Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | LAT


Головачев в.В.
Схрон
Смутное время: Фантастические романы
 < Предыдущая  Следующая > 
Раздел 38.
– Красиво говоришь, Иван, – восхитился Григорий Белый.
Никто не улыбнулся на шутку.
– Итак, решаем. – Ивашура оглядел построжавшие лица сподвижников. – Мы снова – десант. Это раз. Сейчас готовим удар по Контрстволу. Это два. Затем сматываемся отсюда, ищем трансгресс и катапультируемся к началу Времен. Это три. Ну а что будет потом, решим на месте. В сущности, останется пустяк: найти Ветвь «хирургов», отыскать их самих и договориться.
Ответом Ивашуре было согласие в глазах десантников. Они знали, на что шли, но верили в благополучный исход операции. Игроки сами по себе их интересовали мало, для всех важнее была оценка их собственных действий товарищами, родными и близкими, любимыми, наконец.
Часть пятая
И ЗМЕЙ УСМИРЯЕТ КОЛДУН...
ГЛАВА 1
Большинство захваченных «санитаров» погибло, не выдержав давления на психику программ самоуничтожения. Медики Управления смогли спасти жизнь только восьми человек.
Служба безопасности снова установила полный контроль над полуразрушенным зданием хроноускорителя.
Был выявлен еще один функционер «хирургов», занимавший пост вице–премьера по науке и технике в объединенном правительстве континента. Он сопротивлялся яростно, ранил нескольких оперативников, но был захвачен и в бессознательном состоянии доставлен в клинику УАСС. Шанс, что он заговорит, существовал.
Из Ствола вышли в целости и сохранности хроноинженер Игорь Марич и гриф безопасности Григорий Белый.
Златков выздоровел и приступил к исполнению обязанностей начальника исследовательской бригады Центра по ликвидации последствий. В отличие от всех эмиссаров, запрограммированных «хирургами», вернее, их помощниками, он сумел подавить программу и выжить.
Началось восстановление здания лаборатории времени, оборудованного теперь более современными системами безопасности. Хроноускоритель, практически переставший быть изделием рук человеческих, превратившийся в удивительный конгломерат пространств с разными физическими свойствами, был окружен новыми, более мощными установками хронооптимизации и поглотителями всех видов энергии. Стал ли он меньше угрожать природе Земли и всему космосу новыми катаклизмами, никто не знал, но у обывателей на душе полегчало. Люди – удивительные существа, зачастую им достаточно иллюзии безопасности.
И наконец место Ореста Шахова в ВКС занял директор Евразийского филиала Управления аварийно–спасательной службы Ив Костров.
Все эти сведения выздоравливающий Ромашин выудил у инка Управления, соединившись с ним по своей личной консорт–линии. Больного оберегали от излишних волнений и информацию цедили скупо, особенно первые две недели после его схватки с Десаи. Единственным допущенным к отравленному комиссару был его телохранитель Харлам Саковец.
Однако своевременная медицинская помощь и забота врачей, а также мощный организм Ромашина в конце концов одолели недуг, и уже через две с половиной недели комиссар начал ходить, общаться с родными и близкими, все еще не вполне осознающими, что он остался жив. А однажды утром, после стандартных реабилитационных процедур, к нему неожиданно заявился Атанас Златков, как всегда, рассеянно–флегматичный, имеющий вид засыпающего на ходу или, наоборот, еще не окончательно проснувшегося. Лишь немногие люди, в их числе и комиссар, знали, какой силой воли и внутренней дисциплиной обладает этот человек.
Преодолев неловкость, возникшую от некоторой растерянности, Ромашин предложил ученому посидеть за чашкой кофе, и они поднялись в солярий медцентра, опекаемые невидимой обоймой телохранителей и бригадой врачей. Хотя после успешной операции «Мангуст» непосредственная опасность жизни комиссара не угрожала, Харлам Саковец продолжал исполнять свои обязанности, которые с него еще никто не снял.
Домовой, смешной гном с подносом, принес кофе, тосты, сахар, сливки, гость и пациент клиники уселись в удобные шезлонги и стали неторопливо пить кофе, разглядывая с высоты ста с лишним метров панораму русской равнины с невысокими холмами, лесами, лугами и долами, с извилистой петлей реки. Утро было солнечным, нежарким, природа дышала покоем и умиротворением, но взгляд Игната невольно ловил на этом фоне белую колонну Ствола, и настроение его из элегического превратилось в деловое.
– Как вы себя чувствуете, Атанас? – заговорил Ромашин. – Мы теперь вроде бы как оба битые «хирургами», так что цену жизни знаем.
– За одного битого двух небитых дают. – Сквозь флегму в глазах Златкова на миг проступил пронзительный огонь глубокого знания. И холодная тень печали.
– Ну, за вас я бы дал не двух, а пару сотен небитых, – улыбнулся Ромашин. – Чувствую, не за тем вы пришли, чтобы справиться о моем здоровье?
– Да и вас мое интересует мало, – огрызнулся Златков.
Они оценивающе глянули друг на друга. Каждый вполне понимал чувства собеседника.
– Что–нибудь случилось? – спросил наконец Ромашин.– Мы что–то упустили из виду? «Санитаров» переловили, взрывные устройства обезвредили, но победу торжествовать рано?
– Вы же сами знаете, что о победе говорить не приходится. Победителей в этой Игре, в которую мы ввязались, быть не может.
– Позволю себе возразить. Если брать масштабы Древа Времен, то есть Большой Вселенной, то да, согласен, на этом уровне победитель не выявляется. Что же касается уровня пониже, масштабов Ветви времени, то тут, безусловно, победитель должен быть. Победим мы – выживем, не победим...
– Извините, я действительно мыслил категориями Абсолюта, – нехотя отступил Златков. – В последнее время... м–да... – Он замолчал, пожевал губами. – Со временем еще разбираться и разбираться. Но это отдельная тема. Я же сейчас увлекся проблемами иной глубины – исследованиями свойств тел седьмой степени, законов невозможных состояний и тому подобными вещами.
Ромашин заинтересованно глянул на обманчиво сонное лицо ученого, покачал головой.
– С удовольствием побеседовал бы с вами на эти темы, но увы, некомпетентен. К стыду своему, я не знаю даже, что такое тело седьмой степени.
– Это термин из области непарадоксальной метрики вероятностных вселенных. Телом первой степени в ней является точка, второй – линия, третьей – поверхность... и так далее.
– Четвертой, соответственно, пространственная фигура трех измерений. А тела пятой, шестой и седьмой степени?
– Тело пятой степени – время. – Златков несколько оживился, хотя было видно, что думает он сразу о многих вещах, а не только о предмете разговора. – Ну, или, иными словами, это существование во времени тела как пространственной фигуры. Шестая степень – вечность, а точнее – существование самого времени.
– Что же тогда тело седьмой степени? Существование вечности?
– У тела седьмой степени нет названия, это символ, абсолют. Но меня весьма увлекла принципиальная непознаваемость этого «объекта». Кстати, древние индийцы догадывались о подобных вещах. Помните тексты Атхарвавед? Термин Махакала? [ Махакала – буквально Великое Время. Согласно представлениям Атхарваведы Время, которым (или в котором) создается вселенная, в конце цикла бытия превращается в грозное пламя, уничтожающее вселенную в ходе светопреставления. Но когда «огонь Времени» (кала–агни) затухает, Время «пожирает само себя» и превращается в Махакалу – трансцендентное, абсолютное «Время над Временем», Вечность. ] Так вот их Махакала и есть тело седьмой степени.
Ромашин задумался, машинально допивая кофе. Златков отставил чашку, откинулся в шезлонге, закинул ногу за ногу и обхватил колено длинными нервными пальцами.
– Кажется, я вас понимаю, – заговорил комиссар. – Чисто в эмоциональном плане. Любые проблемы добавляют интереса к жизни, а подобного рода... – он пошевелил пальцами, – это как перец в пище для любителей острого. И все же не могли бы вы привести наглядный пример?
– Пример чего?
– Приложения теории к реальному положению вещей.
– Пожалуйста. Одним из следствий этой теории является лемма, что все наше трехмерное пространство есть лишь мгновение во времени.
Ромашин хмыкнул.
– Простите, не улавливаю.
– И не надо, – покривил губы Златков. – Специфика науки в том и состоит, что ее мало кто понимает, даже сами профессионалы–разработчики.
У Ромашина дрогнули губы, но он сдержал улыбку.
– Где–то я прочитал очень точную поэтическую оценку Эйнштейна. «Перед Эйнштейна мудростью и скрипкой почтенно головы склоним, хотя понятен он всего двоим: себе и временами – Богу».
Златков как бы очнулся, с удивлением обнаружив себя сидящим в шезлонге напротив комиссара, стал суховато–деловым и энергичным.
– Игнат, я многое передумал, пока выздоравливал. Лежачий образ жизни, знаете ли, способствует размышлениям. И я вдруг понял одну простую вещь. Наш Ствол по сути своей стал КЗ! «Коротким замыканием» Вселенной. Его воздействие на Древо Времен вовсе не безобидно, это ЧП вселенского масштаба! Ибо он изменил в с е Ветви, которые пересек и соединил. Наша Метавселенная едва не свернулась, и последствия обратной временной волны еще долго будут сказываться на ее развитии. Во всяком случае все звезды видимой области Метагалактики изменили спектры излучений. Даже Солнце, хотя и не столь заметно.
Ромашин остался спокойно задумчивым.
– Допустим. Что из этого следует?
– Ствол надо уничтожить!
Комиссар с изумлением вгляделся в сосредоточенное лицо гостя.
– Вы с ума сошли! Именно этого и хотели добиться «хронохирурги».
– А кто нам доказал, что они не правы? – тихо проговорил Златков.
У Ромашина мелькнула мысль, что ученый запрограммирован глубже, чем они до сих пор представляли, и вся его «волевая борьба с программой» на самом деле – хитрый запрограммированный ход «хирургов».
– Те, Кто Следит...
– Они не доказывали. Они просто советовали, что надо делать, по их мнению, а мы слепо следовали этим советам.
– Вы дьявол, Атанас! Вы все время напрягаете меня и заставляете менять точку зрения. Я даже начинаю сомневаться, что вы на нашей стороне.
– На вашей, – улыбнулся Златков. – Да и на дьявола я похож мало. Дьявол тот, кто затеял все это со Стволом.
– Вы имеете в виду «хронохирургов»?
– Я имею в виду того, кто подставил их и Тех, Кто Следит в комбинацию Игры. Я считаю, что «хирурги» и Те, Кто Следит не основные Игроки, хотя и гораздо более серьезные фигуры, чем мы с вами. И наконец, я полагаю, что Тирувилеиядаль ведется на всех уровнях Мироздания, во всех Ветвях Древа Времен, где мы занимаем, может быть, самый низкий уровень.
– Что такое Тирувилеиядаль?
– В переводе с тамильского – священная игра. Нам просто внушили, что мы чуть ли не самые главные в этой борьбе за жизнь, на самом же деле все не так. Кто–то меняет стратегию, тактику, условия, константы, законы, наконец, а мы лишь можем догадываться об этом, принимая смену принципов Игры за проявление законов природы.
Златков утомился и замолчал. Молчал и Ромашин, взвешивая откровения ученого и почти веря им.
Прилетел ворон, важно походил по балюстраде солярия, поглядывая то на людей, то на трапезный столик, каркнул осуждающе и сорвался вниз. Налетевший теплый ветерок взъерошил чуб Ромашина и седую шевелюру Златкова, принес запахи цветов с луга.
– Что же вы предлагаете делать? – очнулся комиссар.
– А ничего, – сказал ученый. – Сражаясь за частные истины, за одну из сторон, мы ничего не докажем и ничего не приобретем. Кроме разве что жизни.
– Но это немало, не так ли? Разве мы, люди, не имеем права жить? Да и как еще иначе мы заставим кого–то уважать нас?
– Прежде надо научиться уважать себя самим, – проворчал Златков. – Это намного важнее... и труднее.
– Хорошо, меня вы уговорили. Что посоветуете нам делать в сложившейся ситуации? Уничтожить Ствол?
– Хроноускоритель – частность. Хотя если его нейтрализовать, может произойти обратный фазовый переход Древа в изначальное состояние. Я не просчитывал этот вариант. Речь же веду о другом. Надо собрать всех исполнителей воли «хирургов» и Тех, Кто Следит и вывести их из Игры. Игроки без фигур – не игроки, короли без пешек – не короли. Игра может закончиться ничьей... – Златков задумался, стекленея взглядом. – Хотя, конечно, в воле Игроков набрать фигуры другого плана и начать снова. Однако лишь этот вариант заставит их остановиться.
– Вы представляете, какая это работа? Собрать всех исполнителей, всех Ждановых из миллионов затронутых Ветвей, всех Белых, Полуяновых! Кто и как с этим справится? Где их искать?
– Никого искать не придется, – досадливо поморщился Златков. – Все они привязаны к выходам Ствола. Достаточно дать сигнал сбора через работающие хрономембраны.
– Во–первых, сделать это будет непросто. Сигнал должен быть услышан всеми и всеми понят. Во–вторых, никто нам не поверит. Такова человеческая природа – подспудно ждать провокации. Я бы не поверил.
– Смотря как подать информацию. Формулировка подобных заявлений – тонкая политика, и все же это шанс. Кстати, я вспомнил, ради чего заявился к вам. Хотел предупредить о возможном появлении знакомых фигур в качестве объектов противостояния.
– Что вы имеете в виду? Каких фигур?
– Павла Жданова, других ваших сотрудников. Сколько существует Ветвей с почти идентичными условиями существования, столько существует Ждановых. Но у каждого из них – своя правда! «Нашего» Павла, да и нас с вами, Те, Кто Следит смогли уговорить не трогать хронобур. Но наверняка есть Ждановы, которых смогли привлечь на свою сторону «хронохирурги»!
– Но если в результате наших действий, направленных на спасение хронобура, Вселенная сохранилась, значит, антиждановых не было?
– Просто их оказалось меньше. И учтите еще, что Ствол мог быть создан не один.
Ромашин осторожно поставил пустую чашку на столик.
– Тогда Игра теряет смысл.
– Наоборот, она становится глубже и сложнее. Особенно если учесть, что природа времени в каждой Ветви своя. Разная. Мы с вами живем в Метавселенной, где время – лишь условие восприятия процессов движения материи мыслящими существами, то есть нами.
– Помнится, вы говорили иное.
– Мои взгляды тоже подвержены изменениям, – сухо заметил Златков. – И я не гений. Некоторые загадки природы объяснить я так и не сумел. Например, в нашей Метавселенной существуют три типа однонаправленных явлений. Термодинамические процессы, протекающие в направлении роста энтропии, определяют термодинамическую стрелу времени. Расширение Вселенной определяет космологическую стрелу времени. И, наконец, психологические процессы, дающие субъективное ощущение течения времени, определяют психологическую стрелу времени. Так вот для меня загадка: почему все три стрелы направлены в одну сторону?
– Имманентное свойство природы. Вложено в наш континуум как непреложный закон.
– О да, – усмехнулся Златков. – Кем вложено? Творцом? Но тогда мы упираемся в еще одну проблему, проблему возникновения Творца. Кстати, ее тоже можно рассматривать как запредельный случай метрики пространств, общий пример Абсолюта, тела седьмой степени.
Ромашин потер пальцем висок. Он устал и жаждал остаться один, чтобы еще и еще раз проанализировать сказанное Златковым. Атанас заметил его жест, поднял руки вверх и встал.
– Ухожу. Вы еще не окрепли для подобных бесед. Но помните о предупреждении.
– Спасибо, – проговорил Игнат без особой благодарности в голосе. – И хотя сегодня я вряд ли усну спокойно, все равно спасибо. – Он вдруг вспомнил: – Постойте, Атанас, один вопрос, последний. Вы говорили, что работаете над какими–то законами невозможных состояний...
– Это новый раздел хронофизики, – оглянулся Златков, – исследующий так называемые «объемы, плоскости и линии невозможностей», то есть линии несуществующих измерений, ведущих никуда и приходящих ниоткуда. К сожалению, наглядного примера таких состояний я привести не могу.
– Разве несуществующее и невозможное можно измерять? – поднял брови Ромашин. – Как это можно исследовать вообще?
– А как мы изучаем прошлое, уже не существующее? Или прогнозируем будущее, еще не существующее? Между прочим, несуществующее и невозможное бывает разных степеней. В свете этого выходы нашего Ствола в соседних Ветвях являются точками или узлами невозможностей второй степени.
– А что такое узел первой степени?
– Распад протона, к примеру. Событие крайне маловероятное. Остановка единичного электрона. В общем, все события, почти невероятные в нашем материальном мире, можно назвать узлами невозможностей первой степени. А есть еще и третья степень, мыслится и четвертая... Прощайте, Игнат, выздоравливайте.
Златков кивнул и шагнул на квадрат пронзающего лифта, унесший его из солярия в недра здания. Ромашин остался сидеть, рассеянно вертя в пальцах кофейную чашку. Уронил, но успел подхватить. Домовой с подносом терпеливо ждал команды унести прибор.
В ухе пискнул вызов траншрации. Игнат очнулся, жестом отослал «гнома», включил связь.
– Комиссар, у нас ЧП! – доложил Базарян, командир группы «Роуд–аскер», отвечающей за безопасность Центра по ликвидации последствий.
Екнуло сердце.
– Что там еще?
– Из Ствола вышел Павел Жданов в сопровождении незнакомых людей и киберов неизвестного назначения. Я таких еще не видел.
– И это все ЧП?
– Он захватил зал управления Центра и взял в заложники начальника Центра, председателя СЭКОНа и двух сенаторов Евразийского Совета.

© Головачев в.В.

Разрешение на книги получено у писателя
 www.Головачев.ru 
 
 < Предыдущая  Следующая > 

  The text2html v1.4.6 is executed at 5/2/2002 by KRM ©


 Новинки  |  Каталог  |  Рейтинг  |  Текстографии  |  Прием книг  |  Кто автор?  |  Писатели  |  Премии  |  Словарь
Русская фантастика
Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.
 
Stars Rambler's Top100 TopList