* * *
Вечером, без десяти минут девять, Крутов оставил машину на территории
больницы и, встретив Воробьева, повел его на Краснофлотскую улицу, к
двухэтажному зданию бывшего ПТУ. Оружие с собой ни тот, ни другой, не
взяли, и даже бэтдаггер Крутов оставил в машине, чтобы не было соблазнов
пустить его в дело.
Вечер обещал быть тихим, но не душным, у местной природы хватало сил
справляться с жарой и пылью, дарить людям свежие ночи. Однако бывшим
профессионалам спецслужб было не до красот природы, настроение у обоих,
хотя и по разным причинам, складывалось минорное.
В десяти шагах от входа в обшарпанное, с обвалившейся коегде
штукатуркой, здание они остановились, краем глаза отмечая движение
группы Панкрата, играющей «случайных» прохожих. Панкрат достал сигареты,
протянул одну Крутову, закурил сам.
Хочешь анекдот? Для поднятия тонуса? Звонок в больницу: «Это
реанимация?" «Реанимация». «Иванов еще жив?" «Еще нет».
Крутов выгнул бровь.
Да уж, поднял тонус.
Панкрат засмеялся.
А что? Славный анекдотец, как раз под нашу ситуацию. Ну, пошли?
Раньше зайдем, раньше выйдем.
Крутов вместо ответа скомкал сигарету, точным броском швырнул ее в
урну у двери, зашел в подъезд, но за дверью его остановил ражий детина в
камуфляжкостюме с лихо заломленным краповым беретом на крошечной голове.
Вам чего?
Хотим набить морду двум товим сослуживцам, вежливо проговорил
Панкрат. А заодно и боссу, лейтенанту Хелемскому. Надеюсь, он уже
пришел?
Чего?! вытаращился охранник.
Не обращайте внимания, покосился на Воробьева Крутов, это он с
ночи такой остроумный. Нам бы действительно поговорить с вашим
лейтенантом. Не подскажете, где его комната?
Детина наморщил лоб, напрягая извилины, однако смог додуматься только
до краткого служебного изречени:
Не положено!
А вон и лейтенант идет, кивнул за спину дежурного Панкрат, у
него самого и спросим.
Охранник развернулся (никого сзади естественно не было), и в то же
мгновение Крутов заученным движением сорвал с него автомат и приставил
дуло к уху:
Тихо! Нам надо пройти и мы пройдем. Не шевелись.
Панкрат махнул комуто рукой в проем двери, в подъезд зашли двое
«случайных» прохожих, мгновенно заклеили рот охраннику пластырем, связали
и усадили на пол. Крутов бросил им автомат, направился по коридору до
первой двери, изза которой слышались чьито голоса, перебиваемые музыкой.
Омоновцы занимали весь первый этаж здания восемь комнат, в каждой
по двое, и теперь надо было пройтись по всему этажу и найти тех, кто
«профилактически» издевался над Крутовым, не допуская даже мысли, что тот
может быть не виновен.
Дверь оказалась незапертой. Егор мягко распахнул ее и вошел.
В довольно просторной комнате гостиничного типа стояли две кровати,
две тумбочки, платяной шкаф, стол, два стула, телевизор на подставке, в
углу за шкафом прятался умывальник. В другом углу на крюках, вбитых в
стену, висели автоматы. Один жилец лежал на кровати прямо в пятнистых
штанах, не сняв носки, и смотрел телевизор, второй ел: на столе стояла
двухлитровая бутылка минеральной воды, сметана в банке, лежала нарезанная
толстыми ломтями колбаса и хлеб. Этих ребят Крутов не помнил.
Извините, сказал он как можно любезнее, промахнулся дверью.
Алексей Свирин дальше живет?
Омоновцы переглянулись.
Может быть, Синякин?
Вово, Синякин, обрадовался Егор. Хочу поскорее долг ему
вернуть.
Дальше по коридору, махнул рукой тот, что смотрел телевизор.
Егор еще раз извинился, поблагодарил ребят и закрыл за собой дверь,
прислушиваясь к звукам за ней. Но омоновцы очевидно были уверены, что
гость имеет право здесь быть, раз его пропустили на входе, и выяснять
личность спрашивающего не стали.
Панкрат вопросительно посмотрел на Крутова, тот отрицательно мотнул
головой, и они пошли дальше.
Ни во второй, ни в третьей комнате общежития обидчиков полковника не
оказалось, первый из них обнаружился лишь в четвертой комнате от угла.
Это был дюжий парень, заросший рыжим волосом по шею, он сидел на
кровати в одних трусах и ел кильку в томате прямо из банки, не
мускулистый, а какойто бугристоузловатый, как ствол саксаула. Его
напарник спал поверх одеяла на своей койке, отвернувшись к стене, также
почти голый и потный. Воздух в комнате был спертый, и запахи по ней
бродили самые что ни на есть «естественные».
Детина поднял голову, окинул вошедшего Крутова невыразительным
взглядом, буркнул:
Чего надо?
Крутов усмехнулся: лексикон местного спецназа не отличался
разнообразием.
Ты меня не помнишь, малыш?
Омоновец перестал есть, всмотрелся в Егора, потом, не торопясь,
похозяйски, поставил банку с кильками на стол и потянулся к оружию,
висящему на стуле. Крутов шагнул вперед и ребром ладони ударил парня по
толстой руке, отодвинул стул с автоматами, покачал головой:
Как тут у вас все запущено! Оружие при себе держите, не сдаете в
спецхран... непорядок! Ну, вспомнил?
Детина, даже не ойкнув, хотя удар парализовал руку, начал бледнеть,
потеть, вдруг вскочил, хватаясь левой рукой за нож на столе, и Егор
вынужден был обездвижить ему и вторую руку. Парень упал задом на край
кровати, чуть не сломав ее, зашипел от боли, в глазах его зажглась
ненависть.
Ссука бандитская!..
В комнату заглянул Панкрат.
Что за шум, а драки нет?
Все нормально, сказал Крутов. Он меня вспомнил.
Чтото не вижу в его глазах радости. А хорош, зверюга! В зоопарке
можно выставлять. Ему бы в киноактеры пойти киборгов играть, цены бы не
было! А второго смотрел? Ты глянь на него, спит, как младенец.
Не он. Егор присел на стол напротив потеющего омоновца. Больно?
Извини, брат, без боли мое лечение неэффективно. В принципе, я на тебя зла
не держу, но все же хочу коечто уточнить: когда ты меня бил прикладом по
шее, я сопротивлялся?
Омоновец углубился в анализ вопроса.
Было приказано...
Я знаю, что тебе было приказано. Так я сопротивлялся или нет?
Еще одна попытка понять, к чему клонит гость.
Так ведь было приказано...
Да или нет?
Ну... и чего?
Сзади засмеялся Панкрат, на всякий случай контролирующий спящего.
Зря ты его пытаешься разговорить, у него одна извилина и та от
кепки. Пошли к лейтенанту, он тут всему голова, он и приказывал, и
устанавливал меру пресечения, эти болваны действовали так, как обучены
были действовать. Вообще раньше я был склонен полагать, что в ОМОН идут
крутые и умные ребята, не чета обычным постовым милиционерам, теперь вижу,
что ошибался.
Крутов коротко взмахнул рукой. Омоновец врезался головой в стену,
закрылся локтями, ожидая побоев. Крутов сплюнул, повернулся к кровати
спиной.
Пошли отсюда.
Может, связать эту образину?
И так никуда не денется. Егор вышел.
Воробьев сгреб автоматы, посмотрел на парня, сидевшего с выпученными
глазами и державшегося за челюсть.
Сиди тихо, как мышка. Понял? В коридоре мои люди, высунешься
пристрелят.
Омоновец сглотнул, открыл рот, но говорить ему было больно, и он
только кивнул.
Ну и ладушки, отдыхай, да напарника не буди, умаялся, бедный, пусть
спит. Панкрат вышел в коридор, положил автоматы у стены. В тупике
коридора, у выхода на лестницу, ведущую на второй этаж, его ждали Крутов и
Родион.
Мы проверили все здание, отрапортовал Родион. Наверху какието
классы, кабинеты и всего две жилых комнаты. В одной спят два амбала, в
другой занимается сексом их командир.
Крутов и Воробьев переглянулись.
Может быть, это его жена?
Какое это имеет значение?
В принципе, никакого. Но войду к нему я один.
Ради Бога, мы подождем в коридоре.
Они поднялись на второй этаж и Родион указал на дверь комнаты,
которую занимал лейтенант Хелемский. Егор попробовал рукой заперта, но
замок был легкий, простой, и Крутову ничего не стоило открыть его за две
секунды с помощью гвоздя. Приоткрыв дверь, он скользнул за порог и
остановился, разглядывая залитую светом комнату и сплетенные на кровати,
обнаженные тела лейтенанта и какойто девицы с роскошными бедрами и
грудью. Их любовная игра приближалась к финалу и гостя они не видели и не
слышали.
Крутов кашлянул. Но и после этого пара не сразу отреагировала на
появление постороннего наблюдателя. Первым пришел в себя Хелемский, он
лежал под дамой, повернул голову к двери, в то время как наездница
продолжала самозабвенно работать, постанывая и вскрикивая, с глаз его
сползла масленая пелена наслаждения. Он попытался дотянуться до кобуры
пистолета, лежащей на тумбочке, не смог и одним ударом сбросил с себя
взвизгнувшую девицу. Скатился с кровати, протягивая вслепую руку к
пистолету, и наткнулся на Крутова, успевшего к тумбочке на мгновение
раньше. Поднял глаза вверх, попытался было привстать, но Егор нажал ему на
плечо, и лейтенант остался на полу, только сел поудобней, даже не пытаясь
прикрыть рукой естество.
Девица по другую сторону кровати округлила глаза, до нее наконец
дошла пикантность ситуации, открыла рот, собираясь закричать, но Крутов
погрозил ей пальцем и сказал негромко:
Молчать! Залезь под кровать и тихо отдохни!
Девица проворно завернулась в простыню, нырнула под кровать и
затихла. Крутов подвинул к себе стул, сел напротив лейтенанта, разглядывая
его, потного и скользкого, с царапинами на груди. Фигурой природа
лейтенанта Хелемского не обидела: был он широкоплеч, мускулист, тонок в
талии, имел сильные ноги с узкими бедрами и весьма представительный
фаллос. Да и красив был помужски, с узким сухим лицом, голубыми глазами и
крупными губами, которые портила лишь пренебрежительно оттянутый уголок. И
шевелюра у него росла отменная, подчеркивающая природное здоровье. А
внутри он был весь гнилой, как трухлявый гриб, такое у Крутова сложилось
впечатление.
Привет, командир, сказал Егор ровным голосом. Не ожидал меня в
гости?
Ты сам роешь себе могилу, криво улыбнулся Хелемский. За тобой
уже... он прикусил губу, понимая, что проговорился.
Продолжай, поощрительно кивнул Егор, не бойся, я никому не
скажу. Очень уж хочется понять, что за возню устроили вокруг меня... и
вокруг моей деревни. А также поделись информацией, по чьему приказу меня
выпустили из милиции и зачем. Уверен, что ты знаешь. Может быть, ктото
хочет сделать из меня козла отпущения? Подсадную утку? Еще какуюнибудь
живность? Говори, не стесняйся, и я забуду, что ты и твоя сволочная свора
унижала и избивала полковника ФСБ.
Ты такой же полковник, как я папа римский, с той же кривой
ухмылкой проговорил лейтенант. Прими совет: хочешь остаться в живых
сматывайся отсюда и побыстрей. Если бы не...
Нуну?
Пошел ты на...
Крутов встал, обманчиво расслабленный, спокойный, углубленный в свои
мысли.
Вставай.
Лейтенант удивленно вскинул на него глаза, помедлил и поднялся,
расправляя плечи.
Говорят, ты хороший боец, прямотаки барс. Воспользуйся шансом. Я
безоружен. Даю слово: уложишь меня делай со мной, что хочешь, не сможешь
не обессудь. Я не стану в отместку за унижение бить тебя ногами и
разряжать электрошокер через яйца, хотя и очень хочется, право слово. Ты
только ответишь на мои вопросы. Идет?
Ты серьезно? Лейтенант дураком не был и опасность чувствовал
хорошо. Ты представляешь, чем тебе грозит нападение на офицера милиции?
Лет десять припаяют!
А ты никому не пожалуешься... офицер, слуга закона!. В последние
слова Крутов вложил все свое презрение к этому человеку. Это я офицер,
полковник, прошедший четыре войны, а ты просто сопляк в погонах,
возомнивший себя властелином мира. Давай, демонстрируй свою силу, начинай
делать из меня фарш. Или без оружия кишка тонка?
Хелемский поднял руки, все еще раздумывая, что ему делать в этой
ситуации, и вдруг ударил Егора ногой, целя ему в колено. Ушел в бок, снова
ударил, почти достал, но Егор подхватил его ногу изнутриснизу и рывком
свалил на пол. Лейтенант подхватился на ноги, вставая в стойку каратэков,
снова пошел на Крутова, ударил слевасправа, выходя на атаку связкой:
прямой удар левой ногой в живот боковой удар ногой в лицо правой ногой
поворот спиной к противнику и удар ногой в грудь, но Егор прервал эту
атаку в самом начале, выполнив кодзеку*, и ответил точным ударом
сложенными щепотью пальцами («клюв орла») в верхнюю губу лейтенанта.
Хелемский охнул, обмяк, рухнул на колени, и Егор с поворота, дуговым
ударом ноги перебросил его через кровать. С грохотом свалилась на пол
японская магнитола, приглушенно вскрикнула под кроватью притихшая девица.
* Кодзеку блок предплечьем.
В комнату заглянул Панкрат, все понял и скрылся.
Крутов приподнял оглушенного омоновца, посадил спиной к платяному
шкафу, треснул дважды ладонью по щеке. Глаза лейтенанта открылись, мутные
и пустые.
Дерешься ты слабо. Говорить будешь?
Мы... тебя... вяло пригрозил Хелемский.
Понятно, не хочешь. Егор вытащил из кобуры штатное оружие
лейтенанта пистолет «глок» модели М24 калибра девять миллиметров,
применяемый спецслужбами многих стран мира. А если я тебе чегонибудь
отстрелю? Он снял пистолет с предохранителя, загнал патрон в ствол и
приставил дуло к гениталиям Хелемского. Может быть, вы меня потом и
достанете, только тебе радости секса будут уже недоступны. Итак?
Лейтенант побледнел.
Чего ты хочешь?
Вот это другое дело. Я не спрашиваю, кто из вас сделал не
оперативников, а хамов, действующих побандитски; каков командир, таковы и
подчиненные. Я спрашиваю, кто тебе дал приказ мчаться не просто в деревню
Ковали, а именно ко мне, и вязать именно меня.
Хелемский нервно облизал разбитые губы.
Казанова...
Начальник Жуковской милиции? Он не мог знать обо мне ничего! Кто
приказал ему?
Не знаю...
Знаешь. Крутов сильнее вдавил ствол пистолета в гениталии
лейтернанта. Ну?!
Я не знаю... предполагаю... заторопился Хелемский. К Казанове
приезжал майор из части...
Сватов?
Дда, он... я случайно слышал разговор... ты убил их человека...
Я никого не убивал. Егор убрал пистолет, разрядил, вынул обойму и
спрятал в карман, пистолет бросил на кровать. Меня просто решили
подставить. Но и майор Сватов не мог сам решиться прищучить полковника
безопасности, ктото ему подсказал этот ход. Кто?
Хелемский снова облизал губы, слегка приободрился.
Над ним только начальник службы безопасности округа полковник
Дубневич... Лейтенанта встретил заинтересованный взгляд Егора и вдруг от
щек его отлила кровь, лоб заблестел от испарины, дрожащими губами он
выговорил. Но я точно не знаю... может, кто еще... я же только в
ОМОНе...
Спасибо за информацию, усмехнулся Крутов. Быстро умнеешь, прямо
на глазах. Ответишь на последний вопрос, я забуду, что ты меня пытал
электрошокером, и мы с тобой мирно разойдемся. Кто дал приказ Казанове
выпустить меня из СИЗО?
Хелемский дрожащей рукой провел по лбу, мотнул головой.
Из Брянска ктото звонил... больше я ничего не знаю...
Не полковник ли Дубневич?
Лейтенант сник, отвернулся.
Ладно, командир, не переживай. Надеюсь, ты понимаешь, что если
всплывет история моего сегодняшнего разговора с тобой, станет известно и
то, от кого я получил ценнейшие сведения. А с Дубневичем я еще разберусь.
Чао, командир. Лови бандитов и не трогай честных людей, себе дороже будет.
Егор вышел, махнул рукой Панкрату, и они покинули здание ПТУ,
приспособленное под общежитие для милиции особого назначения. Когда они
подошли к больнице, окончательно стемнело.
Ну, что он сказал? поинтересовался Воробьев, залезая в кабину
крутовского «рено».
В принципе, я ожидал чегото такого... брали меня по совету нашего
общего знакомого майора Сватова, а тот якобы получил разрешение от
начальника службы безопасности округа полковника Дубневича. Не слышал
фамилию?
Нет. Откуда полковник мог узнать о твоем участии в расправе с
мотобандитами?
От того же Сватова.
А от кого поступил приказ тебя освободить?
Казанову звонили из Брянска. Это мог быть и полковник Дубневич, и
ктонибудь еще, знающий меня лично. Я это выясню.
Поедешь в Брянск? Когда?
Прямо сейчас. У меня там есть пара знакомых, у кого можно
остановиться на пару дней. А потом я коекого навещу.
Мэра?
Его, господина Мокшина, почемуто проявляющего особый интерес к
тому, что делается в Жуковском районе.
Где тебя можно будет найти?
Егор подумал и продиктовал адрес.
Если меня там не будет, я оставлю координаты. А ты всетаки
собираешься снова идти в зону?
Панкрат отвернулся.
У меня нет выбора. Я своих парней на произвол судьбы не бросаю.
К машине подошел ктото из «мстителей», наклонился к окошку со
стороны Воробьева.
Лейтенант в сопровождении двух своих орлов выехал кудато на
«рафике».
Крутов и Панкрат переглянулись.
Побежал докладывать Казанову? Или комуто поглавней?
Проследить?
Не мешало бы.
Дуй за ним, сказал Панкрат своему подчиненному, да не спугни.
Встретимся у ДК. Он повернулся к Егору. До встречи в Брянске,
полковник?
Крутов молча подал руку.