Глава 7
Ни на следующий день, ни через день Сухов у Такэды не появился.
Сбежав утром с рассеяннозадумчивым видом, он занялся какимито
делами, из дома почти не выходил, сделав лишь походы в магазин и в
библиотеку. Что искал там танцор, осталось неясным, хотя Толя и
догадывался, но терпеливо ждал исхода размышлений Никиты, прекрасно
понимая, как трудно поверить в рассказанную им легенду.
Сходил Никита и в мастерскую Ксении, не застав там, естественно,
никого. А потом в его квартире случился пожар: загорелся телевизор. К
счастью, хозяин был дома и пожар потушил сам своей курткой. Разбился
чайный сервиз, к тому же его тряхануло током, пока он отключал
телевизор от сети. Это происшествие подтолкнуло к принятию
окончательного решения, и на третий день отсидки Сухов заявился
наконец к приятелю, признавшись:
Может быть, я псих, что поверил во всю эту галиматью с
ДенницейЛюцифером, но мучиться неизвестностью дальше не намерен.
Поехали к твоему тренеру. Но прежде ты ответишь на пару вопросов.
Такэда, одетый в шелковый халаткимоно, пропустил Никиту в рабочий
кабинет, принес на подносе чай и хрустящие тосты, которые жарил сам,
поставил на чайный столик:
Пей и спрашивай.
У меня случился пожар...
Я знаю.
Сухов было вскинулся, потом сник.
Ах, да... ты же «наблюдатель». Техника оттуда или наша,
отечественная? Впрочем, это несущественно. Так вот, что такое «печать
зла», я усвоил. Пожар, наверное, тоже спровоцирован ею. Ну а что, если
в дело вмешаются «десантники» СС? Или профессионалы, о которых ты
говорил? Кто они на самом деле?
ЧК? «Черные коммандос»? Как тебе сказать... я ведь с ними лично
не сталкивался, просто меня предупредили. Если ребятки из СС просто
равнодушные исполнители воли пославших их существ, знаешь, вроде
роботов без эмоций и колебаний и без злобы, то боевики ЧК
натуральные носители зла! Охота на людей и других разумных существ
доставляет им удовольствие. Такие или подобные им твари есть и среди
людей. Вспомни хотя бы добровольцевснайперов из нашей недавней
истории, стрелявших по старикам, женщинам и детям. С таких, как они,
на Земле и начинается дьяволочеловечество! Правда, повторюсь, в
условиях нашего хронаВселенной, с Землей и Солнцем и остальными
галактиками, сила «черных» ограничена законами нашей природы, но в
других Мирах они почти всемогущи.
Успокоил, хмуро улыбнулся Никита, сделав глоток обжигающе
вкусного чая. Значит, кроме СС, нам будут противостоять еще и
дьяволы ЧК?
Если бы только они, горько усмехнулся Такэда. Но кроме
«свиты», а в ней ровно сорок «десантников», и «черных коммандос»,
которых тоже сорок, поистине роковое число! еще есть четверо их
начальниковдемонов, или дивов, или дьяволов, можешь называть их как
угодно, существ с мощным и холодным интеллектом, наделенных
колоссальной властью и силой. СС и ЧК подчинены непосредственно этим
четверым, помощникам Денницы. А уж прямой выход на каждого из них
это, считай, кранты, и не только для нас с тобой, но и для более
могучих существ. Кроме, наверное, Владык.
Звучит весьма оптимистично.
Ну и, наконец, сам Денница, закончил Такэда. Постичь его
сущность нам не дано, да и вряд ли мы встретим его на Пути, ибо по
сути он предел интеллектуального развития Веера Миров, так сказать,
Абсолют почти во всех смыслах, олицетворение жадного безжалостного
стремления к...
Власти!
Нет, не к власти к истине! Что гораздо опаснее. Дай ему душу,
частицу добра и любви, он стал бы самым великим творцомсозидателем
вселенной Веера. А так мы имеем то, что имеем: сверхдьявола,
способного, может быть, к страданию, но не к состраданию. Еще чаю?
Нет, спасибо. Никита поиграл ложечкой для сахара. Красивая и
страшная сказка...
Такэда мельком взглянул на него.
Ты воспринимаешь это как сказку?
Сухов очнулся, виновато кивнул:
И да и нет. Чтото мешает мне воспринимать твой рассказ как
реальность. Но, тем не менее, я готов встать на Путь... в тридесятое
царство. Никита улыбнулся. С таким гидом мне не страшен и Люцифер.
Но мне еще не все ясно...
Такэда вытянул вперед ладонь, останавливая гостя.
Не все сразу, мастер. Остальное по мере твоего движения к
цели. А идти нам далеко и долго.
То есть ты мне не веришь.
Инженер ушел на кухню и вернулся уже переодетым в свой обычный
летний костюм: серая рубашка, такие же брюки и туфликунгфуйки.
Пошли, «посланник». Путь в тысячу ли начинается с первого шага,
как говорят китайцы. Костюм захватил?
Ты не ответил.
Ответь себе сам действием. Размышлять, анализировать и делать
выводы никогда не поздно, однако этого мало. Чтобы чегото достичь,
надо действовать. Ты ведь даже еще не ученик новичок, ничего не
смыслящий в предстоящем деле.
Никита, будучи о себе довольно высокого мнения, по привычке хотел
возмутиться, но Такэда уже вышел, прихватив с собой «дипломат» с
нунчаками. Танцору ничего не оставалось, как последовать за ним с
сумкой, в которой лежал тренировочный костюм.
Роман ждал их в небольшом спортивном зале, переделанном из подвала
в доме, где он жил сам, неподалеку от метро «Кузьминки».
Правда, ждал довольно своеобразно, не теряя ни минуты для
собственного тренинга. Когда Такэда открыл дверь с кодовым замком и
они вошли в зал, инструктор занимался с мечом. Увидев входящих, Роман
прыгнул к ним и сделал одно сложное, позмеиному гибкое движение, и
Никите показалось, что тот оплетен мечом со всех сторон!
Хаппо ундо [Хаппо ундо движение на «восемь сторон света»,
прием, тренирующий мгновенную реакцию на любую опасность в любом
направлении.], сказал Такэда, покосившись на танцора с понимающей
усмешкой. В защитном исполнении с мечом.
Никита неплохо знал терминологию восточных единоборств, инженер не
раз тренировался при нем, объясняя на ходу свои действия, но
исполнение приема в таком стиле, с мечом, в небывалом темпе и с
небывалым мастерством, видел впервые. И был буквально околдован, ибо
всегда уважал профессионализм в любом его проявлении.
Переодевайся, сказал Роман, оглядев фигуру танцора; дышал он
легко и тихо, будто не прогнал только что часовой курс спецтренинга.
Я сейчас. Он вышел.
Пришедшие переглянулись.
У меня кюдан [Кюдан девятый дан.], сказал Такэда, а у него
пятая категория россдао, но я против него не выстою. А мастера шестой
категории вообще достать невозможно.
Даже из автомата?
Разве что, да и то не уверен. Позанимаешься с годик, сам
проверишь.
Никита не обратил внимания на обмолвку Толи «годик», он уже
видел себя на татами.
Роман вернулся без меча, и Такэда отозвал его в сторону:
Мне нужен боец. И не через дватри года, а через дватри месяца.
Невозможно, Оямович, и ты это знаешь.
Не знаю. Он в прекрасной физической форме, входит в сборную
России по акробатике, супплес развит, растяжка великолепная...
Согласен, база неплохая, но даже гению не под силу усвоить все
приемы россдао, чтобы стать мастером, за дватри месяца.
Ты еще не работал с ним, увидишь. К тому же я немножко
поднатаскал его по концентрации [Имеется в виду концентрация
внутренней энергии.], хотя и не научил пользоваться ею.
Посмотрим. Все?
Ему очень понадобится кэндо [Кэндо путь меча (яп.); здесь:
фехтование.].
Роман покачал головой.
Темнишь ты чтото, Оямович. Кэндо, а тем более сеча, искусство
прошлого, в нашей жизни оно ему не понадобится. Вот знать приемы
защиты против пистолета и автомата, а также ножа это да, этого у нас
сколько угодно.
Кто знает, что ему может пригодиться, философски заключил
Такэда. И еще одна просьба, пусть она тебя не удивляет: после
тренировок посмотри за ним тихонько, чтобы он не заметил, пока не
дойдет до дому.
Инструктор хмыкнул, прищурился.
Я в эти «контрразведные» игры не играю.
Такэда остался серьезным.
Ему угрожает опасность, Рома. Трижды он влип в инциденты, чудом
выкарабкиваясь живым. Я не могу раскрыть тебе всего, прими на веру.
Роман оглядел лицо инженера серыми неулыбчивыми глазами и хлопнул
ладонью по подставленной ладони.
Такэда подошел к сгорающему от любопытства танцору:
Волнуешься? Хочешь наставление?
Валяй.
Время не трать даром
молод ты или стар,
Учись ударом
отвечать на удар.
Пусть крепче булатной стали
будет твоя рука,
Чтобы зря враги уповали
на мощь стального клинка.
Это из трактата по Окинаватэ, восемнадцатый век.
Не сбивай его с толку, проворчал Роман, испытующе глядя на
Никиту, который был чуть выше его, но в два раза шире. Россдао не
требует набивки рук до крепости булатной стали. Прежде чем мы начнем,
юноша, извольте выслушать несколько общих замечаний. Первое: родер
никогда не нападает первым. Второе: ученик должен практиковаться без
перерыва. Есть где заниматься самостоятельно?
Есть.
Третье: борьбу использовать только для законной самозащиты.
В отношении к учителю и старшим ученик должен проявлять
учтивость и благоразумие, подхватил Никита и залился краской,
заметив явное недовольство инструктора. Извините, я, кажется...
Надо было первой заповедью сделать принцип: не перебивать
старших, мрачно ответил Роман. Что ж, раз ты хорошо знаешь кодекс
[Имеется в виду кодекс кэмпо, насчитывающий двенадцать заповедей,
которым должен следовать ученик.], повторяться не буду. Последнее
замечание самое главное: столкновение с препятствием чуждо высшим
уровням искусства, а я причисляю к ним и россдао. К мастеруродеру
никто не пристанет. В любой толпе он и заметен и незаметен
одновременно.
Кажется, я понимаю, медленно произнес Никита. Незаметен, как
и любой человек, идущий по своим делам и занятый своими проблемами, и
заметен для тех, кто захотел бы напасть на него. Так?
Роман улыбнулся.
Соображаешь. Что ж, начнем, маэстро...
Месяц пролетел незаметно.
Сухов занимался с Романом почти ежедневно по дватри часа и, кроме
этого, самостоятельно по четырепять часов каждый день, преодолев тягу
к акробатике тренер сборной ничего не понял из его невразумительного
объяснения и пригрозил отчислить из команды, если он не выкинет блажь
из головы. Тянуло и на сцену, танцевать и просто пообщаться с
коллегами по искусству, окунуться в привычный мир закулисных историй,
приятельских вечеринок и даже ссор. Но времени не хватало, и Никита
лишь раз побывал в Малом театре, побеседовал с балетмейстером и
уговорил его дать отпуск до середины сентября. Балетмейстер был
человеком умным, к тому же он знал мать танцора, и отказывать Сухову
не стал, несмотря на то что похожих молодых исполнителей, ждущих
вакансий в театре, было немало.
С легкой душой Никита отдался тренировкам с Романом, овладевая
россдао с такой скоростью, что удивил даже Такэду, не рассчитывавшего
на особо быстрый успех. Отравляло существование только отсутствие
Ксении, приславшей откудато изза Урала открытку с видом на сопки и
словами: «Желаю удачи в сюгэндо. Встретимся, если ты этого захочешь».
Тон письма показался Никите сухим, холодным, он разозлился и
приказал себе забыть о Ксении, не понимая и не желая понять причины ее
отъезда. О предупреждении Такэды, что «печать зла» действует и на
друзей «меченого», он забыл. К тому же его бесило знание Ксенией
японских терминов и умелое их применение. Сюгэндо, например, означало
путь приобретения могущества. По мнению Никиты, желая ему удачи в
сюгэндо, Ксения как бы признавала его слабость.
Такэда на заявление Никиты о «разрыве с Ксенией и всеми
художниками заодно» лишь заметил:
В одну упряжку впрячь не можно осла и трепетную лань.
И Сухов, поразмышляв, признал, что погорячился.
Дважды за месяц срабатывала «печать зла»: сначала рухнула крыша
гаража, когда танцор полез в подвал за полиролем для машины, а потом
на кухне упал навесной шкаф с посудой. Ни в том, ни в другом случае
Никита не пострадал спасала какаянибудь случайность, но и видимых
причин происшествий он не обнаружил. Изломы балок крыши гаража,
сделанных из бруса, указывали на их прочность, и тем не менее они не
выдержали веса крыши. Шкаф на кухне помогал крепить ему Такэда, всегда
делавший все основательно, не торопясь, на совесть, и все же кирпичная
стена вдруг выщербилась в местах установки деревянных втулок с
винтами, причем именно в тот момент, когда танцор полез в шкаф за
тарелкой.
Кроме этих событий, Сухову трижды пришлось отбиваться от
хулиганских шаек, о чем он не любил вспоминать, ибо каждый раз
встревал в разборки между членами этих шаек с намерением «помочь».
Такэда на сообщения Сухова о происшествиях лишь пожимал плечами,
отказавшись их комментировать, зато стал чаще ночевать у танцора или
оставлять его у себя дома. Последнее нравилось Никите больше, потому
что у него появлялся прекрасный спаррингпартнер и учитель.
В одно из посещений квартиры Сухова Такэда застал его танцующим.
Я не могу не танцевать, смутился Никита. Все время тянет на
сцену.
Я бы удивился, если бы не тянуло. Танец творческий акт,
требующий вдохновения и чувства эстетического удовлетворения, и без
него ты спортсменсередняк, так что находи время и на танцевальный
тренинг. Что вы сегодня проходили?
Никита пошел в душ и уже оттуда сообщил:
Прыжок с колен и удар.
Один из приемов иаидзюцу. Я же говорил: россдао впитывает все
лучшее, что было известно в мировой практике единоборств. Но в айкидо
этот прием изучается обычно на третьем году обучения. Не спешит ли
Роман?
Никита не ответил, отфыркиваясь под струями душа.
Что еще вы проходите?
Контратаку при защите, передвижение; блоки и расчет дистанции и
подходящего момента для защиты или нападения. Сухов появился из
ванной с мокрыми волосами, на ходу вытираясь полотенцем.
Доай и маай [Доай всякая защита одновременно является и
контратакой; маай сочетание оптимальной дистанции и подходящего
момента для тех или иных действий.], пробормотал Такэда. Или я
ничего не смыслю в борьбе, или Роман спешит. Или ты гений.
Что ты там бормочешь?
Я вижу, русский стиль очень многое взял из айкидо.
Это тебя удивляет? Россдао, как и айкидо, этически можно отнести
к разряду защиты против неспровоцированного нападения, и работают
мастерародеры на уровне рефлексов.
В том все и дело, Ник. Мастера айкидо никогда серьезно не ранят
нападающего, особенно более низкого уровня. А для этого в первую
очередь требуются навыки концентрации внутренней энергии и
колоссальная психологическая и психическая подготовка рефлексприем
должен быть адекватен нападению.
Почему ты думаешь, что мы это не тренируем? Мы начали с
концентрации. Я, например, уже могу добиваться эффекта «несгибаемой
руки». Хочешь проверить?
Потом какнибудь, в спарринге. Такэда был ошеломлен, и лишь
привычка сдерживаться не позволила ему выразить удивление вслух. Я
рад, что у тебя получается. Но не обольщайся быстрыми успехами, это
может сыграть над тобой злую шутку.
Никита сделал обиженный вид.
Ясумэ [Ясумэ расслабиться команда тренера (яп.); здесь:
расслабься.], Толя, все идет нормально. Пару вопросов можно? Зачем мне
знание кэндо, вернее, фехтования? Мне что, придется с кемто драться
на мечах? Роман у меня спросил то же самое, а ответа я не знаю.
И я не знаю, спокойно сказал Такэда. Однако без этого знания
тебе не осилить Пути стопроцентно. Твой противник усечет это сразу.
Никита задумался, устраиваясь на диване в позе размышления, потом
встрепенулся:
Ты говорил, что нам придется путешествовать из... ээ... хрона в
хрон, да? Из одного Мира Веера в другой. Каким образом? Ведь Миры
отделены друг от друга твоим потенциальным порогом, иначе давно
перемешались бы.
Вопервых, не порогом, а барьером, а вовторых, он не мой, это
физическая реальность Веера. А вопрос интересен. Помнишь, я тебе
говорил, что ЛюциферДенница нашел способы проникновения в соседние
хроны? Так вот, по тем сведениям, которые у меня есть, его дороги
тоннели, червоточины, скважины, называй как угодно, сохранились.
Владыкаммагам они в общемто не нужны, маги сами способны
преодолевать барьер, просачиваться в другой хрон, а вот волшебникам
рангом пониже и тем более простым смертным «скважины» Люцифера нужны.
В том числе и боевикам СС, ЧК и другим слугам СД. Есть два варианта
поиска входа в сеть этих «хроноскважин». Первый: найти древнюю Книгу
Бездн, в которой зашифрована нужная информация.
Что еще за книга?
В разные века ее называли поразному: Влесова Книга, Черная,
Вафли, Шестокрыл, Воронограй, Астромий, Зодей, Альманах, Звездочетьи,
Аристотелевы Врата, Мистериум. Существует легенда, что она была
спрятана в стенах Сухаревой башни в Москве, которую взорвали еще до
Отечественной войны. Так что найти ее теперь довольно проблематично.
Так, ясно. Дохлый номер. А второй вариант?
Второй проследить за одним из «десантников» СС при их
следующем появлении.
Вариант дохлей первого. Ты думаешь, они появятся?
Непременно. Дай Бог, чтобы попозже и чтобы мы вовремя заметили!
Сам понимаешь, оба варианта из разряда никудышных, но больше у меня
ничего нет. Может быть, Весть проснется раньше и ты узнаешь все, что
необходимо, сам? Не знаю. Кстати, она тебя не беспокоит?
Никита посмотрел на плечо: коричневая звезда Вести накрыла собой
две родинки в форме семерок, и те были едва видны.
Если о ней не думать почти не беспокоит, а к ощущению тяжести
знаешь, будто гиря висит на плече, я уже привык. Но иногда она
начинает «вибрировать», особенно если ее задеть, и тогда я получаю
весьма ощутимый нервный укол, сопровождаемый фейерверком странных
видений, голосов и музыкальных отрывков. Звезда говорит со мной, но я
ее не понимаю. Зато смотри. Никита напрягся, глядя на звезду, и
родинки, еле видимые на коричневом фоне, вдруг изменили форму: из
семерок они превратились в девятки, держались так несколько секунд и
снова стали семерками.
Любопытно, сказал Такэда. Глаза его загорелись и погасли.
Ладно, я пошел, мне еще нужно заняться коекакими личными делами.
Ты видел? Девятки. Что там говорит математикамистика Пифагора
насчет девяток?
Потом расскажу, сейчас некогда. Но приятного в этом мало.
Никита проводил инженера удивленным взглядом, не ожидая такой
реакции.
А Такэда на протяжении всего пути домой думал об увиденном. В
магию цифр он поверил давно, еще до «вербовки» его Посланником, и за
полтора года наблюдений за «отмеченными» людьми убедился в
справедливости законов, выведенных Пифагором. Но девятки среди других
цифр занимали особую позицию, их обладатель, в зависимости от их
количества, был отмечен особыми качествами: остротой ума или скрытой
жестокостью. Выходило, что звезда Вести предупреждала хозяина об этом
и ей не нравился такой вариант событий.
Посмотрим, сказал Такэда сам себе. Если предупреждение
повторится, придется корректировать учебу, а без Ксюши это невозможно.
Но и возвращать ее сюда безумие!
Несмотря на очищающие контакты мира людей с толкователями
универсальных законов справедливости и толерантности, а также с
исполнителями их реалий в форме Принципарегулятора вроде Посланника
или Великих посвященных, мир этот продолжал сползать в пучину распада.
Медленно, исподволь, с задержками на время вспышек устойчивого
сотрудничества, но неотвратимо. Хаос субстанция «идеальной смерти»
разъедал не только пространство и время, физические основы мира, но и
его социальную ткань. Дестабилизационные процессы на Земле, утихая на
короткие периоды всеобщего мира, все же продолжали развиваться,
свидетельством чему был и недавний распад одного из самых могучих
тоталитарных государств СССР, и усиливающиеся националистические
конфликты, и возникновение неофашистских режимов в странах Балтии,
Ближнего и Дальнего Востока, Южной Америки, и увеличение числа
локальных войн, и все учащающиеся вспышки терроризма, и наркобизнес.
Несмотря на «флер» демократизации общества, в сложнейшей социальной
структуре Земли продолжал развиваться страшный принцип психологической
кабалы: государство все, человек ничто! В большинстве самых
развитых стран существовала криминальная пирамида власти: чиновники,
плюс мафия, плюс сплотившиеся воры в законе, и ни одна политическая
или общественная сила в этих странах не в состоянии была обуздать эту
власть.
Все это недвусмысленно указывало на проникновение ударной волны
зла во все Миры Веера... о чем знали только Наблюдатели вроде Такэды и
«статистическая служба информации Сатаны», доступ к материалам которой
надежно охранялся слугами дьявола вторым эшелоном «свиты».
Сделав такой вывод, Такэда записал его на кассету, положил кассету
в хрустальную складную пепельницу в виде бабочки, раскрывшей крылья, и
долго сидел за столом неподвижно, привычно продолжая уточнять
формулировки и думать о своих друзьях, волею судьбы вынужденных
вступать в борьбу с неведомым противником. Думал он и о том, что
человек в этой борьбе, существо жестоко противоречивое, не самое
главное и совершенное существо. Тысячи лет назад, в последней битве
Тьмы и Света, если под Тьмой подразумевать силы зла, а под Светом
силы добра и справедливости, семеро Владык предвидели возникновение
агрессивного разумного вида человека и, уходя в свои Миры,
изменили константы хрона Земли таким образом, что развитие
человеческого мозга не стало максимально вероятным событием. Если бы
не этот запрет, человечество, потенциально могучее интеллектуальное
племя, в силу изначально заложенного в него эволюционного закона,
основанного на агрессии, властолюбии, любопытстве и обмане, давно
присоединилось бы к силам Тьмы, и Веер неминуемо погиб бы. Как ни
горько было признавать этот факт, Такэда пережил стыд и муку,
включившись в борьбу на самой низкой ступени, понимая, что никто
наверняка не станет искать его, не поверит и не оценит. Кроме, может
быть, самого Веера Миров, существование которого зависело и от самых
малых движений души и ума населяющих его существ.
Плоть не вечна в этом мире.
Наша жизнь роса
[Фусинапевы. Песня, открывающая мир грез.],
пробормотал Такэда.
Зазвонил телефон.
Инженер очнулся, сложил крылья бабочкипепельницы, раскрыл
кассеты внутри уже не было. Тогда он снял трубку. Звонил Роман:
Оямович, мне коечто непонятно, можешь зайти поговорить?
Что случилось?
Да, в общем... странно все это. По твоей просьбе я четырежды
сопровождал нашего подопечного домой, и трижды он втюхивался в
какието неприятные истории. Один раз, ну два, допустить такое можно,
но три это уже закономерность.
Что за истории?
Пытался спасать от хулиганья девиц, которые потом оказывались
той же породы. Естественно, ему бы крепко доставалось, если бы не
какаянибудь случайность: то милиция подоспеет, то довольно умелые
парни, так что мне и вмешиваться не приходилось. Но каждый раз
сценарий развития событий типичен до удивления, будто писан одним
сценаристом и разыгран одним режиссером. Что за ерунда? Ты об этой
опасности намекал? Рассказал бы толком.
Какнибудь расскажу. Инциденты на улицах не самое страшное, и,
пока он не научится владеть собой, нам с тобой придется его
подстраховывать. Понимаешь?
Слишком мудрено, помоему. Парень он неплохой, не злой, сильный,
схватывает все быстро, но относится к учению слишком утилитарно.
Россдао не просто техника приемов самозащиты, это прежде всего
особая философия жизни, где нет места воинственным настроениям,
агрессивности, алчности, хвастовству.
Он поймет это, я знаю его лучше, не дави на его психику. Что
касается техники, то в первую очередь его надо обучить управлению
жизненной энергией организма, это понастоящему абсолютное оружие.
Если Ник сможет концентрировать волю на развитии интуитивного,
сверхчувственного восприятия действий противника, он добьется любой
цели.
Задатки у него есть, но их проявление в его воле, а не в моей.
Чтобы развить их, надо заниматься двадцать четыре часа в сутки, и не
месяц, а годы, тут ты меня не переубедишь. Заходи, потолкуем.
Заниматься с твоим акробатом интересно, однако я хочу знать, ради чего
все это затевается.
Такэда повесил трубку, и в это время на пульте компьютера замигал
красный огонек, задребезжал звонок, и под картой города на дисплее
побежали строки: «Уровень два татакинаоси [Татакинаоси исправление
наказанием (яп.).]".
Инженер не раздумывал ни секунды: взглянул на карту где Сухов?
(Лебяжий переулок. Что там? Библиотека, столовая, ЖЭО... Зачем его
туда понесло?) Прыжок к шкафу забрать сумку с нунчаками и мечом, и
вон из квартиры. Термином «татакинаоси» он зашифровал возможное
пришествие «десантников» СС либо в качестве профилактики, либо для
конкретного дела, то есть акции по обезвреживанию потенциальной
угрозы, если им стало известно о попытке вступления танцора на Путь.
Компьютер мог и ошибаться, но, как правило, его прогнозы сбывались.
Лебяжий переулок начинался от Северного рынка и был достаточно
коротким метров двести, не более. Такэда пробежал его почти весь за
минуту, поглядывая на черный камень индикатора, впаянный в перстень из
сизоголубого металла. Возле двухэтажного здания библиотеки камень
стал мутнопрозрачным, и внутри него зажегся крохотный контур рогатого
чертика.
На входной деревянной двери, прятавшейся в нише за двумя колоннами
(зданию было лет шестьдесят с гаком), висела табличка: «Ремонт». Но
Такэда обратил внимание на свежую краску надпись даже не просохла
как следует, и ему все стало ясно.
Дверь оказалась незапертой.
Инженер, выхватив из сумки нунчаки, а саму сумку повесив на шею,
бесшумно пробежал по коридору первого этажа, пробуя двери. Ремонтом
здесь не пахло, и все двери были закрыты на замок. Зато на втором
возились трое угрюмых мужчин в касках и оранжевых жилетах дорожных
рабочих, заделывая кирпичом торец читального зала. Строители такие
жилеты не носили. Вселение! понял Такэда. Они привлекли
оперативников «бархатного вмешательства». Хорошо, что не ЧК!
Под вселением инженер понимал внедрение психоматрицы конкретного
субъекта, в данном случае оперативного работника из технической группы
СС, в мозг нормального человека, который начинал действовать по
приказу всел„нного. Дорожные рабочие попались «эсэсовцам» случайно, им
было все равно, кто выполнит задание по нейтрализации угрозы в лице
Сухова.
Увидев Такэду, «дорожники» прекратили работу, переглянулись, двое
двинулись к нему, а третий принялся доделывать начатое. Когда до
инженера, ждавшего «рабочих» на верхней ступеньке лестницы, осталось
метра три, в руках незнакомцев появились короткие, мерцающие голубым
огнем копья.
Инженер прыгнул им навстречу, начиная первым. Он знал, с кем имеет
дело. Взметнулись нунчаки, и копья вылетели из рук «рабочих»,
врезались в стену коридора, пронзив ее, как бумагу. Второй выпад
оружия Толи пришелся по каске первого «рабочего» и по челюсти второго.
Последний беззвучно лег, но первый, весь какойто серый, пыльный,
перекошенный, успел перехватить гладкую дубинку нунчака, змеистый
зеленый огонь стек с его руки на дубинку, достиг бечевы, связывающей
обе палки нунчаков, и... сорвался на пол, потому что Такэда выпустил
нунчаки из рук. В следующее мгновение он вытащил меч.
Тускло блеснуло лезвие, проделав зигзаг и вонзившись в широкое
запястье «рабочего». Убивать инженер не хотел, потому что ему
противостояли обычные люди, не понимающие, что творят. Всел„нные
уйдут, а они снова станут людьми. Но остановить их было необходимо.
На кисти руки «рабочего» заалела глубокая царапина, он вскрикнул и
отшатнулся, глядя на ручеек крови, стекающий на пол из пореза. Такэда
сделал угрожающее движение «рабочий» поспешно отступил. Но прыгнул
Толя не к нему, а к третьему члену группы, который доставал изпод
жилета знакомое копье. Бросить не успел: меч инженера коснулся его
лица, проделав борозду от лба к подбородку, минуя глаз. «Рабочий»
взвыл, инстинктивно поднимая руку к лицу, и нарвался на синюю молнию
сработавшего копья. Это не был разряд электричества или плазменный
выстрел повеяло ледяным ветром, как из гигантского морозильника, и
полголовы «рабочего» будто срезало бритвой: она исчезла, растаяла,
испарилась! Боевик еще падал, когда Такэда прыгнул назад, к тому из
«рабочих», которому досталось по челюсти. Но не успел. «Рабочий»
выстрелил в него сгустком зеленого огня, сорвавшегося, как показалось
инженеру, с костяшек пальцев левой руки.
Он покошачьи извернулся в воздухе, одновременно защищая грудь
мечом, и это его спасло: сгусток огня в форме когтистой медвежьей лапы
врезался в лезвие меча, срикошетил и пропахал плечо лезвием жуткого
холода. В голове Толи взорвалась ледяная глыба, и на какоето
мгновение он потерял способность видеть и чувствовать, упав за одно из
кресел возле лестницы, а когда очнулся, увидел заключительный акт
драмы.
«Рабочий», стрелявший в него огнем, засовывал в портфель типа
«дипломат» или «атташекейс» черного цвета копья и предметы, похожие
на черные кастеты. Затем коснулся «дипломата» головой и упал навзничь
рядом. «Дипломат» свернулся в шар, прочертил черную линию в воздухе и
исчез через окно. «Рабочие» лежали не шевелясь: двое без сознания,
третий был мертв. Вселение закончилось. На стене, требующей побелки,
остался след от копий два пыльных кольца и дыры в форме черных
клякс.
Не чувствуя плеча, Такэда дотащился до стены, потрогал ее кончиком
меча твердая. Огляделся. Вздохнув, поплелся дальше по коридору,
заглянул в читальный зал. Два тела на полу у полок юноша и девушка,
и третье старушки библиотекарши за столом уронила голову на книги.
Живы, дышат. Слава Богу! Но где же танцор?
Такэда вернулся в коридор и внимательно оглядел свежую кирпичную
стену, в которой осталось заделать лишь три верхних ряда. Поискал
глазами чтонибудь тяжелое, нашел молоток и стал методично разрушать
стену, вытаскивая кирпичи: раствор еще не схватился и кирпичи выпадали
легко. Никиту он нашел лежащим в нише, образованной пустой пожарной
камерой, между старой и новой стенами. Сухов был жив, но в себя не
приходил, парализованный, видимо, холодным разрядом копий или
«кастетов» десанта СС. Позвонив в «Скорую» и в милицию, Толя потащил
тело друга вниз, чтобы успеть до приезда тревожных служб.
Сухов пришел в себя уже дома, на кровати. Долго глядел на
инженера, не узнавая, потом отвернулся к стене, как бы давая понять,
что обвиняет в случившемся именно приятеля. Толя, понимая его чувства,
не торопился оправдываться. Приготовив тонизирующее снадобье чай,
отвар шиповника и женьшеневый настой, заставил танцора выпить. Потом
сел рядом и начал читать книгу.
Никита не выдержал первым. Жаловаться, однако, не стал, пересилил
себя. Сказал с горечью:
Взяли меня, как цыпленка! «Эй, интеллектуал, говорят,
пособика подвинуть лестницу». Ну, я и помог... «Свита Сатаны»? Или
ЧК?
Обычные люди, соотечественники.
То есть какие еще соотечественники?!
Боевики в них вселились, в их мозг. Это называется
психовселением.
Никита немного подумал.
Я решил, такие трюки возможны только в литературе. А почему же
тогда в меня никто не вселился? Насколько проще убрать меня таким
образом: влез в мозги, приказал броситься вниз с высотного дома, и
дело с концом.
Психоматрица не всесильна, подать приказ телу выполнить акт
самоубийства она не может, организм сопротивляется на уровне
инстинктов, на уровне подсознания. А вот убить другого пожалуйста.
Никита опять немного подумал.
Скоты! Зачем я только ввязался в это дело! Или еще не поздно
выйти из игры?
Такэда молчал.
Ясно, вздохнул Никита, значит, поздно. Но ведь я ничего еще
не сделал, почему они решили меня убрать?
Скорее всего это профилактическая проверка работы «печати зла».
Но могут быть верными и другие варианты. Скажем, у них здесь есть свои
наблюдатели. Или же «печать зла» обладает обратной реакцией,
сигнализируя хозяевам о тщетности заклятия. Факт, что они послали
малый патруль «бархатного вмешательства».
А что, есть и большой?
Бывает малый, специальный и достаточный патрули. В малом трое
боевиков, в специальном пятеро, ну а достаточный это прайд СС,
уйти от него, наверное, невозможно. Как и от десанта ЧК. Хорошо, что в
нашем случае малый патруль был в с е л „ н н ы м. Такэда помедлил.
Тебе надо исчезнуть, Кит.
Как это исчезнуть? повернул к нему голову Сухов. Куда
исчезнуть?
Совсем. Из города. Из страны. Надо инсценировать твою смерть.
Похороны.
Ты с ума сошел! А мама? Ты о ней подумал? Ксения тоже... У меня
же куча родственников, друзей...
Маму мы на некоторое время отправим куданибудь, скажем, к
родственникам, пока ты будешь овладевать собой. А с Ксюшей... тоже
чтонибудь придумаем. Или у тебя есть другие идеи?
Никита отвернулся, несколько минут молчал.
А я куда денусь? Буду жить под псевдонимом?
Вместе со мной. Мне тоже придется «погибнуть». У японцев есть
такой обычай дзюнси: вассал следует в могилу вслед за своим
господином, сюзереном.
Никита сел на кровати, бледный до синевы, грустно улыбнулся.
Ну и судьбу ты мне накаркал... вассал.
Старый ворон не каркнет даром. Ну что? Решено?
Мне надо попрощаться с... Ксенией. Имя девушки Сухов выговорил
с трудом. Понимаешь? Или нельзя?
В прихожей раздался звонок. Никита подскочил, с испугом глянул на
друга, который рассматривал перстень, подмигивающий зеленым зрачком.
Иди прощайся, вздохнул Толя. Видимо, вы с ней одного поля
ягоды. Это Ксения.
Никита вихрем промчался по комнате, открыл дверь и встретил улыбку
художницы, одетой подорожному. У ног ее стояла огромная сумка.
Вот и я, сказала она певуче. Не выдержала. Толя будет
ругаться...
Больше она ничего не успела сказать, потому что Никита закрыл ее
рот поцелуем.