Глава 8
С высоты в девять километров местность под спейсером напоминала
заснеженный кратер вулкана, фонтанирующий паром. Диаметр кратера
понемногу рос и уже достиг четырех километров, хотя, конечно, никакого
вулкана здесь не было, а снежная громада родилась из смерзшихся газов
в результате действия излучателя «отрицательной энергии» как назвал
это устройство Железовский, или «генератора холода» как продолжали
звать работники управления.
Температура в эпицентре явления продолжала падать, по утверждениям
физиков, хотя непосредственно измерить ее они не могли таких
термометров просто не существовало. Нижний предел созданных на Земле
термоизмерителей равен минус двумстам семидесяти трем градусам, а в
«кратере» создавались температуры в десятки тысяч градусов со знаком
минус! Измерить их можно было только косвенными методами, по вторичным
эффектам, и физики справились с этим, создав за короткое время
необходимые приборы.
Минус тридцать две тысячи! уточнил лидер ученых из Института
пограничных физических проблем, покосившись на соседку.
Боянова никак не прореагировала на замечание. В координационном
зале спейсера погранслужбы «Шевалье» находилось всего несколько
человек: руководитель исследовательской группы Грушин, командор
погранслужбы Торопов, представитель СЭКОНа, комиссар безопасности и
Алексей Шевчук, с которым Боянова постоянно советовалась.
Начинаем, холодно сказал Торопов.
Боянова, словно завороженная пейзажем, замедленно кивнула.
Из «кратера вулкана» изредка вылетала трасса пронзительножелтых
штрихов света, прожигала вихрящиеся над районом бедствия облака и
уносилась в пространство. Как оказалось, она свободно пробивала любые
экраны, оставляя идеально круглые дыры, края которых долго сохраняли
температуру, близкую к абсолютному нулю.
Десанту выброс! скомандовал Торопов, и это было единственным
проявлением воли руководителя, остальными действиями обойм риска
руководил инккоординатор операции.
Спейсер снес яйцо «пакмака», разделившегося над фонтаном пара на
пять аппаратов: четыре когга и осевой драккар. Граненые «макаронины»
коггов нырнули в облако тумана, скрылись из глаз, а драккар медленно
вдвинулся в толстую струю фонтанирующего ослепительно белого пара, так
чтобы не попасть под очередь световых «пуль».
Впереди сидящих в креслах людей развернулись виомы оперативной
обстановки заработали камеры коггов, переключив диапазоны видения на
мягкий рентген. Изображение в более крупном виоме синтезировалось
инком так, что было видно, чем занимаются машины десанта.
Снежноледяная опухоль уже погребла под собой парк вокруг станции
метро и часть жилого массива, жителей которого удалось эвакуировать
без паники. Одна из камер показала расколотое вдоль множеством рваных
трещин дерево, зрелище притягивало взор и вызывало сердцебиение.
По неслышимой команде гости включили терморезаки. Длинные
полотнища оранжевого пламени вонзились в склоны «вулкана», раздался
булькающий свист, сопровождаемый оглушительным треском: замерзшие газы
не плавились, а взрывоподобно испарялись, чтобы тут же замерзнуть
опять, буквально в сантиметрах от потоков раскаленной плазмы. Но
резаки работали непрерывно, и вскоре пламя ограничило ровный квадрат
со стороной в десять метров, из верхней грани которого посверкивал
желтый луч работающего генератора холода.
Чтото вонзилось в склон горы, как снаряд, исчезло из глаз: пошел
еще один резак, автономный, предназначенный отрезать кусок снизу.
Схватка огня и холода таким образом длилась еще несколько минут. Затем
сверху на ограниченный пламенем горелок квадрат упало ажурное кольцо,
прилипло ко льду, и вырезанный из кислородноазотного льда и снега
параллелепипед, завернутый в «мешок» из пламени, стал медленно
вытягиваться из образовавшегося колодца. Еще одно металлическое кольцо
обхватило параллелепипед за пределами огня, затем еще одно и еще, пока
весь он по длине, равной двумстам метрам, не оказался в «браслетах»,
как рука индийской девушкитанцовщицы.
На высоте километра над землей пламя погасло, и когги, выполнив
свою миссию, отвалили в сторону. Их место заняла эскадрилья
беспилотных галионов, взявших в силовые захваты серебристобелый
брусок, окутанный струями пара и полосами искрящейся изморози. Теперь
стало видно, что в нижней части полупрозрачного бруска, ближе к дну,
разгорается и гаснет желтозеленый клубок огня, выстреливая вверх и
вниз очереди ослепительных световых стрел. Ледяной параллелепипед
продолжал подниматься в небо не слишком быстро, но ровно и уверенно.
Бригада кризисных ситуаций погранслужбы работала четко и слаженно.
Молодцы! похвалил всех представитель СЭКОНа. Хорошо
справились. Что значит опыт!
Опыт увеличивает нашу мудрость, но не уменьшает нашей глупости
[Генри Шоу.], меланхолически заметила Боянова. Оглядела вытянувшиеся
лица присутствующих, вздохнула. К слову пришлось. Пограничники
действительно молодцы. Но решать этот ребус, я имею в виду «генератор
холода», придется еще долго. Он опасен, как неуправляемый пулемет.
Ваши намерения, командор?
Отбуксировать его поближе к светилу. По крайней мере там один
«ствол пулемета» можно направить прямо в Солнце, а по вектору второго
поставить маяки.
Хорошо, возражений нет. Я снимаю ВВУ. Идемте, Алекс.
Шевчук и Боянова вышли из зала, направляясь к отсеку метро.
Куда теперь? осведомился заместитель, приноравливаясь к
широкому летящему шагу женщины. Не больното вежлива ты с отцом
дочери.
Он того заслуживает. А сейчас мы на Меркурий. Покажешь свою
любимую «сферу Сабатини». Она попрежнему растет?
Шевчук невольно улыбнулся.
Свою? Впрочем, «сфера» и в самом деле теперь моя, как главный
персонаж области ответственности. Да, она растет и продолжает
пузыриться призраками маатанских проникателей.
Они вошли в отсек метро, и в этот момент рация «спрута»
прочирикала вызов. Боянова остановилась, мысленно дав «добро» на
соединение.
Власта, раздался в ухе характерный инфрабас Аристарха
Железовского, спутать его с кемлибо было невозможно. У меня в
гостях Шаламов. Срочно прилетайте, только без ваших оперативников,
одна, а то спугнем. Адрес знаете?
То есть как Шаламов? Почему у вас? переспросила Боянова,
застигнутая известием врасплох, но математик уже выключил связь.
Нашли Шаламова? спросил Шевчук c интересом. Я с тобой.
Он у Железовского... математика из ИВК... нет, я пойду одна,
будем держать связь.
На всякий случай следовало бы поднять ватагу перестраховки,
начал заместитель, но комиссар уже исчезла в кабине метро, махнув
рукой. Жест означал: занимайся своим делом. Шевчук только головой
покачал, не одобряя поспешность начальницы.
Дежурный выдал адрес Железовского тотчас же, объяснив, каким путем
добраться быстрее всего, но как ни спешила Боянова, встретиться с
Шаламовым ей не пришлось.
Дверь открыл хозяин, бледный, державшийся за голову, но
чрезвычайно довольный. Увидев Власту, он развел руками, сморщился
было, но тут же попытался вернуть свой привычный
равнодушнобесстрастный вид.
К сожалению, он ушел. Очнулся от фазы «черного», шарахнул по
черепу в псидиапазоне, конечно, и ушел. Я до сих пор в нокдауне.
Извините, прошу.
Боянова вошла. Обстановка квартиры Железовского ее не
интересовала, но то, что чистота и порядок в комнатах поддерживаются
весьма заботливо, хотя и не поженски, Власта отметила. Чувствовалось,
что хозяин аккуратист и любит уют.
Аристарх пригнал из кухни поднос с напитками и орехами, оставил
висеть его возле гостьи, видя, что та садиться не собирается.
Почему он появился у вас?
Железовский коротко пересказал ей содержание беседы с Шаламовым.
Математик был возбужден, хотя и старался скрыть свои эмоции.
А потом он отключился, я имею в виду человеческую часть
личности, и телом завладел «черный человек». Зрелище не для
слабонервных, надо признаться.
Как он одет?
Гол как сокол. Железовский выдержал паузу, видя растерянность
в глазах Бояновой. Дело в том, что он способен трансформировать тело
чуть ли не в любой предмет. Одежду не носит, но кожа обладает
свойствами абсолютной мимикрии, так что кажется, будто это костюм.
Сообщение произвело на Боянову впечатление, которое она и не
пыталась скрыть.
Это еще семечки, продолжал не остывший Железовский. Если бы
вы видели, что было потом! Ко мне Даниил пришел не в своем облике
скопировал какогото любителя поесть, а когда сознанием завладел
маатанин, тело человека начало превращаться в фигуру «черного
человека», но до конца не трансформировалось, чтото помешало: то ли
человеческие инстинкты восстали, то ли маатанину была не столь важна
форма внешней оболочки. Во всяком случае, упырь получился жутковатый:
ноги почти исчезли, туловище превратилось в лоснящуюся бугристую тушу,
руки наполовину утонули в ней, голова расплылась бугром...
Не увлекайтесь, перебила математика Власта, поколебалась
немного и села. Меня больше интересует го дз„ Шаламова, а не его
внешность.
Чего? поперхнулся Железовский.
Душевное состояние.
Аа... Аристарх сбился с мысли, порозовел. Душевное
состояние разговор особый. От человеческой сущности остался
небольшой обломок, Даниил все чаще доверяет «черному» и практически
перестал бороться за власть внутри себя. Он мыслит в основном чужими
категориями и сообразуется с чужими ценностями. Я коекакие параметры
успел записать, пока длилась фаза «черного», включил диагностер,
нацепил на Даниила датчики. Вот запись. Математик сунул руку в стену
и вынул из замаскированной ниши, в которой пряталась панель
медицинского диагностера, таблетку кассеты. Правда, делал это
впопыхах, так что за качество записи не ручаюсь.
Спасибо, кивнула Боянова. И что было дальше?
Дальше вылупившийся монстр голосом Шаламова потребовал
подключить его к научной компьютерной сети и не мешать
функционированию. Возражать не имело смысла, и для начала я соединил
его со своим рабочим компом, так вот он его буквально высосал! То есть
Шаламовмаатанин уничтожил память инка! Поскольку мне стало жаль
компа, я предложил Шаламову компромисс: я даю ему консортлинии с
информсетью, он отвечает на все мои вопросы. Думал он долго, минуты
две, пытался зондировать и внушать, но я героически отбился, и ему
пришлось согласиться. И я узнал столько, что волосы до сих пор дыбом.
И он с вами разговаривал? недоверчиво проговорила Власта.
Вопервых, разговор шел в псидиапазоне, я какникак интрасенс.
В голосе Железовского проскользнули нотки самодовольства.
Вовторых, Шаламов в состоянии «черного» мыслит многопланово, то есть
как бы пятьюшестью головами сразу, и ему несложно было «одну из
голов» сориентировать на беседуработу со мной.
Боянова мельком взглянула на браслет, высветивший время.
Продолжайте, но сжато, у меня мало времени. Кстати, как вы
думаете, куда он двинулся от вас?
Могу только догадываться о маршруте. Он ищет Купаву и вероятнее
всего начнет посещать всех общих знакомых.
Он еще способен думать о жене? Зачем она ему в таком состоянии?
Я задал этот вопрос его второму «я», и «черный» ответил: «Она
его оптимальный партнер».
Боянова покачала головой.
Не оченьто убедительно.
Что имею, то и дарю. Человек без души всего лишь биомеханизм,
приводимый в движение системой процессов окисления, которые питают
энергией компьютеры тела и движители. У Шаламова же еще чтото
осталось от души, послеличность, сохранившая привязанность к женщине.
Хорошо, продолжайте, к дискуссии на подобные темы я не готова.
Что интересного он вам сообщил?
Интересного уйма! От вселенских тайн и масштабов до иероглифов
нечеловеческого духа. Вы знаете, что наша Вселенная изза хаотической
инфляции подобна мыльной пене? Мы с вами живем в одном из таких
«пузырьков», так называемом метагалактическом домене. Так вот размер
нашего домена десять в степени миллион сантиметров! То есть то, что
мы видим в телескопы, ничтожная часть пузырькадомена. И все же
Вершители, невзирая на расстояния, используя уцелевшие реликтовые
«суперструны», смогли построить сеть метро, соединяющую большинство
доменов! Впечатляет, не правда ли? Не менее удивительной вещью для
меня оказалась страсть Даниила к путешествиям. Он успел побывать в
тысяче разных миров с разными физическими законами и узнать столько,
что у меня до сих пор голова кругом. Чего, например, стоит известие,
что человечество единственная из уцелевших технологических
цивилизаций во Вселенной! Да и то только потому, что у него появился
шанс поворота к биоцивилизации.
Я и не знала, что мы вымираем. Что за шанс?
Интрасенсы.
Это Даниил... мм... «черный» вам сообщил или ваш вывод?
Мой, но он хорошо коррелируется...
Движением ладони Боянова остановила математика.
Довольно, поговорим о тайнах экзосенса Шаламова позже, а сейчас
меня занимают другие проблемы. Кстати, что заставляет его
путешествовать? Я имею в виду, что подобная страсть к странствиям не
совсем обычная вещь для нас с вами.
Железовский кивнул, с усилием возвращая себе бесстрастный вид.
Вы правы. Я думаю, это уже влияние «черного». Маатане, насколько
нам известно, представляли собой энергоинформационные аккумуляторы,
созданные Вершителями для какихто своих целей, и смысл их жизни
состоял в постоянном сборе информации и аккумулировании энергии, вот
наш получеловек и включает свою стандартную программу, когда
овладевает сознанием. Да и на психике Шаламова сей факт не мог не
отразиться.
Это... страшно!
Железовский шевельнул плечом так, что под тонкой тканью костюма
рельефно обозначились мускулы, но возражать не стал.
Поневоле вспоминается изречение, продолжала Боянова.
«Человек в самом себе носит самого страшного из своих врагов» [Ж.
Ламетри.]. К Шаламову изречение подходит идеально. К сожалению. А ведь
у нас в запасе еще два экзосенса: Лондон и Мальгин. Выдержат ли они
бой с чужой психикой или сломаются, как Шаламов?
За Мальгина можете быть спокойны, он выдержит, а что касается
Лондона... Математик слегка замялся. Разве он не дома, в полном
здравии?
Боянова уловила заминку хозяина, остро взглянула на него.
Помоему, вы тоже знаете, Аристарх: мы имеем дело не с прежним
Майклом Лондоном. Так?
Железовский снова пошевелился, чтото его беспокоило, тревожило, а
может быть, просто он с нетерпением ждал ухода комиссара, чтобы
заняться любимым делом. Боянова подождала ответа, не получила и
собралась уходить.
Еще несколько моментов. Вы не спрашивали «черного», что такое
«сфера Сабатини»?
Эйнсоф? Железовский улыбнулся. Спрашивал. По выражению
Даниила«черного», эйнсоф место, где можно случайно коснуться
чегото (я не понял, чего именно), что вызовет взрыв вакуума. В моей
интерпретации взрыв нашего домена.
Ах, Ромашин, Ромашин, покачала головой Боянова. Как же
опасны твои самодеятельные исследования...
При чем тут Ромашин? удивился математик, но женщина его не
слушала.
Еще раз предлагаю перейти на работу в отдел, не нужна будет
конспирация и особые методы связи. К тому же, уверяю вас, работать у
нас не менее интересно, чем в ксеноцентре ИВК, проблем хватает.
Не хочу, сказал склонный к прямоте Железовский, не чувствуя
смущения. Не люблю формальных структур, узаконенной системы методов,
процедур, работы и деловых отношений. Лучше работать на контракте: вам
важен результат, мои личные соображения вас не должны волновать, как и
нормы поведения.
Что ж, ultima ratio [Последний решительный довод (лат.).].
Голос комиссара похолодел. Как дела с заданием? Завершаете?
В стадии... ээ... предварительного... мм... поиска,
промямлил Железовский.
Боянова молча смотрела на него, не выказывая эмоций, но математик
видел, о чем она думает.
Впрочем, извините, мне было просто некогда, сказал он, опуская
голову.
Вы меня удивляете, Аристарх, спокойно, с ноткой грусти
проговорила Власта. Она чувствовала, что математик знает, о чем идет
речь. Вы сами предложили нам помощь, и вдруг оказывается, что вам
некогда! Как это понимать? Мне казалось, что вы уже достигли age of
descretioin [Возраст ответственности (англ.).] и способны отвечать за
свои решения, теперь же убеждаюсь, что поторопилась с предложением
работать у нас.
Комиссар повернулась к двери.
Завтра будет готов анализ и расчет, проговорил красный от
стыда Железовский ей в спину. Я набрел на интересное явление: многие
высокотехнологические заводыавтоматы делают детали, которые потом не
поступают к потребителю продукции. Когда удастся проследить каналы их
вывода, можно ждать открытий.
Каких? Боянова оглянулась через плечо.
Ваши подопечные «эскадроны жизни» делают себе таким образом
какуюто сложную технику. Оружие. Транспорт. Разведсистемы. И все это
против нас, интрасенсов.
«Эскадроны» здесь ни при чем, вздохнула женщина, глядя на
математика с неопределенным интересом. С ними еще както можно
мириться, но они связаны с экстремистами разных мастей, от нацистов до
«непримиримых» фанатиков пострелигиозного толка, а это уже другая
компания, требующая постоянного внимания. Плюс Орден.
Ничего, я доберусь и до них.
Боянова улыбнулась.
Нашему б теляти вовка зъисты! Всетаки вы пока больше мальчишка,
Аристарх, а не мужчинаинтрасенс. От вас требуется только расчет
центра, прогноз готовящейся потасовки, остальным займутся криминальные
подразделения. Не вмешивайтесь не в свои дела. Почему бы для ускорения
расчета вам не воспользоваться эмсинхро? У безопасности есть своя, и
довольно обширная, система банков данных, не хватит включим
европейскую, азиатскую или американскую компьютерную сеть...
Нет. Железовский бросил взгляд исподлобья. У наших
противников тоже есть системы защиты информации, и если начать
работать в открытую...
Боянова кивнула и вышла, услышав последнюю фразу математика уже из
коридора:
И вся любовь...
Фраза вызвала невольную усмешку, но Боянова тут же забыла о ней,
увидев возле дома Шевчука. Заместитель молча посторонился, пропуская
ее в салон пинасса, и аппарат взмыл в небо.
Что ты тут делал?
Проходил мимо, серьезно сказал Шевчук, успевший дать отбой
оперативникам подстраховки. Не успела?
Сними прикрытие.
Снял. Шаламова четверть часа назад засекли в Хатанге. Взял
курьерский когг и отбыл кудато в неизвестном направлении. Служба
пространства работает, скоро узнаем, куда он направился. И еще
любопытная деталь: вместе с фигурантом розыска наблюдался странный
объект в форме полупрозрачного облака с глазами.
Тысячеглазый орилоунский автомат. Или как там его?.. «Аргус3».
Повидимому, он.
Пинасс достиг транспортного узла метро, лихо воткнулся в
финишполе машин малого класса. Шевчук вылез первым, подал руку
Бояновой, зашагал рядом, чуть косолапя.
Куда теперь? В отдел? Я только что с Меркурия, работал с
пограничниками по сетке защитных станций. «Сфера Сабатини» мигает, то
начинает светиться, то «проваливается» в черную яму, как бы исчезает.
Но впечатление... Шевчук пригладил усы, подумал и коротко добавил:
АбульХавл!
Что? не поняла Власта, входя в кабину метро.
Отец страха, перевел заместитель, арабское имя Сфинкса.
Подсознание реагирует на «сферу Сабатини» как на жуткую тайну, явление
с непредсказуемыми последствиями.
Так оно и есть на самом деле. «Призраки» оттуда все еще
вылетают?
Реже, но интереснее. Это уже не маатанские проникатели, а чтото
другое, сказочно красивых геометрических форм. Можешь посмотреть
записи.
В управлении они разделились: Боянова направилась в столовую, а
Шевчук в погрансектор.
Сообщение от дежурного по отделу пришло в тот момент, когда Власта
заказывала обед.
Звонил Лондон, сказал инк. Посоветовал немедленно вернуть
кокон «эскалатора» бывший «объект 141» Шаламову. Раздраженный, он
способен причинить много бед.
Откуда он звонил?
Включение в сеть связи не локализуется, вероятно, снова
«блуждающая программа». Можно попробовать поговорить с ним?
С тем, кто вернулся? Вряд ли он имеет какоето отношение к
предсказаниям, он и провидец два разных Лондона. Боянова
вспомнила, что хотела сделать в первую очередь. Включите в сферу
действия «Дхияны» Железовского, ему требуется подстраховка.
Пообедав, комиссар позволила себе расслабиться на полчаса,
побродив по парковой зоне управления, затем посетила научный сектор, а
когда вошла в кабинет, там ждал ее чуть улыбающийся Джума Хан.