Посланник - Василий Головачев - Книжная Полка

Глава 7

Такэда встал рано и разбудил Сухова.

Полчаса они уделили тренингу, потом умылись в сенях, и Данила, вставший еще раньше, отвел их на веранду, выходящую в сад, завтракать.

Завтрак был так же великолепен, как и ужин, и съеден был с аппетитом в сопровождении тихой улыбки Лады, юной и свежей, вызывающей ответные улыбки, щемящую тоску и надежду на успех любого дела.

Затем хозяин увел гостей в свою мастерскую на втором этаже дома, в ту самую башенку–пристройку на крыше. У Никиты при этом возникло ощущение, что изнутри мастерская выглядит более объемной, чем снаружи, но он тут же забыл об этом, зачарованный великолепным разноцветьем и блеском каменных изделий, а также глыбами и друзами хрусталя и других драгоценных камней.

Гости могли бы разглядывать творения мастера – и природы – долго, но у Данилы были свои дела и заботы. Подарив друзьям по браслету из какого–то камня, напоминающего лунный, с вкраплениями еще одного, похожего на кошачий глаз, камнерез усадил их в резные деревянные кресла у рабочего стола своего и кинул оценивающе–заинтересованный взгляд.

– Итак, гости дорогие, поговорим о ваших делах.

Никита оторвался от созерцания сокровищ мастерской, кивнул Толе, и тот приступил к рассказу.

История их появления в мире Олирны заняла двадцать минут, со значительными сокращениями, конечно, и не произвела особого впечатления на Данилу. Во всяком случае, от описываемых чудес, забавных или жутких, он не ахал, в волшебные превращения верил безоговорочно, воспитанный магическими реалиями собственной Вселенной. После паузы, в течение которой он взвешивал какое–то собственное решение, камнерез произнес:

– Ваша история заслуживает внимания. Но вот вопрос: почему вы рассказали ее мне?

– Потому что наша встреча не случайна, – ответил Сухов не задумываясь. – Либо Яросвет нарочно ее устроил, договорившись сначала с Мстишей, потом с вами и вашей женой, либо... вы и есть Яросвет.

Данила откинулся в кресле, засмеялся, взлохматил волосы, перевязанные ремешком с красивейшим агатом на лбу.

– Если бы все было так просто, Посланник. Общечеловеческие нормы являются законами и для вашего, и для нашего мира, но реализуются иначе. И, судя по рассказу, ваш мир более жесток к человеку, ибо правят им люди, не заслуживающие уважения, любви, верности, дружбы и, главное, власти.

– Это уж точно, – проворчал Такэда. – Особенно в странах бывшего Союза с их развитым государственным и политическим кретинизмом.

– Конечно, наша встреча не случайна, – продолжал Данила. – Я знаю о ваших маневрах с момента встречи с Ягой.

– Ягойой?

– Ее имя еще более длинно и неудобоваримо: Беа–Войюа–Ягой–ой–ай. Нравится?

Никита и Толя засмеялись, глянув друг на друга.

– Народ обычно упрощает такие имена.

– А Праселка так зовут или тоже длиннее? По заявлению Ягойой, он вроде бы ее родственник.

– Праселк – тульпа, если вам что–либо говорит этот термин.

– Говорит, – оживился Такэда. – По нашим понятиям, тульпа – это физически реальный образ какого–либо существа или его двойник.

– Ваш ответ – убедительное доказательство родства наших миров, у нас тульпа – то же самое. Так вот Праселк – тульпа игвы Дуггура Али бен–Саида бен–Хурхурры, атамана самого думающего департамента в свите Люцифера. Разгадать его натуру трудно, по крайней мере мне, он непредсказуем.

– Для простого камнереза вы слишком хорошо информированны, – тихо сказал Никита.

По комнате словно прошумел ветер, хотя Данила не пошевелился, продолжая улыбаться.

– Понеже я не простой камнерез. – Хозяин достал откуда–то из–под стола сверкнувшую белым металлом корону с самоцветами и надел на голову; камень в ремешке пришелся точно в выемку в кольце короны. – Я – князь Мстиша, верховный правитель Свентаны. Прошу любить и жаловать. – Данила шутливо поклонился.

Никита и Толя вскочили, растерянно переглядываясь.

Данила снова засмеялся, снял корону, успокаивающе повел рукой:

– Садитесь, други, в ногах правды нет. Рад, что произвел впечатление. Нетипичный царь, верно? Этот дом – моя творческая резиденция, и знают о нем лишь друзья. Власть – тяжелый удел для творческой души, и здесь я отдыхаю. Но разговор не об этом. Мы добрались до цели вашего визита.

Никита, поколебавшись, сел, прокашлялся.

– Я был уверен, что вы Яросвет. – Усмехнулся, качнув головой. – Явление князя Мстиши Удалого для меня оказалось более неожиданным. А... э–э... Лада...

– Жена, княгиня Лада, дочь Глеба Сварожича, единственная, Богом данная. Видимо, ваша Ксения очень на нее похожа, если вы так реагируете на нее. Но продолжим.

Сухов кивнул, отсекая ненужные ассоциации, мысли и вопросы: глянул прямо в глаза Данилы–Мстиши.

– В нашем мире существует легенда о богатыре Святогоре, а в вашем жил его реальный прототип. Мы пришли за его мечом.

Наступило молчание. Князь долго смотрел на свои руки, лежащие на столе, думал о чем–то. Лицо его стало хмурым и суровым, заботы и тревоги отражались на нем, как в зеркале. Наконец он вспомнил о гостях:

– Зачем? Зачем вам понадобился именно меч Святогора, а не какой–нибудь иной? Этим мечом должен и может владеть только достойный его. По слухам, Яросвет пытался завладеть мечом, но не смог.

Никита расстегнул ворот рубашки, оголил плечо с родинками в форме семерок и звездой Вести. Цвет звезды из коричневого перешел в розовый, а поглощенные ею семерки налились кровью. Никита на мгновение напрягся, и звезда стала объемной, внутри нее метнулись крохотные голубые молнии, погасли, звезда снова стала плоской.

Данила погладил усы, энергичным движением взъерошил волосы.

– Надеюсь, это знак не только Посланника, но и мага... если правда то, что я о Посланнике слышал. Что ж, я помогу вам, чем смогу. Мой проводник отведет вас к Святым горам, где покоится сам Святогор и хранится его меч, а дальше все будет зависеть от вас.

– Большего и не требуется.

– Минуту, – встрепенулся Такэда, видя, что князь собирается встать. – Чем прославил себя Святогор и как погиб? По нашим легендам, он был настолько могуч, что не имел врагов. Да и умер странно, не в бою.

– Да, умер он не от ран. Святогор – один из антропоморфных великанов, живших задолго до появления человечества и принявших на себя первый нацеленный удар воинства Люцифера, которое расчищало поле деятельности для экспериментов своего господина. Святогор по сути родственник титанам, циклопам, дэвам, абасам, асурам и турсам, населявшим планету в те далекие времена. Жалкие их остатки сохранились только в Мировой Язве, да и то лишь благодаря стараниям игв, содержащих их в качестве резерва. Вот почему мне приходится держать на Порубежье лучшие воинские дружины, хоть Русь приходится защищать и с запада – от балтов, и с востока – от индокитайцев, и с севера – от индейцев, потомков монголов, заселивших материк Северного полюса.

Данила посуровел, но не надолго.

– Когда на эти земли пришли росские племена, от рода Святогора осталось всего несколько человек, великанов то есть, а поелику россичи – мирный и трудолюбивый народ, Святогор подружился с ними и три сотни лет стерег границу со товарищи, пока те не умерли от старости. Сам он был еще достаточно силен и мог бы здорово насолить воинству Люцифера в готовящейся Битве, поэтому игвы заманили его в ловушку и таким образом исключили участие в Битве на стороне Собора Веера. Дальнейшая его судьба неясна, все–таки случилось это почти тысячу лет назад. Да и вообще вся эта история темна и загадочна. Существует поверье, что Святогор не умер, а спит где–то до лучших времен, чтобы проснуться и встать на защиту мира. Но никто не в состоянии проверить, так ли это на самом деле, разве что сам Яросвет. Может быть, он уже и проверил, ведь нашел же он меч деда и его гроб.

Данила замолчал. Молчали и гости, переваривая сказанное. Потом камнерез, он же князь, легко поднялся и, поклонившись, хитро улыбнулся:

– Я еще не отбил охоту у Посланника искать меч?

Сухов улыбнулся в ответ, вставая напротив князя.

Такэда качнул головой с невольным восхищением: оба походили друг на друга, как братья, – высокие, плечистые, русоволосые, с бородами и усами, с типично славянскими чистыми лицами, разве что цвет глаз не совпадал – голубой у Сухова, желто–зеленый у Данилы. И от обоих исходило дыхание какой–то невероятной силы, не столько физической, сколько внутренней, а также уверенности, рождавшей у тех, кто был рядом, ответную уверенность, бесстрашие и желание действовать.

– Мы идем.

– Тогда собираемся – и в путь. Я иду с вами.

– Князь, вы не должны рисковать, отвечая за Русь, за благополучие рода. Мы дойдем и сами.

– А вот это я решаю без Собора и Речи [Имеются в виду собрание старейшин и военный совет.]. Разговоры на эту тему излишни. Идемте, кони ждут, распоряжения розданы, нужные службы предупреждены.

Великий князь Мстиша Удалой, Спаситель, отбывал на Порубежье с инспекцией.

Сборы не заняли много времени.

Никита и Толя переоделись в свои многодиапазонные «скафандры», придав им видимость местных доспехов, и ничем не отличались от всадников княжеского фиана – дружины сопровождения, присланной за ними великим князем. Сам Данила не мог отправиться в поход из своей творческой мастерской и вынужден был выезжать из детинца прилюдно, провожаемый женой и слугами. По этой же причине гости Данилы не могли попрощаться с Ладой, но князь, словно зная их желания, нарочно еще раз проехал с дружиной под стенами кремля, чтобы те увидели княгиню. У Никиты, когда он поймал прощальный жест Лады – взмах белым платком, было ощущение, что он прощается с Ксенией, причем – навсегда. Сердце долго не могло успокоиться.

Друзья с радостью поздоровались с Рогдаем и Добрагастом, былыми проводниками, также вошедшими в число сопровождающих. Командовал отрядом в количестве ста всадников князь Могута, единственный из всех, чей возраст превышал тридцать лет. Возраст остальных дружинников, бороды, усы и серо–голубые глаза которых делали их братьями, колебался между двадцатью и двадцатью пятью годами. Все они были опытными воинами, универсалами, владеющими всеми видами оружия – от меча до лука («людьми боя», вспомнилось Сухову), поэтому отряд представлял грозную силу, способную отбить нападение любого, в пять раз превосходящего численностью, врага. В том числе из–за Порубежья. В дружину входили бойцы–колдуны, не только имеющие навыки лекарей, но и обладающие внушительным арсеналом магических формул, с помощью которых удавалось справиться с колдовскими чарами многих древних существ с парапсихологическими способностями. Земляне убедились в этом на первых километрах в пути, когда отряд встретил полевика, «злого духа», навевающего сон сродни наркотическому дурману.

Друзья еще ничего не заметили, только с удивлением обнаружили, что зевают вовсю, теряя ощущение скачки, а дружина уже перестроилась и помчалась цепью, охватывая луг с небольшой рощицей посередине. Полевик не ожидал такого сопротивления, заметался по лугу – виден был только его стремительный след в траве, да изредка возникал над зелеными волнами травы длинный язык черных волос – и наконец скрылся в болотине, оставив пятно измороси на кустах.

Такэда подскакал к Мстише, наблюдавшему за погоней с пригорка, снова отметив поразительное сходство Сухова и князя. Впечатление было такое, что они двойники, даже кони у них были одинаковые, белые с черными отметинами на лбу и черными челками.

– Князь, все хотел спросить, есть ли у вас, кроме скатерти–самобранки, другие чудесные вещи? Скажем, шапка–невидимка, дубинка–самобой? Ковер–самолет?

Мстиша–Данила снял шлем, волосы его рассыпались по плечам, почти такие же длинные, как у Никиты; тот снял шлем давно и приторочил к седлу.

– Вы снова берете пример из жизни вашего мира?

– Не из жизни, из литературы: все эти вещи были придуманы сказителями, но в реальной жизни не существовали. Зато они должны быть у вас, раз уж законы вашего мира позволяют реализовать магическое действо.

– Наверное, и в этом случае наши реалии отличаются от ваших фантазий. Вы уже должны были убедиться, что скатерть–самобранка, по сути, кухонный комбайн, позволяющий обойтись без продуктов, но не без умелой стряпухи. Точно так же работают и другие «чудесные» вещи. Шапкой–невидимкой может стать любая шапка, если знать соответствующие формулы и иметь магический потенциал. Дубинки–самобоя я не видел, но любое оружие в руках колдуна в некоторых пределах способно к самостоятельным действиям. С ковром–самолетом сложнее, это действительно специально созданное магами древности средство для полета, хотя оно и не похоже на ковер, но до нашего времени сохранились единицы. К сожалению, в моем арсенале их нет. А вот кое–кто из жителей Мировой Язвы такие «ковры» имеет.

– Баба Яга... э–э... Ягойой дала нам летающую ступу. Это и есть «ковер–самолет»?

– Форма их может быть любой. А с чего это Ягойой так расщедрилась? Впрочем, – Мстиша дал знак трогаться дальше, – она странная старуха, чужая нашему миру, способная и на злой, и на добрый поступок. Считайте, вам повезло.

Отряд углубился в распадок, направляясь к югу, сначала по ровной дороге, потом по тропе, разбитой лошадиными копытами. Покачивались остроконечные шлемы, солнце играло на серебристом металле байдан, кольчуг, калантырей, бармиц, на остриях копий, на необыкновенно ярких голубых колчанах, полных стрел, на булавах и шестоперах, бердышах и топорах. Казалось, поток живого металла льется по дороге, вызывая ощущение мощи и сдержанной угрозы. И при этом слышен был только глухой стук лошадиных копыт: не скрипело ни одно седло, не позвякивали латы, не бренчало оружие.

Никита оглянулся на Такэду и по его лицу понял, что он переживает те же ощущения: шла боевая дружина профессиональных воинов, готовых к любой – в пределах законов этого мира – неожиданности, к любому подвигу во славу родины!

«За судьбу Руси этого хрона можно не беспокоиться», – подумал Никита с гордостью... и горечью, вспомнив, до чего довели правительства Русь – Россию на Земле.

Такэда догнал Мстишу.

– Простите, князь, а далеко ли от столицы Святые горы? И почему мы так спешно собирались?

Правитель Олирны сверкнул белыми зубами.

– До Святых гор пять дней пути, а собирались мы быстро потому, что существует календарь удачных походов, и, если бы мы задержались на день, следующая дата похода – через седмицу. У вас же дело спешное.

Миновали озеро с крутыми берегами, окруженное желтокорыми деревьями с резной, как у клена, но с другим рисунком листвой. Толя снова подъехал к князю:

– Я все думаю о подземном стрелке – террострелке. Вы назвали его капкановладельцем. Почему и как он живет под землей?

Мстиша оглянулся на растянувшийся отряд, в голове и с боков которого ехали разведчики и волхвы–сторожи [Охрана.], махнул вперед рукой в латной рукавице, чтобы дружина прибавила ходу.

– Наблюдатель остается наблюдателем. – Князь сверкнул улыбкой. – Но у нас говорят, любознательность – не порок. Дело в том, дорогой Тоява Оямович, что террострелок – не есть живое существо, рожденное от такого же живого существа. Это квазирегулярный процесс в коре планеты, подчиняющийся сложнейшим формулам взаимодействий физических и магических свойств вещей. В какой–то степени процесс этот можно считать и живым, и разумным, но, к сожалению, «разум» его направлен на увеличение энтропии и хаоса. Я понятно выражаюсь?

Такэда, пораженный тем, что князь владеет современной терминологией, с трудом выговорил:

– М–м–м... да!

Мстиша рассмеялся и ускакал вперед.

– Что он тебе сказал такого смешного? – подъехал ближе Сухов.

– Еще раз убеждаюсь, что он очень образованный человек, – проговорил пришедший в себя инженер. – Слишком образованный. Даже для князя.

Сухов вопросительно поднял брови, однако пояснить ответ Толя не успел: впереди раздался тонкий звук трубы – сигнал тревоги. Отряд остановился. Никита прислушался к чему–то, пришпорил лошадь, вырываясь вперед, подъехал к Мстише.

– Стойте на месте, – приказал тот тихо, но с металлом в голосе. Сухов с интересом глянул на его затвердевшее лицо: это был уже другой человек, не камнерез Данила и, наверное, даже не гостеприимный князь Мстиша Удалой Спаситель, но некто сосредоточенный, жесткий и грозный.

– Что случилось?

– Поглядите влево, в ложбинку за кустом. Видите?

Сухов разглядел нечто вроде полосатой оранжево–черной дыни величиной с футбольный мяч.

– Это переступень кровавый, плод очень злобного растения из семейства тыквенных, начиненный ядовито–зловонной массой. Взрывается даже от стука копыт и поражает все в радиусе десяти саженей. Нам он не страшен, но кони могут сдохнуть. Самое странное, что раньше так далеко от Порубежья переступень не встречался.

Вскоре вернулись разведчики. Лошади их шли тихо, почти бесшумно, специально обученным шагом.

– Зело колодная пажить укруг, – доложил один из них, что лингвер перевел как «огромное минное поле». – Чурыня витийствует, вызывает спрыг–траву.

Движением руки Мстиша отпустил разведчиков, задумчиво опустил голову.

– Мы влезли на минное поле, и заминировано оно совсем недавно, ввечеру.

Подготовленный Такэдой Никита поначалу не удивился сказанному князем, но потом сообразил: произнесено это было на русском земном языке!

Вскоре группа нашла спрыг–траву, стрелки которой всегда указывали колдунам самую безопасную дорогу, и отряд повернул направо, к лесу. «Минное поле» миновали благополучно и только было вздохнули с облегчением, как вдруг случилась еще одна неприятность: в лесу на дружину напала туча гигантских комаров. Люди не пострадали, надежно укрытые за броней доспехов, но лошадям досталось крепко. Единственным средством защиты от комаров было бегство, и сотня дружно ринулась прочь, нещадно нахлестывая коней, пока те еще слушались хозяев и волхвов.

Бешеная скачка длилась с полчаса. Отряд вырвался из леса, усмирил лошадей, подтянулся. Не отстал никто, в том числе и земляне. Но это было еще не все. Стоило им успокоиться, как впередсмотрящие снова подали сигнал тревоги. На сей раз их ждала груда звероловов. Обычно звероловы – те самые кентавры с густой рыжей шерстью, которых встретили Сухов и Такэда в степи, не нападали на столь сильный отряд, однако в этот день их словно подменили.

Волна низкорослых человеколошадей числом в три сотни налетела на дружину, забросав ее дротиками и короткими копьями, и схлынула. Дружинники свято выполнили приказ Мстиши не убивать, поэтому ни один из звероловов не пал бездыханным, но первая их сотня выбыла из строя надежно: у кого была перебита рука, у кого нога, у кого выбит глаз или зубы. И все же орда предприняла еще одну попытку, забросав отряд колючими шарами, напоминающими зеленые каштаны. Дружинники знали, что это такое, и большинство «каштанов» сбили еще в воздухе – мечами, кинжалами или копьями, но не знали гости, и лошадь под Такэдой, в которую попал «каштан», сдохла мгновенно. Шары были начинены ядом. Почему сами кентавры не умирали от яда, осталось загадкой. Стычка длилась еще несколько минут, дружинники взялись за луки, и первый же залп рассеял звероловов по степи.

– Простите за неосторожность, – покаялся Толя, когда ему подвели запасного коня. – Мне бы следовало знать коварство подобных бестий.

– Это еще семечки, – сказал Никита. – То ли будет впереди.

И оказался прав.

Еще через час на них напала полудница, едва не задушив жарой и духотой. Загнав ее в болото, дружина остановилась на отдых.

– Очень тревожный симптом, – признался друзьям князь, когда они напились кваса и перекусили пирогами. – Цепь нападений не случайна. Кому–то очень не хочется, чтобы мы дошли до цели. И все дело в вас, Посланник, а не в походе князя. Что вы думаете по этому поводу?

– Я тоже встревожен, – кивнул Сухов. – Но если бы те, кто за нами охотится, объявились здесь, не помогла бы ни дружина, ни вся ваша армия, дружище Данила.

Князь улыбнулся, отрицательно качнув головой:

– А вот тут вы ошибаетесь, Никито. Вы забыли, что гостите не столько у Мстиши или Данилы, сколько у Яросвета, хотя он доселе и не объявился. До тех пор пока вы находитесь под его покровительством, на землях Свентаны вам никто не страшен. Правда, это не означает, что можно быть беспечным и думать об удовольствиях. Тронемся, я вам кое–что покажу. Итак, предлагаю совет. – Мстиша позвал Могуту и Рогдая. – Что будем делать, други? О возвращении речи нет.

Дюжий Могута пригладил длинные усы, крякнул.

– Не впервой нам встречаться с нечистью, пробьемся.

– Это наша земля, – добавил Рогдай под взглядом князя, – кого нам на ней бояться? Мы с Добрагастом и вдвоем здесь хаживали и до Порубежья доходили.

– Что ж, лихих воинов можно было бы и не спрашивать. Мнение гостей такое же? Вперед?

– У меня есть мысль, – сказал Никита. – Мы будем проезжать мимо свалки... м–м... Обережного Городища?

– Мимо Россечи? Совсем рядом – нет.

– Тогда просьба: сделать крюк и подъехать к Городищу, я хочу кое–что проверить.

Мстиша окинул внимательным взглядом лицо Сухова, но спрашивать, что тот хочет проверять, не стал.

– Городище – не лучшее место для отдыха, но крюк сделать можно. Да поможет нам Знич! Командуй подъем, Могута.

Дружина оседлала коней, а Мстиша отозвал гостей в сторонку.

– Пусть проедут.

Отряд выехал в степь, зарысил вдоль реки. Трое воинов остались с князем, держась чуть поодаль, они жизнью отвечали за его безопасность. Все шестеро поднялись на холм, встали за густыми кустами ивняка.

– Смотрите на то место, где мы отдыхали, – понизил голос Мстиша.

Через несколько минут послышались странные звуки – будто невдалеке проходила колонна невидимых гигантов, от каждого шага которых дрожала земля. Затем по траве пошла рябь, и сквозь зеленые волны замелькали огромные, с полметра в диаметре, копыта. Одни копыта, без лошадей. Сами всадники, а также их кони были невидимы. Никита насчитал одиннадцать невидимок – сорок четыре копыта, подумав, что у этих «лошадей» может быть и большее количество ног. Посмотрел на индикатор: алый чертик в камне перстня светился сильней.

– Многорук, – прошептал князь. – Или многоног. Гость редкий, хоть и всегда незваный, и очень опасный, лучше с ним не связываться. Было бы нас меньше, он бы уже напал.

– Так это... один человек?! – недоверчиво отозвался Сухов.

– Не человек. Чего ему от нас надо, хотел бы я знать! Обычно от Огнь–реки он далеко не отходит. Не оторвемся от него, будет худо, трясею накличет.

Остаток дня отряд скакал на юг, чувствуя на затылке дыхание неведомого и невидимого многорука. Но то ли злые чудеса кончились, то ли их отпугивал сам многорук–многоног – на дружину больше никто не напал и колдовство на ней не пробовал.

Стали лагерем на берегу довольно широкой реки под названием Нерлица. Многорук остался, словно чувствовал, что его засекли.

Поужинали в молчании, разведя костры и разогрев пищу. Пили только квас и медовый варенец, практически безалкогольный, порядки в дружине были строгие. Потом Никита отозвал в сторонку Рогдая и целый час разучивал неизвестные ему приемы работы с мечом, после чего показал несколько приемов рукопашного боя. Оба остались довольными, чувствуя друг к другу расположение.

Такэда нашел танцора у реки после купания. Сторожевая служба дружины исполняла обязанности так четко, не за страх, а за совесть, что опасаться неожиданного нападения не приходилось. Никита блаженствовал, вытираясь полотенцем, взятым из седельной сумы.

– Мстиша сказал, что до Городища рукой подать, – сказал Толя, с удовольствием наблюдая за игрой мускулов на теле Сухова. – Что ты задумал?

Никита вытерся, натянул «доспехи» – диморфанта, глянул на зарево заката и присел рядом с инженером.

– На свалке Городища есть машины, годные к употреблению. В прошлый раз я заметил несколько любопытных экземпляров, в том числе вертолет.

– Ты хочешь...

– До Святых гор еще шесть дней пути, а на вертолете можно долететь за три–четыре часа.

– Ты с ума сошел!

– Почему бы и нет? Попытка – не пытка. Этим маневром мы сильно озадачим потенциальных врагов и преследователей, да и ловушек многих избежим. Ты лучше вот что мне объясни, ученый: почему в этом хроне возможно колдовство? Чем здешний мир отличается от нашего?

Такэда хмыкнул:

– Интересные ты вопросы задаешь, товарищ Посланник. Помнится, раньше тебя это не интересовало.

– То было давно и неправда.

– Могу поделиться только предположениями, качественной оценкой. Еще дома я занимался теорией магии и даже консультировался с приятелем, доктором физматнаук Новиковым–Ладыженским. По нашим расчетам, законы магической физики начинают работать с некоторого порога изменений фундаментальных констант, таких, как гравитационная постоянная, масса протона и электрона, их заряд, постоянная Планка и так далее. Сечешь?

– Не отвлекайся.

– Так вот, в нашем хроне–Вселенной, на Земле в частности, эти константы таковы, что мысленное и волевое управление природными процессами практически невозможно для большинства живых существ и систем. А для того, чтобы заработали законы магифизики, необходимо массу электрона уменьшить всего на два–три процента, заряд его, наоборот, увеличить, а гравитационное взаимодействие отделить от инерционного. Всего–навсего. И в данном хроне, в мире Свентаны, эти соотношения реализованы.

– Так просто...

– Ну почему, не так уж это просто, – запротестовал Толя. – Ведь уменьшение или увеличение констант зависит от более глубинных процессов – кварковых, а может быть, и стринговых и суперточечных.

– Стринги – это «струны»? Вихри квантовой пены пространства? А суперточки?

– Это уже другой уровень... – Толя замолк, поняв, что Сухов думает о чем–то другом.

– Я чувствую в себе силу, которая то и дело подмывает меня испробовать свои возможности. Это как раз то, о чем писал твой коллега Савченко – о связи всего со всем на микроуровне. Сдерживаюсь я с трудом. Но завтра, возможно, испытаю кое–что. В Городище. – Никита поднялся. – Пошли к князю, нам развернули походные кровати, не будем выделяться. Такэда не нашелся что ответить.

До Городища добрались поутру, часам к десяти по местному времени. Оставив дружину, развернувшуюся подковой к «золотому полозу», по легенде охранявшему свалку, Никита с Такэдой и князем подъехали к провалу в гигантском кольце – там, где утонувшая в земле голова исполинского змея почти соприкасалась с хвостом. Вспомнился сон, навеянный черной бездной в Мировой Язве, когда землянам Кщерь внушил, что они в замке и вынуждены бежать из него, охраняемого почти таким же змеем. Кстати, не является ли тот сон намеком на действительно существующее Городище? И знает ли Яросвет о появлении на Божий свет Кщеря Бессмертного, изменившего правилам?

Никита поделился мыслью с Мстишей, и князь заинтересовался сообщением, подробно расспросив друзей об их ощущениях. Потом принахмурился:

– Честно говоря, я не поверил в вашу встречу с Кщерем, потому и не завел разговор вчера, но что–то здесь не так, Бессмертный потому и бессмертен, что живет за счет живых душ, высасывая из людей жизнь. Сиречь не время обсуждать эту загадку. Что вы хотите делать?

– Спуститься вниз. Надеюсь, полоз не проснется?

– Не должен. В свою очередь надеюсь, вы знаете, что делаете.

Они осторожно миновали два невысоких холма – голову и хвост уснувшего навечно змея, и на мгновение Никите показалось, что он прошел под аркой, сложенной из человеческих черепов, но нечеловеческих размеров. Ощущение прошло, но запомнилось, к тому же Никита уже привык, что иногда видит вещи, не доступные восприятию нормального человека.

Спуск в долину не занял много времени, и уже через десять минут группа стояла возле первого механического монстра, напоминающего грубо склепанный паровоз с десятком дюз, торчащих во все стороны. Сухов, постояв немного, двинулся дальше. Переглянувшиеся Такэда и Мстиша направились за ним.

Следующее устройство было сильно разрушено и утопало в почве почти целиком, поэтому определить его функции было невозможно. Тот же вывод напрашивался и относительно других гигантов этого ряда, ближайшего к краю долины: все они были основательно разбиты, занесены землей, и попасть внутрь не стоило и пытаться. Никита углубился в свалку, направляясь к центру долины, ненадолго останавливаясь возле некоторых конструкций, в большинстве своем поврежденных.

Вскоре они выбрались к рядам механизмов, почти не скрытых слоем земли. Трава здесь не росла, и веяло от гигантских машин угрюмой, застарелой угрозой и смертью. Такэда обратил внимание на то, что эти колоссы разрушены скорее всего уже после того, как попали сюда: следы повреждений выглядели свежее, чем корпуса гигантов. Создавалось впечатление, что некто, огромный и мощный, прошелся по свалке чужих военных машин, о предназначении которых можно было только гадать, и разрубил каждую гигантской секирой или смял в лепешку дубиной.

Такэду не устраивал их поспешный поиск, ему хотелось не только рассматривать механизмы дольше, но и полазить по ним, пощупать руками, однако он торопливо шагал за танцором, удивляясь терпению князя, следившего за манипуляциями Сухова с любопытством и озабоченностью.

Наконец они подошли к группе машин, имевших знакомые очертания. Такэда с изумлением обнаружил среди них сверхсовременные вертолеты, геликоптеры, истребители–перехватчики и еще какие–то ракетоподобные устройства стремительно–хищных силуэтов, так безошибочно отличающих земную военную технику от гражданской, мирной. Все они были безжалостно разбиты, разрублены, искорежены, и все же беспомощными не выглядели.

Никита надолго застыл у громадного военного вертолета с двумя кронштейнами подвесок, покрытого разводами камуфляжа, о чем–то думал. Потом обернулся к Мстише:

– К сожалению, все Городище нам не обойти и за месяц. Вы случайно не знаете, где здесь брошены малые аппараты?

Лингвер перевел князю слово «аппараты» как «домовины», но тот понял.

– Пойдемте, версты полторы правее.

Через полчаса они добрались до той части кладбища техники, где были свалены в кучу малые машины. Сухов застыл возле огромных холмов ржавых конструкций, перемешанных друг с другом, знакомо «поголубел» электрически, включив свои экстрасенситивные резервы, и почти бегом устремился к самой большой куче крыльев, моторов, дюз, сопел, винтовок и листов смятой обшивки. Ткнул пальцем в тускло сверкнувший бок какого–то засыпанного почти полностью аппарата:

– Этот. Помогите освободить.

Мстиша, помедлив, принялся помогать Сухову, вынудив делать то же самое и Такэду. Спустя еще полчаса перед ними красовался помятый, но целый, с неразбитым стеклом блистера, четырехместный вертолет с двумя винтами на одной оси.

– Неужели ты хочешь... на нем? – Такэда покрутил пальцем у виска.

– Именно, – кивнул разгоряченный Сухов. – Аппарат не наш и работает не на химическом топливе, но я попробую справиться с управлением. Итак, князь, пойдете с нами? Вопросы: каким образом эта техника оказалась здесь, на территории Свентаны, почему на свалке остались неповрежденные аппараты, для кого они предназначены – я задам Яросвету при личной встрече. Конечно, полеты в вашем мире опасны, мы уже убедились в этом, зато сэкономим время. Дайте проводника, остальное – моя забота.

Мстиша смотрел на Сухова с неопределенной миной, но в глазах его читалось уважение.

– Я не сразу понял, к чему вы клоните, Посланник, но выход вы нашли великолепный. И если уж он и для меня оказался неожиданным, то и для... – Князь не договорил. – Вы уверены, что аппарат поднимется в воздух?

Вместо ответа Сухов залез в кабину, сел в кресло пилота, явно предназначенное для существа крупнее человека, посидел минуту, прислушиваясь к себе, и сделал что–то рукой. С тихим гулом и свистом винты вертолета пришли в движение, волна ветра сдула пыль с кучи хлама, взметнула волосы князя. Вертолет со стоном выдернул корпус из обломков других машин, подскочил на метр в воздух и сел обратно. Винты остановились. Из кабины на спутников весело глядел Никита.

Спустя два часа дружина князя тронулась в путь в прежнем направлении – к Святым горам. Вертолет с землянами взлетел чуть позже, направляясь в ту же сторону. В его экипаж вошли Мстиша, Рогдай, Добрагаст и молодой волхв Вихорко Милонег. Места хватило всем.