*** *** ***
Когда отдали команду «Вперед», Цицаркин уже успел загнать всех своих
своенравных коллег в «Мамонт». Нестеренко временно перестал ругаться, как
раз с момента, когда ашгабатцы неожиданно покинули позиции, оттянулись назад
и бегом кинулись к ближайшим домам. Самым странным было то, что они
побросали на позициях минометы, а если прильнуть к оптике «Мамонта», можно
было разглядеть, что винтовки свои допотопные и иглометы они тоже бросают.
Прямо на песок. Грузовики туркменских пограничников угомонились несколько
раньше, хотя все дни осады они сновали по территории ашгабатцев
безостановочно.
Да... протянул Рихард озадаченно. Кажется, конец войне.
Ты погоди, мрачно сказал Шелухин. Может, они там все заминировали
как подобает, вот потому и смотались. Думают, мы сунемся, а тут...
А минометы они для вящей правдоподобности оставили? скептически
осведомился Цицаркин.
А хоть бы и так? Шелухин пожал плечами. Городто вот он, рядом, и
это их город. А покажи мне кретина, который станет разрушать собственный
город.
Думаешь, пустить в город неприятеля большее удовольствие?
Цицаркин продолжал излучать скепсис.
Вот, в старину, говорят, защитники предпочитали погибнуть вместе с
городом, чем пускать в него врага, вставил Нестеренко. И, не удержавшись,
прокомментировал: Ккретины...
Не похожи ашгабатцы на кретинов, уныло заметил Рихард. Хотя,
оборонять город столько дней, зная, что в конечном итоге все равно удержать
его не получится, это, знаете ли...
Да они просто время тянули, зевнув, сообщил Цицаркин. И прикрикнул
на водителя: Ну что там, холера тебя дери? Вперед или не вперед?
Движение по команде, буркнул водитель, вслушиваясь в шлемофонную
перебранку. Сейчас двинем...
И действительно, вскоре двинули. Медленномедленно. По чужим окопам
шастали сибирякисаперы; непохоже было, что они борются с какиминибудь
сюрпризами. Скорее просто осматривались.
Потом «Мамонт» с хрустом, слышимым даже в кабине, подмял под
бронированное брюхо туркменский миномет; Нестеренко при этом одобрительно
крякнул. А вскоре шеренга «Мамонтов» вынуждена была остановиться, потому что
уперлась в Ашгабат. В самую околицу.
Тут на связь вышел Коршунович и велел вээровцам и безопасникам всех
стран в темпе вытряхиваться из экипажей и собираться к месту, откуда будут
пускать сигнальные ракеты. Цицаркин не замедлил выгнать свое войско наружу,
на прощание от души хлопнул по спине водилу, и уже снаружи огляделся. Как
раз пустили первую ракету, на востоке, около местного аэропорта. Размеренной
рысцой подтянулись к сборному пункту; за все время ни единого выстрела не
услышали, только хлопки ракетниц. Спецназ на «Вепрях» и «Фердинандах» уже
колесил по городу, судя по докладам рации никто и не думал глушить. Из
разговоров Цицаркин понял, что начальство намерено обосноваться в
президентском дворце. Потом появился Коршунович; его люди грузились в
длинный зеленоватый фургон без окон. Сибиряки, почестному испросив
разрешения у Цицаркина, ушли к своим; Рихард, понятно, остался.
К дворцу они приехали вместе с европейскими спецназовцами кого только
среди них не было! И ризеншнауцеры, и ротвейлеры, и питбули, и терьеры
разнообразные... Только догов не было ни одного Рихард смотрелся в этой
компании несколько странновато.
Дворец и вправду оказался дворцом. Самым настоящим.
«Не хило живут туркменские президенты!" мысленно присвистнул
Цицаркин. Рихард, выскочивший из грузовика следом, тоже впечатленно
оглядывался. Сад, цветущий и благоухающий сад, и в глубине этой сказки
изразцовое великолепие куполов и башенок, глядя на которые из памяти лезло
слово «минареты». Порода деревьев, из которых выводили это здание, была
практически лишена короны, а в кору неизвестные Цицаркину мастера врезали
тысячи самоцветов, поэтому дворец сиял и переливался на солнце, словно
праздничный платок цыганкитанцовщицы. Пели птицы, журчала вода после
нескольких дней беспрерывного глотания песка пополам с пылью это место
казалось воплощением рая на земле.
Бля, в сердцах сказал Рихард. Сейчас пойду и упаду в фонтан. И
пусть кто попробует возразить...
А когда Цицаркин увидел шефа Балтийской разведки, торопливо идущего по
алее в компании с несколькими официального вида джентльменами, он наконец
окончательно осознал: альянс занял Ашгабат. Оккупировал Туркмению.
Все. Конец войне.
И ему стало невероятно легко.