двигаться дальше.
Когда уже открылся внешний люк шлюзового отсека курьера, Ольга вдруг
развернулась и бросила взгляд на висящий в полусотне футов монитатор.
– А как же быть с ним?
Берс пожал плечами:
– Пусть летит. Я как–то раскопал в одной из директорий десяток историй
о земных морях. Судя по всему, в те времена на морях частенько встречались
полностью исправные корабли с мертвым экипажем, а то и вовсе пустые. Пусть и
здесь появятся свои легенды.
Спустя десять минут мертвый монитатор превратился в точку на экране.
Только через сутки до Ольги дошло, что за тот час в правом блистере монитора
Берс произнес больше слов, чем раньше за иной месяц. Она резко повернулась
к брату, но спросить не успела. Берс ответил сам:
– Этот разговор был нужен тебе в тот момент. К тому же... я меняюсь.
Следующие несколько месяцев прошли почти спокойно. Несколько раз они
входили в зоны действия детекторов довольно сильных отрядов, но успевали
резко сменить курс и оторваться еще до того, как их могли идентифицировать.
Потом расстояние от линии боевого соприкосновения стало слишком велико, и на
пути уже попадались гражданские суда канскебронов, а военные все чаще
двигались в одиночку или совсем мелкими группами, уже не представлявшими для
них особой опасности. Наконец они приблизились к системе, обозначенной в
звездном атласе как место расположения порта приписки монитора.
Берс начал снижать скорость намного раньше обычного, а при подлете к
необычайно густому облаку Оорта этой системы вообще до предела снизил
скорость и откорректировал выхлоп. Ольга не спрашивала, чем вызваны такие
меры предосторожности. Она и сама ощущала странное нежелание входить в эту
систему. Похоже, пространство вокруг этой звезды было набито боевыми
кораблями канскебронов. Когда они буквально на брюхе вползли в пространство
кометного облака, Ольга спросила:
– Она здесь?
Берс мотнул головой:
– Нет. – И после паузы пояснил: – Мы не сможем напрямую проникнуть в ту
систему, где ее держат.
Ольга удивленно уставилась на него. Берс снизил скорость и закончил
объяснения:
– Она в месте локализации одного из Верховных Контролеров.
Ольга почувствовала, как ее охватил озноб. О Верховных Контролерах
ходили тысячи легенд, одна невероятнее другой, и все они были страшными.
– Но... почему?
Берс пожал плечами, потом медленно произнес:
– И это я тоже собираюсь узнать.
Кометное облако они пересекли за три дня, так как Берс до предела
уменьшил зону действия активных сенсоров, и когда вакуум вокруг корабля
очистился настолько, что дальность действия и чувствительность пассивных
датчиков позволили достать практически до противоположного края системы,
Ольга невольно ахнула. Берс несколько мгновений напряженно вглядывался в
экран, потом усмехнулся и повернулся к сестре:
– И что ты думаешь по этому поводу?
Ольга покачала головой:
– Не знаю. Похоже, они собираются закончить войну одним ударом. Пять
Базовых системных разрушителей с кораблями прикрытия способны пройти империю
насквозь и взорвать столичную систему прежде, чем имперцы смогут подтянуть к
столице необходимые силы. Странно, насколько я знаю, они не любят разрушать
планеты, тем более сейчас. Ведь все идет к тому, что они выиграют войну, так
зачем... – Она осеклась и задохнулась от мысли, вытекающей из всего, что она
произнесла.
Берс повернулся к экрану и медленно кивнул:
– Ты правильно догадалась. Этот флот не собирается атаковать империю.
Его цель – Земля. Ставки слишком высоки. Похоже, Контролеры просчитали
варианты и решили, что, если Земля вступит в войну на стороне империи, исход
войны становится непредсказуемым. Если не сказать больше.
Они прошли систему короткими прыжками, перемещаясь между зонами
кометных хвостов, которые густо усеивали пространство. Несколько раз к
кометам, за которыми они прятались, приближались патрули канскебронов, но,
на их счастье или благодаря тому, что Берс так четко чувствовал Рисунок, они
прятались за кометами с необычайно богатым содержанием металлов, и потому
все обошлось. Ольга не совсем понимала, что Берс собирается делать. Ведь
абсурдно было предполагать, что он рассчитывает взять на абордаж этот флот.
Но спросить она не решалась. Берс уже несколько суток не вылезал из–за
пульта, и Ольга не представляла, как можно продержаться так долго, не
находясь в боевом трансе. Наконец они скользнули в хвост кометы, которая
должна была пройти не далее чем в тридцати тысячах километров от района
сосредоточения основной массы кораблей.
Совершив последнее маневрирование, Берс наконец поднялся с кресла и,
повернув к сестре почерневшее от усталости лицо, хрипло произнес:
– Пока все. На пару дней останемся здесь. – Покачнулся и сморщился,
ухватившись за спинку пилотского кресла. – Слушай, я пойду посплю. Устал
немножко.
Из своей каюты он выполз спустя полтора дня, умял гору продуктов,
помылся и начал распаковывать свой скафандр.
– Что ты собираешься делать?
Берс молча натянул скафандр, потом повернулся к Ольге:
– Ты ведь не знаешь этого?
Она молчала. Он шагнул вперед и притянул ее к себе, прижав ее голову к
жесткому нагруднику.
– Не волнуйся, я справлюсь с этим.
Когда он выбрался наружу и, несколько мгновений повисев у внешнего
люка, оттолкнулся и быстро поплыл прочь от шлюза, Ольга отвернулась. Она не
знала, что он задумал, но это, наверное, было наиболее безумным, чем все то,
что он совершил до сих пор. А ей оставалось только ждать и надеются.
Берс вернулся спустя неделю. Комета уже прошла точку наибольшего
приближения к району сосредоточения и быстро приближалась к звезде. Хвост, и
так не особо маленький, с каждым днем становился все более густым и пышным,
все сильнее и сильнее забивая спектры пассивных детекторов и сокращая зону
контроля. Берс появился поздно вечером, когда Ольга дремала в пилотском
кресле. Его появление выглядело как–то по–домашнему уютным и привычным. Он
свалился откуда–то из–за сильно сократившейся зоны обнаружения так же, как и
ушел, в одном скафандре, не оснащенном даже примитивными двигателями на
сжатом газе, и просто постучал по корпусу в районе внешнего люка шлюза
жесткой перчаткой. Ольга встрепенулась и немного ошалело уставилась на
внешний экран, а потом радостна хлопнула ладонью по клавише открытия
внешнего люка и, вскочив с кресла, метнулась к внутреннему люку шлюзовой
камеры.
Когда Берс отстегнул шлем, она прыгнула ему на шею, абсолютно не
замечая леденящего холода внешней обшивки скафандра. Он довольно улыбнулся:
– Ну, перестань. Я вернулся, и я жив.
Ольга вдруг всхлипнула и произнесла:
– Знаешь, я решила, что если ты не вернешься, то выйду из хвоста и
пойду на таран Системного разрушителя, поставив передатчик на непрерывное
излучение.
Берс посерьезнел, хотя глаза оставались такими же детскими и нежными.
– Это проще всего. Понимаешь, я знаю, что ребята смогут справиться с
ними. Главное – встретить эскадру за пределами орбиты Плутона, а это было бы
возможно, если на Земле заранее узнали о том, чего нужно ждать. Но мы не
могли выйти на связь, не выдав себя. Поэтому я и пробежался до ближайшего
передатчика.
Ольга изумленно посмотрела на него, а потом расхохоталась:
– Ну ты даешь! Надо же... «пробежался до передатчика». До сих пор не
могу понять, как тебе это удалось.
Берс посерьезнел:
– Ну и ладушки. Лучше тебе пока не знать о таких вещах. Тебе пока не
стоит этого пробовать.
Когда брат отоспался и отъелся, она завела разговор об их дальнейшем
маршруте:
– И что теперь? В этой системе мы сделали все, что могли. Теперь летим
за Эсмиель.
Берс кивнул:
– Да. Только мы еще не закончили с этой системой. В систему Гронты вряд
ли сумеет пройти незамеченным объект переменной траектории даже размером с
кулак, а уж наш курьер засекут за световой год, – он замолчал.
Ольга не торопила его. Она знала, что Берс, скорее всего, уже знал, как
дальше вести Рисунок. Он вздохнул и, повернувшись к пульту, воткнул в
приемник один из информационных кристаллов, взятых им на мертвом монитаторе,
а потом несколькими касаниями клавиш вывел на экран какую–то таблицу.
– Эта система – последняя остановка рейсовых грузовых лихтеров перед
системой Гронты.
Он замолчал. Но Ольге не требовались слова. Она поняла, что Гронта –
это название центральной звезды системы, в которой держат Эсмиель. Ольга
какое–то время вглядывалась в экран, а потом повернулась к брату. Тот, зло
прищурившись, рассматривал нижнюю строчку таблицы, оказавшейся графиком
движения грузовых лихтеров. И Ольге почему–то стало жаль тех, кто пока еще
вел спокойную жизнь в системе Гронты. Впрочем, они сами виноваты. Нечего
было сердить брата. Особенно ТАК.
