Игнат Ромашин
Крейсер, очевидно, слишком близко подошел к Демону, потому что я
ощутил гнетущее беспокойство, пахнуло холодом...
Пилоты среагировали молниеносно, и «Сташевский» прыгнул вверх по
вертикали на несколько сот метров.
Кажется, он поднимается, пробормотал Володя Калаев. Неужели
насытился модулем? Смотрика!
Пустой до сих пор воздушный объем, окруженный когтями, в котором
находился невидимый Демон, вдруг засветился. Неведомая сила разбросала
когти в разные стороны, эфир донес голоса пилотов, докладывающих о
«гравитационном волнении». Свет померк, словно стянулся в точку, и в этом
месте медленно проявился переливающийся всеми цветами радуги «призрак»
растопыренная «кошачья лапа» длиной в километр!
Странно, неужто Зо Ли соврал? Он говорил, что у Демона нет
определенной формы, а «лапа» всегонавсего фантом...
Внезапно рядом с нами объявились светящиеся линзы те самые объекты
с концентрацией магнитного поля. Они «лопнули», выбросив из нутра десятки
огненных лоскутов в виде плоских ромбов. Крейсер ощутимо качнуло с боку на
бок.
Силовой пик в три гравитуды! доложил бортинженер.
Всем покинуть зону! быстро сказал я. Ромбы очень быстро
выстроились в горизонтальное мозаичное поле и выпустили тонкие голубоватые
лучи к Демону. «Кошачья лапа» засияла, как маленькое солнце, и это было
исключительно красиво ударившие во все стороны снопы света чистых
спектральных тонов: фиолетового, голубого, зеленого, желтого, алого... И
вдруг откудато из глубины одного из окраинных парков Углича выметнулся
столб белого пламени, вонзился в плоскость ромбов и превратился в колонну
черного бурлящего дыма. Грохот, гул, вой! Крейсер кинуло вверх, виомы на
секунду погасли, а когда заработали вновь, взору представилось поле огня,
затопившего пространство под нами на добрый десяток километров. В зале
крейсера заверещали счетчики радиации.
Эфир взорвался множеством голосов, пробился голос отца:
Флоту три поставить силовую завесу над городом! Флоту один
сформировать силовой «стакан» вокруг Демона! Флотдва, попытайтесь
захватить непрошеных гостей!
Калаев сделал жест инженерам силовых установок словно обнял
когото,, и заработала система аварийной отработки команд: компьютеры,
расчетчики бортовой аппаратуры, мыслепередатчики, координаторы и только
потом люди!
Ромбы, оказывается, уцелели в бушующем огне, только потеряли строй.
Они сбились в стаю, словно растерялись от неожиданности. Демон стал
бледнеть, уходить в невидимость. Последние клочья огня с улюлюкающим
свистом растаяли в воздухе, и у стаи ромбов со всех сторон выросли
крейсера второго флота УАСС. Но включить генераторы силовых полей не
успели их вдруг отнесло от ромбов, как тополиный пух дуновением ветра.
Чудовищный рывок «Сташевского» обезвредила лишь защитная автоматика, иначе
от экипажа остались бы мокрые пятна на стенах рубки.
Флоту два покинуть зону Демона и присоединиться к флоту один,
послышался голос отца, заглушаемый помехами.
Демон снова стал виден нас отнесло от него километра на два. Он
медленно поднимался вверх, волоча за собой хвост вздымающейся земли,
застывающей жутким, почти вертикальным горным пиком! И лишь на
семикилометровой высоте произошел отрыв Демона от сформированного им
шпиля.
На высоте пятнадцати километров Демон вдруг превратился в
великолепный серебряный замок, потом в белую гору, напоминающую голову
слона, в колоссальную решетку, та в ртутноблестящее море, и пошло, и
пошло миражи за миражами, фантомы в виде непонятных технических
устройств, призраки в форме безголовых великанов и невиданных животных.
Видимо, ктото на ходу пытался включить Демона, но у него ничего не
получалось.
На высоте в тридцать километров Демон расплылся в километровую черную
кляксу, и тут же крейсер получил ощутимый толчок.
Пик в семь гравитуд! сообщил компьютер управления.
Ромбы начали превращаться в жгуты белого пламени, потом соединились в
знакомые линзы. Они ускорили ход. Демон тоже. Крейсеры не отставали.
Семьдесят километров над Землей, сто, сто двадцать... неужели уйдут?
Не ушли! Снова атмосферу Земли пронизал бледный столб неизвестной
субстанции не то излучение, не то эффект разряда какогото физического
поля. Новое море огня залило горизонт, причем языки огня ударили во все
стороны, в том числе и в глубь атмосферы, достигли крейсеров второго
флота.
Гаммаизлучение! истошно закричал ктото в эфире.
«Боссуодин», отозвался Умник. Эффекты спонтанного распада
легких элементов в зоне Демона усилились. Началась цепная реакция распада
кислорода и озона. Масштабы реакции локализованы и малы только потому, что
плотность воздуха на этих высотах достаточно низка.
Эдак они загадят атмосферу, хмуро сказал Калаев, оборачиваясь ко
мне. Что делать? Они и так посбивали всю орбитальную технику над
Европой! А если реакция охватит весь шарик?!
Отец, сказал я с усилием; надо было чтото делать, и делать
немедленно, но я не знал что. Отец... нужен ТФудар по всем этим...
Демонам на гиперчастотах, близких частоте их переговоров.
Треск и писк в эфире, долгие свисты, хрипы и шорохи. Отец молчал. И в
этот момент в рубку крейсера вошел Лапарра.
Что это у вас так трясет? Пройти невозможно. Игнат, получена
дополнительная информация от Зо Ли. Умник ее проигнорировал как
неподтвержденную. Короче, Демона оставили на Луне специально, спрятали, а
теперь вернулись за ним. Причем из «разных лагерей» того мира,
представляющих противоположные социальнополитические группировки:
«инспектор», или «Аладдин» из лагеря закона, назовем его так, и
«контрабандисты» из лагеря «торговцев Джиннами». Термины, конечно,
условны, все гораздо сложней, но наш язык беден и адекватно перевести все,
что знает Зо Ли, невозможно. «Инспектор» хочет увести Демона с Земли, но
ему мешают «контрабандисты», пытаются захватить Демона сами и включить. Ну
и тряска!.. Лапарра рухнул в кресло рядом. Демон, оказывается, вовсе
не лежал в глубинах Луны четыре миллиарда лет, а всего лишь четыреста лет,
но в условиях нашей четырехмерной физики он «уснул» и несколько «ослабел»,
отчасти потерял свои способности корректора реальности. Включить его
обычными средствами извне невозможно, нужны мощные усилители эмоций, он
только на психоизлучение и реагирует. А у нас таких мощных нет, не было
надобности в разработке, и я приволок, что мне дали спецы техсектора. Вот
если бы попасть внутрь, в область «нервного узла»... Зо Ли говорит, что
лишь одно место Демона безопасно для проникновения «глаз». Больше он
ничего сообщить не может.
Мне он рассказал и того меньше, усмехнулся я. Чем ты понравился
этому «супермену»?
«Супермен» сам напуган до предела. Он не спит уже полгода, вес его
увеличился в полтора раза, изменения организма начинают давать такие
эффекты, которые нуждаются в немедленном устранении. Короче, он серьезно
болен. К тому же тот, кому он в чемто помешал, грозился превратить его в
«камень». Что касается управления Демоном, то дальнейшее будет зависеть от
индивидуальности исполнителя, силы его воли и конкретности фантазии.
«Контрабандисты» это магнитные линзы?
Кто их разберет? По поведению линзы это как раз «инспектор», но,
может быть, все они похожи друг на друга. Учти, ктото из них сидит в
Угличе.
Откуда Зо Ли добыл такую информацию?
Он утверждает, что у него прямая психосвязь с этим самым
«инспектором». Помнишь встречу в кафе? Так что будем делать?
Свистопляска в это время в верхних слоях атмосферы продолжалась.
Воздух здесь был разрежен настолько, что не проводил звука, поэтому битва
за обладание спящим Джинном казалась просто красочным фейерверком. Демон
перестал подниматься в космос и сплел вокруг себя удивительную черную
рельефную сеть.
Новая волна неистового огня поднялась над ним, стремительные огненные
стрелы прянули из нее, одна из них вонзилась в бок крейсера слева, пробила
навылет! Закричал Калаев:
Второй, Алексей, ответь флагману! Молчание равнодушное, страшное,
мертвое... Крейсер стал распухать, расплываться, превратился в облако
багрового дыма.
Через минуту динамики отчетливо донесли приказ отца:
Флотдва, снять блокаду по вертикали, уйти в тропопаузу и прикрыть
Землю! Прикрыть Землю!
Выполняю! глухо сказал Калаев.
Флот три, попытайтесь уничтожить Демона выхлопом ходовых,
продолжал командовать отец. Диапазон запредельный!
Командующий третьим флотом ответил очень быстро:
Готовы.
Залп!
Словно светящийся дождь хлынул на огненное горнило чужого сражения.
Тяжесть проникала в тело, душная тяжесть и боль в нервных узлах, потемнело
в глазах.
И вдруг голос в мозгу, именно в мозгу не звук:
Опять мешают, мошкара... бесполезно объяснять... не знают и не
помогут... долго не удержу, мошкара не поможет... не знают, как помочь...
разные, иные, совсем чужие... больно... больно... больно... С каждым
разом все слабее и слабее, и наконец все стихло. Ничего. Тихо. Сладко ноет
голова, словно наступила реакция...
Телесенсорный контакт! С кем? С «инспектором?! Но почему он так
пренебрежителен? Это же мы, мошкара, мы мешаем! Мы чужие! Почему же он
не обратился за помощью прямо, не объяснил, как помочь? Давно справились
бы с Демоном вместе. Пусть в его мире дела идут не блестяще, повторяя
прошлое Земли, но ведь всегда можно найти общий язык, достигнуть
взаимопонимания, надо лишь захотеть! Прав Ян: заблуждение, что
цивилизации, владеющие мощью в масштабе звездных систем, обязательно стоят
выше по нормам морали и этики. Или я упрощаю?..
Стой! тихо сказал я.
Стоп по вертикали! повторил Каляев пилотам.
Крейсер повис на грани голубой бездны атмосферы: двести километров до
земной тверди и бесконечность от нее.
Упаковка крейсера полная?
Штатная, ответил Калаев. Сто пять человек.
Высаживай экипаж и десант на модули. Командир крейсера посмотрел на
меня, не понимая.
Под нами Земля, сказал я. Понимаешь, Володя? Нельзя допустить,
чтобы Демона включили чужие!
Лапарра и Калаев смотрели теперь на меня оба, но поразному: в глазах
Яна не было вопроса, он меня понял.
Мы включим Джинна сами, продолжал я скорее для себя, чем для них.
Пусть они не добры и не злы, хотя равнодушие, по мне, худшее из всего,
что только можно встретить. И все же у нас есть надежда не так уж они и
равнодушны, иначе не предприняли бы попытку восстановления разрушенного
Демоном Торжка. Пусть они чужие нам и не ведают, что творят, но мыто
люди! Шанс невелик, высаживай экипаж, мы справимся втроем.
А потом?
Потом найдем «глаз» Демона, разгонимся, включим усилители эмоций и
по Демону! Ты умеешь ненавидеть?
Не знаю, засомневался Калаев, не пробовал.
Сможешь! помрачнел Лапарра. Вспомни погибших! И если не мы, то
кто же? Знаешь, обратился он ко мне, удивительное ощущение у меня
совсем не болит голова!
Мы высадили экипаж крейсера и группу аварийного десанта сто четыре
человека, отыскали в недрах грузового отсека привезенную Лапаррой
биоаппаратуру, перетащили усилители эмоций в рубку, подключили, выпили по
глотку усилира все это в лихорадочной спешке, почти рефлекторно, не
думая.
Лапарра занял место бортинженера, я инженера защиты, Калаев сел в
кресло пилота и нацелил крейсер на ядерный костер, зажженный непрошеными
гостями в опасной близости от Земли. Нам чтото кричали: Первицкий, Шахов,
Калашников, наблюдатели... Отец сказал только одно слово: «Сынок!" и
замолчал, и я был благодарен ему за все, что он не сказал.
Володю Калаева я знал давно, три года мы провели бок о бок на борту
трансгала в экспедиции «Погоня», но мне было приятно, что он не
разочаровал меня, пошел молча, понимая, на что идет. Яну я тоже
благодарен, но я удивился бы, если бы его не было рядом.
Мы вышли точно над адским пламенем адского костра. Демон был в его
центре, равнодушный ко всему происходящему. Он спал.
На абордаж! закричал вдруг Калаев с веселой злостью, сжимая мою
руку до боли. В ТФрежиме! Вперед, джентльмены! Ух, как я зол! Три
человека в крейсере СПАС флота на сундук мертвеца, йохохо, и бутылка
рому!
Внизу в золотом мареве вдруг протаяла черная дыра словно из
преисподней выглянул дьявол! «Глаз» Демона...
Таран, подумал я, вот как это называется, таран, а не абордаж! Я
вспомнил, как люди, мои далекие предки, в сорок первом году двадцатого
века шли на своих несовершенных машинах на таран, рискуя жизнью,
сознательно, во имя спасения других, ради жизни на Земле. Они смогли это
сделать спасти мир и человечество, сможешь ли ты, Игнат Ромашин? Умеешь
ли ты любить и ненавидеть, радоваться и страдать?..
Неужели Демон мой фатум, рок, судьба? Короток путь у падающих
звезд, но держитесь, демоны, я иду, человек!...