Найти!
Никто никогда не подсчитывал общее количество квартир в Москве,
принадлежащих спецслужбам: Федеральной службе безопасности, Агентству
внешней разведки, Министерству обороны, военной контрразведке, Главному
управлению по борьбе с организованной преступностью, Службе безопасности
президента, Главному управлению охраны правительства, ОМОНу и Министерству
внутренних дел.
Вероятно, их насчитывалось не менее тысячи. Но из них лишь десятая
часть отвечала условиям секретности в «четыре нуля» и была оборудована по
последнему слову техники. Многие из квартир как бы вообще не существовали
– не были зарегистрированы ни в Госкомимуществе, ни в милиции, ни даже в
секретных кондуитах тех служб, которым принадлежали.
Однако не только государственные организации имели такие схроны. «СС»
и «ККК» тоже владели сетью спецквартир, а то и целых домов, как и их
предшественники, Купол и «СК». Но только «Чистилище» обладало информацией
о схронах своих «коллег», потому что одним из комиссаров трех «К» был
начальник информационного бюро Управления «И» ФСБ.
Координатор «Чистилища» редко собирал совещания на одной и той же
квартире больше трех раз. В данном же случае он сделал исключение,
трехкомнатная квартира, имеющая три скрытых выхода и тайный «чулан» с
компьютерным комплексом, располагалась в центре Москвы, на Лубянке, под
боком у Федеральной службы безопасности, и не принадлежала никому, а войти
в нее незаметно не составляло труда. К тому же она была оборудована всеми
системами защиты: цифровыми шифраторами, предохраняющими телефонные
разговоры от прослушивания, телекамерами системы контроля, встроенными в
шляпки гвоздей и шурупов, замками, открывающимися по рисунку сетчатки
глаза, и прочими хитроумными приспособлениями, а также устройством
спутниковой связи и даже автономным источником питания – МГД–генератором
последней модели.
«Полный квадрат» «ККК» – четыре комиссара плюс координатор –
собирался редко, лишь для принятия важных решений или планирования
масштабных акций. Каждый из комиссаров имел свой собственный план действий
и мог, если это не сказывалось на результате работы «Чистилища»,
корректировать его в достаточно широких пределах. Однако никто из них не
имел права отменять общее решение или начинать самостоятельную
деятельность даже во имя самых благих целей.
Комиссар–3 Бородкин испросил аудиенцию у координатора именно ради
того, чтобы предложить кое–какие изменения в принятом ранее плане
мероприятий.
– Дмитрий Олегович, требуется корректировка, вернее, дополнение к
плану.
Координатор «ККК» покосился на Шевченко, комиссара–5, начальника
службы безопасности «Чистилища», отвечавшего, кроме всего прочего, за
набор новых исполнителей. Валерий Егорович, которого никто по отчеству не
звал из–за его молодости и едва не мальчишеского вида, подмигнул Громову,
но, зная характер комиссара–3, пошутить не рискнул.
– Выкладывайте аргументы, – кивнул Дмитрий Олегович.
– Глобальные задачи – это хорошо. – Под взглядами собеседников
Бородкин поправил галстук, сдул с рукава несуществующую пылинку. – Однако
не следует забывать и о вещах более прозаических.
– Конкретнее, Прохор Петрович.
– Мои информаторы сообщили несколько фактов... Мне хотелось бы
включить эти дела в перечень неотложных оперативных мероприятий. Взять,
например, нашумевший случай с Карасевым, с тем маньяком, который полгода
держал двух похищенных девушек в ванной комнате, приковав их к трубе и
насилуя чуть ли не каждый день. Одну он потом убил. Его признали
невменяемым, хотя врачам просто заплатили за диагноз.
– Случай интересный. Что еще?
Бородкин протянул Громову пачку листов с напечатанным текстом.
– Здесь собраны статистические данные по нападениям на депутатов
Госдумы и высших должностных лиц, а также по тому, как наказаны
преступники. Доклад подготовлен в единственном экземпляре для президента.
Вы не поверите: наказан лишь каждый десятый! Не говоря уже о том, что
половина случаев просто не раскрыта.
– Мы не прочь пошерстить и сам депутатский корпус, – заметил,
улыбаясь, Шевченко, – а вы предлагаете их защищать.
– Это совсем разные вещи...
– Не стоит затевать дискуссию, – поднял ладонь Громов. – Такие же
данные есть и у комиссара–4. Я чувствую, что вскоре мы доберемся и до этих
проблем, хотя оперативных сил нам пока еше не хватает. У вас все, Прохор
Петрович?
– Есть еще пара подобных случаев... – Бородкин замялся, поглаживая
свою «чеховскую» бородку. – Правда, тут с какой стороны посмотреть.., но я
хотел бы лично просить «квадрат» о включении их в реестр «Чистилища».
– Имеете полное право.
– Первый случай произошел с семьей моего старого приятеля Кучкова. В
ресторане на них накатила крутая компания, и в драке был убит его сын
Жора. Убийцу задержали, однако по личной.., не знаю, как назвать..,
просьбе председателя Комиссии по помилованиям дело вернули на
доследование, и в конце концов убийца – сотрудник ГУО «ГУО – Главное
управление охраны РФ.", кстати, – был выпущен.
– Вы имеете в виду дело Скорняка?
– Да. – Бородкин не удивился осведомленности координатора.
– Хорошо, подумаем, случай действительно показательный, а за этим
Простатовым давно уже тянется хвост странных помилований. Хотя, с другой
стороны, Прохор Петрович, «Чистилище» изменило ориентацию...
– Из каждого правила бывают исключения.
– Отличный аргумент! – хмыкнул Шевченко.
– Ну а второй «личный» случай? – спросил координатор.
– Этот и вовсе из ряда вон... На Рублевском шоссе «членовоз» – «форд»
последней модели – в сопровождении гаишной «волги» пошел на обгон колонны,
вылетел на встречную полосу и смял левую фару у автобуса с детьми, шедшего
навстречу. Шоферу «членовоза» – ничего, а шоферу автобуса – пять лет!
Шевченко покрутил головой, но комментировать рассказ не стал.
– А как этот случай касается вас лично? – спросил Громов.
– Водитель автобуса – племянник моей жены. Между прочим, знаете, кто
ехал в «членовозе»? Ну хотя бы министр или какой–нибудь захудалый
зампремьера, а то ведь рядовой депутатах Совета Федерации по Марьинскому
округу Свищов! Хотя руки у него, судя по всему, длинные.
Координатор подвинул к себе электронную записную книжку, набрал
какую–то фразу.
– Могу вас заверить, что этим делом мы займемся в первую очередь. Вы
приготовили проект?
Бородкин достал из дипломата еще три листочка, соединенные скрепкой.
Это были наброски письма правительству, призывающего «немедленно изменить
состояние дел в МВД и ГУБО». Громов пробежал текст глазами, кивнул.
– Для начала вполне годится.
Бородкин встал, оправил костюм и вышел, прямой и величаво
неприступный, как сейф фирмы «Байер».
– Он слишком сентиментален, – сказал Шевченко. – И, как любой
чиновник, корыстен, хотя корысть его имеет что–то общее с местью. Может,
он и в «Чистилище» внедрился ради устранения личных врагов? Кто его
рекомендовал?
– Рыков.
– Тогда надо и Рыкова остерегаться.
Громов с интересом глянул на мальчишески подвижное и с виду не
слишком уверенное лицо комиссара–5. Который раз Дмитрий Олегович
убеждался, что под милой маской «неоформившегося юнца», проработавшего,
кстати, семь лет в Управлении спецопераций КГБ, скрывается зрелый и умный
политик, способный к тому же постоять за себя.
– Пока что Прохор Петрович незаменим, информацию из стана президента
он поставляет первосортную. Но к делу, Валера. Вчера вечером в собственной
квартире был убит генерал Голышев. Известно, что киллеров было трое, хотя
следов, как полагается, они не оставили. Почти не оставили. Потому что
убили его не обычным оружием. След на теле.., м–м, очень любопытный, если
не сказать больше. Я знаю только один вид оружия, способный оставлять
такие следы: «дырокол».
– То есть убили его военные профи?
– Вполне резонно, хотя пока у меня нет полной информации. Подключись
к мейдеру комиссара–2 и найди, кто заказчик.
– Это и так ясно – министр обороны!
– Мне нужны факты, а не домыслы. Как идут дела с пополнением рядов?
– Нашли двоих исполнителей. Мастеров по боксу и дзюдо. Есть еще один
спикер. Кандидатура вполне подходящая: кадровый военный, обижен судьбой,
начальством и обычным нашим беспределом.
– Не дурак?
– В какой–то степени, потому что сцепил зубы и продолжает работать
там, куда его задвинули. Считает, что кто–то должен делать и грязную
работу.
– Кто он? – заинтересовался Громов.
– Был капитаном, командиром роты противохимической защиты, сейчас –
военный ассенизатор.
– Ладно, определимся. Недавно в газетах прошло сообщение об
организации школы защиты предпринимателей. Приглядись–ка к рекламодателям,
действительно ли они работают на бизнесменов. Не исключено, что какая–то
из «контор» занялась вербовкой кадров. Хотя не слишком важно, кто она на
самом деле: мы вполне можем подсоединиться и к тем, и к другим.
– Понял, сделаем.
– И последнее: поедешь с командой в Рязань и найдешь там одного
человека. Зовут его Матвей Соболев. Бывший контрразведчик и ганфайтер,
агент класса «абсолют». Передашь ему предложение работать на «Чистилище».
Точные координаты получишь перед отъездом.
– Вы знаете координаты агента класса «абсолют»? Тогда он не
суперагент.
– Он «абсолют», но я – знаю. – Громов нехотя улыбнулся. – И не
конфликтуй с ним, он этого не любит.
– Не проще ли привезти его сюда?
Координатор «ККК» снова усмехнулся.
– Этот парень угрохал полкоманды Ельшина год назад, так что никакого
силового давления. Мягкая просьба и время на размышление. Вот если он
после размышлений откажется...
– Понял, генерал. Найти и передать просьбу. И все же я изыскал бы
способ уговорить его приехать сюда.
Громов не стал разубеждать своего начальника безопасности. Он и сам
не очень–то верил в легенды о необычайном мастерстве бывшего ганфайтера,
хотя рассказывал о нем тот, кому не верить было нельзя.
