*
Бабуу–Сэнгэ тоже достаточно сильно зависел от компьютерных сетей и
связей, позволяющих ему контролировать исполнение решений Союза своими
людьми. Отсечение от них, произведенное ликвидатором, сильно ограничило
его возможности и оперативный простор, но все же обладая паранормальными
способностями, он имел возможность контактировать с кардиналами и
коллегами из других стран без риска прямого перехвата разговора. Если с
Юрьевым ему удалось поговорить по обычному, хотя и хорошо защищенному
«скремблированному» телефону, то Грушина и Мурашова он «достал» только по
каналу ментальной связи.
Петр Адамович Грушин был самым молодым кардиналом и самым горячим.
Десять лет назад он испытал «хождение во власть», то есть создал первый
российский прецедент: член Союза Неизвестных – официальный представитель
руководства страны, – став премьер–министром. Однако кресло премьера
оказалось слишком беспокойным и не столь удобным, как казалось молодому
кардиналу, и, проработав на этом посту три года и не достигнув особых
успехов в деле регуляции социума, Петр Адамович снова ушел «в тень» –
перебрался в свое старое кресло директора Национального банка, не столь
внушительное со стороны, но зато не менее влиятельное.
На предложение Бабуу–Сэнгэ «слегка окоротить» Рыкова он согласился
сразу, так как и его беспокоили растущие аппетиты коллеги, замахнувшегося
на абсолютную власть в стране. А вот Виктор Викторович Мурашов, бессменный
секретарь Совета безопасности на протяжении многих лет, был более
осторожен.
«Прежде, чем сражаться с Германом, – сказал он, – следовало бы
разобраться с ликвидатором. А то мы только ослабляем себя внутренними
разборками, вместо того, чтобы консолидироваться. У вас не появилось
дополнительной информации по Истребителю?»
«Дополнительной нет, – терпеливо сказал Бабуу–Сэнгэ. – Я знаю то же,
что и вы: Истребитель Закона, то есть ликвидатор Круга, – есть носитель
чьей–то высшей, нечеловеческой справедливости и морали, программа которого
в силу конфликта между иерархами претерпела необратимые изменения, в
результате чего он стал уничтожать без разбора всех Посвященных».
«Я тоже считаю, что произошел спонтанный дрейф Закона, который
олицетворяет собой Истребитель, но нам от этого не легче. Если мы начнем
воевать друг с другом, как иерархи, мы погибнем. Прав был предок: история
ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков*. Кстати, почему бы
вам не посоветоваться с иерархом, авешей которого вы числитесь?»
«Иерархам не до нас, вы же знаете. И даже архонты** не в курсе того,
что происходит в нашей реальности. Но я конечно же просил помощи
экзарха...»
* Василий Ключевский
** Касты иерархов по степени увеличения магического воздействия на реальность: Посвященные I, II и III ступеней (Мастера), Адепты, Ангелы и Архонты.
«И?..»
«Он отказал под очень смешным предлогом: борьба с Истребителем – наше
внутреннее дело,и если мы на справимся – нам нечего делать в «розе».
«Может быть, он прав?»
«Он прав».
Мурашов помолчал.
«Хорошо, я подумаю. Но после того, что он сделал, Герман вряд ли
согласится выслушать нас, он очень изменился и вырос, но самое плохое, что
он опирается на свой собственный эгрегор Сверхсистемы».
«Я буду ждать вашего ответа, Виктор Викторович. Если мы не поможем
«чистилищу» сейчас, оно не сможет защитить нас в борьбе с ликвидатором».
Канал парасвязи между кардиналом и координатором Союза истончился,
растаял. Бабуу–Сэнгэ, сидящий на полу в своем номере гостиницы в позе
лотоса (подмасана), подумал, сменил позу на тадасану (позу горы) и вызвал
Рыкова.
