20. Музтаг Джомолхари.
Ежась от гуляющего по улице Космонавтов прохладного ветра, Пард
вышел на перекресток с Октябрьским проспектом. Сколько он себя помнил,
от реки по Космонавтов всегда гулял пронзительный ветер и улицу иногда
еще называли «аэродинамическая труба». Смысл этого словосочетания, как
и многих других, которые он часто слышал, Парду оставался неясен, но
откудато он точно знал, что такое название неразрывно связано с
ветром. С сильным ветром.
В руке Пард нес мемориальную красную канистру, верную спутницу
многих пивных мероприятий. Не мог же он явиться к дружкам на яхту без
пива? А что может быть удобнее старой верной красной канистры? Сейчас
она была пуста, пиво брать Пард решил прямо в яхтклубе. И тащить
легче, да и продукт посвежее будет...
К остановке как раз подрулила пошарпанная, старая маршрутка модели
«Долина», казалось, даже спящая на ходу. У руля сидел пожилой
дядькачеловек с огромными седыми усами, но управление он не трогал,
только собирал деньги за проезд. Пард влез внутрь, уселся в уголке и
отвернулся к окну. Маршрутка несколько минут поторчала на остановке,
подобрала двух орков в меховых фуражках, велюровых свитерках и
бендерских тапочках, скрежетнула двигателем и тронулась. За окном
проползал знакомый с детства Октябрьский проспект.
Пард так задумался, глядя на улицы родного района, что в себя
пришел аж за центральным рынком. За окном сновал озабоченный народ
около рынка всегда было оживленно.
За стадионом, у гостиницы «Турист», Пард вышел и двинулся направо,
к яхтклубу. Здесь тоже гулял вольный ветер и чувствовалась близкая
вода. Пришлось застегнуть безрукавку.
Он спустился к самым причалам, и еще издали заметил «Корсар», яхту
приятелей. Рядом на волне покачивалась еще одна, зовущаяся «Рихтер».
Пард ускорил шаг. И вскоре его заметили. Радостно вскинув
канистру, Пард чуть не бегом припустил к причалу, покрытому
рассохшимися досками.
Ха! Привет, Пард! Что это у тебя с рожей?
Навстречу по причалу шагал сухопарый и долговязый полуорк по имени
Кутняк. Следом спешил Xor, чистокровный западный орк, которого все
звали на местный манер «Ксором». Ладони звонко шлепали, встречаясь в
рукопожатиях. Пард приветственно махнул живым на второй яхте их он
почти не знал, только наглядно. Все дружки Кэпа да Кутняка...
Вторая яхта как раз отвалила.
Ну, что? спросил Кутняк, вопросительно глядя на пустую
канистру. Сходим сегодня?
За тем и появился! ответил Пард. Кто со мной за пивом?
Я схожу, предложил Xor.
Тогда еще бутылок возьмите. Сейчас выгружу...
Кутняк ловко перепрыгнул на палубу «Корсара» и скрылся в каюте.
Вернулся он с тремя двухлитровыми пластиковыми бутылками изпод
«Колакопты».
Во... Жаль, маловато.
А Гайдабура где?
Обещался придти... А что? По «гайдабуровке» соскучился?
хмыкнул Xor.
Можно подумать, ты не соскучился... проворчал Пард, поднимая
канистру. Ладно, пошли...
Еще один из компании приятелейяхтсменов, человек Гайдабура, такой
же как и Кутняк долговязый и сухопарый, имел привычку брать на борт
некоторое количество своего фирменного напитка, из составляющих
которого Пард ручаться мог только за спирт и кофе. Остальное было
тайным фамильным рецептом Гайдабур. Впрочем, секрет никто и не пытался
выведать, напиток просто любили и уважали, как и самого Гайдабуру.
Подняться к пивной точке у загадочных металлических полос и
наполнить емкости было делом четверти часа. Пард на всякий случай
купил несколько сушеных рыбин у пожилой бабули, торгующей рядом с
пивнухой. Xor посмотрел на Парда с одобрением.
Когда они вернулись, Кутняк беседовал с Кэпом, человеком, как и
Пард. Собственно, Кэпа по жизни звали Игорь Каневский, но все и всегда
его величали не иначе, как Кэпом. Поздоровавшись, Пард ступил на
качающуюся, словно живую, палубу. Яхта, кажется, узнала его, скрипнула
снастями и, вроде бы, даже качаться стала меньше. Помнится, в первый
свой выход на «Корсаре» Пард спьяну не устоял и разбил губу о палубу,
но на яхту совершенно не рассердился, и «Корсар» вскоре простил Парду
дремучий дилетантизм в мореходном деле. Все яхты обладали собственными
именами, а не серийными, и всегда казались Парду куда более ярко
выраженными индивидуальностями, чем, скажем, автомобили, у которых
именами различались только модели. Поэтому ко всем плавучим машинам у
живых отношение было совершенно иное, чем к ездящим.
Сегодня гоняются, сообщил Кутняк Парду. До Первомайска и
назад.
Вы тоже?
Нет, куда нам, мы ж железные... Ход тяжелый.
Действительно, «Корсар» имел металлический корпус, отчего в
быстроходности уступал многим деревянным яхтам, но зато был крепким и
не боялся камней на мелководье. Впрочем, от камней мог пострадать
только киль, а у «Корсара», Пард знал, киль заканчивался увесистой
металлической же блямбой весом килограмм в восемьсот. Изза этого
волна ему тоже была нипочем, а в море это очень важно. Это здесь, на
лиманах и в устье Ингула волна не страшна. А только выйдешь в
Днепробуг или Чонгар... Пард ведь туда и собирался. До самого острова
Крым, таинственного и недоступного.
И чего, если не гоняться?
Походим... Пивка попьем. Тля, где ваш Гайдабура, через двадцать
минут уже старт. Отваливать надо, чтоб в стаю не влететь...
Xor на вопрос о Гайдабуре пожал плечами:
Обещал подойти... Откуда я знаю где он?
А «Рихтер» гоняется?
Вне зачета. Решили вместе со всеми дойти до Ковалевки, и назад.
А то до Первомайска далековато... Мы их встретим, если что.
Подождали еще минут пять. Фарватер уже пестрел от парусов,
высились мачты, чертя клотиками небо.
Все, отходим, сказал Кэп с кормы «Корсара». На борт,
разгильдяи...
Кутняк, Пард и Xor перебрались на яхту. Пиво заботливо поместили в
каюте. Кэп с Кутняком завозились со снастями; Xor, разбирающийся в
яхтинге получше Парда, помогал, а Пард, чтоб не путаться под ногами,
ушел на корму и сел так, чтоб не мешать рулевому. Поставили грот и
стаксель; «Корсар», вобрав в парусину ветер, заскользил к яхтам,
вертящимся невдалеке от стартовых буев.
Под ветер забирай, проворчал Кэп сидящему на руле Кутняку.
Как ломанутся щаз все...
Они успели отойти метров на двести, когда Xor указал пальцем на
берег:
О! А вон и Гайдабура!
Темная фигура, увязая в песке, бежала вдоль береговой линии к
причалу. Даже отсюда было видно, что в каждой руке фигуры по бутылке.
Разворот! с готовностью скомандовал Кэп. Xor тягал шкот
стакселя. Все пригнулись над головами с шелестом снастей и хлопками
грота прошел гик. Только Пард продолжал халявничать и сидел на корме.
Подрулили к причалу; Гайдабура приплясывал на некрашенных досках.
«Гайдабуровка»? издалека поинтересовался Xor.
А то! отозвался Гайдабура. Я ж вас, стервецов, знаю...
А у нас пиво, сообщил Пард.
О! обрадовался Гайдабура. Кого я вижу! Что это у тебя с
рожей?
Девчонка поцеловала... вздохнул Пард и приветственно помахал
рукой.
Чалиться не будем, сообщил Кэп Гайдабуре. Так прыгнешь.
Давай, Кутняк, вдоль причала... Ксор, Пард руки наготове, чтоб
бортом не стукнуться...
Полминуты и «Корсар» вплотную подошел к причалу. Xor и Пард
уперлись руками в навешенные сбоку автомобильные покрышки устрашающих
размеров. Гайдабура ловко прыгнул на палубу, миновал низкую надстройку
и нырнул под гик.
Привет всем!
Он оставил бутылки в каюте, поднялся и по очереди пожал всем руки,
стараясь не мешать работе. Пард продолжал отпихивать «Корсара» от
причала. Вновь двинули к фарватеру. Кутняк привязывал к вантам
колдунчики короткие цветные ленточки, указывающие ветер.
Вскоре с берега перед зданием яхтклуба взмыла сигнальная ракета и
донесся запоздалый хлопок. Яхты враз устремились к Варваровскому
мосту.
Все, удовлетворенно сказал Кэп. Теперь не забодают. Давай
тоже к мосту...
«Корсар» лег на новый курс.
Граждане, сообщил Пард без подготовки. У меня к вам деловой
базар немерянного водоизмещения. Так что когда освободимся, давайте
потрещим. Правда, касается это только Кэпа и Кутняка, потому что
«Корсар» не резиновый... Но пиво на всех.
А чего тянутьто? Кэп пожал плечами. Ксор, на руль.
Гайдабура, на стаксель. Правь за всеми...
Орк и человек послушно выполнили команду Кэпа, а Пард, Кэп и
Кутняк, чтоб не толкаться на палубе, спустились в каюту. Люк закрывать
никто не стал, поэтому и Xor, и Гайдабура все слышали.
В общем, начал Пард без предисловий. Нужно высадить коекого
на северный берег Крыма.
Крыма? удивился Кэп. Какие же психи собрались в Крым?
Например, я, небрежно бросил Пард. И еще несколько живых. Из
Центра.
Кэп и Кутняк переглянулись. К Крыму они уже ходили, и Пард в том
числе. Даже берег далекий видели. Но приближаться не стали, недобрым
местом считался Крым.
Это подружески или... спросил Кутняк.
Или. Я ж не урод какой. Меня наняли организовать, я вас
подряжаю. По штуке на брата, как с куста, чтоб не торговаться.
По штуке? Кэп вытаращил глаза. Когда выходим, босс?
Он подмигнул Кутняку, и тот засмеялся.
Ха! Я тоже согласен. А сколько пассажиров? Откренять надо будет,
то, се...
Пассажиров до черта. Кроме меня еще как минимум четверо.
Возьмете больше значит еще парочка. Кстати, двое из них гномы, так
что их можно смело загнать в носовой. Да и все равно они из каюты не
выползут до самого Крыма где вы видели гнома, который любит воду?
Гномы это хорошо. Сказал Кэп. Воды они и правда не любят,
зато я точно знаю, что если случится какая драка, в носовом они не
станут отсиживаться. Ну, ладно, а остальные?
Значит так, начал загибать пальцы Пард. Вопервых, мы с
Гонзой, это двое. Потом шеф, собственно, кто платит он вирг.
Секретарша его, человек...
Девка? На борту? Мы ж не развлекаться идем, я так понимаю,
встрял Кутняк.
А когда развлекаться что, девки не мешают?
Помогают! Кутняк осклабился. Ладно, как Кэп скажет, я против
девки не возражаю за такие бабки.
Да за такие бабки пускай хоть «Белаз» везут, лишь бы
«Корсарушка» не осел...
Вот и замечательно! обрадовался Пард. По правде, он опасался
этого момента. Развлечения развлечениями, а в своих полулегальных
делах Кэп с Кутняком с женщинами никогда не связывались и брать хоть
одну на борт считали дурным тоном и нарушением морских традиций.
Итак, это четверо. Два гнома...
Это пятеро, хмыкнул Кутняк. Все равно в носовой больше
одного живого никогда не помещалось. Так что будем считать гномов за
одного, раз одно место занимают...
И два эльфа еще. Охранники. Суровые ребята.
Итого около семи. Плюс нас двое. В принципе терпимо, мы
вдесятером уже ходили пару раз... Но вам там тесно будет, внизу, Кэп
покачал головой.
Потерпим.
А груза много? поинтересовался Кутняк.
Без груза, скорее всего. Только жратва, да оружие.
Пойдет, согласился Кэп. По рукам. Когда платите? По
возвращении?
Нет, вперед.
Тогда расплатись заранее, чтоб деньги в море не таскать...
Ладно. Можно даже сегодня, после всего. Ко мне съездим, и все
дела, предложил Пард.
А мы живы останемся? поинтересовался с палубы Гайдабура,
пригнувшись и заглядывая в каюту.
А чего? Пива всего шестнадцать литров. По три на брата. И
полтора «Гайдабуровки»...
Она ж крепкая, зараза. Да еще с пивом. А мы уже сегодня с Кэпом
пили, проворчал Кутняк. А, фигня, мы живые крепкие, первый раз что
ли?
Тогда так: если сегодня не обломимся, съездим. А если обломимся
пересечемся завтра.
Лады, сказал Кэп и потянулся к канистре. Обмоем?
А, может, «Гайдабуровки»? Всетаки солидное дело... предложил
Кутняк невинно.
Не возражаю! хмыкнул капитан. Вон стаканчики...
Наполнили пять пластиковых стаканчиков, отдали два на палубу.
«Корсар» как раз проходил под мостом; сверху громыхали машины.
Выпили. Крякнули. Привычно похвалили гайдабуровский продукт. На
всякий случай запили пивом. И настроение резко пошло вверх.
Ну, довольно сказал Кэп. Пошли, Кутнячище...
Гайдабуру погнали на разлив, Пард опять пробрался на корму и
уселся, скрестив ноги, а Xor убрел на самый нос и повалился на палубу.
Гляди, чтоб стакселем не смело! проворчал капитан. Xor
отмахнулся: мол не первый день на борту...
Пока дошли до бакена на траверзе тюрьмы, где обычно чалились для
попить пива, одну из бутылок «Гайдабуровки» успели приговорить, да и
из канистры отхлебнули изрядно. Твердо условились, что по возвращении
из Крыма Пард проставляется всей компании в «Клюзе» небольшой
таверне рядом с яхтклубом. Никто даже не пытался спрашивать что
именно Пард и его шеф забыли на загадочном острове, но почемуто никто
и не сомневался, что Пард вернется оттуда целым и невредимым. И это
вселяло в Парда непонятную уверенность в успехе.
А что сейчас в Днепробуге? Флот шалит? решил разузнать Пард.
Я слышал, в Чонгаре дикие броненосцы свирепствуют.
Для броненосцев мы мелочь, они на «Корсара» и антенной не
поведут, ответил Кэп, морщась. Недели две назад через Босфор
американский крейсер прорвался так они все скопом на юг потащились.
Хуже если торпедники в Чонгаре шастать будут от них нам не уйти...
Капитан взял протянутый стаканчик. Чокнулись, выпили.
Эх! Хороша «Гайдабуровка»! привычно крякнул Кутняк.
Спроворишь нам в рейс пару бутылочек?
Гайдабура развел руками: какой вопрос!
А вот меня всегда вот что интересовало, сказал Пард весело.
Почему живые говорят «выпить», хотя логичнее сказать «впить»? А?
Давай сначала пива... эээ... впьем, рассудительно предложил
Xor, а потом подумаем.
Впили. Потом еще разок впили. Но так ни до чего и не додумались.
Скажика, Кэп, вернулся к насущному Пард. А флотский
торпедник он на кого обычно нападает?
Кэп пожал плечами:
На моторки, на яхты... На катера. Да мало ли! На все, что в
длину метров до пятнадцати на это и нападают.
А зачем? Смысл в этом какой?
Ну... протянул Кэп. Не знаю. Это ж боевые корабли, они
больше ничего не умеют. Грузовики умеют возить грузы, они и возят.
Легковушки живых. Автобусы тоже живых, но сразу помногу.
Странно... А почему среди наземных машин нет боевых? спросил
Гайдабура.
Почему это нет? удивился Xor. Он был орком, поэтому прожил
дольше всех, кто сегодня вышел на «Корсаре». Есть. Танки называются.
У них такая пушка на башне торчит, торпедник продырявить запросто
можно.
Ну да! не поверил Гайдабура. Где это ты такое видел?
Между Киевом и Прагой, в горах. Там особое место есть, где танки
водятся. Полигон называется.
И что, они там друг с другом дерутся? Палят из пушек?
Нет. Они как бы одна компания, дивизион называется. Они на
трассу нападают иногда, сбивают грузовики и захватывают цистерны с
топливом.
А живые на танках ездят?
Не знаю, честно ответил Xor. У танков нет окон, одна броня.
Что внутри не видно. А близко я не подходил, что я, псих, что ли?
Окон нет значит, не ездят, отрезал Кутняк. Машин без окон
не бывает.
Пард тоже слушал с интересом. До сих пор самая опасная для живого
машина, с которой он сталкивался, был дикий бульдозер с южной окраины
Николаева. Город там уже заканчивался, и если пробраться подальше в
сады, можно было увидеть голую, без единого дома степь. Бульдозер
прятался в старой заброшенной яме, которую местные называли «карьер»,
и иногда выбирался наверх, ломал маленькие одноэтажные домики и
деревья, но поскольку был старым и дребезжащим, быстро успокаивался и
уползал назад, в этот самый карьер. Так и оставался рядом с живыми
много лет. Пард еще мальчишкой не раз отсиживался с приятелями в
садах, ожидая пока старая железяка в очередной раз не угомонится и не
уползет.
Впрочем, бульдозеры, в принципе, приручались. Только вот
использовать их было трудно они мало на что годились, были
тихоходными и неповоротливыми. Разве что дома ломать но кому из
живых могло придти в голову ломать дома? А вот в местах, где дома
растут, бульдозеров, говорят, встречалось много, но что они там делали
оставалось загадкой, потому что машины в таких местах двигались только
ночью и в полной темноте. Да еще ревниво следили, чтоб никто из живых
рядом не шастал. Да и к тому же растущие дома большая в городах
редкость. Одиндва раза лет в сто встречаются. Пард, например, ни
одного пока не встречал. А Гонза рассказывал, что видел как росла
шпильмногоэтажка на Соборной сорок семь лет назад. Еще не небоскреб,
но уже весьма высокое здание. Говорил, ночь машины пошумятпошумят, а
наутро глядь этаждругой вырос. За три недели, говорит, и отросла. А
машины потом сбились в колонну и кудато уползли. Даже забор с собой
прихватили, что место роста огораживал.
Пард хлебнул и вновь обратился к Кэпу:
Так что получается... Вот, если на «Корсар» торпедник кинется,
то все? Бульбуль?
Кэп пожал плечами:
Ну, не факт, вообщето. Вопервых, они только кажутся грозными
далеко не всегда они пускают торпеды. Вовторых, далеко не у всех
торпеды есть. Так, попалит из пулеметов и, глядишь, отстанет. Но это в
том случае, если сопротивляться. Пулевой стрельбы они не шибко боятся,
они ж бронированные. А вот гранат и ракет опасаются. В общем, можно
их отогнать, как и любую дикую машину. Если с умом. Если знать их
нравы и повадки. Я знаю, если это тебя интересует.
Кэп тоже отхлебнул.
Ну, доволен? спросил он.
Пард поспешно кивнул.
Надо же будет шефа успокаивать, правый глаз сам собой
подмигнул яхтсменам. Он же меня великим мореплавателем считает...
Кэп фыркнул.
Мореплаватель... Что ж ты в прошлый поход к Крыму про торпедники
не спрашивал? Или когда чуть в Бухарест не ушли?
Не спрашивал? А ты вспомни на каких бровях мы шли! Я только за
Кинбурном протрезвел, да и то ненадолго. А после Бухареста меня вообще
на берег сгружали, вспомни...
Что было, то было... вздохнул капитан. Кутняк тогда «Пьяную
лодку» по десять раз на дню крутил да слушал, затрахал нас по самое не
могу.
А чего? Кутняк пожал плечами. Хорошая песня. Мне нравится.
И, главное, название подходящее. Кстати, а где там рыбка была?
А вот! Пард вытащил пакет с таранью. Некоторое время народ
блаженно потягивал пиво под рыбу, а разговор тек в общемто ни о чем.
Малопомалу опростали и канистру, и вторую «Гайдабуровки».
Остались только бутылки изпод «Колакопты». Решили сниматься и идти к
Родникам, перехватывать «Рихтер».
Давай, шевелись, макрель его через пролив! Кэп подпустил в
голос капитанских ноток. Пард, уберешь тут со столика, ладно?
Ага, Пард послушно сгреб шелуху и кости в опустевший пакет
изпод рыбы и стал сосредоточенно протирать стол.
Чего ты там трешь? подозрительно спросил Кутняк с палубы,
пригнувшись и заглядывая в каюту.
Ну, растерялся Пард. Крошки всякие...
А что, остались крошки? несказанно удивился Кутняк и вздохнул:
Стареем, братец... Теряем форму.
Пард в ответ только хмыкнул: уж больно сокрушенный у Кутняка был
тон.
«Корсар» разворачивался к ветру. Казалось, палуба теперь шатается
куда сильнее, чем когда отходили. Но Кутняку и Кэпу было
равнобедренно: эти в любом состоянии на ногах держались крепко, если
находились не на суше. Да и Xor с Гайдабурой тоже. Вот Парду Парду,
да, стало сложнее сохранять равновесие. Но он старался.
Хватит сачковать, скомандовал ему Кэп. Садись на стаксель.
Я? удивился Пард. Я не умею.
Так учись!
На плечо Парду легла смуглая рука полуорка и он послушно сел на
банку. В ладонях оказался шершавый шкот.
Держи! Да крепче, крепче!
Пард уперся ногами и что есть мочи потянул шкот на себя. Парус
отозвался упругим усилием, и «Корсар» слегка накренился, но и пошел
быстрее.
Минут через пять Кэп скомандовал:
Поворот!
Пард уже знал что делать: сперва пригнуться, чтобы гиком по башке
не звездануло, потом пересесть на банку по другому борту и снова
держать шкот. Все то же, но зеркально. Яхта то кренилась, сильно
заваливаясь набок, так, что к борту близкоблизко подступала
беспокойная вода, то снова выпрямлялась, целясь мачтой в низкое
облачное небо.
Не боись! подмигнул ему Кутняк. Не ляжем. Формулы яхтинга
знаешь? Чем сильнее крен, тем больше сила, которая заставляет яхту
выпрямиться. А иначе бы уже все валялись парусами по волнам...
Пард не то чтобы боялся понимал, что раз ходят на яхтах, значит
те для этого и приспособлены. Просто близкая вода внушала уважительный
и смутный восторг.
«Корсар» шел галсами, пока на траверзе не замаячила Матвеевка.
Река здесь делала широкую излучину; ветер дул теперь точно в корму и
колдунчики вытянулись вперед по ходу яхты.
Бабочку! скомандовал Кэп и, взглянув на Парда, смилостивился:
Ксор, сядь на шкот, пусть это отдохнет...
«Это», то есть Пард, обрадовался: кисти уже заметно ныли от
напряжения.
Грот и стаксель теперь были раскинуты в разные стороны от мачты,
действительно напоминая крылья огромной бабочки. «Корсар» пошел
бойчее. Но даже Пард знал, что бакштаг в смысле хода все равно лучше
ветра в корму.
Сначала закончилась пиво в первой бутылке изпод «Колакопты»,
потом во второй, а у самого камышиного острова в третьей. Камыши
были совсем рядом метров полста.
Не сядем? недоверчиво спросил Кутняк, глядя на непроглядный
частокол зеленых стеблей.
Кэп лихо развернул яхту к левому берегу.
Не. Не сядем, уверенно сказал капитан.
Ветер наполнял паруса, но камыши почемуто оставались такими же
близкими.
Ага, сообразил Кутняк. Конечно, тля, не сядем. Мы, тля, уже
сидим, макрель его через пролив!
Да? спросил капитан и внимательно поглядел за борт. Взгляд у
него плыл впрочем, как и у остальных. А ну, давай на правый борт!
Все переместились. Яхта накренилась, но сидела так же прочно и
надежно.
Щаз я на на топенант влезу... сказал Кутняк и пошел к мачте.
Повозившись со снастями он вдруг повис на тонком конце, который
тянулся к самой верхушке мачты. «Корсар» стал крениться все сильнее и
сильнее.
Кэп проворно выбрался изза руля, влез ногами на гик и лег на
парус, сложив руки на груди. Яхта накренилась еще сильнее, так что
Кутняка опустило к самой воде и макнуло чуть не по пояс.
Мама! сказал Кутняк чужим голосом и проворно полез вверх по
топенанту, скрежеща мокрыми джинсами. Водато холоднющая!
Да и день не теплый, проворчал Гайдабура, привалившись к мачте
и задумчиво глядя в небо. По небу ползли назкие серые тучи, косматые,
как бродячие псы.
Кутняка опускало в воду быстрее, чем он карабкался по неподатливой
тонкой снасти, и Кутняк беспрерывно ругался.
Ксор, греби! скомандовал Кэп.
Xor заработал рулем, как веслом, и от первого же могучего гребка
Кутняк с воплем сверзился с топенанта в воду. «Корсар» сразу
выпрямился.
Пард кинулся к борту спасать Кутняка, но тот побарахтался всего
миг и вдруг встал на ноги глубина была елееле по пояс. Пард
протянул ему руку.
Толкать надо! тоном знатока сказал Xor. И ушел вслед за
Кутняком в каюту.
Кэп с Гайдабурой пока закурили и завели какойто малопонятный
Парду разговор о разборках в яхтклубе. И сильно увлеклись.
Тем временем Xor разделся донага и осторожно сполз в воду, сразу
покрывшись гусиной кожей вода была и впрямь холодная. Кутняк, сменив
куртку и отжав джинсы, снова полез на топенант. Кэп вместе с
Гайдабурой легли на грот, а греб теперь Пард. Яхта до предела
завалилась на борт, но сидела прочно. Xor изо всех сил толкал в нос,
но она и не думала разворачиваться.
Грот убрать надо! сказал Xor с досадой. Ветер же, я его не
перетолкаю.
Кэп с Гайдабурой продолжали беспечно лежать на парусе и болтать,
не обращая внимания на призывы Xora. Орк в перерывах между усилиями
повторял, что нужно убрать грот, все безрезультатно. Наконец ему
надоело, он выбрался из воды, подошел к мачте и чтото там отвязал.
Парус с хлопком ослаб, и такого подвоха не ожидавшие Кэп с Гайдабурой
со сдвоенным воплем бултыхнулись в реку. От рывка сбросило и Кутняка с
топенанта на яхте остался один Пард.
Ну, Ксор! оскалился капитан. Ну урод!
Емое! сказал Гайдабура грустно. А у нас все питье
кончилось, и отогреться нечем...
Минут десять народ злобно отжимал одежду; у Кэпато с Кутняком
было во что переодеться, а вот Гайдабуре приходилось похуже.
Единственно сухим оставался Пард. Впрочем, у предусмотрительно
раздевшегося Xor'а одежда тоже сохранилась в порядке.
«Вот что значит жизненный опыт», мимоходом подумал Пард.
Они пробовали сняться и так, и сяк, сумели даже развернуть яхту,
но сидеть она продолжала как вросшая.
Спустя час невдалеке прошла моторка; вняв дружным воплям с
«Корсара» угрюмый вирг кивнул сыну и тот принял конец. Закрепили его,
вирг сел к двигателю. «Вихрь» взревел, моторка задрала нос, клубы
сизого выхлопа величаво поплыли над волнами. Пару минут без толку
потерзав мотор, вирг молча отвязал конец и швырнул его в воду, не
обращая внимания на протесты с «Корсара». Шум мотора затих вдали еще
через минут пять.
А, чтоб тебе! запоздало выругался вослед моторке Кутняк.
Уже начало смеркаться, когда раскачиваемый «Корсар» наконец стал
тяжело отползать от камышиного острова. Поднялась волна, что было
очень кстати, и малопомалу с мели снялись. Настроение сразу поползло
вверх, и продрогшие мореплаватели с воодушевлением стали мечтать, как
сейчас подойдут к БАМу, как возьмут в ближайшей же таверне водки и
каак согреются!
По формуле подлости сели еще раз, причем в таком месте, где (Кэп
клялся) всегда ходили без проблем, но, к счастью, ненадолго: рядом
проходил на двигателе «Орион», большой двухмачтовик из яхтклуба и
содрал «Корсара» с мели шутя.
Когда нырнули под пролет Ингульского моста, зарядил противный
мелкий дождичек, и под его унылый аккомпанемент прошли вдоль почти
пустого БАМа.
Ну, тля, выход! капитан сердито сплюнул за борт. Уродство
сплошное.
Ладно, чалимся, проворчал Кутняк, цокая зубами, как работающая
кофемолка.
Минут десять ушло на то, чтобы убрать и снять паруса да снасти и
запихать их в большой непромокаемый мешок. Яхту закрыли и сошли на
причал. «Корсар» ставили не в центральном яхтклубе, у Варваровского
моста, а напротив БАМа, поэтому возвращаться было ближе. На Соборной
завернули в первый же встречный кабачок и разогрелись, как и мечтали.
Понятно, никто с Пардом за деньгами не поехал, и условились, что Пард
завтра с утра звякнет Кутняку.
На том и разошлись.
Когда Пард добрался до Дюшиного двора все уже спали. Кроме
хольфинговчасовых. Пард, потрепав по загривку Плюха, тихо пробрался к
своей любимой тахте и, не раздеваясь, повалился на клетчатое одеяло.
Экспресс в очередное утро не заставил себя ждать.