Игнат Ромашин
В три часа дня я вспомнил о своем предположении, нуждающемся в
проверке, и, внутренне его отвергая, все же решил перестраховаться.
Я, кажется, забыл выключить дома утюг, обратился я к соседям по
комнате, с утра занятым расчетами и моделированием какойто аварийной
ситуации. Если шеф начнет искать, буду через полчаса как штык.
Нам и так надоело отвечать, что тебя нет, поднял голову от панели
драйвера один из инспекторов, Дайнис Пурниекс, флегматичный, белобрысый, в
распахнутой на груди рубашке. Кстати, час назад он тебя искал весьма
настойчиво. Зачем? поинтересовался я. Очевидно, затем, чтобы еще раз
дать втык за оперативность, сказал суровый Аристарх Видов, снимая с
головы эмкан.
Ну у вас и осведомленность! Я с любопытством посмотрел на Видова.
Прямая связь с бункером начальника отдела?
Стараемся, отозвался Аристарх.
Если серьезно, то тебе в помощь придается военный историк из
СЭКОНа. Дайнис аккуратно закатал рукава рубашки. Очень красивая
женщина, зовут Люция.
Я озадаченно пожал плечами: новость была из разряда неожиданных и не
совсем приятных. В это время мягко прозуммерил координатор связи комнаты,
и динамик интеркома проговорил голосом Лапарры:
Игнат, спустись в холл к седьмому информу. О! выпрямился
Дайнис. Сейчас и получишь.
Да ну вас! Мне было не до шуток. В громадном холле, отделанном
под инму китайское «дерево с туманными картинами», и криппискристый
лунный базальт, я подошел к стойке седьмого информа, еще издали увидев
Лапарру. Рядом с ним стояла поразительной красоты женщина в летнем
костюме, который во все времена назывался сафари. Смуглая, с фигурой и
грацией богини, с волосами, схваченными у затылка рубиновым обручем и
свободно падающими за спину. Глаза дерзкие и предостерегающие
одновременно, черные, как пространство, губы крупные, четкого рисунка и
без малейших признаков косметики. Вкус недурен. И, по всему видно, шутить
не любит.
Знакомьтесь, буркнул Лапарра. Ромашинмладший. Игнат,
слегка поклонился я. Люция, подала руку незнакомка. Я не решился
поцеловать ей пальцы, почувствовав, что выйдет не слишком посветски.
Люция Чикобава военный историк, продолжил Ян. Будет работать
в твоей группе по делу «Демон». Я введу ее в курс дела, ты сообщишь
подробности.
Приказ есть приказ, оспаривать его бессмысленно, да я и не стал бы. С
женщинами в одной связке я не работал, да еще с такими.
С инструкцией отдела вы хорошо знакомы? спросил я, невольно глядя
на ее губы, и получил в ответ короткий изучающий взгляд.
Достаточно. Голос у нее был гортанный, бархатистого тембра,
глубокое контральто. Я вижу, вы не рады. Но это решение директора вашего
управления. Если не возражаете, встретимся вечером. В восемь вас устроит?
Вполне.
Тогда до встречи. А у вас, Ян, я буду в шесть. Люция повернулась и
пошла по залу к одному из выходов, а мы молча смотрели ей вслед.
Она пять лет работала в погранслужбе, сказал Лаппара через
минуту. Имеет степень историкауниверсалиста, хорошая спортсменка.
Похожа на индонезийку. Больше вы с отцом ничего не могли придумать?
Я же завалю задание.
Чапарра фыркнул.
Шутишь, значит, все в норме. Ну, будь, встретимся в девять.
Он подошел к лифту, а я, размышляя о высших законах, соединяющих
людские судьбы, поднялся на седьмой горизонт управления, в зал таймфага.
Станция таймфага занимала весь седьмой горизонт южного крыла здания.
Так как работникам управления приходится переноситься во все точки земного
шара и за его пределы на планеты Солнечной системы и других звезд, то и
станция пассажирского ТФсообщения была самой крупной для официальных
организаций: зал таймфага занимал площадь в тридцать тысяч квадратных
метров, и располагалось в нем полторы тысячи кабин.
Я нашел свободную кабину, набрал код Москвы и через секунду вышел из
таймфага Басова, на площади Славы. От площади до моего сто
двадцатиэтажного дома идти всего полчаса, но я все же взял такси в
сердце закопошилась тоскливая, как ненастье, тревога.
Дома оказался отец разговаривал в гостиной по виому, переодетый в
домашний халат. Рано он сегодня.
Я прошел в свою комнату, открыл стенной шкаф и хмыкнул. Потом
переложил из угла в угол виброласты, флайтинг для глубоководной охоты,
пакет надувной лодки с баллончиком газа, пакет со значками и орденами,
который я так и не удосужился отдать однокашнику, тихо присвистнул и
уставился в пустую нишу: «дракона» в шкафу не было.
Пришел? весьма оригинально отреагировал отец, появляясь на
пороге. Что ищешь? Я оглянулся.
Па, ты из моего шкафа ничего не брал?
Нет, конечно, это же твой шкаф.
Понимаешь... Я почесал переносицу. Домой из полета я принес
коекакие трофеи, думал удивить друзей... ну, и до сих пор не сдал
облачение. Короче, пропал мой карабин. Отец с интересом посмотрел на меня
и заглянул в нишу.
Пропал «дракон»? Ты хоть представляешь, что говоришь? Везде искал?
Может быть, оставил в тире?
Я не ходил с ним в тир, не успел. Он был здесь.
А если мать переложила?
Зачем? Я снова принялся перекладывать вещи, уже зная, что
карабина в шкафу не найду. Предчувствие не обмануло меня. Еще на Ховенвипе
у меня мелькнула мысль, что по мне вели огонь из моего собственного
карабина, но тогда я лишь посмеялся над собой. Вот, значит, где стрелок
его достал!
Отец, прищурясь, ждал объяснений, и я вкратце пересказал ему события
на Ховенвипе, опустив коекакие подробности нашего с Витольдом
отступления. Он слушал молча, с непроницаемым лицом, но ято знал его
хорошо, почти как себя.
А патроны? спросил он, когда я закончил. У тебя же их не
осталось. Патроны он мог достать в другом месте... тем более что не
перевелись на свете безголовые разини вроде меня. Никогда не думал, что
такое может случиться.
Не произнеся ни слова, отец вышел из комнаты.
Ты явно не представляешь, что произошло, донесся из кухни его
голос. Звони немедленно Лапарре, иначе рискуешь вылететь из отдела.
От неожиданности я выронил рубашку и, переодеваясь на ходу, зашел на
кухню, изумленно уставился на отца, набиравшего программу ужина на
домашнем комбайне «Комфорт8».
Ты серьезно?
Отец, не оборачиваясь, повел лопатками. Вполне может быть, что ты
вооружил какогото маньяка из тех, которых всетаки иногда рождает
человечество. В таком случае ты подверг риску ни в чем не повинных людей.
Я медленно вернулся в комнату, размышляя над словами отца, вдруг
подумал: а ведь для того, чтобы взять карабин у меня, сотрудника отдела
безопасности, надо быть очень информированным человеком!
Сверхинформированным! Надо знать, что я был в экспедиции под кодовым
названием «Погоня», что вернулся и привез карабин и что не сдал его
вовремя в сектор учета... Кто мог знать такие подробности? Только Умник
главный оперативный компьютер отдела...
Я выдвинул из стены пульт домашнего координатора и набрал телекс
отдела. К счастью, Ян был на месте. Я рассказал ему то же, что и отцу.
У меня даже мысли подобной не возникало! угрюмо проговорил
Лапарра. На кой ляд тебе карабин? Ты же не коллекционер. Да и куда
смотрел сектор учета, хотел бы я знать?! Будто у меня забот не хватает...
Кто же мог предполагать...
Ты мог, обязан был предполагать, не опускайся до оправданий. За то,
что не сообщил о карабине учетчикам, ты свое получишь, как и они, что не
потребовали. Давай в отдел, будем думать, как выкручиваться из положения.
Я вспомнил скалы Ховенвипа, мерзкий посвист пуль, влипавших в камень
рядом с телом, и понял отца. И Лапарру. Карабин «дракон» в руках маньяка
это пострашнее стихийного бедствия!
Уходишь? окликнул меня отец, продолжая колдовать на кухне.
Вмешиваться в разговор с Яном он не стал.
Извини, ты, кажется, прав, па, я в отдел. А что я матери скажу?
Ты же видишь, в какое положение я попал. Придумай чтонибудь, скажи
пошел в спортзал.
Я вздохнул, представив, как огорчится мать в последнее время мы
почти не разговаривали по вечерам, и шагнул за порог. Вечер я себе
испортил окончательно. И не только себе...