*** *** ***
Радист обещал уложиться в пять минут, и он в пять минут уложился.
Группы разбежались по экипажам, и каждый сибирякбезопасник или
европеецспецназовец был снабжен маленькой, меньше мобильника, рацией.
Действующей.
Золотых, сменивший мундир на безликую штатскую одежду, занял место
в штабном экипаже. Здесь, кроме него разместились спецы, включая и
умельцарадиста, не усидевший на месте Коршунович, и офицеревропеец
не то консультант, не то наблюдатель. Золотых не стал вдаваться в
детали, кто он и зачем он. Места в экипаже хватило, и ладно.
Гостиница «Централь» располагалась в нескольких минутах
неторопливой езды от управления. Экипажи с группами захвата по
замысловатым траекториям схватили в кольцо весь неправильной формы
квартал.
Наверное, в каждом городе есть место, именуемое «Пять углов».
«Централь» стоял именно в таком месте. Порталом на площадь, где
сбегались к памятнику Плисецкому пять дорог.
Штабной экипаж остановился перед площадью, напротив парадного
входа в «Централь». Золотых глядел на мониторы. Приятно было видеть,
как слаженно покидают экипажи все три группы плюс внешнее прикрытие,
как разбегаются по условленным маршрутам. Как с крыши на невидимых с
такого расстояния мономорфных нитях паучками спускаются на балконы
спецназовцы, как отсекает прохожих внешнее оцепление, как проходят
сквозь турникет на входе Чеботарев с ребятами будто нож сквозь масло
проходят. Как лбыевропейцы прикладами иглометов сгоняют в кучу
ершистых охранников из агентства «Стена», как прижимают к стенам
некстати встреченных постояльцев, как занимают лифт, лестницы и этажи.
И все это молниеносно, отточено и согласованно. Залюбуешься
просто.
В эфире слышались только краткие ремарки.
Выход взят, поднимайтесь.
К стене! К стене я сказал!
Шенер, здесь дети!
Уведи их! Наружу, от греха...
Балконы? Что балконы?
Уже все, по трое на каждом.
Вася, что твои москиты?
Ханмуратов в двести четырнадцатом. Как поняли? В двести
четырнадцатом! Триста седьмой пуст, пуст триста седьмой.
Понял, понял, триста седьмой не трогаем. Иркутск, по схеме два!
Трое по ближней лестнице, трое по центральной.
Схема два, отрабатываем...
Вася, в двести четырнадцатом сколько народу?
Как минимум трое. Надо понимать, Варга, Ханмуратов и стюарт...
Как его?
Феоктистов.
Хлопцы, запомните: первым Варгу. Он постарше и кучерявый.
Этаж блокирован, седьмой, слышите?
Понятно, тендер пошли... Да по ковру, болваны, по ковру!
Ботинками не грохочите!
На пол! На пол, придурок!
Звук выстрела.
Ааа!
Еще звук выстрела.
Золотых заволновался:
Что там за стрельба?!
Голос с европейским акцентом тотчас объяснил:
На первом этаже в одном из номеров вор орудовал... Ему ногу
прострелили.
Спеленайте его! велел Золотых. Разберемся потом, что это за
вор...
Как это ему ногу прострелили? удивился Коршунович. Из
игломета?
Из огнестрелки, проворчал Золотых. Спецназ пользуется
огнестрелкой...
Степа, позвал Золотых. Вы где? Начинать пора, Варга в
номере, и Ханмуратов там же.
Начинаем, Семеныч! Третья группа, как вы?
На исходной, доложил европеец.
В двести сорок четвертом только двое, сказал радист,
повелитель москитов.
Ждать некогда. Мы начинаем, Семеныч?
Давайте.
Первая, вторая, третья! Пошли!
Герасим пробует ручку двери двести четырнадцатого номера. Дверь
открывается; видна пустая квадратная прихожая и три дверных проема.
Одна из дверей закрыта.
Безопасники стремительно врываются в номер; Герасим налево,
Михеич прямо, Богдан По направо, Нестеренко и Шелухин вместе
налево, Чеботарев прямо; следом россыпью спешат иркутские во главе с
Шереметом.
Налево кабинет, там двое. Один сидит за столом у окна (Варга),
второй (Ханмуратов) в кресле напротив. Едва в комнату врывается
Герасим, Ханмуратов вскакивает и молниеносно вытаскивает оружие, какое
не рассмотреть, изображение скачет. Но от балконной двери на него
кошкой прыгает спецназовец и вместе с Ханмуратовым валится на пол.
Герасим с иглометом в руках вскакивает на стол, наставляет его на
Варгу и орет: «На пол! На пол, руки за голову!", после чего пинает
Варгу в плечо. Тот падает с кресла, вытягивается на полу и послушно
закладывает за голову обе руки. На каждого наседают минимум по трое, у
Ханмуратова оружие уже отобрано.
На соседнем мониторе видно, как Михеич вышибает из рук стюарта
поднос с кофейником; лицо у стюарта удивленное.
Третий монитор показывает сущую свалку: это спецназовцы берут
боевиковашгабатцев. Там слышна стрельба, и один из спецназовцев уже
неподвижно лежит на полу. Золотых не успевает следить за всем
одновременно. Когда он снова переводит взгляд на первый монитор,
раздается голос Чеботарева:
Первая, вторая закончили, все упакованы, жертв нет.
Немедленно отзываются и спецназовцы:
Третья закончили, оба взяты, у нас один парализованный.
Все. Операция завершена, и похоже успешно.
Как приятно с облегчением вздохнуть...
Золотых устало провел ладонью по лицу. Вот ведь, напасть: просидел
всю операцию перед экраном, а каждая мышца болит, будто он сам сигал
по столам и вязал ашгабатцев. Нервы. Все нервы проклятые...
Быстро! похвалил Коршунович. Просто блеск. Поздравляю,
Семеныч!
Золотых поднялся и вышел наружу. Перед штабным экипажем
телеграфными истуканами торчали дюжие ребятаспецназовцы из оцепления.
Пошли, Палыч, сказал Золотых. Потолкуем с этим Варгой...
А разве не лучше в управе? усомнился Коршунович.
В управе само собой. Но и тут пару слов сказать обязательно
надо. Неужели это ТЕБЕ нужно объяснять?
Коршунович послушно вышел, и офицерспецназовец тоже увязался
следом.
Пока они пересекали площадь, двоих боевиков уже вывели и грузили в
экипажи без окон.
На второй этаж Золотых поднялся пешком, по лестнице. Коршунович не
отставал, а офицер задержался около своих гвардейцев в холле.
Вскоре достигли полуоткрытой двери с номером 214, приживленным к
гладкому покрытию. В номере было людно; Варга и Ханмуратов снова
сидели в креслах, но теперь рядышком, перед столом, и на каждого
были нацеплены наручники. Чеботарев нервно курил, спецназовцы
кучковались на балконе; Герасим с Михеичем копались в ящиках стола, а
Нестеренко пристально изучал чьито документы. Чеботарев, пуская дым в
сторону, тоже периодически заглядывал в документы.
Тактак, сказал Золотых с порога. Оба пленника одновременно
взглянули на него. Здравствуйте, господа.
Вы старший, миролюбиво спросил Варга. Так ведь?
Ну, допустим, так, не стал запираться Золотых.
Не соблаговолите ли объяснить, что происходит? достаточно
хладнокровно попросил Варга.
Происходит задержание предполагаемых иностранных преступников,
чинящих незаконную деятельность на территории Сибири. Обвинение и
доказательства будут вам предъявлены в управлении безопасности. А пока
несколько вопросов, господа. Не возражаете?
Вопервых, заявил Варга, я требую, чтобы с нас сняли
наручники. Вовторых, прикажите своим людям немедленно прекратить
рыться у меня в столе, там много документов конфиденциального
характера и если вы не хотите международного скандала, вы внемлете
моим требованиям.
Внемлем, безусловно, заверил Золотых и велел Герасиму,
вопросительно уставившемуся на шефа: Продолжай, продолжай.
Наручники с арестованных тоже никто снимать не спешил.
Похоже, вы не собираетесь вести себя благоразумно,
разочарованно констатировал Варга. А вы казались мне умным
человеком.
Знаешь, что, дорогой, Золотых навис над Варгой и выпятил
челюсть. Хватило бы только Шарадниковых и Мрмича, чтобы упечь вас
всех куда следует. А есть еще тот ловкач, который убрал Шарадниковых и
поставил на уши всю службу безопасности. Неужели ты думаешь, что тебе
это спустят? Ты тоже казался мне умным человеком.
Варга высокомерно откинул голову назад.
Если это обвинения, то такие обвинения доказывают...
Обвинения ты получишь позже, прервал его Золотых. И
доказательства тоже. А сейчас заткнись и не мельтеши. Понял?
Коршунович с удивлением покосился на коллегу тот явно играл роль
тупого функционера. На что Золотых надеялся? На то, что Варга перед
таким ослом сразу блеснет какимнибудь козырем? Сомнительно.
В кабинет как раз внесли большущий чемодан, вероятно для
многочисленных документов Варги и для компьютера, что покоился на
краешке стола.
(«Как этот комп Герасим не растоптал, когда по столу прыгал, будто
птиц по насесту?" подумал Коршунович.)
Последующие события разворачивались столь стремительно и
непредсказуемо, что практически у всех безопасников и спецназовцев
остались от них только отрывочные воспоминания.
Сначала в нескольких местах кабинета будто бы сгустился воздух; по
комнатам и коридорам прогулялся легкий ветерок.
И началось.
Герасим у письменного стола получил такой удар в нос, что потерял
сознание, еще не успев осесть на пол. Золотых ощутил короткий укол в
спину, и секундой позже по позвоночнику у него разлилась ледяная
волна, а мир медленно померк. Он тоже упал на пол. Коршунович успел
увидеть рядом с собой неясную прозрачную зыбь, дернулся в сторону, но
получил по затылку чемто твердым и успокоился на удачно
подвернувшемся диване. Нестеренко, Богдана По и Шелухина смело, словно
смерчем, в прихожую, где каждый из них получил парализующий заряд и из
игры временно выбыл. Спецназовцев на балконе швырнуло через перила и
они беспомощно повисли на своих нитях, не в силах пошевелиться. По
всей гостинице нечто неощутимое и почти невидимое атаковало любого
вооруженного человека. Результат всегда получался один и тот же:
человек оказывался либо без сознания, либо терял способность
двигаться, а нечто спешило дальше, к следующей жертве.
Этот кошмар продлился минуты три.
В кабинете осталось всего два человека, которые сохранили
способность видеть, двигаться и соображать Саймон Варга и Сулим
Ханмуратов, но двигаться им мешали наручники. Они даже не могли
подняться оба были пристегнуты к ребристым позвоночникам кресел.
А потом посреди кабинета материализовались трое два коренастых
овчароподобных мужчины и подтянутая девушка, похожая не то на
исхудавшую нюфку, не то на сеттера в теле. Или даже на ретривера. На
черного ретривера.
Саймон Варга? спросил один из мужчин.
Варга кашлянул.
А... с кем имею честь? осторожно осведомился он.
Мужчина осклабился:
Мы именно те, с кем вы так хотели встретиться.