Выжженные Нервы
После этих событий, несколькими днями позже, у меня пошёл насморк.
Странный какой–то насморк. Ещё через день я потерял полностью нюх. Я даже
не мог определить по запаху, где вода, а где ацетон! Как только начался
насморк, я сразу вспомнил аллергию Алеси, которая у неё была осенью, в
нашу первую ночь, и во вторую, когда я впервые в жизни услышал: «Я тебя
люблю»....
Потом начала облазить кожа со всего тела. Сильнее всего она облазила с
рук, ног и лица. На руках и на ногах, кроме этого, кожа трескалась до
мяса. Носки были в кровяных пятнах. Утром, смотря на себя в зеркало, я
впадал в шок: лицо было, как у куклы, словно покрытое инеем – это мелкими
лохмотьями облазила кожа. Любое движение вызывало боль. Любой предмет в
руках жёг и колол так, словно это – раскалённое стекло. Ходил я, словно по
лезвию бритвы – трещины на ногах сочились кровью.
То, что это не моя болячка, а именно Алеськина, говорит вот такой факт. Я
уже говорил, что пять лет проработал в мастерской по ремонту спецтехники –
мигалки, пищалки, рации... Я там буквально «купался» во всевозможных
радиоизлучениях, постоянно приходилось иметь дело то со спиртом, то с
ацетоном, то со щёлочью, то с кислотой. Однажды у нас пролилось полтора
литра концентрированной серной кислоты. Думали МЧС вызывать. Но я
справился с последствиями один – сжёг на своих руках две пары военных
химических перчаток, но эту гадость убрал сам. Кожу съело до мяса, но
через три дня зажило. А питался я там на обед только пакетиком одноразовой
лапши. Как говорится, сам Бог велел подхватить какую–нибудь аллергию. Мы
проходили раз в год профилактический медосмотр, и результат всегда один –
здоров, как бык. А тут никаких аллергенов, и такая жуткая по своей силе
аллергия! Только один аллерген – тупая ярость Алеси. Я прозвал эту болезнь
«выжженные нервы».
Я прекрасно понимал – Алеся так глубоко сидит у меня внутри, что она мне
передала всю информацию о своём внутреннем состоянии, когда невыносимо
болело в груди меньше месяца назад. Она просто всю свою боль, весь груз с
души вывалила на меня, чувствуя, осознавая мою беспомощность перед ней,
понимая, что я открыт к ней всеми своими порами, оголёнными нервами, всей
душой. Я готов был уже с радостью закрыться от неё, забыть, но я никак не
мог это сделать. Забыть о ней – значит принять её правду, осознать её до
конца такой, какой она есть на самом деле.
Меня трясло от бешенства, от осознания того, что я опять могу «сыграть в
ящик». Болезнь прогрессировала. Не помогали никакие народные средства.
Аллергия сама по себе – по сути «пустяк». Ведь дальше эта аллергия могла
перейти во что угодно – незаживающие язвы, гнойные раны и Бог знает во что
ещё!
Внутри было тоже самое чувство, что практически не проходило с марта
месяца – ощущение неминуемой смерти, ощущение ярости любимого человека,
который ненавидит благодаря какой–то наглой лжи, осознание ликования
сводной группы оперов спецотделов всех мастей... Жить не хочется... Такая
жизнь – хуже смерти, страшнее пытки. Когда же, наконец, это кончится!
Мысленно я разговаривал с Алесей:
– Милая моя Алеська, я люблю тебя сильнее жизни, сильнее смерти. Ну как ты
это понять не можешь???!!! Ведь я перед тобой – как мышка перед кошкой. Ты
играешь моей жизнью! Я ничего не могу с собой сделать! Неужели тебе
нисколечко не жалко меня?! Чем же я тебя так обидел, что ты желаешь моей
смерти? Да и за что меня можно так ненавидеть?
Ответы будут позже... По мере осознания... По мере принятия всей правды...
Анастасия не вмешивалась. Иногда я пробовал связаться с ней, но она,
улыбаясь с лёгкой хитринкой, говорила, что она очень занята. Да я сильно и
не просил помощи. Точнее, я её никогда не просил. Я общался и общаюсь с
ней, как с другом, с милой прекрасной женщиной. И, если честно, не всегда
соглашаюсь с ней, не всегда могу принять её слова и мысли, не всегда верю
её словам... Но она никогда не обижается... Через четыре месяца, провожая
своего друга, прекрасную девушку, я буду рассказывать о зелёной Луне,
которую я видел прошлым летом. Я об этом уже написал в «Рикошете». И
вдруг, ни с того, ни с сего, я начну говорить, словно восторженно напевая
песню:
– Катя, моя дорогая Катенька! Ты даже не представляешь, как прекрасна
Анастасия! Какая она добрая, какая она женственная! Она – невероятно
добрая, нежная, ласковая. Господи, если бы все женщины были бы такими, как
она, то планета уже давно бы превратилась в Цветущий Сад, в Рай на земле.
– Игорь, а как же мужчины?
– А те мужчины, которые не смогли бы понять таких женщин, как Анастасия,
попередохли бы в течение одного поколения!
В ответ Катя промолчала.
А пока,... пока я облазил, как прокажённый. К моему счастью, лето в этом
году оказалось прохладное и дождливое. Но когда выглядывало солнце, оно
обжигало мою кожу своими лучами так, словно меня жгли паяльной лампой.
Через три недели я всё–таки пошёл в кожно–венерологический диспансер.
Врач, стареющая одинокая женщина – это было видно сразу – просто сказала
мне:
– Ты, наверное, что–то съел.
Никакие объяснения с моей стороны, что это – результат нервной нагрузки
(никаких подробностей о несчастной любви я не говорил), ничего не дали.
Она выписала таблетки, мази, уколы. Я потратил уйму денег и выкупил все
лекарства, и ходил на уколы. Ничего не помогало. После уколов я буквально
падал с ног на работе – кололи что–то успокаивающее вроде димедрола.
Промаявшись так две недели, я нашёл выход. Сейчас легко так просто сказать
«нашёл выход». А на самом деле я всё чаще и чаще впадал в бешенство от
осознания такой ситуации. Быть без вины виноватым, при этом получить такой
ад, и не от врага, а от любимого человека – с ума можно сойти!
Наконец, толком не понимая смысл слов, я начал мысленно говорить: «Алеся,
ты – шлюха! Алеся, ты – конченная шлюха!" Через день или два аллергия
прошла, а ещё через неделю зажили руки и ноги... Вот так... Вот такое вот
лечение...
Господи, если бы мне самому рассказали такое, я бы не поверил!
Я много что слышал и много что знаю об этих вещах, но чтобы так
чувствовать боль, чтобы так страдать, чтобы так болеть и чтобы так
лечиться...
