7. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга.
«Саргасс» трудолюбиво несся по параболе. Хорошо, что я оставлял в
памяти штурмана старые, проверенные траектории хоть и редко, но
приходилось иногда заглядывать к немногочисленным друзьямстарателям
на своей скорлупке. Теперь только на ее быстроту и надежда.
Удивительно, но у меня всетаки есть друзья. Даже на нашей земной
и околоземной помойке встречаются люди, к которым не боишься
повернуться спиной. Их немного. Но они есть.
Может быть именно поэтому мы так и цепляемся за жизнь и друг за
друга? Может быть поэтому мы иногда заглядываем друг к другу на
огонек, и хорошим тоном считается накормить гостя до отвала всякими
деликатесами и напоить вдрызг? Может быть поэтому мы выручаем друг
друга в тяжелые времена?
А ради чего еще жить, черт возьми? Если бы вокруг шастали только
сволочи, я бы давно убрался на своем «Саргассе» куданибудь в
необитаемые места. В глушь, робинзонить.
Одно удручает: друзей значительно меньше, чем сволочей. Увы.
Я поочередно вызывал Игоря Василевского, Юрку Смагина и Курта
Риггельда. Точнее, вызывал их корабли. Но друзьястаратели в данный
момент находились где угодно, только не на своих кораблях. Я шипел,
ругался, умолял их ответить все двадцать минут полета.
Тщетно.
Когда я свечой падал на заимку Василевского, я наконец оторвался
от пульта и взглянул на экраны.
И вздрогнул. Купол заимки был пробит в нескольких местах, два из
шести капониров разворочены объемными взрывами. Покосившаяся
решетчатая ферма микропогодника не рухнула только потому, что длинный
шпильдатчик зацепился за зубец спектролита от пробитого купола.
Почерневший вездеход с гравиприводом слабо дымил на взлетной полосе
у Василевского был старенький, еще прямоточный планетолет класса
«ХиусII», похожий на гаванскую сигару. Я знал как выглядят сигары
Мишка Зислис с космодрома сигары обожал и постоянно выписывал их с
Офелии за какието несусветные деньги.
Я сел прямо на полосу, достал бласт из кобуры и выбрался наружу.
На толстый кольцевой нарост поглотителя.
Вездеход, что грудой закопченного металла и керамики торчал совсем
рядом, не только дымил, но еще и мерзко вонял. Сквозь эту вонь
явственно чувствовалась приторная примесь озона из бластов тут
попалили не слабо.
Я прыгнул на полосу, оглядываясь. Заимка Василевского
располагалась в обширной котловине за первым Каспийским хребтом.
Сейчас котловина была пуста, как отпечаток копыта в степи. Только
разгромленная заимка, чадящий вездеход да мой трудяга«Саргасс».
Нервно поигрывая бластом, я пробежался к куполу. И почти сразу
увидел Семецкого.
Семецкий лежал на спине, остекленело вытаращившись в небо. Грудь
его была разворочена тремя бластимпульсами. Крохотный «Сверчок»,
маломощный бласт, валялся рядом с ладонью убитого. На ладони
запечатлелся рифленый отпечаток чьегото ботинка.
Василевского я нашел внутри купола. Этому выстрелили в голову,
выпихнули из кресла перед пультом и долго шарили, наверное, по ящикам
столов. Стартовые ключи, небось, искали, гады...
Все. Сразу двоих друзей можно было вычеркнуть из списка живых.
Извините, ребята... прошептал я, действительно чувствуя себя
виноватым. Я не успел... Я даже похоронить вас полюдски не успеваю.
И бегом вернулся на борт «Саргасса». О, чудо: меня вызывал Смагин.
Сам.
Я плюхнулся в кресло, стартовал, даже не пристегнувшись, и
немедленно ответил.
Привет, сказал Смагин. Ты меня вызывал, вроде?
Вызывал, нетерпеливо перебил я. Ты сейчас где?
На заимке, беспечно ответил Смагин и я окончательно уверился,
что он вообще ни о чем еще не знает.
Взлетай немедленно! рявкнул я. И плюй на расход горючего,
жизнь дороже.
Смагин округлил глаза, но послушно потянулся к пульту и запустил
предстартовые тесты.
А что...
Чужие, коротко объяснил я. Флот свайгов рядом с Волгой. И
еще один корабль неизвестно чей висит над океаном. И размером он
побольше, чем сотня Новосаратовых. Директорат уже навострился драпать,
за место в звездолете сейчас убивают.
Так уж и убивают! не поверил Смагин.
Василевский мертв, сообщил я. Семецкий тоже, они вместе,
наверное, улететь собирались. Корабль Василевского украден.
Во взгляд Смагина медленно прокралась тревога.
А остальные?
Риггельда я тоже вызываю молчит пока. Юлька в воздухе, она
ищет Хаецких и Шумова. Я хочу еще за Костей Чистяковым заскочить.
Смагин мелко закивал; потом по экрану пошел легкий снежок и
белесые зигзаги у него запустились взлетные двигатели.
Тогда я за Янкой смотаюсь, решительно сказал Смагин.
Давай, я его поддержал. Не болтаться же ему без толку на
орбите? Только на поверхности не торчи. Взлетай сразу, целее
будешь...
Я понял.
И связь не отключай. Возможно, придется стыковаться в космосе.
Зачем? искренне удивился Смагин.
Затем, что до Офелии не все корабли дотянут. Да и горючего на
всех не достанет. Наверное, придется часть кораблей бросить, и тянуть
на самом большом.
До Офелии? лицо Смагина странно застыло, как театральная
маска. Ты полагаешь, все так плохо?
Я полагаю, раз уж чужие пригнали сюда два с половиной десятка
крейсеров, то прощай, Волга, жестко сказал я и откинулся в кресле.
«Саргасс» взбирался к вершине очередной параболы. Все, я Риггельда
разыскивать буду. Удачи, Юра.
И тебе.
Едва Смагин растворился в зыбкости эфира, на канале возникла
Юлька.
Кого нашел?
Смагина, ответил я мрачно. Василевский убит, корабля его
нету. Видно, угнали. И Семецкий тоже убит. Риггельд не отвечает.
А у меня Шумов не отвечает. Хорошо хоть Хаецкие, Мустяца и
Прокудин нашлись эти сами все поняли и дунули с заимки куда
подальше.
Я кивнул.
За кем еще залетишь? спросила Юлька. Я чувствовал, что ей
очень хочется меня отговорить от неизбежных посадок, но знал, что
этого она не сделает. Даже пытаться не станет.
За Костей Чистяковым. И все, убираюсь из атмосферы.
А Смагин куда делся? За Янкой, конечно, за своей помчался?
Я бы тоже помчался на его месте.
Юлька вдруг пристально поглядела в створ видеодатчика. Казалось,
она глядит мне прямо в глаза, пристально и напряженно, словно хочет
сказать нечто очень важное и не решается.
Найди Риггельда, Рома, сказала она тихо. Пожалуйста. Я
далеко, не успею.
Я поспешно кивнул. Когда Юлька меня о чемнибудь просит, всегда
хочется все оставить и сломя голову мчаться исполнять ее просьбу.
«А что? прикинул я в уме. Заимка Чистякова на юге, посреди
плоскогорья Астрахань. Территория Риггельда несколько дальше к западу,
в глубине каспийского массива. Но не настолько, далеко, чтобы я не
успел заглянуть и туда. Загляну. Надо ведь убедиться...»
Я не стал уточнять в чем именно убедиться. Но разгромленная
заимка Василевского упорно лезла из памяти. И увечный купол, и сам
Василевский с простреленной головой, и Семецкий с простреленной
грудью, и чадящий на взлетной полосе ничей вездеход...
Паршивый сегодня день.
Неужели все это натворила маленькая красная кнопка, обратившаяся
теперь в прах, в невидимый и неощутимый прах?
Как трудно в это поверить!
Я стиснул зубы и снова позвал Курта Риггельда. А он снова не
ответил. Зато спустя некоторое время объявился Вася Шумов сигнал был
слабенький, елееле пробивающийся сквозь многослойные фильтры.
Аниматор так и не ожил, так что я Шумова не видел. Только слышал, да и
то неважно.
Эй, Рома! Что там... (треск и шипение) ...за переполох?
Вася! Наконецто! рявкнул я в микрофон, одновременно
выкручивая усиление до отказа. Ты где?
(треск) ...леко! Луна! Слышишь? Я на Луне!
На Луне? изумился я. Ну, Вася, ну, стервец! Опередить меня,
что ли, вздумал? Что ты там забыл?
Долго (треск) ...зывать. Слуш, я космодром вызывал (треск)
...лали к чертовой матери и отключились! Я в ужасе.
Вася, слушай сюда...
Чточто? Слышно пло... (треск)
Оставайся, где ты есть! Чужие у Волги, тут уже стрельба
началась! Слышишь меня?
(треск) ...жие? Стрельба? Эй, Ром, ты вчера в «Меркурий», часом,
не заглядывал? Я... (треск).
Черт! ругнулся я. Надо выходить из атмосферы, с нашими
передатчиками толковую связь все равно не установишь. Надо прикинуть,
сколько мне понадобится времени. Итак: парабола на Астрахань
двадцать минут, и бросок по горизонтали, хрен с ним, с горючим, к
заимке Риггельда еще двадцать.
Вася! Будь на канале, я тебя через час вызову! Я или Юлька!
Слышишь?
Слышу! Через час! Я не бу... (треск) ...чаться!
Правильно! Не выключайся! Через час!
(треск) ...нял! До свя... (треск).
Пока, проворчал я.
Ну, ладно, хоть Вася в безопасности. На Луне его наши молодчики с
бластами не достанут. Разве что, чужие... Но их вряд ли заинтересует
наша Луна. Чтото мне подсказывает: интересует их в основном
громадина, зависшая над моим злосчастным островком. Ну и заварил ты
кашу, дядя Рома! Будь оно все неладно...
Вскоре «Саргасс» достиг пика параболы и стал медленно валиться
вниз, к поверхности. И с каждой секундой валился все быстрее, влекомый
могучими объятиями гравитации. Но та же гравитация, только
искусственная и болееменее покорная потом его мягко замедлит и
опустит на посадочную площадку около чистяковской заимки.
Сотни раз меня и мой кораблик принимали площадки по всей Волге.
Однажды мне пришлось даже на Офелию слетать, было дело. Раз двадцать я
покидал систему и добирался до периферийных рудников Пояса Ванадия,
две десятых светового года от Волги. И до сих пор моя скорлупка не
подводила.
До сегодняшнего дня.
Но все когданибудь происходит впервые.
Громадное, рыжее с высоты плоскогорье надвигалось на меня, словно
подошва сапога на ротозеятаракана. Ближе и ближе. А гравипривод все
не срабатывал и не срабатывал. Я уже различал светлосерый пузырек
чистяковского купола и темносерые черточки капониров, округлый
котлован с бурыми откосами отработанного грунта.
Гравипривод молчал.
Я сглотнул и нервно взялся за пестик маневровых. С мольбой
взглянул на красный глазок посреди пульта, но он и не подумал сменить
цвет на зеленый. «Саргасс» продолжал падать на Астрахань, словно
брошенная неведомым гигантом монета, символ скорого возвращения.
Тля! выдохнул я и утопил продолговатую кнопку на пестике.
Маневровые взвыли, медленно, но неумолимо превращая падение в полет.
«Саргасс» отклонился от вертикали, меня вдавило в кресло, и вот я уже
не валюсь прямо на чистяковскую заимку, а описав величавую дугу,
взмываю над ней. Разворот, маневр, заход на посадку... самое трудное
это сесть без гравипривода.
Но я когдато тренировался. И сейчас сел, причем очень удачно.
Даже ни одной опоры не сломал.
Утерев вспотевший лоб, я облегченно выдохнул. Но что, емое,
стряслось с приводом? Самое неприятное в случившемся, это то, что за
последние несколько минут «Саргасс» сожрал вдвое больше топлива, чем
требовалось для полета к Луне в обычном режиме. Не считая, конечно,
непонятки с приводом изза которой все грядущие неприятности и могут
произойти. Впрочем, привод можно починить, он прост, как рычажные
весы, был бы инструмент под рукой да приборы. А у меня все есть, что я
псих, что ли, без инструмента летать?
Костя Чистяков встречал меня у люка. Улыбающийся, в рабочем
комбезе и разбитых горняцких ботинках, с пультом на шее.
Привет, Ром! Чего это ты лихачил? Настроение?
Наверное, у меня был чересчур озабоченный вид, потому что улыбка
медленно сползла с лица Кости, уступив место настороженности.
Чтонибудь случилось?
Да, Костя. Случилось.
Чистяков некоторое время молчал, потом осторожно осведомился:
Это какнибудь связано... с кораблями чужих?
Я только кивнул. Хотя не знал наверняка связано ли?. А с чем это
еще может быть связано? Только с ними, проклятущими. Раз крысы (то
бишь наш директорат) приготовились бежать с бригантины бригантине
конец. Это каждый пацан знает.
Костя вздохнул.
И что им здесь нужно... Столько кораблей, даже дрожь пробирает.
А ято надеялся, что все обойдется, покрутятся и уйдут...
Да уж, вздохнул и я. Почти три десятка. Хватит, чтоб дюжину
Волг распылить...
Теперь удивился Костя.
Три десятка? Да их уже несколько сотен! Ты что, космодром не
слушаешь?
Я опешил.
Сотен? Нет, не слушаю. Часа полтора уже не слушаю.
Вот оно что. Мы дернулись бежать, едва услышали о первой волне
инопланетных звездолетов. А они все прибывали и прибывали,
оказывается, выныривали прямо из пустоты, подчиняясь загадочной
технике чужих.
Ну и дела. Ты, дядя Рома, не иначе стронул камешек, который в
итоге породил лавину.
Ладно, буркнул я, собираясь с мыслями. Некогда разговоры
разговаривать. Пакуй жратву, и на борт. А я пока привод починю.
А, догадался Костя. У тебя привод гавкнулся? Тото я смотрю,
ты на горизонтали садился.
Ненавижу горизонтальную тягу, вздохнул я. Но она меня
сегодня спасла.
Ты ее лучше полюби, проникновенно посоветовал Костя. А то в
следующий раз спасать не станет.
Он такой мечтатель и добряк. Улыбчивый и мягкий. Сначала я
удивлялся, как он умудряется выжить среди наших местных волков с
бластами? А потом однажды увидел его в драке. В «Меркурии». Другой
человек. В принципе другой. Шесть человек прирезал ножом, обычным
ножом! «Меркурий» до сих пор помнит. Те шестеро, если начистоту, были
подонками и грабителями. Настоящей волжской мразью. И были вооружены
бластами, правда пьяны в полный дупель. Они приставали к какойто
девчонке а оказалось, что Костя ее знает. Ну, он и ввязался.
Директорат потом приговорил его к крупному штрафу, но коекто из
местных скинулся и помог Косте монетой эта шестерка давно уже многим
стала поперек горла.
Ты шевелись, шевелись, посоветовал я. Не приведисвет,
принесет кого. Василевского и Семецкого уже застрелили. И заимку его
разнесли в щепы. Да и мою, наверное, тоже меня Плотный по местному
вызывал ругался. Сейчас вся шваль за кораблями охотится, надо
взлетать от греха подальше.
Рома, ужасающе спокойным голосом позвал Чистяков.
Поглядика.
Я, уже навострившись нырнуть в люк, обернулся. И обмер.
К Костиной заимке, вздымая косматые пыльные шлейфы, тянуло
несколько вездеходов. Кажется, колесных. Или гусеничных но точно не
гравиприводных.
Тля! в груди сконденсировался неприятный холодок эдакая
локальная Антарктида. У тебя оружие есть?
Есть, ответил Чистяков и быстро извлек из узкого кармашка
устрашающих размеров нож. Сверкающий, зазубренный с незаточенной
стороны, с продольными впадинами на лезвии.
Я не нашелся что ответить. У меня перехватило дыхание.
А вездеходы быстро приближались.