* * *
Утром он по привычке вставать рано проснулся в семь часов, но
вспомнив, где находится, повернулся на другой бок. Окончательно Егор встал
в начале десятого, уловив прилетевшие с кухни запахи поджаривающихся
шкварок: баба Аксинья пекла блины.
А где Демьяныч? вышел Егор из спальни в спортивных трусах, обнял
сзади Аксинью, чмокнул в щеку.
По грибы пошел, расплылась в улыбке стряпуха, румяная от печного
жара; печку она летом не топила, но ради гостя решила истопить,
попотчевать его деревенской вкуснятиной.
Я пока физкультурой позанимаюсь, через полчаса прибегу.
Крутов вышел во двор, по которому бродили куры, заглянул в «хитрый
домик», который Осип оборудовал унитазом без дна, и сделал в саду за домом
зарядку, после чего выбрался через огород к пруду и побежал вокруг, вдыхая
всей грудью чистый, не отравленный никакой химией или газами воздух,
напоенный ароматами трав и цветов. А спрыгивая с огромного пня на
тропинку, ведущую в лес, неожиданно нос к носу столкнулся с девушкой на
велосипеде, которую встретил еще вчера, при въезде в деревню, только на
сей раз на ней был летний легкий сарафан вместо джинсов, а волосы были
распущены, а не увязаны в длинную косу.
Она бы упала с велосипеда, если бы Егор не успел подставить руку.
Простите... держитесь.
А вы не выскакивайте из леса, как леший... извините.
Несколько секунд они рассматривали друг друга: незнакомка сердито, он
заинтересованно и оценивающе, потом Крутов улыбнулся и получил ответную
снисходительную улыбку. Девушку нельзя было назвать красавицей.
Большегубая, большеглазая, глаза цвета морской волны с густыми и длинными
ресницами, лицо продолговатое, с курносым носиком, грудь небольшая, но
крепкая (и похоже, девица лифчик не носит), талия тонкая, ноги длинные, но
полноватые... И все же присутствовал в ней некий таинственный шарм,
проявляющийся не то во взгляде, не то в улыбке, в повороте головы, в
жесте, который заставлял вглядываться в нее снова и снова и ждать
откровения или чуда, а может быть, просто улыбки.
Я вас видел вчера.
Я вас тоже, Егор Лукич. А вы меня не узнаете?
Крутов пригляделся повнимательней, и вдруг с удивлением понял, что
перед ним повзрослевшая на семнадцать лет толстушкахохотушка Лизка, дочь
соседей Качалиных.
Когда он уезжал из Ковалей, ей едва исполнилось восемь лет.
Елизавета? Ты же была... такой.. такой кругленькой...
Толстухой, вы хотите сказать? засмеялась Лиза. Как видите,
коечто изменилось, узнать меня трудно. А вы на побывку приехали, Егор
Лукич? Надолго?
Зови меня Егор, а лучше Горка, как прежде. Приехал же я скорей
всего надолго, не меньше, чем на месяц. Так что заходи в гости, буду рад.
Поговорим.
Ой, непременно зайду, да и вы тоже не забывайте...
Не забывай, мы же перешли на «ты».
Ой, ну хорошо, Егор Лу... то есть Горка, она снова засмеялась,
надо еще привыкнуть, Горка, уж очень ты ... суровый и крутой, городской.
Зазвонистый, как сказала бабка Аксинья. Ты где сейчас обретаешься?
Работаешь, учишься?
Уже год, как работаю менеджером в одной Брянской рекламной фирме,
«Навигатор» называется, может, слышал?
Я телеболвана смотрю редко. А что заканчивала?
Рекламнодизайнерскую академию в Москве.
Глянька, удивился Крутов, я ведь тоже там прописан. Были
рядом, можно сказать, и ни разу не встретились. А куда это ты с утра на
велосипеде? Я смотрю, это твой «национальный» вид транспорта?
Удобно, в который раз улыбнулась Елизавета, и от этой улыбки в
душе Крутова тихо зазвенели какието чуткие струны. Я здесь пейзажи
снимаю, совершенно чудные, пригодятся для работы.
Только теперь Егор обратил внимание на лежащую на багажнике
велосипеда коробку с видеокамерой «LG».
Понятно. А не боишься заблудиться? Проводник не нужен?
Елизавета сморщила носик.
Я с отцом здесь все чащобы облазила, не заблужусь. К тому же в лесу
теперь стоит какаято воинская часть, забор из колючей проволоки, дорогу
асфальтированную проложили, говорят прямо к Московской трассе. В общем,
цивилизация стучится в наш медвежий уголок.
Воинская часть еще не цивилизация, хмыкнул Крутов. Интересно,
кто это решил загнать солдат в наши болота?
До встречи, Егор Лукич, села в седло девушка. Продолжайте свою
кросспрогулку, но не удивляйтесь, коль увидите перемены. Увидимся
вечером.
Она уехала. Взметнулся подол сарафана, открывая полные бедра девушки.
Крутов постоял в задумчивом трансе некоторое время и рысцой направился к
дому, теперь уже не огородами, а проулком и улицей. А возле коммерческой
палатки с рекламой кокаколы на крыше, прятавшейся в тени раскидистой ивы,
его окликнули:
Эй, спортсмен.
Крутов затормозил, оглянулся. За палаткой стояли двое
крупногабаритных молодых людей в майках и джинсах: угрюмоватые квадратные
лица, короткие прически, бритые виски, у одного золотая серьга в ухе, у
другого на груди и плечах цветные наколки драконы и девы.
Ты лучше обходи эту девочку стороной, продолжал тот, что с
серьгой. А то неровен час с машиной твоей что случится.
Аа, потерял интерес к парням Егор, вспомнил известное изречение
Вишневского: «тебя сейчас послать или по факсу?" но вслух произнес
другое, повежливее: я гляжу, крутые вы ребята, и лбы у вас крепкие...
Не оглядываясь более, он свернул с проезжей части улицы на
«тротуарную» тропинку вдоль забора и через минуту был дома, гадая, как его
могли увидеть с Елизаветой эти двое. Разве что в бинокли. Или же у них
есть наблюдатель, который следит за девчонкой и передает по рации своим
хозяевам о каждом ее шаге.
Егор усмехнулся, оценивая свою фантазию: «по рации», и принялся
обливаться водой и умываться, фыркая и ухая. Аксинья с крыльца наблюдала
за ним с довольным видом, приготовив полотенце.
Вскоре пришел и Осип, в плаще и сапогах похожий на лешего, с лукошком
грибов, молоденьких подосиновиков, подберезовиков, сыроежек и белых.
Надо было меня с собой взять, сказал Крутов, с завистью перебирая
грибы. Где брал? Вроде ж не сезон.
У нас тут всегда сезон, а два дни назад дожди прошли, грех грибам
не появиться. Да и мест грибных достаточно. Ты их и сам знаешь. Белые я
собирал в основном в Еремином раменье*, за болотцем.
* Раменье густой дремучий лес.
А я в дубнячке за Добрушкой.
Туда сейчас не пройти запретная зона. Загородили колючкой, ни
пройти, ни проехать. Ты уже умылся? Тогда пошли завтракать.
Что еще за зона такая? полюбопытствовал Егор, вытираясь. И
Лизка мне говорила военные, мол, какаято часть стоит.
Лизка Качалина, что ль, дочь Ромки? Уже успел к соседям сбегать?
Да нет, я ее у пруда встретил, не узнал, конечно.
Она на велосипеде тут всю округу исколесила, снимает наши красоты
деревенские на камеру. Вот и сходи с ней по грибы, сам убедишься, что в
лесу чейто лагерь разбит. Только сдается мне, это не военные, больно тихо
стоят. Ромка Качалин клянется, что слышал какието крики за проволокой,
даже перепугался страшные такие крики, смертные. Но как туда пройдешь?
Вернулся, конечно. Я лично ничего такого не слышал, хотя стоит зона уже
года три. А как тебе ЛизаветаЛизка? Вытянуласьто как девка, прямо
красавица! Ты себе зазнобу сердешную не завел? Осип покоился на
задумчиво покусывающего травинку млемянника. А то пригласил бы ее в
гости.
Я пригласил. Крутов вспомнил двух крепких молодых людей,
предупредивших его об опасности продолжения знакомства с Елизаветой.
Демьяныч, а кто это тут у вас палатку рискнул поставить? Возле
Гришанковской хаты?
Приезжие, потускнел Осип. Старый Гришанок умер, а сын его дом
продал, ну и приехали какието... рожи бандитские, поставили киоск,
торгуют всякой всячиной. Четверо их, двое постарше, двое помоложе. Ни с
кем особенно не общаются, живут довольно тихо, лишь изредка к ним
откудато целая компания приезжает на черном автомобиле, в баню помыться.
Одни мужики. Ромка грит это точно из зоны, но я не проверял. Один из
этой компании к Лизке захаживает, когда она к родичам приезжает по
субботамвоскресеньям. Осип прищурился, пытаясь прочитать на лице
Крутова его мысли. Но она его не сильно привечает.
Понял я, понял, улыбнулся Егор. А не боишься, что они мне
накостыляют?
Пусть попробуют, ухмыльнулся в усы старик, показав громадный свой
кулак. Они чужие тут, а у нас полдеревни свояки да шурины.
Хватит балакать, тарыбары растабары разводить, старый, возникла
на крыльце Аксинья, блины давно на столе стынут. Идите завтракать, потом
нагомонитесь.
Крутов послушно поплелся вслед за Осипом в дом и вдруг почувствовал
на спине чейто взгляд. Стремительно обернулся. По улице медленно
шествовал, засунув руки в карманы, давешний молодой человек с кольцом в
ухе. Отвернуться он не успел, поэтому демонстративно оглядел дом, сад,
повернулся и так же медленно зашагал обратно.