*** *** ***
И был поднят грот, и был поставлен стаксель...
– Носовой вира! – скомандовал Чиков.
Ник исполнил.
– Грот растрави, – буркнул Чиков Арчи; тот послушно ослабил шкот и
налег на гик, чтобы парус не так трепало. Гик на тоннике располагался высоко
– из кокпита не достать, пришлось взбираться на палубу.
«Вадим» величественно разворачивался носом в море
– Кормовой вира!
Подняли кормовой.
И были выбраны шкоты, и капитан сначала увалился для скорости, а потом
привелся, и «Вадим», поймав ветер, пошел вдоль берега, на запад.
– Хорошо идем! – крякнул Чиков. – Ну, открывай по первой! За ветер!
– За ветер! – эхом отозвались Ник и Арчи.
– Давай, рассказывай, где тебя носило. И что тут поделываешь.
Арчи, улыбаясь, покачал головой:
– Не, братан. Сначала вы расскажете. Точнее, Ник расскажет.
И Арчи повернулся к напарнику. Как–то не поворачивался язык назвать его
«бывшим» – не поворачивался, и все.
– Ты минут двадцать назад беседовал на берегу с какими–то типами. О
чем?
– Да! – моментально оживился Ник. – Я и забыл, как Арчи увидел! Кэп,
тут халтура наклевывается – будь здоров! Аж на Одессу.
– На Одессу? – изумился Чиков. – А сколько платят?
– Я сразу штуку запросил с перепугу. А они взяли и согласились...
Арчи не позволил разговору пуститься на самотек:
– Подробности, Ник?
– Семь пассажиров; какой–то профессор и еще шестеро типов с ним.
Позарез им надо в Одессу, и именно морем. Багажа, вроде как, немного.
«Шадули? – мелькнула законная мысль. – У него как раз шесть учеников...
Или снова Варга путь для бегства заготавливает?»
– Когда?
– Не сказали, – развел руками Ник. – Сказали, найдут нас если что.
– Еще что–нибудь?
Ник неуверенно пожал плечами:
– Да все, вроде...
– Ты этих двоих раньше встречал?
Тут Ник не колебался:
– Нет. Никогда.
– Они как–нибудь себя назвали?
Ник снова отрицательно потряс головой:
– Нет.
– Точно, больше нечего сказать?
Ник отхлебнул пива, подумал, и сообщил:
– Абсолютно нечего.
Арчи взглянул на часы – из отпущенного ему генералом Золотых часа
истекло двадцать три минуты.
«Позвоню сейчас, – решил Арчи. – Во избежание...»
Он вытянул из поясного чехла крохотный мобильник и ушел на нос. Вадик и
Ник провели его озабоченными взглядами.
Арчи, поджав ноги, устроился у самого релинга.
– Фагот? Шериф здесь... Я все выяснил. Тут на яхте мои приятели по
спасательской работе. Их пытались подрядить на рейс до Одессы. Сроки не
обозначены. Пассажиры – некий профессор и шесть сопровождающих. Подробностей
никаких, сказали их найдут самостоятельно, когда потребуются. Все.
– Так–так... Найдут, значит... – протянул Золотых. – Хорошо. До темноты
ты свободен. Потом пусть тебя высадят где–нибудь у точки семнадцать, а Немец
тебя подберет.
– В команду меня нельзя, я так понимаю?
– Чирсовцы знают тебя в лицо, Шериф.
Арчи вздохнул. Действительно так.
– Есть, Фагот. Семнадцатая, к темноте.
– Не нажрись там, – буркнул Золотых. – Ты еще понадобишься ночью.
Спрятав телефон в чехол, Арчи подумал, что не стоило, пожалуй, так
открыто выходить на Ника и Чикова сразу после разговора с Юнусовым и
Эльяшовым. Если чирсовский наблюдатель оставался на пляже, он мог узнать
Арчи. Хотя, ребята, вроде бы, пляж перекрыли еще утром, и божились, что
никого подозрительного не срисовали... Эльяшова и Юнусова явно взяли на
карандаш гораздо раньше и вели вдоль всего пляжа. Наверное. Или Золотых
нарочно приказал ему это? Дабы выявить возможных соглядатаев? А что,
достаточно сильный ход... Золотых не раз уже показывал себя опытным
позиционным бойцом, отдавая рискованные на первый взгляд приказы, на самом
деле являющиеся тонко замаскированными провокациями.
– А провались ты все! – пробормотал Арчи и пошел вдоль лееров в кокпит.
– Нажираться нельзя, но пива выпью. А остальное – потом.
– Все, я свободен, – сообщил он приятелям. – Но только до темноты. В
Алуште я сойду.
– Тогда открывай, – хмыкнул Чиков.
Арчи откупорил пиво и попросил:
– Дай порулить.
– Держи! – Чиков уступил де Шертарини отполированный до блеска румпель,
сел и блаженно раскинул по борту руки.
– Лепота! – сказал он с нескрываемым удовольствием. – Клевая лодка! А?
– Дык! – подтвердил Арчи.
Ник деловито подобрал стаксель, чтоб работал в полную силу.
– Хорошо идем! Вот бы и до Одессы так... Где бакштагом, где в
полветра...
– Думаешь, выгорит дело? – с интересом спросил Чиков.
– Знаешь, – доверительно сообщил Ник. – У меня чутье. И оно мне
подсказывает, что свою штуку мы отхватим!
– За это надо выпить! – решительно объявил Чиков и протянул бутылку.
Самое приятное, что на борту даже рулевому не возбраняется пить пиво.
– Хорошо идем...
*** *** ***
Сулим был мрачнее тучи. А отчего радоваться? Шеф, требует с него
обеспечить безопасность, а как ее обеспечить, если шеф умудрился за какие–то
полтора месяца настроить против себя всю Евразию, а заодно и весь мир?
С самого начала Сулим не верил, что из крымской затеи выйдет что–либо
путное. Но время шло, клоны подрастали и начинали тренировки, и постепенно
забрезжил лучик надежды. Правда, Сулим по–прежнему не понимал: как именно с
двумя тысячами убийц Варга намерен захватить мир, но с другой стороны – и в
Ашгабате поначалу Сулима брали серьезные сомнения в принципиальной
возможности мятежа. Но вышло все неожиданно легко, и если бы не мгновенная
оккупация Туркменистана – неизвестно сколько продержался бы новый режим. У
альянса к сожалению уже имелось готовое и управляемое из единого центра
вооруженное формирование, которое, вдобавок, из–за алзамайского прокола
фигурально выражаясь рыло копытом землю. Сулим догадывался, что ашгабатский
мятеж – еще одно стеклышко в грандиозном плане–мозаике Саймона Варги. И все
же было в мятеже что–то самоубийственно–безумное, что–то такое, что
принуждало считать его той самой роковой ошибкой, из–за которой замысел
Варги и сорвется.
Две тысячи клонов. Для себя Сулим так и не решил – верит в них или нет.
Из редупликаторов клоны выходили практически безмозглыми, даже ходить толком
еще не умели. Но уже через сутки начинали говорить и впитывать информацию,
да так интенсивно, что из–за форсированной нагрузки на мозг первую неделю
имели температуру тела под сорок два. Сулим знал, что клоны рассчитаны лет
на двадцать полноценной жизни, если, конечно, их бытие можно назвать жизнью.
Интеллектом они не уступали среднему человеку, но личность каждого из них
была изначально искорежена в угоду предназначению. Они малоинициативны и
невероятно исполнительны. Они преданны и не коварны. Идеальные пешки,
которые в случае чего без особых угрызений совести можно смахнуть с игровой
доски, заменив на свеженьких, только из редупликатора. Даже раньше, до того
как старый гриб Шадули получил, наконец, в распоряжение генетические вытяжки
истинных волков, почти все выращенные им клоны характеризовались повышенной
агрессивностью (правда, только по команде хозяина: фас, мол, песик...) и в
отдельных случаях успешно функционировали даже после убийства других клонов
(на которых давно махнули рукой и которых все равно некуда было девать).
Психология клонов представляла из себя темнейший лес, зачастую куда более
дремучий, нежели психология обычных людей.
Сулим наблюдал за тренировками клонов, и внутренне содрогался. Потому
что осознал: бойцы из тех действительно могли получиться страшные и
холодные. Уж кого–кого, а начальника службы безопасности и разведки
могущественной организации «Чирс» не нужно было убеждать, что наиболее
опасен не тот, кто в ярости сметает все на своем пути, а тот, кто холодно и
расчетливо устраняет лишь действительно требующее устранения. И не больше.
Первое время после изнурительного марша по подземным тоннелям, когда
хлюпать от влаги, казалось, начало везде – в ушах, в карманах, в ботинках –
Сулим боялся, что альянс сядет им на хвост и до Крыма дотянуть не удастся.
Потом боялся, что на Кавказе они все–таки наследят, или сдаст их кто–нибудь
из своенравных и вспыльчивых горцев. Не сдали. И даже туранские
контрабандисты их не сдали.
Уже на резервной базе «Чирс» Сулим не мог поверить, что альянс до сих
пор не базу не вышел. Уже и первая тысяча клонов заселила казармы, уже самые
ранние приступили к спецподготовке, а Сулим все ждал неминуемого провала.
Не дождался. Варга снова умудрился проделать невозможное: под носом у
врага провести нужных ему людей и протащить кучу оборудования, да так, что
никто ничего не заметил и не заподозрил.
Впрочем, Сулим опять же прекрасно сознавал, что не бывает такого, чтобы
никто совсем ничего не заметил. Просто нужно заранее озаботиться, дабы
заметившие сделали заведомо ложные выводы. Варга, как оказалось, озаботился.
И Сулим в очередной раз подивился его связям, хитроумию и
предусмотрительности.
А потом вдруг оказалось, что еще немного – и все до единого клоны
завершают обучение. Что можно вскрывать контейнеры с оружием и вести
новоиспеченную армию в первый бой.
Сулим подозревал, что для начала Варга установит контроль над Крымом.
Еще не знал как, но чувствовал. Тем более, что Варга последнее время затеял
какую–то сложную дистанционную интригу со своими фигурантами в штабе
Черноморской пограничной охраны. После Ашгабата Сулим готов был поверить во
что угодно. И две тысячи нынешних клонов – это не флегматичные туркмены с
минометами. Эти способны сквозь оборону сопливых погранцов из сил альянса
пройти с меньшими усилиями, чем раскаленный нож проходит сквозь брикет
масла, да и хваленый европейский спецназ приструнить явно в состоянии. Тем
более, что сколько того спецназа в распоряжении генерала Золотых? Четыре
роты? Триста пятьдесят человек? Против двух тысяч – тьфу.
Правда, у альянса имелся жирный козырь: рассекреченные европейские
штурмовики. Да только ведь и на них существует управа, причем не где–нибудь,
а именно в штабе Черноморской пограничной охраны, потому что больше ей
существовать негде. Ну, разве что в Туране, в КСИР, и в Америке с их
маниакальным стремлением защититься от любой воображаемой и любой
вообразимой напасти.
В общем, впервые в жизни Сулим Ханмуратов ощутил себя втянутым в игру,
которую понимал не до конца, и оттого игра эта казалась ему то безнадежной,
то многообещающей. Хотя, безнадежной больше.
Но и это не смогло бы его принудить к отступлению. Кто работает на
Варгу – тот не отступает. По крайней мере, без приказа.
Вяло дилинькнув, проснулся селектор.
– Шеф? – узнал Сулим голос Лэснера.
– Да.
– Доложиться?
– Давай.
Селектор закрыл канал и снова погрузился в извечную дрему.
Сулима Ханмуратова некоторые тоже называли шефом...
Лэснер явился спустя три с небольшим минуты, отметил Сулим машинально,
причем для этого ему было совсем необязательно глядеть на часы.
«Что–то слишком быстро, – обеспокоенно подумал Сулим. – Случилось что?»
– Ну, как?
– Сначала результаты или ощущения?
– Как хочешь.
– Ладно. Тогда сначала результаты. Яхта «Вадим», в экипаже двое, аморф,
вроде, и лабрадор. Шастают вдоль побережья уже с месяц, а то и больше,
появились даже раньше, чем мы. Летом лабрадор на борту возникал только от
случая к случаю, а с начала сентября стал жить на яхте. Аморф – все время на
ней жил. Летом у него матросили разнообразные типы, теперь все
поразъехались, потому, наверное, лабрадора он и подрядил. Они явно старые
приятели. По всему видно, что это чистые яхтсмены. Поход в Одессу их не
испугал, запросили тысячу. Я сказал, что найду их, когда понадобится. Так
что с этим – порядок. Теперь об ощущениях.
Лэснер нервно дернул ушами, а это был скверный признак.
– Шеф, я не обнаружил присмотра. Но чувствовал его все время, до самого
схрона. Понимаете, как–то подозрительно много стало на пляжах крепеньких
мускулистых парней. И рыла все как на подбор – ризены, ротвейлеры,
овчары–немцы, доберманы...
«Европейский спецназ... – сразу оценил Сулим. – Четыре роты... Неужели,
обнаружили?»
– Нас либо аккуратненько передавали по цепочке, либо следили оптикой.
Но этот чертов взгляд в спину я всегда почувствую... В прошлый выход такого
не было.
Сулим жестом остановил Лэснера и вновь разбудил селектор. Вызвал спеца
из внешнего наблюдения.
– Хаким? Глянь–ка статистику, у ос и шершней выводки не возрастали
последнее время? Что? Незначительно? А когда? Три недели? Ладно, спасибо.
«Незначительно, – подумал Сулим. – Экое обтекаемое слово. Мол, сие
возможно и при естественных причинах. Но возможно и что осы усиленно
охотятся на чьих–нибудь комариков, и потому быстрее выдыхаются, и их
приходится чаще заменять. А отсюда и возросшие выводки...»
Вторым касанием Сулим вызвал снабженца.
– Нилаш? Наше вам... Слушай, с подвозами последнее время перебои были?
Ни единого? Это здорово. А экипажи проверяете? Ну, как на предмет чего? На
предмет посторонних жучков–паучков... Я понимаю, что это тоже «Чирс», но
мало ли. Чисто? Ладно, спасибо.
Ну, тут, слава богу, совсем чисто. Сулим слабо верил, что разини из
альянса, обнаружив базу, не попытались бы перехватить экипажи с оружием,
селектурой и продовольствием. Водитель и охрана такого экипажа – слишком
лакомый кус для вражеской разведки, чтобы от него отказываться. Или
воздерживаться, оставлять на потом.
Осталось внешнее охранение. Но у этих глупо спрашивать – не случилось
ли чего. Если бы случилось, Сулим узнал бы об этом первым. В принципе, и
наблюдатели, и служба хитроумного венгра–завхоза мгновенно известили бы
Сулима при малейших подозрениях. Но – мало ли, расслабились после
бестревожного месяца, поленились... Такого быть не должно, но такое сплошь и
рядом случается. А вот за свою епархию Сулим был абсолютно спокоен.
Шеф–безопасник вновь обратился к подчиненному:
– Вроде бы, никаких предпосылок, Лэснер. Все тихо. Ос, правда, и
шершней стало больше рождаться, но с другой стороны – жара ведь спала,
попрохладнее, а они к этому чувствительнее нас. Из схрона до шлюза шли
спокойно?
– Совершенно, шеф. Как в схроне заперлись, я чужой взгляд ощущать сразу
перестал. Ну, а в темноте уже все просто, там слежку не скроешь, как не
напрягайся.
– А до разговора с яхтсменами, было что?
Лэснер неуверенно дернул головой и сжал губы.
– Вроде бы, не было.
Сулим ничуть не сердился на своих людей за подобные «вроде бы». Чутье в
их деле занимает далеко не последнее место. Иной раз доверишься ему, презрев
рациональные доводы, а потом только спасибо остается сказать. Наоборот,
Сулим даже поощрял подобные нелогичные источники сведений. Что–то в них
кроется. Определенно.
– Ладно. А что Фарид?
– Говорит, что особого беспокойства не чувствовал, и, понятно, ничего
не заметил, иначе сообщил бы. Но говорит – дважды было неуютно. Словно на
доске между небоскребами, и ни перил, ни страховки. Вроде и опора под ногами
есть, а не то что–то.
«Черт, – подумал Сулим озабоченно. – Хреново. Когда чутье начинает
вопить: «Ты обнаружен! Тревога!", а с виду ничего особенно незаметно, всего
оказывается, что положение – хуже некуда. Переключаться, что ли, в состояние
«экстра»?»
В состоянии «инит» они пребывали уже больше месяца. «Инит» подразумевал
жесткое ограничение контактов с внешним миром, поставки с двумя
промежуточными звеньями, усиленную охрану и двойное наблюдение. «Экстра» –
вещь похлеще, контакты вообще прерываются, а к охране и наблюдению вообще
привлекаются все наличествующие силы.
«Или не спешить? Все равно запаса продуктов на такую ораву нет,
объявляй «экстра», не объявляй – а с кухней санатория обмен придется
поддерживать. Какая, к чертям, тогда «экстра»? А вот наблюдение усилить – не
повредит. Тем более, время «Ч» на носу, Варга того и гляди вызовет. Вон,
Ицхака Шадули вздумал эвакуировать заранее со всеми его высоколобыми
ученичками, пока горячо не стало. Правильно, в принципе: когда жарко станет
– будет не до них. Здесь Шадули все равно пока не нужен, материала для
клонов больше нет и не подвезешь втихую, а с насущными проблемами без труда
справятся и простые лимфотологи. А кто знает – понадобится «Чирс» в
дальнейшем ученый такой величины или не понадобится? Возможно, и
понадобится. Так не лучше ли его загодя убрать в безопасное место?»
– Ладно, отдыхай, – Сулим отпустил Лэснера. Тот кивнул и убрался; Сулим
еще некоторое время размышлял. Потом тяжко вздохнул и потянулся к селектору.
Настала его очередь вопросительно произносить: «Шеф?»
