Чемпионат
Двенадцатого июня во дворце спорта «Лужники» начались рейтинговые бои
двадцать девятого Абсолютного чемпионата мира по боевым искусствам,
называемого негласно ultimate figts – «боями без правил». Двухдневные
разборки между каратэками, айкидоками, самбистами, дзюдоистами, боксерами,
представителями разных школ борьбы со всех континентов намеревались
выявить победителя, участника супербоев, в которых должны были встретиться
прошлогодний чемпион, нынешний, а также чемпионы Америки и Азии. Эти бои
намечалось провести в Конгресс–холле Центра международной торговли.
Стас подошел к соревнованиям в хорошей физической и психической
форме, поэтому был уверен в своих силах. Многих участников чемпионата он
знал еще по боям двухгодичной давности, когда выступал сам не первенстве
России по русбою, титулы же остальных на него влияния не оказали, в
глубине души он был уверен, что сможет победить любого.
– Хорошо запомнил, как себя вести в перерывах между боями? – спросил
его Василий, помогая собираться.
Стас молча кивнул, хотя считал, что возможность нового нападения на
него исключена самим характером соревнований. Людей с огнестрельным и
холодным оружием во дворец спорта не пропустит охрана, а невооруженные не
рискнут нападать на глазах у всех. Василий думал примерно так же, однако в
расчет брал любую, даже самую маловероятную ситуацию, и согласовал с
учеником все его маршруты передвижения по дворцу спорта: раздевалка – ринг
– раздевалка – туалет – ресторан. Во всех этих перемещениях Стас постоянно
должен был находиться на виду у охраны.
В девять утра они сошли вниз к «фиату», охраняемому парнями Вени
Соколова, и Василий сел за руль.
– Заверни на Арбат, – попросил Стас.
– За Марией? – догадался старший Котов. – Я не советую тебе брать ее
с собой.
– Я обещал.
Василий смолчал, выезжая на Волоколамку, но на Арбат, к дому Юрьева,
все же заехал. Мария в сарафанчике, подчеркивающем ее дивную фигуру, ждала
их возле метро Арбатская, в Филипповском переулке, напротив знаменитого
«Arbat Blues Clab». Как ни в чем не бывало поздоровалась с мужчинами,
оценив их красноречивые взгляды, и Василий безошибочно определил
присутствие в ней Светлады. Погрустнел, вспоминая Ульяну. Мария была
чем–то на нее похожа. Сказал, чтобы завязать разговор?
– Любите острые ощущения? Я имею в виду мордобой, выбитые зубы,
увечья, кровь.
– Не то, чтобы люблю, – улыбнулась девушка понимающе, умащиваясь на
заднем сидении, – но и не сторонюсь. Кстати, тот же вопрос я могла бы
адресовать и вам.
– Что вы имеете в виду? – озадачился Василий.
– Разве вы руководите «чистилищем» не ради острых ощущений? Ради чего
еще человек может так долго заниматься опасным делом, практически не
дающим результатов?
Василий c мрачным неудовольствием посмотрел на Стаса, и тот ответил
честным открытым взглядом, говорящим, что он не делился с Марией своими
догадками об увлечениях учителя.
– Откуда вы знаете, что я руковожу «чистилищем»? И почему вы
считаете, что его деятельность не дает результатов?
– Ваши вопросы уже предполагают ответы, Василий Никифирович, –
сморщила носик Мария. – И не смотрите на Стаса столь многообещающе, он мне
о вас ничего не рассказывал. Но ответьте на один простой вопрос: вам не
кажется, что «чистилище» работает слишком спокойно?
Василий выехал на Садовое кольцо, увеличил скорость, обдумывая ответ.
– Объяснитесь.
– Извольте. Десять лет вашей ККК занимаются такие нехилые конторы,
как МВД, ГУБО* и Федеральная служба безопасности, и – ничего! Вы живы,
провалов практически не бывает, никого из «чистильщиков» не поймали, не
убили, лично вас до сих пор не вычислили... Вам это не кажется
удивительным?
* ГУБО – Главное управление по борьбе с организованной преступностью.
– Кажется, – после длительного молчания признался Василий. – Хотя с
другой стороны все вполне можно объяснить профессионализмом сотрудников
«чистилища». Но допустим вы правы, что из этого следует?
– Одно из двух. Либо вам кто–то здорово помогает, либо вы находитесь
в узле чьих–то программ, допускающих долговременность такой незаконной
организации, как «чистилище».
– Чьих программ?
– Иерархов, разумеется. Угрозами Германа Довлатовича пренебрегать
конечно не следует, но и переоценивать его значимость не стоит.
– Кто вы? С кем я сейчас разговариваю? Со Светладой?
– Самую малость, – засмеялась девушка. – Больше с Машкой,
избалованной дочкой крутого родителя. А что? Не привыкли разговаривать с
такими девчонками на равных?
– Да нет, – улыбнулся и Василий, – но не каждая девчонка говорит
старшим дерзости и неприятные вещи. Уж не вы ли нам помогаете? Я имею в
виду инфарха.
– Нет, не мы, – посерезнела Мария. – Я не знаю, кто. Но вам стоит
задуматься над вопросом: кому выгодна деятельность «чистилища» в нынешнее
смутное время.
Несколько минут ехали молча. Потом Василий перевел разговор на другую
тему:
– Стас вам рассказывал о последнем нашем походе в «розу»? В какой мир
мы попали, по–вашему?
– Судя по встрече с Асатом тхабс переместил вас в еще одну
«запрещенную реальность», подвергшуюся изменению. Я знаю, что
Конкере экспериментировал с такими мирами, выводя новые разумные породы
существ путем трансформации тупиковых, но куда именно вас занесло,
определить по рассказу не могу. Чтобы это сделать, надо посмотреть, но для
этого вам необходимо взять меня с собой.
– Возьмем, – пообещал Василий, сворачивая к Лужникам. – Об этом мы
поговорим отдельно. Ты все помнишь? – оглянулся он на Стаса.
Тот молча кивнул.
– Тогда иди. Ни пуха...
– К черту!
Стас и Мария вылезли из машины и пошли к центральному входу на
территорию комплекса. Василий посмотрел, как их ведут профи Соколова,
остался доволен и вылез сам. Он чувствовал, что предстоит драться, только
не знал – с кем.
Помост, устланный ковром–татами, метровой высоты железная сетка,
окружающая десятигранник боевой площадки, пятьдесят столиков для особо
важных персон вокруг помоста, четырехсторонний амфитеатр за пределами
«особо важной» смотровой зоны – таков зал дворца спорта в Лужниках,
предназначенный для выяснения отношений между соискателями главного приза
чемпионата. Из удовольствий, кроме самого зрелища, – шампанское,
бутерброды, фрукты, напитки, плюс непременный тотализатор. И уйма
болельщиков, переживающих за своих кумиров.
Стас в такой обстановке выступал уже не однажды, поэтому выйти в
первый раз на помост не оробел. Нашел глазами Марию, помахавшую ему рукой,
и тут же «ушел» в концентрацию, отбросив все посторонние мысли и подавив
эмоции.
Первым его соперником жребий определил стодесятикилограммового
украинца Олега Кирьяка, охранника из личной гвардии украинского
президента, бывшего морского пехотинца, приверженца боевого самбо. Весил
Стас на двадцать килограммов меньше, но вес спортсмена в подобных боях
никогда не был решающим фактором победы, и переживать по этому поводу не
стоило. Хотя, надо признаться, выглядел Кирьяк устрашающе: эдакая
волосатая туша с буграми мускулов, с рукамилопатами, короткой могучей шеей
и толстыми ногами. Он был на голову ниже Стаса, но и это обстоятельство
нельзя было отнести к преимуществу или к недостатку бойца. Все, как
всегда, решало мастерство, а не физические данные.
Перечислив титулы соперников (список побед Кирьяка был впятеро
длинее, чем у Стаса), судья с возгласом «хаджимэ!" дал отмашку, и Кирьяк
попер на Котова, как танк, выставив вперед руки со слегка согнутыми
пальцами.
Стас, облаченный в отличие от почти голого соперника в черное кимоно,
ждал его до последнего мгновения в оптимально свободной позе, имеющей в
ниндзюцу название кикэн тай. Эта поза подразумевала нефиксированность
бедер и плеч в момент нанесения удара, а также небольшой наклон корпуса
вслед выполняемому движению, что позволяет максимально использовать силу
инерции тела. Он просто стоял и ждал, что на трибунах было воспринято, как
оцепенение потерявшего волю к победе молокососа, и отмечено улюлюканием и
свистом. Но свист моментально стих, как только Кирьяк достиг соперника и
промахнулся, нанося круговой удар правой рукой, а левой норовя ухватить
Стаса за шею. Однако Стаса на том месте не оказалось, он был уже за спиной
украинца, недоуменно ворочающего шеей и не видящего противника.
Развернувшись, украинец снова пошел в атаку, и вдруг сунулся головой
вперед в татами. И не встал. Стас, пропустив тушу мимо, нанес ему лишь
один удар – локтем в основание шеи, так называемый суки кэн в кейтю*.
Этого оказалось достаточно, чтобы Кирьяк, чемпион Европы по самбо,
финалист трех Абсолютных чемпионатов мира, пришел в себя только через
несколько минут.
* Кейтю – точка поражения, связки шеи сзади.
Зал снова взорвался свистом, топотом, криками и аплодисментами. С
одной стороны зрители были недовольны, не увидев боя и не получив того
удовольствия, на какое рассчитывали, с другой – оценили победителя по
достоинству.
Оглядывая зал, Стас встретил чей–то тяжелый, неприязненный взгляд,
мгновенно «ощетинился», но человека, бросившего на него этот взгляд,
определить не успел. Тот или отвернулся, или заблокировал передачу эмоций.
Поклонившись, Стас сошел с помоста и отправился в раздевалку в
сопровождении тренера Такэды, не сказавшего ни слова, только легонько
сжавшего плечо.
Следующего боя пришлось ждать два с половиной часа, пока не
отработали все двадцать пар предварительного рейтингового турнира. Из
сорока участников отсеялись двадцать, которым теперь предстояло сократить
число претендентов до десяти. Прошлогодний чемпион мира в предварительных
состязаниях не участвовал, он готовился к супербоям..
Стас отдыхал и смотрел бои вместе с Марией. Василия они не видели, но
чувствовали, что тот где–то рядом. Девушка выглядела задумчивой и тихой,
зрелище ей не очень нравилось, красивых схваток почти не случалось, зато в
изобилии присутствовали, как и предупреждал старший Котов, выбитые зубы,
сломанные ребра и носы, разбитые физиономии. Правда, серьезных увечий
все–таки не наблюдалось, класс участников боев позволял им избегать
опасных для жизни травм.
Разговаривали во время схваток мало, хотя на помост Мария особенно и
не смотрела. Было заметно, что она о чем–то размышляет, а может быть,
прислушивается к разговорам вокруг. И еще Стас обратил внимание на то, что
никто из сидящих рядом и сверху мужчин, разгоряченных «обалденным»
спектаклем боевых искусств, словно не замечает Марии, красота и вызывающая
женственность которой обычно действовала на парней, как красная тряпка на
быка. Видимо, она отгородилась от всех, кроме Стаса, «накидкой
невидимости».
Следующим соперником Котова был трехкратный чемпион мира по боям без
правил, абсолютный чемпион США по каратэ–к„кусинкай Джерри Чарльз Харрис,
гигант ростом в сто девяносто пять сантиметров и весто под сто двадцать
килограммов. Этот противник был уже посерьезней самоуверенного Кирьяка,
потому что мастером оказался очень высокого класса и двигался по площадке
легко, несмотря на громадную массу.
К счастью, Стас к любому поединку готовился с исключительной
добросовестностью, и к тому тоже, за долгие годы тренировок под
руководством дяди усвоив истину, что противника надо уважать. Поэтому и
после боя с Кирьяком он не расслабился, не понадеялся на привычное русское
«авось»: авось повезет. Минутный сеанс медитации перед схваткой позволил
ему сосредоточиться на «состоянии пустоты», и теперь он был готов
мгновенно реагировать на любое движение противника.
Харрис был очень хорош. Он не стал ходить по рингу, как это
показывают в фильмах, играть мускулами, подзывать соперника пальцем,
призывать публику хлопать, а сразу пошел в атаку в стиле к„кусинкай: удар
правой ногой по голени – прямой удар правой рукой – боковой удар левой
рукой в лицо – поворот – удар локтем в грудь – поворот – блок. Все это
было проделано в хорошем темпе, плавно и красиво, связка могла бы достичь
цели, если бы Стас ждал противника на месте. Но опять–таки его там уже не
было.
Он просто сделал ирими – «вхождение», то есть ушел с линии атаки
партнера, нанес ему два удара – левой рукой в бок и правой в лицо, и
остановился, сохраняя «состояние пустоты». Формула Дао: нет никакой
двойственности, нет никакой борьбы, нет никакого противника, есть только
действия собственного духа в гармонии с духом Вселенной, – перестала быть
для Стаса просто философской догмой, а вошла в плоть и кровь, поэтому он
не сражался, а просто «восстанавливал гармонию» в данной области
пространства.
Джерри Харрис, пропустив неожиданно чувствительные удары, отлетел в
сторону и круто развернулся, обнаруживая соперника сзади. Снова кинулся
вперед, наработанно, автоматически реагируя на расслабленную
свободную позу Стаса. Прямой удар левой ногой в живот – боковой удар в
лицо правой ногой – поворот спиной к противнику – правая нога пошла к
левой – удар ногой в грудь (отличный хидари гэдан уширо гэри каагэ). Но
вся комбинация снова ушла в воздух, не затронув партнера. Не блокируя
удары (в кунгфу, тайцзи и ниндзюцу нет классических блоков, а в русбое они
весьма специфичны – являются одновременно и ударами), Стас уклонился,
подхватил изнутри ногу Харриса и легко свалил его влево, используя инерцию
удара.
Зал взорвался аплодисментами, поощряя бойцов.
Харрис вскочил, с недоумением глядя на обманчиво расслабленного
соперника, но времени на оценку ситуации у него не было, поменять систему
боя, которой он владел, он не мог,а она требовала действовать в
определенном ключе, и американец опять бросился в атаку, демонстрируя
красивую и довольно редкую связку приемов с чередованием прыжков, уклонов,
ударов руками, ногами и локтями.
Понимая, что бой таким образом может длиться долго, на радость
болельщикам, Стас перешел в темп, выпав из поля зрения Харриса, зашел
сбоку и нанес несильный, но точный кити кэн – удар ребром ладони по точке
поражения сефу*. Американец сделал по инерции два шага вперед и завалился
на бок, подогнув руки. Бой закончился.
* Сефу – точка поражения на боковой стороне шеи.
Но, как оказалось, не закончилось испытание Стаса. Спасло его то, что
он не сразу вышел из состояния боевого транса и успел уловить «ветер
смерти» – сакки. Нырнул в темп. Время послушно замедлило бег. И
тогда Стас увидел неспешно (с его точки зрения) летящий в него откуда–то с
трибуны нож.
Перевернувшись два раза (бросал его мастер!), нож достиг груди Стаса
точно в области сердца, и Стас не стал рисковать с его ловлей, хотя со
стороны это выглядело бы классно, а просто ударил ребром ладони по
рукояти, сбивая нож вниз. Нож сочно вонзился в помост, пронзив татами.
Зрители хлопали в ладоши, кричали, гудели, смеялись, еще не понимая,
что произошло, а слева от входа в зал уже началось какое–то движение,
побежали вокруг помоста люди, всколыхнулась цепочка омоновцев, окружавшая
помост. Это заработала система охраны Вени Соколова, одновременно с
Василием оценившего ситуацию.
– Уходи! – донесся откуда–то голос Котова.
Однако Стас, почему–то зная, что больше инцидентов не будет,
дождался объявления рефери, что он победил, и только тогда сошел с
помоста.
Мария прибежала в раздевалку через две минуты, возбужденная и
встревоженная. Потом пришел Василий, оглядел спокойно сидящего на скамье
Стаса и улыбнулся.
– Не потерял желания идти дальше?
Стас слабо улыбнулся в ответ, качнул головой.
– Как малый ребенок, – сердито проговорила Мария. – Совершенно не
хочет слушать разумные советы. Говорит: влез по горло, лезь и по уши.
– Правильно говорит.
– Метателя нашли? – спросил Стас.
– Ушел, – помрачнел Василий. – Опытный, гад. Бросил и мгновенно
отступил. Ладно, я пошел, отдыхай, мойся. У тебя еще два выхода остались?
– Скорее всего три.
– Мы возьмем зал плотнее, но и ты смотри в оба.
Василий ушел.
Мария посмотрела на отрешенное лицо молодого человека, подсела ближе,
провела пальцем по щеке.
– Воин, ты рискуешь.
Стас посмотрел ей в глаза, вдруг обнял и поцеловал, не обращая
внимания на присутствие тренера, невозмутимо отвернувшегося в этот момент.
Третий бой – с бразильцем Робертом Леонардо, фаворитом чемпионата,
мастером джиуджитсу (двадцать восемь лет, девяносто шесть килограммов, сто
девяносто сантиметров росту, двухкратный победитель Бескомпромиссных боев
Южной Америки, чемпион мира по джиуджитсу), Стас провел так же собранно и
целеустремленно, как и первые два боя.
Смуглый, цепкий, сильный бразилец обладал змеиной пластикой и весь
бой построил на захватах, болевых контролях и бросках, что впрочем
неожиданностью для Стаса не стало. Он мог бы закончить бой уже в первые
пять минут, используя ударную технику русбоя, но предпочел ответить тем же
и продемонстрировал такую великолепную смесь приемов дзюдо, айкидо и
тайдзюцу, что зал ревел и бесновался на протяжении всей схватки.
Бразильцу удалось провести два броска, Стасу восемь, после чего он
«задушил» его ногами, удержав на спине до тех пор, пока Леонардо не
заколотил рукой по ковру. Стас отпустил противника, и тут случилось
неожиданное.
Бразилец вдруг кинулся на сетку, исступленно заколотил по ней
кулаками, начал биться головой об пол, схватился за горло, упал навзничь и
затрясся в эпилептическом припадке.
Стас первым догадался, в чем дело. Оттолкнув судью, подскочил к
упавшему и, сунув пальцы ему в рот, вытянул из горла проглоченный язык.
Бразилец расслабился, затих, потерял сознание, но вскоре пришел в себя.
– Еще пять секунд – и был бы труп! – констатировал кто–то из русских
судей, выскочивших на помост. – Повезло парню. Спасибо, победитель. –
обратился он к Стасу. – Спас ты его, однако.
Стас кивнул, считая, что повезло обоим. Если бы бразилец умер, он
себе этого бы не простил.
За выход в финал боролись четверо. Пятый полуфиналист, второй
бразилец, одолевший три круга соревнований, получив сотрясение мозга и
перелом ключицы, из дальнейшей борьбы выбыл. Таким образом и сложились две
пары полуфиналистов.
Стас выходил на помост в последней паре. Ему достался невысокий, но
жилистый и очень «моторный» махачкалинец Магометхан Каримов, чемпион
Евразии, двукратный абсолютный чемпион России по дзюдо. Он почти не
уступал Стасу в классе, владел кроме дзюдо русбоем и самбо, да и двигался
с ошеломляющей бвстротой, но все же темпа Стаса не выдерживал и
зачастую проваливался в атаках, героически держа удары в корпус и в
голову. Кончилось все тем, что Стас, доверившись подсознанию «пустоты»,
предоставив действовать «божественному», в одной из встречных атак провел
прием–удар (тин кэн*) с «выбросом силы» (тикара–но даси–ката), и Каримов
вылетел с помоста через сетку. Обратно на ковер он уже не поднялся.
* Тин кэн – удар пятью пальцами.
Финальный бой с дагестанцем Рустамом Хулибовым Стас выиграл буквально
за минуту. Низкорослый и мускулистый, но слишком малоподвижный каратэк
практически ничего не показал, кроме двух ударов ногой, и, пропустив удар
костяшками пальцев в висок, потерял сознание. Видимо, он надеялся на свою
массу – весил дагестанец сто тридцать шесть килограммов – и
непробиваемость мышечного каркаса. Стас даже испытал нечто вроде
разочарования, приготовившись к серьезному поединку. О разочаровании же
зрителей и вовсе говорить не приходилось. Свист после окончания боя в зале
стоял оглушительный.
Получив пояс чемпиона, Стас ушел в раздевалку, оставаясь в состоянии
меоза. Однако в этот вечер больше ничего не произошло. Только у выхода
чемпиона со свитой догнал вице–президент Совета по абсолютным поединкам и
сообщил расписание супербоев.
Супербои между четырьмя чемпионами мира и континентов: Стасом, Игорем
Вовколаковым, прошлогодним чемпионом мира, перуанцем Рикардо Родригесом и
знаменитым пятикратным чемпионом мира по каратэ японцем Сотоякудзавой,
должны были состояться на следующий день в Конгресс–холле.
Вез домой Стаса Василий, предварительно высадив уставшую Марию возле
ее дома. Их сопровождал микро–автобус с телохранителями Юрьева, которые
держались поодаль и уже не пытались отбирать объект охраны у
«конкурирующей фирмы».
– Задержали бросившего нож? – задал Стас мучивший его вопрос, когда
Котовы поднялись в свою новую квартиру на седьмом этаже.
– Нет, – ответил рассеянно–озабоченный Василий. – По версии Вени это
был кто–то из бойцов, дожидавшихся своей очереди. Нож прилетел из их
сектора, а когда парни Соколова бросились к выходу из зала, им показалось,
что кто–то скрылся в раздевалке.
– Проверили?
– Конечно, проверили, но там находилось человек восемь, тренеры и
бойцы, пойди определи, кто кидал. Между прочим, среди них были и оба твоих
будущих партнера по супербоям. Так что будь осторожен. И прими один
неожиданный совет: не иди на добивание соперника, как бы ни хотелось
закончить поединок. Как говорится, не бей лежачего.
– У Такэды есть поговорка, – улыбнулся Стас, – лежачих надо бить,
чтобы вставать научились.
Василий шутки не принял, отрезал:
– Не в этом случае. Не прошел чистый удар, жди новой атаки, но к
упавшему не приближайся. Я манеру боя Вовколакова знаю, он хитрый и
жестокий боец.
– Да ладно, дядь Вась, – протянул обескураженный Стас, – я все понял,
сделаю, как ты хочешь...
Василий косо посмотрел на ученика, крутанул желваки, и Стас понял,
что дядя просто переживает за него. Теплая волна благодарности омыла
сердце, и тут же вспомнился Матвей Соболев. Оба этих человека приняли
такое участие в судьбе Стаса, что жизнь без них представить было уже
невозможно. Правда, в этой жизни появилась Мария, но к ней Стас относился
совсем по–другому...
