Марс эпохи расцвета цивилизации (за двести миллионов лет до появления на Земле потомков атлантов) на Стаса произвел сильное впечатление. Особенно красивым ему показалось изумрудно–прозрачное море с поистине золотой солнечной дорожкой на вечно играющих серпиках волн (В условиях более слабого тяготения поверхностное натяжение пленки воды стохастически меняется и приводит к эффекту непрерывной интерференции волн.), хотя и серебристые с золотом горы были хороши, и жемчужно–серебряное небо с рябью светящихся платиной облаков. Вырастающие из моря колонны ребристых шаров – колонии марсиан со своими законами жизни и смерти – казались естественными представителями растительного мира планеты, а дрейфующие по воле ветра ажурные диски со свисающими с них «усами», наоборот, походили на искусственные сооружения, хотя на самом деле представляли собой полуживотных–полурастения.

Резиденция главного координатора СТАБСа напоминала хрустально–снежный зонт и была органично вписана в бордовые и красные живописнейшие скалы побережья, покрытые бело–серебристым пушистым мхом и лесом хвощей, похожих на черную щетину.

Комба Оллер–Бат ждал Стаса на крупнозернистом оранжевом песке морского берега в окружении дюжины марсиан, выделяясь среди них как могучий богатырь среди мартышек. Стас ни разу в своей жизни не встречался с живыми марсианами, но в памяти инбы Цальга были свежи воспоминания о встречах с этими разумными псевдолемурами, передавшими свои знания первым разумным существам Земли: гигантам–асурам и их потомкам – атлантам.

Увидев Панова, атлант, одетый в переливающийся перламутром плащ, переходящий в шаровары и – ниже – в необычной формы ботинки, шагнул вперед. Несмотря на свою видимую массивность и размеры, он не оставлял на песке следов, будто был невесом или шел как бы по воздуху, быстро и легко.

«Приветствую землянина, – поймал Стас его мысль. – Ты хорошо ориентируешься в пространствах Регулюма. Бывал уже здесь?» «Не я, – ответил Стас. – Инба Цальг. Где мои друзья?» «Живы и здоровы, хотя перенесли хронопереход с некоторыми неприятными ощущениями. Но этого следовало ожидать: обыкновенные люди с трудом переносят пространство с другой мерностью».

Стас промолчал. Оллер–Бат был прав. С течением времени мерность пространства Регулюма менялась, хотя и не слишком сильно. Если пространство Солнечной системы двадцать первого века (по земной датировке) имело три измерения плюс–минус несколько сотых, то мерность пространства Марса двухсотмиллионолетней давности приближалась к числу «пи».

«Я хочу их видеть».

«Увидишь. Они в гостевых апартаментах фундатора. Идем, он ждет нас».

Панов помедлил, сканируя окружающий ландшафт всей приобретенной «внечувственной» сферой, приготовлений к его силовому захвату не заметил и двинулся по песку к «зонтику» резиденции фундатора, стараясь идти так же легко, свободно и бесшумно, как и комиссар СТАБСа.

Огромный многокилометровый «двор» резиденции оказался окруженным глубоким каньоном, по дну которого текла река бурлящего сизо–синего дыма. Стас понял, что это такое: фундатор защитил свои владения зоной, свободной от любого временного сноса. Даже всесильные службы Метакона .вряд ли могли изменить реальность данного времени Марса. Хотя, с другой стороны, время, отведенное марсианской цивилизации для управления Регулюмом, близилось к концу. Цивилизация скатывалась в пропасть деградации, умирала, и СТАБС не в силах был остановить этот процесс.

Фундатор Имнихь родился за десять миллионов лет до появления человека – по земному летоисчислению, представляя собой последнее поколение марсиан–переселенцев на Меркурии, но, достигнув стадии самореализации, став абсолютником, предпочел жить на Марсе во времена его процветания. А чтобы его не могли нейтрализовать этик–маги Метакона, окружил себя гвардией преемников–атлантов, а резиденцию – мощной защитой.

По–видимому, Оллер–Бат почувствовал настроение гостя, потому что сказал, не глядя на него:

«Ничто не вечно во Вселенной. Властители приходят и уходят, а регулюмы остаются. Солнечную систему пестовали семь цивилизаций, уйдут марсиане, уйдем мы, придете вы, люди, но и ваш век закончится, и на смену вам придут другие равновесники, кто научится поддерживать стабильность Регулюма».

«Философия обреченности», – хмыкнул Стас.

«Философия жизни, – возразил атлант. – А точнее, философия Создателя в нашей Сверхсистеме. Возможно, в других Системах регулюмов он реализовал иной подход к жизни, иные этические принципы. Хотя нам до этого действительно нет никакого дела».

Стас промолчал. Он был не согласен с комиссаром СТАБСа, воля которого была явно подавлена волей фундатора, но спорить с ним не хотел. Оллер–Бат жил по инерции, как и его повелитель.

Над каньоном с рекой дыма возник прозрачно–золотой мост.

Комиссар и гость фундатора перешли его, пересекли ворота в бликующей ртутью стене и оказались на самой настоящей лужайке с изумрудно–зеленой травой, окруженной земным лесом. Марсиане, сопровождавшие Оллер–Бата, остались за дверью «патио», это была его личная охрана, доступ которой во владения фундатора был запрещен.

Из–за деревьев на лужайку вышел марсианин, серебристо–седой от старости, и Станислав, ощутив его внутреннюю силу, сразу понял, что это сам фундатор.

«Добрый день, землянин, – раздался в голове Панова тихий безликий мыслеголос. – Разумно, что ты согласился встретиться с нами. Судя по владению хроноспейсом, ты получил доступ к информации Метакона четвертого уровня».

«Прошу прощения, – заявил Стас прямо, – но разговора не получится до тех пор, пока вы не отпустите на свободу моих друзей».

«Это невозможно. Они слишком много знают. К тому же агент Ди допустила очень большую оплошность, помогая тебе».

«Я останусь вместо них».

«Едва ли это равноценная замена».

«Вы ошиблись, я получил доступ к пятому уровню Метакона».

Фундатор внимательно ощупал лицо Стаса светящимися, как у кошки, оранжево–желтыми глазами с вертикальными зрачками.

«Этого не может быть».

Стас посмотрел на стоящего рядом с ним без движения Олллер–Бата ивспыхнул. Комба исчез.

Руководитель СТАБСа притушил сияние глаз, что означало: он озадачен.

«Фокусы с телекинезом не могут служить доказательством...» Стас вспыхнул еще раз, и рядом с ним появилась Диана. Огляделась с недоумением, изумленно округлила глаза:

– Ты... здесь?!

– Это не фокусы, – вслух проговорил Стас. – Это верхушка айсберга, которая называется полный физический контроль реальности. Плюс макс–фактор. Думаю, этого достаточно для обмена.

«Мне надо подумать».

«К сожалению, у меня мало времени, за мной по пятам следует инспектор Метакона, желающий забрать то, что мне передал ваш подчиненный инба Цальг».

Появился Оллер–Бат, больше озабоченный, чем удивленный внезапным удалением с Марса в космос.

Фундатор – смешная, мягкая с виду фигурка – исчез и через секунду появился в центре лужайки, где начала формироваться натуральная беседка с резными панелями, круглым столом и деревянными стульями.

«Присядем?» «Нет», – отрезал Стас. Беседка растворилась в воздухе.

«Хорошо, я согласен. Ваши друзья свободны».

Рядом с Дианой возникли ошеломленные метаморфозами среды Вадим и Дарья. Девушка увидела Стаса, бросилась было к нему, но остановилась, смутившись. Станислав сам подошел к ней, заглянул в глаза, бережно коснулся губами щеки.

– Все в порядке? С тобой хорошо обращались?

– Мы здесь недавно, успели только поесть... Стас обернулся к Диане:

– Уходите, я здесь побуду пока.

– Разве ты... остаешься?

– Я вас догоню, – соврал Стас, не представлявший, чем закончится его беседа с фундатором.

– Но мы не можем без тебя...

– Комиссар вас проводит в будущее. Не так ли, господин Имнихь? Время выберет агент Ди.

«Отправь их по моей линии», – посмотрел на комбу глава СТАБСа.

Диана тоже посмотрела на Оллер–Бата, на Вадима с Дарьей, повернула голову к Панову:

– Ты встретился с моими... советниками?

– Имел с одним из них приятный разговор. Но он показался мне несколько странноватым.

– Ты принял его... совет?

– Еще думаю.

Бывшая «волчица», она же агент Ди СТАБСа, она же агент–контролер из «администрации» Создателя – по словам Дервиша – несколько мгновений смотрела на Стаса мрачнеющими глазами, отвернулась и обняла Дарью за плечи:

– Не переживай, он нас догонит.

Оллер–Бат вопросительно глянул на фундатора, дополнительных указаний не получил, жестом попросил землян сплотиться тесней и растворился в воздухе вместе с ними.

«Надеюсь, ты понимаешь, что, если условия нашего договора не будут выполнены, – напомнил фундатор, – я всегда и везде достану твоих друзей?» «Я джентльмен, – усмехнулся Стас, вдруг испытав острый приступ тоски по настоящему лесу и настоящей траве. – Но, в свою очередь, предупреждаю: я не киллер и ради решения ваших проблем никогда не пойду на подлость и предательство!» «Мы не знаем, что это такое, – равнодушно бросил фундатор. – Хотя уверены, что жизнь твоих друзей стоит того, чтобы ты выполнил любую мою просьбу».