Смерть Или Слава - Владимир Васильев - Книжная Полка

43. Михаил Зислис, старший офицер-навигатор, Homo, крейсер Ушедших «Волга».

Ровно в полдень в навигационную рубку влился Курт Риггельд. Смена.

– Ну, я пошел, – с сожалением сказал Зислис и велел своему скафандру отключаться от системы.

Мир сразу поблек и сжался до жалких размеров, исчезло эйфорическое осознание собственной мощи; Зислис перестал чувствовать корабль и коллег на смене – в самых разных частях корабля. Чмокнув, разделил створки мягкий шлем, разошелся шов на груди, и по коже напоследок прогулялся прохладный вихрь.

Зислис до сих пор не понимал, почему из склизкого и влажного чрева скафандра человек выходит сухим и чистым. Но помнил, что стоит подключиться к кораблю, как понимание тут же возникает словно по мановению волшебной палочки.

Все. Он снова просто Михаил Зислис, человек без дома и родины, а вовсе никакой не старший навигатор гигантского и могучего корабля. Навигатором он становится только когда через чудо–скафандр сливается с кораблем. Без этого – он не более чем таракан, забравшийся во внутренности компьютера.

«Жаль все–таки, что Рома ограничил вахты... – подумал Зислис, одеваясь. – Скучно без них...»

Экипаж «Волги» (а как еще люди могли назвать корабль, которому теперь суждено стать их домом?) рвался на вахты. Независимо от уровня доступа – Рома когда–то сравнил это с наркотиком.

Зислис нахмурился. А вдруг – правда? Он как–то вскользь обсуждал этот вопрос с Суваевым и Фломастером, но всякий раз заступая на вахту забывал дотянуться до медотсека или биолабораторий чтоб провентилировать этот вопрос в подробностях. Конечно, по отключению от корабля Зислис позабыл бы подробности и перестал бы их понимать, но главное – результат – неизбежно остался бы в памяти. И можно было бы судить – опасно это как настоящий наркотик, или неопасно.

– Приятной вахты, Курт! – пожелал Зислис и в который раз посетовал, что не может услышать ответа. Впрочем, Риггельд не поленился активировать внешнюю акустику.

– Спасибо, Михаэль.

Больше Риггельд ничего не сказал.

Зислис вышел из рубки и шагнул на транспортную платформу. Кто–то из транспортников, находящихся на вахте, тотчас оживил платформу и погнал ее вглубь корабля, к офицерскому сектору. Зислису даже не понадобилось ничего говорить – все знали, где живет старший навигатор.

Он снова пропустил момент прыжка. Рубку и офицерский сектор по прямой разделяли четырнадцать километров, но платформы никогда не преодолевали их полностью. Максимум – первый километр. А потом платформа вместе с пассажирами вдруг оказывалась у финиша, метров за триста, и ни разу еще Зислису не удалось отследить прыжок.

Но время экономилось.

Впрочем – что его экономить? Очередную вахту такие прыжки все равно не приблизят...

Соскочив с платформы Зислис свернул к офицерскому бару – пообедать. Еще с порога он заметил Суваева и Фломастера, сидящих в самом дальнем углу – последнее время они много общались. Оба цедили пиво и тихо что–то обсуждали.

– Привет, заговорщики! – весело поздоровался Зислис. Легкое чувство подавленности от расставания с кораблем успело притупиться и рассеяться на задворках сознания.

Суваев коротко кивнул, насупив брови; Фломастер проворчал, словно бы нехотя:

– Здравия желаю...

Зислис вдруг понял, что они перед этим говорили о чем–то важном, и он им своим безмятежно–веселым тоном сбил весь настрой. Словно бы обесценил сказанные слова.

– Вы я вижу не просто так языки чешете, – уже сдержаннее добавил Зислис. – Если мешаю, могу сесть в сторонке...

– Нет уж, – буркнул Суваев. – Садись, раз пришел. Сейчас остальные подтянутся...

– Кто – остальные? – Зислис поднял брови. Без всякой задней мысли брошенное слово «заговорщики» неожиданно как нельзя точнее подошло к ситуации.

– Увидишь.

Суваев умел быть кратким.

Пожав плечами, Зислис уселся рядом с Фломастером и наугад набрал код на сервисном пульте. Не прошло и двух минут, как прилетел уставленный тарелками поднос. Кто–то на вахте камбуз–модуля старался сейчас для всех. Для всех, кто не на вахте. В любом из десятков разбросанных по всей «Волге» баров можно было вот так же придти, сесть за столик, набрать код и всласть пообедать. Или надуться пива.

Зислис сначала думал, что шальная волжская братия (из завсегдатаев «Меркурия») навеки обоснуется в подобных местах и на вахту их под стволом бласта не загонишь. Дудки! Таинство единения с кораблем манило всех – от Ромки Савельева с его капитанским допуском до новосаратовского дурачка Фарита с нулем на ладони. Какую работу выполнял Фарит на вахте – Зислис до сих пор не понимал, но корабль эту безгрешную душу не отвергал, принимал наравне со всеми. Что–то в этом было глубинное, затрагивающее самые начала человеческого сознания. Даже бывшие бандиты на вахте не просто растворялись в безграничном естестве инопланетного крейсера. Они работали. Вдыхали жизнь в бортовые системы, во все, сколько их есть.

Если бы Зислис никогда не влезал в биоскафандр, он бы нипочем не поверил. Но он на себе знал: ворочать послушной мощью на вахте – неизмеримо более захватывающая штука, чем просто висеть, оцепенев, в виртуальном мире корабельной сети. Чувство долга или любые другие моральные принципы здесь ни при чем – сроду не имелось у волжских бандитов никаких моральных принципов. Просто вахта на «Волге» – сродни сексу или спиртному. Притягательно и не надоедает, если не злоупотреблять.

А злоупотреблять не позволял капитан, хотя не всем это на корабле нравилось.

Вскоре пришли Юлька отчаянная и Яна Шепеленко. Зислис, признаться, не ожидал их увидеть. Девушки молча уселись за стол, кивнув Зислису.

И вдруг Зислис начал догадываться. Суваев – старший офицер–аналитик. Фломастер – старший канонир. Юлька – старший пилот. Яна – старший информатик. А сам Зислис – старший навигатор.

Не хватало только капитана. Высшая каста. Пятерка старших офицеров высшего ранга.

Вообще–то на «Волге» было еще двое из старших – Прокудин и Мустяца, транспортник и сервис–инженер. Но эти двое рангом все же пониже. По важности выполняемых задач.

– Ну, – сквозь зубы сказал Суваев, – слушайте.

«Точно, заговор», – подумал Зислис, приготовившись внимать. Он даже об обеде временно позабыл.

– Помните, я говорил, что Рома что–то от нас скрывает?

Действительно, Суваев пару раз намекал, что уважаемый капитан не все выкладывает своим офицерам. Не то, чтобы Ромке не доверяли... Просто чувствовалось – на него что–то давит, а делиться он почему–то не хочет.

– В общем, дела такие: я решил пошарить в информатеке насчет влияния биоскафандров на человеческий организм. Первое – я выяснил, что раздела «влияние на человеческий организм» просто не существует. В принципе. Существует только раздел «влияние на живые организмы», причем не уточняется – белковые ли. Раздел закрыт, для доступа требуется индекс не ниже капитанского.

«Вот оно что, – понял Зислис. – Это Паша взялся бунт экипажа с невысоким доступом предотвращать... Ню–ню.»

После первого и единственного пока боя капитан Савельев своею капитанской волей резко ограничил число вахт. Без объяснений. В рубках и дежурках, рассчитанных на десяток–другой операторов, теперь дежурил только один. Лишь для того, чтобы поддерживать корабль в боевом, рабочем и жилом состоянии. Понятно, что лихой волжский люд только посмеялся с такого приказа. Никто из директората или молодчиков вроде Плотного и не подумал подчиниться. Биоскафандры притягивали людей не хуже, чем валериана – котов. Но вдруг выяснилось, что корабль верен капитану. И не подключает больше одного скафандра к системе. На Ромку попытались шумно наехать, но корабельные роботы живо утихомирили особо ретивых. Попробовали наехать на управление роботами – но Фломастер открыто заявил, что он и его канониры (в основном, народ из патруля, уважавший Фломастера еще со времен до нашествия инопланетян) держат сторону капитана, а кода попытались наехать и на канониров тоже, пошла срабатывать превентивная блокировка и прочая шустрая машинерия корабля. В общем, бунтарей мигом водворили в закрытый сектор, дали прочухана хорошей дозой слезогонки и оставили поразмыслить.

Уже на следующий день бунтари дали слово больше не поднимать шуму, живо установили очередность вахт и все вроде бы успокоилось. Краем уха Зислис слышал, что очередность вахт была составлена некорректно, дабы те, кто посильнее, получали доступ к биоскафандрам почаще, но корабль мгновенно выправил этот перекос. Как и раньше – ничуть не церемонясь. А поскольку практически все бандиты почему–то были отобраны кораблем в один и тот же транспортный сектор, то и разбираться им чаще приходилось промеж собой, а значит вчерашние старатели и работяги избежали назойливого внимания с их стороны.

Свободные от вахты отирались в кабачках, пили пиво, затевали драки и мелкие разборки – но опять же в основном между собой. До крупных не доходило. Корабль не позволял.

В общем, экипаж развалился на три достаточно четко очерченных группы и на нейтральное большинство.

В первую группу входили старшие офицеры и вообще почти все с высоким доступом – бывшие звездолетчики, работники космодрома и станции наблюдения, патрульные, кое–кто с Манифеста.

Во вторую – директорат практически в полном составе, служащие фактории и космодромные шишки. Ну, и их холуи–подручные, неизменно прилизанные и в безукоризненных костюмах. Тут дисперсия индексов была достаточно велика – среди дармоедов всегда много умных людей.

Третью группу составляли вчерашние бандиты; как ни странно у них разброса индексов почти не наблюдалось, у всех что–то около десяти–двенадцати. За редким исключением. Зислис весьма радовался тому факту, что чужие, когда перевозили людей на крейсер Ушедших, у всех отобрали оружие. Бласты остались только у четверых: у Ромы Савельева, у Чистякова, у Юльки и у Смагина. Словом, у капитана и у тех, кто прибыл вместе с ним, минуя «гостеприимство» инопланетян. А соорудить оружие на месте корабль не позволял.

Впрочем, стрельбу, скорее всего, пресекли бы расторопные роботы–невидимки.

Группа экс–звездолетчиков была целиком поглощена кораблем. Новые возможности, новый мир по сути. На отношения волжан вне группы эта публика обращала мало внимания. Даже обосновалась она в отдельном от общежилых секторе – чуть ближе к головным рубкам.

Директорат живо восстановил былое влияние среди нейтралов, как–то исподволь и очень незаметно устроил себе привилегированные условия жизни, установил жесткий контроль над сетью ресторанчиков и заведений увеселительного толка, которых мигом развелось по жилым секторам без счета, и вообще прибрал к рукам весь процесс синтеза пищи и предметов обихода. Звездолет «Волга» неимоверно быстро превратился в копию погибшей планеты Волга, с той лишь разницей, что здесь никому не приходилось добывать руду. И на вахты здесь ходили почти все – от Фарита до шишек из бывшего директората, вплоть до Гордяева и Черкаленко. Генерального и вице–директора. Вчерашний старатель вне вахт вынужден был работать на тот же директорат – несмотря на практически безграничные возможности корабля в моду вошли ресторанчики с традиционной «живой» технологией приготовления блюд, всяческие полузакрытые клубы со стриптизом и полным набором классических безобразий для скучающих. В жилых секторах даже деньги начали ходить.

Бандиты из третьей группы как и прежде кое в чем сотрудничали с директоратом, кое в чем соперничали с ним, были большею частью независимы и никогда не выносили на люди свои внутренние разборки.

Нейтралы жили практически так же, как и на Волге–планете, только тут им не грозила смерть от голода. На вахты они ходили редко, и чаще были предоставлены сами себе. Развлечения в стиле директората были им не по карману, заработать деньги было негде, а занимать мозги чем–нибудь полезным они просто не привыкли.

Разношерстный экипаж достался капитану Савельеву и его офицерам...

Зислис убрал грязную посуду на услужливый летающий поднос и повернулся к Суваеву.

– Ты действительно считаешь, что вахты могут нам навредить? – спросил он с сомнением. – Паш, ты по–моему тоже недоговариваешь. Как капитан.

Суваев поморщился.

– А ты полагаешь, такие психические встряски проходят бесследно? Черт побери, корабль же нас меняет! Я ежеминутно ловлю себя на том, что отдаю кораблю мысленные приказы – открыть дверь, подать платформу, включить свет, в конце концов!

– Ну и что? – не понял Зислис. – Это иногда срабатывает.

– Да народ на вахте просто тебе помогает, – фыркнул Суваев. – Гений психокинеза, е–мое...

– О странных вещах вы рассуждаете, господа офицеры, – сказала Яна Шепеленко, внимательно разглядывая собственную руку. – Слепотой вы, господа офицеры, страдаете. В маниакальной форме.

Суваев чуть не поперхнулся пивом. Умела Янка вот так вот – просто и невозмутимо – сбить с толку. Да настолько основательно, что начинали оживать и шевелиться собственные неоформившиеся подозрения.

– Ты собственно... о чем?

Янка оторвалась от созерцания маникюра.

– Не о том вы забеспокоились. Вахты, организмы... Сейчас другого бояться следует.

– А конкретнее?

– Конкретнее? – улыбнулась Янка. – Ну, например, что директорату или молодчикам Шадрина может взбрести в голову сменить капитана, раз Рома их не устраивает.

Суваев расслабился.

– Чушь. Вспомни, как капитаном пытался заделаться я. Пока Ромка жив, корабль никому другому не подчинится.

– Вот именно, – подтвердила Яна. – Пока жив.

Повисла многозначительная тишина.

– Вот так вот, значит... – дошло наконец до Суваева. – Но ведь бандиты наши уже пробовали бунтовать...

Яна покачала головой:

– Во–первых, тогда они еще не ставили целью убить Ромку. Во–вторых, они не знали возможностей корабля, даже самых простых и очевидных, и еще не умели пользоваться ими.

– Что значит – еще не ставили целью убить? А теперь что – поставили?

– Да, – сказала Янка и огляделась. – Дайте мне пива кто–нибудь. Пожалуйста.

Ей передали золотистую банку и высокий хрустальный стакан.

– Йа–ана–а, – изумленно протянула Юлька отчаянная. – Ты соображаешь, что несешь? Откуда ты можешь это знать?

– Я информатик. Старший информатик. Или ты забыла, а отчаянная?

– Не забыла, – сердито ответила Юлька. – Но ты сейчас не на вахте. Там ты еще могла что–нибудь подслушать. Но что ты из этого вспомнишь сейчас?

– Я веду записи, – призналась Янка. – А потом, когда отключаюсь от корабля – изучаю их. Уже давно, если тебе интересно.

– Записи? – удивился Зислис. – А каким образом? Что, это возможно?

– Конечно. Ты можешь реализовать любое не противоречащее линии корабль–капитан технологическое решение и вовсю пользоваться им.

– Но ведь это... По сути, это возможность надстраивать корабль! – Зислис выглядел ошеломленным. Да, в общем, он и был ошеломленным – ему никогда не приходила в голову подобная мысль. Пользоваться системами корабля – так ими все на вахте пользовались. Но создавать новые системы, специально под свои нужды... Это было смело и неожиданно, и потому казалось невозможным. Хотя – синтез различных мелких предметов, синтез пищи в конце–концов... Чем это принципиально отличается от постройки новой работающей системы–надстройки? Да ничем. Разве что надстройка посложнее.

– Миша, корабль еще долго будет нас удивлять, – Яна впервые с начала разговора улыбнулась.

– Ладно, – проворчал Фломастер, как и все военные – сугубый прагматик. – Это все лирика. Ты подробности давай.

– В общем, я подслушала закрытое совещание директората. Доступ к прослушиванию заблокировали вахтенные – весьма умело, надо сказать, заблокировали, но я все–таки старший информатик. Директорат пришел к той же мысли – корабль будет считать капитаном Ромку до тех пор, пока Ромка жив. Если Ромку устранить, вполне возможно, что корабль выберет нового капитана.

– А что от этого выиграет директорат? Где гарантия, что капитаном корабль изберет кого–то из них, а не из старших офицеров? – Фломастер еле заметно пожал плечами. – Неубедительно.

– Витя, – примирительно сказала Янка, – я только раскрываю тебе тайные планы директората, а не толкую их мысли по поводу этих планов. Директорат в курсе, как стал капитаном Ромка. Они считают, что надобно только в нужное время оказаться в нужном месте и нажать на кнопку. И все. Дальнейшее предопределено.

– Погоди, – Зислис собрался с мыслями. – А зачем директорату капитанство? Они что, плохо живут?

– Стремление к власти иррационально, – вздохнула Янка. – Пока есть кто–то ступенькой выше, они будут упрямо лезть на самый верх. Даже если там холодно, небезопасно и есть риск свалиться. Пока большинству не по нраву ограничение вахт. Я и сама не отказалась бы подключаться почаще... Просто я верю Ромке, а они – нет.

– Интересно, – вполголоса заметила Юлька. – А нас сейчас директорат не подслушивает?

– Нет, – уверенно заявила Яна. – И лучше не спрашивайте, откуда у меня такая уверенность.

– Да, да, конечно, ты же старший информатик, – съехидничал Зислис.

Янка сердито стрельнула на него взглядом. Но смолчала.

«Но если она так говорит, – скрепя сердце признал Зислис, – значит она действительно приняла меры. Несгибаемая девочка.»

– Я пыталась понять, случаен ли выбор капитана. Честно говоря, не поняла, – продолжала Яна. – Но попутно я выяснила другое. Капитану автоматически присваивается высший индекс. А остальным – исходя из похожести на капитана. Мы стали старшими офицерами только потому, что у нас схожее с Ромкиным мышление и система ценностей. Если капитан сменится – нас тут же вышвырнут.

У Фломастера смешно вытянулось лицо; Зислис поморщился; Юлька быстро переводила взгляд с Яны на Суваева, словно не могла понять шутит Яна или не шутит. Суваев пытался сохранить бесстрастность. Достаточно успешно.

Яна Шепеленко давным–давно приучила всех, что никогда ничего не говорит просто так, бесцельно. И никогда не говорит того, в чем сама не уверена. Не бросает слов на ветер.

– Я хотела поговорить об этом в присутствии всех – Юрки, Курта, Хаецких, этих твоих, – Яна кивнула на Фломастера, – сержантов. Но решила – сначала здесь. И еще я бы очень хотела побеседовать с капитаном. Очень бы хотела.

– Так–так, – Фломастер упрямо выпятил челюсть. – Продолжай, Яна. Они выработали какой–нибудь план?

– Нет. Пока нет. Но выработают, не беспокойся.

– Мы узнаем об этом?

– Постараемся.

– Постараемся, – фыркнул Фломастер. – Маловато этого, милая.

– А что они могут нам сделать? – спросила Юлька недоуменно. – Нам и Роме? Пробовали они бунтовать – роботы их живо усмирили.

– Теоретически возможна ситуация, когда на вахтах останутся только люди директората. Вдруг они сумеют обезвредить защиту?

– Корабль не подчинится, – заверил Фломастер. – Он так устроен.

– Витя, – Яна взглянула прямо в глаза канониру. – Я уже говорила, что корабельные системы можно менять. В соответствии со своими интересами. Я не могу гарантировать, что умники из директората не изобретут какой–нибудь неожиданный фокус. И вообще, когда что–нибудь нежелательное кажется невозможным – обыкновенно оно достаточно быстро происходит.

– Да кто у них на это способен–то? У них же доступ максимум пятнадцать у всех! – не сдавался Фломастер.

– Ну и что – доступ? Самохвалов вполне способен на какую–нибудь пакость. Или этот... как его... Осадчий. И вообще Яна права, – проворчал Суваев. – Лучше присматривать за директоратом. Не похожи они на дураков – видал, что в жилых секторах устроили? Я в какой–то бар вчера зайти пытался – так у меня деньги требовать начали! Пока бармен не узнал, не пускали...

Фломастер только головой покачал.

– Ну, ладно, – примирительно сказал Зислис. – А Рома об этом знает?

– Понятия не имею, – ответила Яна. – Именно поэтому я и хотела с ним поговорить.

– Кстати, – оживилась Юлька отчаянная. – А кто–нибудь знает зачем мы здесь торчим? Я ожидала, что Ромка начнет выбирать планету вроде Волги...

– А ты бы согласилась добровольно сойти с корабля? – чуть наклонив голову поинтересовалась Яна. Взгляд у нее сделался снисходительный. Так взрослые на детей смотрят.

Юлька пожала плечами:

– Ну... Не сейчас, наверное.

– Вот именно. Никто с корабля не сойдет. Все хотят на вахты. А Рома чего–то ждет.

– Чужих он ждет, – пояснил Фломастер. – Дома мы дали им по загривку, но значит ли это, что чужие успокоились? Да они сил соберут и снова за нами погонятся.

– И что? – Зислис лениво шевельнул бровями и откинулся в кресле, вопросительно глядя на канонира.

– Что–что, – буркнул Фломастер недовольно. – У капитана спрашивай.

– Мне кажется, – вмешался Суваев, – что Ромка выяснил о корабле что–то очень важное. И теперь просто растерялся. Он не знает, что с новым знанием делать.

– Да что он мог выяснить? Что такого, до чего не смогли бы докопаться мы?

Суваев поднял на Зислиса цепкий взгляд.

– Например, то, на что хватает только капитанского доступа.

Зислис задумался. Слишком все это было сложно.

Он давно утерял первую эйфорию после погружения в сознание корабля и объединенное сознание экипажа. Он понял, что даже в слиянии с кораблем возможности оператора не безграничны, хотя и весьма велики. И еще он стал догадываться, что корабль их чему–то учит. Но чему?

Зислис много бы отдал, чтоб узнать это. Почти все.

Кроме одного: возможности ходить на вахты. Это он бы не отдал ни за какие блага мира.